Однажды приведенный им отряд чивийцев состоял только из людей - смертоносцы отправились в очередной военный поход и не взяли с собой союзников, сочтя это слишком опасным для так медленно размножающихся существ. Облава прошла успешно, пятнадцать повстанцев оказались захвачены живыми. Традиция требовала скормить их паукам, но сделать это можно было только отдав в Вахлас, потому что конвоирование пленников в Чивья вызвало бы огромный соблазн у соседей напасть, чтобы полакомиться живой теплой добычей. Олаф не захотел отдать повстанцев чужому Повелителю, но не мог и нарушить традицию, прописанную в древнем договоре. Пока командир решал, как поступить, стало известно, что смертоносцы из Гволло уже приближаются к отряду, чтобы отнять дикарей.
Тогда сотник нашел в степи рощу с семьей шатровиков, и отдал повстанцев им. Пауки выбежали, осмотрели угощение и нашли подарок весьма ценным. Сделав по обычаю своего рода парализующий укус каждому, твари замотали их в паутину и унесли в свои знаменитые шатры из грязных тенет. Когда восьмилапые из Гволло потребовали свое, Олаф сообщил, что строго соблюл традицию. Это была опасная игра., но чопорным смертоносцам оказалось не к чему придраться - в каждом законе они уважали прежде всего букву.
Воин с товарищами ходил к той роще, слышал крики повстанцев. Люди, спеленутые, неподвижные, ждали своей очереди на съедение, молили проходивших мимо горожан убить их. Последний погиб в жвалах шатровиков только через несколько дней. В Вахласе много говорили об этой затее и сошлись на том, что Олаф оказался еще более жесток к предателям, чем Повелители.
- Скажи, Олаф-сотник, а где твои волосы? Я тебя даже узнал не сразу.
- Остались далеко отсюда, в горах, неподалеку от королевства Хаж... И случилось это совсем недавно, вот что мне тоже кажется странным. Столько всего случилось... - чивиец ел мясо кусок за куском, и находил его восхитительным. - Жарили в соусе шари-нас, да?
- Вроде бы, - пожал плечами воин. - женщины жарили. У нас их только пять осталось, представляешь? Почему-то почти все пошли за Фольшем... А помнишь, как ты скормил повстанцев шатровикам? У нас все помнят! Было здорово.
- Да...
Неожиданно кусок застрял в горле у Олафа. А вдруг этот паук из той смой рощи? Почему-то Олафу этого очень не хотелось. Он аккуратно положил надкушенный ломтик на место и стал сосредоточенно жевать лепешку.
- А помнишь, - не унимался горожанин, - помнишь, как ты вел колдуна в город на веревке?
- Это было в Чивья, - пожал плечами Олаф.
- Да, но до нас дошли слухи! Представляешь, - воин обратился к угрюмому Стасу, - Олаф-сотник поймал колдуна, недалеко от города. Всех повстанцев везли на себе смертоносцы, а колдуна он раздел и полил его медом, руки связал за спиной, а конец паутины привязал к этому вот месту. И так вел, понимаешь? Нет? Мухи! Они же слетелись. И стали его облизывать, ну а потом и кусать, кровь понемногу пить! Колдун Фольша всю дорогу к Чивья бегал и плясал! Привязанный, на веревочке! Чивийцам так понравилось, что они упросили Повелителя разрешить ему поплясать так еще целый день! Говорят, он стал весь сине-красный к вечеру, когда помер.
Воин заразительно расхохотался, но на Стаса эта история впечатления не произвела.
- Тебе жалко колдуна? - заинтересовался Олаф.
- А почему бы и не пожалеть? - с вызовом спросил Стас. - Все же живой человек.
- Речники тоже живые, - напомнил сотник. - А ты говорил: так с ними и надо.
- Но мы ведь никого не тронули, только напугали! Ты ведь не зарезал этого Арье.
- Потому что обещал, - объяснил Олаф. - А вот если вдруг останусь жив, то обязательно вернусь, чтобы зарезать. И сына его зарежу, если к тому времени достаточно подрастет. С предателями надо только так поступать, ведь они знают, на что идут.
- Мучить не обязательно, - насупился островитянин.
- Тогда все станут предавать! - внушительно пояснил Олаф. - Мы ведь все равно все умрем, верно? Но хорошие люди умирают быстро, а предатели медленно. Хорошо что напомнил: я не зарежу речников, я им что-нибудь с водой связанно придумаю. Душить тварей, душить... Воин, как тебя зовут?
- Шос, - представился горожанин. - Я с тобой согласен, Олаф!
- Молодец. У меня к тебе просьба... Скажи, наше оружие осталось у тебя?
- Нет, у тех стражей, что у входа в город караулят.
- Оно ведь вам не очень нужно?.. Хочу тебя попросить отправить его в Чивья, при случае. На память. Это можно сделать?
- Конечно, - осторожно согласился воин. - Но только сам я в Чивья вряд ли попаду, вон что у нас творится.
- А ты просто храни, будет случай - отдашь. Только принеси его сюда, ладно? Пусть будут мечи с тобой, чтобы не затерялись, - Олаф поднял поднос с недоеденным мясом и помахал рукой. - Спасибо, Шос!
- Я на люк бревно накачу, - задумчиво сказал Шос. - И еще паутиной примотаю. Ладно, сбегаю к воротам.
- Спасибо! А придешь, я тебе расскажу одну историю, которую кроме меня никто и не знает, так вышло. Она очень забавная, - Олаф подмигнул, - только не для раскоряк!
- Понял! - Шос закрыл люк, завозился наверху с запорами.
- Хочешь попробовать удрать? - догадался Стас. - Люк крепкий, а до ворот близко.
- Хочу, чтобы наше оружие было поближе к нам, - пожал плечами сотник. - А там уж как получится.
Они помолчали в темноте. Вскоре наверху опять послышались шаги и грохот откатываемого бревна.
- Я все принес! - крикнул Шос в приоткрытый люк. - Рассказывай историю!
- Покажи, пожалуйста! - попросил Олаф. - Этот меч мне очень дорог, он хотя и не из лучших, но служил мне долго и...
- Ты путаешь, это меч Арье, - перебил его Стас.
- Арье, - согласился Олаф и в темноте лягнул приятеля ногой. - Но до того, как попасть к поганому речнику, он был у меня. Впрочем, ладно, это долгая история...
- А ты хотел рассказать другую? - не унимался Шос.
- Да, другую, - сотник наморщил лоб, пытаясь вспомнить что-нибудь такое, что могло бы понравиться воину. - Как-то раз...
- Ты говорил, про раскоряк! - громким шепотом напомнил Шос.
- Ах, да, про раскоряк. Это были раскоряки... Раскоряки из города Гволло, - Олаф решил, что от мертвых пауков не убудет. - Я со своими шел тогда обратно в Чивья с облавы. Смертоносцы ушли вперед с пленными, а мы поