- Ты им нужна, - помог джетке решиться Олаф, который видел ее искренний страх. - Восьмилапые будут лежать замерзшие, неподвижные. На границе снегов нет насекомых, но какие-нибудь мухи могут прилететь. Тебе было бы приятно, если бы ты не могла пошевелиться, а мухи пили твою кровь? Просто встанешь над смертоносцами с веткой и будешь их охранять.
- А вы быстро вернетесь, высокий господин сотник?
- Постараемся побыстрее, нас Стас будет за собой тащить.
На ужин пошли припасы джетки, их пора было съесть, чтобы хоть немного уменьшить груз. В снегах смертоносцы людям не помощники, а обуза. За один раз всех пятерых восьмилапых перетащить на веревках по снегу не получится, значит, придется возвращаться.
Ночью у Олафу опять пришел Фольш. Он поздоровался с ним по имени, и утром именно это больше всего портило настроение сотнику. Речь бога оказалась очень похожей на предыдущую, вот только в конце он напомнил чивийцу, что неплохо бы покурить наса.
- Это угодная мне трава! - важно произнес Фольш. - Не забудь, ты - избранный! Я говорю не со всеми.
Запомнить лицо, или хотя бы рост, сложение бога не удалось. Да и как это сделать во сне, когда не владеешь не то что телом, а даже мыслями? Может быть и обращение к сотнику по имени ему просто приснилось?
"На то время, пока я буду лежать неподвижно, но смогу разговаривать, я останусь Оком Повелителя," - напомнил Зижда, начиная утром подъем к перевалу. - "Если меня не будет с вами, или я не смогу говорить, меня заменит Олаф. Он - сотник. Прости, Малый Повелитель Сайка, но ты не уроженец Чивья, и согласно традиции не можешь командовать отрядом горожан."
Атаман спокойно кивнул, не спросив даже, сколько именно в отряде чивийцев. Если не считать смертоносцев, то к таким можно было отнести одного лишь Олафа. Солнце ярко сияло, отражаясь от снега. Пройдя половину расстояния, караван остановился.
"Перебирайтесь все на нас," - приказал Око, имя в виду себя, Мешша и Вачи. - "Когда прикажу прыгать, не сбрасывайте груз."
Втроем перевозить столько людей нелегко, но все же так получалось быстрее, чем если бы кто-нибудь из двуногих пошел наверх пешком. Оставив позади двух смертоносцев, отряд достиг наконец снегов. Еще некоторое время пауки продолжали идти, осторожно переставляя разъезжающиеся лапы, потом остановились.
"Прыгайте и идите по нашим следам," - сказал Зижда и добавил для сотника: - "Защити меня от зверей с красной кровью, покоряка!"
Здесь, в горах, насекомые не жили, это позволило уцелеть нескольким вымирающим видам древних существ. Среди них попадались и довольно крупные, но когда через перевалы шел весь народ Чивья, никаких бед странные хищники не причинили. Возможно, просто боялись такого количества людей и пауков.
- Пошли! - Олаф первым пошел по следам быстро удалявшихся смертоносцев.
- А зачем же мы слезали? - удивилась Сильда.
- Они замерзают. Будут бежать сколько смогут, чтобы облегчить нам работу, потом упадут. Мы нагоним, привяжем веревки и будем тянуть.
- Это примерно как грести, - со знанием дела сообщил Стас. - И-раз, и-два! А под горку когда пойдет, то они сами поедут!
- Шапку надень, - потребовала джетка.
Да, теплые вещи им очень пригодились. Впрочем, особого мороза пока не было, солнце быстро нагревало любой темный предмет. Смертоносцы быстро превратились в точки, а потом и вовсе растворились в белизне.
- Ух-ты! - вдруг воскликнул Сайка. - Паук какой маленький! В горах такие водятся?
- Это потомство, - поправил его Люсьен. - Паучат тащили примотанными паутиной к самкам, некоторые попадали. Маленькие, всех не соберешь. Может, он еще оживет? - стражник поднял на руки крохотного, с кулак малыша.
- Нет, за зиму промерз насквозь! Ударь его мечом, и он расколется, как льдинка! - предложил Вик.
- Зачем же? - стражник бережно бросил паучка в ямку и закидал снегом. - Ни к чему так баловаться.
- Быстрее! - прикрикнул на них сотник. - Если будете на все отвлекаться, то Зижда станет таким же!
Они видели еще много следов осеннего перехода, торчащих из-под снега. Мертвые смертоносцы, большие и маленькие, люди, по преимуществу старики, забытые вещи. В одном месте из-под снега торчала целая упряжка жуков. Все знали, что сил перетаскивать и эту, малополезную скотину, не останется, но гнали шестиногих чтобы они протащили часть груза как можно дальше. Жукам не повезло, они не дошли совсем немного.
Наконец впереди показалась точка. Сотник, махнув рукой Люсьену, побежал бегом и первым добрался до упавшего Мешша. К тому времени, как подошли остальные люди, оставалось закрепить только одну веревку.
- Сами затянете, - кинул сотник снасть джетам. - Главное, не цепляйте за клык, оторвете! Просто затяните на жвалах петлю.
"Спасибо," - неожиданно ответил Мешш и не ожидавшая такого Сильда взвизгнула.
Остальные пошли дальше. Вскоре они добрались и до Вачи, оставили с ним носильщиков. Олаф, Люсьен, Барук и Сильда взялись за продержавшегося дольше всех Зижду, с тем, чтобы потом вернуться и помочь товарищам.
"У меня все лапы еще на месте?" - спросил Око Повелителя. - "Ничего не чувствую."
"А зачем тебе лапы, раскоряка?" - сотник одно временно командовал друзьями. - "Мы же тебя тащим. Лежи и наслаждайся."
"Холодно," - признался Зижда. - "Первый раз было не так страшно, а теперь я знаю, что когда согреюсь, будет очень больно. Ты стал другим, Олаф-сотник, я слышу тебя гораздо лучше."
- Да ты всегда меня неплохо слышал... - смутился чивиец.
"Ты стал другим," - упрямо повторил смертоносец.
Тянуть могучего восьмилапого, да еще навьюченного воздушным шаром, было нелегко, от людей быстро повалил пар, они расстегнулись.
- И почему пауки замерзают? - удивился Люсьен. - Вон как жарко! Пусть бы тащили нас на себе, глядишь - и не упали бы.
"Только красная кровь выдерживает морозы," - обиженно сказал смертоносец. - "Следует говорить не паук, а восьмилапый."
- Прости меня, Зижда! - смутился стражник. - Трудно усвоить, что ты неподвижен, а все слышишь. То есть... - он смутился еще больше. - Прости меня, Зижда!
"Я счастлив твоему раскаянию. Слава Повелителю!"
- Слава Повелителю! - повторил Люсьен, и к нему почему-то присоединился вечно молчащий Барук.
Наконец местность пошла под уклон. Смертоносца сначала стало гораздо легче тащить, а потом даже пришлось придерживать, чтобы массивная туша не умчалась вниз. Спустя еще немного хитин паука заскрежетал по камням.
"Хватит," - решил Зижда. - "Идите за остальными. Есл
Глава третья
1
Стрекозы прилетали трижды в день и жители дворца привыкли сверять по ним время. С утра все отправлялись погулять по парку, спокойно ожидая предупреждающего крика стражников. Тогда хажцы укрывались во дворце, откуда спокойно наблюдали за тем, как летучки обрушивают на них каменный дождь. Пока крыша крепости выдерживала, а воевода Патер утверждал, что выдержит сколько потребуется.
Обедали попозже, чтобы за едой пересидеть второй налет. Третий совпадал с ужином, после него пора было ложиться спать. Жизнь в крошечном королевстве не отличалась разнообразием, и регулярные прилеты стрекоз только подчеркивали это.
Прежде дворец не отличался многолюдностью, но с тех пор, как через Хаж прошел народ Чивья во главе со своим Повелителем, смертоносец Иржа призвал на помощь всех людей из поселков, оставив там лишь стариков и детей. Стрекозы преследовали чивийцев и могли попытаться ворваться в маленькое королевство на их плечах.
Этого не случилось, но Иржа не спешил распускать армию. Мост через кривое ущелье был поднят и разобран, каждую ночь дежурили усиленные отряды стражников и смертоносцев. Стрекозы продолжали прилетать, но с исчезновением чивийцев больше не атаковали. Потом пропали лучники, подвешенные к летучкам в сетках, затем на короткое время небо оставалось чистым.
Но в самом конце осени, когда Иржа уже подумывал восстановить мост, произошел первый штурм Хажа. Двуногие слуги стрекоз появились на той стороне узкого ущелья с бревнами и веревками, начали строить мост. Стрекозы с лучниками прикрывали их с воздуха, не позволяя стражникам перестрелять атакующих. Только небольшая сторожка у моста могла бы остановить врага, но сброшенные с огромной высоты камни разнесли ее вдребезги, убив находившихся внутри защитников.
Хажцы, сидя целыми днями в огромном здании дворца, наполовину представлявшего из себя пещеру, готовились к последнему бою. Ночами трижды удавалось зажигать мост стрелами, но упорство и методичность стрекоз наконец победили. Перед рассветом, когда атаки никто не ожидал, люди стрекоз пошли через ущелье.
В суматошной ночной рубке смертоносцам не сразу удалось пробиться ко врагу сквозь толпу хажцев, но когда это произошло, враги стали гибнуть десятками. В темноте пауки чувствовали людей и многие слуги стрекоз остались лежать на дне Кривой пропасти. Иржа, старший смертоносец, заподозрил неладное, но не успел остановить своих сородичей. Пауки, сметая все на своем пути, промчались по мосту и продолжили бой за пределами Хажа.
Тогда мост рухнул. Его подпилили заранее, пауки попались в простую ловушку. Ради этого потребовалось погубить больше сотни людей, но стрекоз эта цена устроила. Утром, когда рассвело, все восьмилапые были легко уничтожены с воздуха. Иржа смотрел на это из дворца, слышал крики боли и гнева, но ничего не мог сделать.
Новый мост люди стрекоз строить не стали, они предпочли добраться до Хажа по воздуху. Стрекозы, собравшись армадой в сотню голов, стали переносить людей через пропасть. Иржа ждал этого с самого начала, и не стал спешить, дал врагу время собраться в дворцовом парке - на самом деле, просто маленьком лесу. Атаковать при свете дня значило понести большие потери от висящих в воздухе стрекоз.
Тогда враги пошли на штурм. Дворец строился еще до появления здесь пришельцев из северного Ужжутака, и тогда явно предназначался не для удобной жизни. Древняя крепость выдержала, стены остались незыблимы, а узкие бойницы смотрели именно туда, откуда могла исходить опасность. Даже широкие двустворчатые двери не поддались под ударами бревна. Потеряв много бойцов, люди стрекозы были вынуждены отступить.
Тогда впервые по крыше дворца ударили камни, летучки пытались найти лазейку в цитадели хотя бы сверху. Несколько воинов тоже были перенесены туда, но от них толку было еще меньше, чем от летящих из-под облаков камней. Иржа терпеливо ждал. Он надеялся, что стрекозы не унесут своих двуногих союзников, позволят ему отомстить за гибель друзей.
Так и случилось. Может быть, летучки переоценили боевые качества своих людей, может быть, просто не дорожили ими, но на ночь воины остались в парке. Иржа первым ворвался туда еще в сумерках, и утром над деревьями вилось огромное количество мух. Стрекозы в тот день не предприняли новых попыток завладеть Хажем, а вечером пошел снег.
Зима спасла Горный Удел Ужжутака от новых атак, в противном случае Иржа увел бы жителей к перевалам, туда, где холодный воздух заставляет стрекоз отступить. Потянулись долгие зимние месяцы. Иржа, не видя больше в воздухе ни летучек, ни обычных стрекоз, немного ослабил дисциплину. Сам паук почти не покидал дворца, предпочитая оставаться на гретом хотя бы дыханием людей воздухе. Восьмилапый жестоко страдал.
Дело было не только в потере всех своих сородичей, после которой он остался один, отчего более молодой смертоносец мог бы впасть в панику. Далекий Повелитель Ужжутака прислал сюда Иржу в качестве Ока над всем Горным Уделом, далеким, отрезанным от принадлежавших родному городу земель. Степь сотрясали войны и восстания людей Фольша, связь постепенно прервалась. Смертоносец послал в Ужжутак гонцов, но они не вернулись.
Король Хажа однажды отправился на охоту, уменьшить поголовье "скалистых" скорпионов, и о нем тоже с тех пор никто ничего не слышал. Принцесса Тулпан осталась на попечении Иржи, и настал день, когда ей потребовался жених. Он должен был принадлежать к высоким господам, иначе на честь Повелителя Ужжутака была бы брошена тень.
Каждый жених из близлежащих городов пытался вместе с принцессой получить и весь Хаж. Иржа, лишенный возможности испросить совета у своего Повелителя, но хранящий ему верность, искал выход. Однако добиться смог только откровенности от чивийцев: в степи появился народ разумных стрекоз. Твари строили города, селили в них двуногих и вели с разделенными смертоносцами беспощадную войну.
Наконец Повелитель Чивья потребовал пропустить через Хаж его народ, бегущий, не принявший боя. "Угроза виду", услышал Иржа, всему виду смертоносцев. И все же старый паук принял бы бой, храня верность своему Повелителю, не пустил бы чужих воинов в королевство, не подоспей другая новость. Ужжутак пал.
С того самого момента положение Иржи стало неопределенным. Принцесса Тулпан фактически стала не только королевой Хажа, но даже его Повелительницей. Случай неслыханный, самка для паука превыше всего, но вот управлять городом не может. Кроме того, сам Иржа больше не был ничьим Оком, и должен был беспрекословно подчиниться девушке.
Смертоносец надеялся, что за время короткого пребывания чивийцев в Хаже кто-нибудь из высоких господ города станет мужем Тулпан, но этого не случилось. Стрекозы заставили паука вспомнить, что защита Хажа поручена именно ему. Когда они исчезли, жизнь потеряла смысл.
- Ну что ты грустишь? - ворчал толстый Патер, воевода Хажа. - Зима просто, вот и грустишь... Весной к нам обещали чивийцы показаться, если, конечно, живы еще...
Каждая попытка утешить смертоносца в его горе навевала печаль на самого Патера. Только в чивийцах и заключалась надежда Хажа выдержать, устоять под напором стрекоз, покоривших всю степь. Весной у них будет больше времени и опыта для штурма дворца, а если крепость падет, то и разъединенные поселки выстоят недолго.
Третьим с ними скучал Чалвен, старый слуга, положенный при каждом королевском семействе. Ни в церемониях, ни в традициях смертоносцев он ровно ничего не понимал, да и из ума уже выжил, однако полагал, что все во дворце держится исключительно на нем. Чалвена выводило из себя количество воинов, бродящих по залам. Пожаловаться на это слуга мог только Патеру или Ирже, оба не отвечали, и в дальнем, темном покое наступала мертвая тишина.
Королева Тулпан тоже скучала зимой, но отдельно от своих приближенных, предпочитая компанию Алпы, единственной подруги. Впрочем, не только ее: обычно им помогали скучать четыре-пять парней из поселка. Стражники, за которыми следил Патер, в посиделках не участвовали.
Проходили эти маленькие вечеринки в ближнем поселке, куда Иржа зимой разрешил уходить девушкам. Точнее, не разрешил, а лишь сказал: "Твое желание - закон, моя королева." Тулпан в очередной раз выругалась про себя не хуже стражника - ей вовсе не улыбалась участь юной правительницы, взвалившей на свои худенькие плечики всю тяжесть ответственности за судьбу народа Хажа.
- Сидит, сидит! - подвыпив, жаловалась она уже совершенно пьяной Алпе, пока поселяне ходили по соседям, выпрашивая еще кувшинчик. - Лапы под себя поджал, весь такой несчастный... Он же знает, что я его буду во всем слушаться! Он же все обо мне знает!
- Сидеть сидит, а дружка тебе завести не разрешает, - высказалась Алпа, у которой дружки менялись с сумасшедшей скоростью.
- Почему ты думаешь, что он не разрешает? - обиделась юная королева. - Мы с Иржей про это вообще не разговаривали!
- А почему тогда за тобой никто не бегает? - хмыкнула подруга. - Смертоносца боятся. Он ведь а честь Повелителя радеет, а где теперь тот Повелитель... Да и вообще, ты же королева!
Тулпан встряхнула длинными черными волосами, и Алпа повторила ее движение. Волосы у девушек были совершенно одинаковые, поэтому сзади их легко можно было перепутать.
- Королева, ага... - сморщилась Тулпан. - И в какую сторону тут королевствовать?.. Эх, а как все хорошо было совсем недавно! Ведь чуть за чивийского принца замуж не вышла, а на деле даже до их города не доехали. Только шрам на память остался.
Шрам отмечал у королевы то место, где кожу прорвала сломанная ключица. Повстанцы устроили обвал, в котором погиб принц Арнольд, младший сын короля Стэффа, и несколько его приближенных.
- Да, - пригорюнилась Алпа. - А все-таки Иржа - дурак. Чивийцы тут проходили, мог бы у них самку попросить. Все веселее было бы, да? Паучатки бы бегали... Маленькие, забавные...
Девушки фыркнули. Самок и потомство чивийцы запирали в специально отведенном для этого зале дворца. Раньше в Хаже и не догадывались, как опасны паучихи, имеющие гадкую привычку кусать всех подряд. Останься такая здесь, Иржи, скорее всего, уже не было бы в живых, а вместе с ним и всех остальных.
- Вот мы смеемся, а ему, может быть, поэтому и печально. Остался один, без Повелителя. А что за паук без потомства?
- Попросился бы к чивийцам.
- Нельзя, - уверенно сказала Тулпан. - Это бесчестье.
- Вот заладили, бесчестье... - Алпа деланно рассмеялась. - Да на твоем месте я бы опустила мост, и сдалась стрекозам. Живут же и с ними люди? Зато, может быть, жених подходящий нашелся. Хотя, если бы не Иржа, то уже нашелся бы и здесь.
- Ты что это мелешь, дура?! - неожиданно повысила голос королева.
В тот раз они надолго поссорились. Легкомысленность Алпы постоянно толкала ее на всевозможные преступления, начиная с детского воровства сладостей. Теперь эта дорога довела ее до призывов к измене. Более сдержанная Тулпан не желала слушать гадости про Иржу, верного друга и защитника.
Так прошла зима. Весной Иржа немного оживился, забегал по окрестностям дворца, наводя порядок, но не оттого, что пригрело солнце. Он ждал новой осады. И не ошибся: очень скоро стрекозы снова закружились над дворцом.
Опять все воины собрались на защиту крепости. Люди стрекоз возились на той стороне пропасти, вроде бы строили мост, но совершенно не спешили. Зато сами летучки трудились от души: трижды в день подолгу бомбардировали дворец камнями, сбрасывая их от самых облаков. И хотя Патер каждый раз повторял, что дворец выдержит и не такое, время от времени на головы хажцам сыпалась каменная крошка.
"Как ты думаешь, Иржа, они сломают дворец?" - тихонько спросила у смертоносца Тулпан.
"Если долго бить, то сломается все, моя королева. Но ты не должна беспокоиться, в случае серьезной опасности я отправлю тебя за горы."
"Ты отправишь меня?" - девушке неожиданно стало обидно. - "А говорил, что я королева, чуть ли не... Вообще, с какой стати я должна уходить?"
"Твое желание - закон, моя королева. Но лучше уйти. Если чивийцы сумели устоять и построить город..."
"Если?" - Тулпан даже вскочила, напугав ставившего перед ней обед старика Чалвена. - "Что значит - если?"
Смертоносец из вежливости повернул корпус к ней.
"Мир велик, но везде, где есть дичь, живут смертоносцы. Мои сородичи не любят чужаков. Дело чести каждого Повелителя - сражаться с ними за место для потомства."
Королева опять села, рассеянно взяла ложку, начала есть. Но разговор еще не был окончен.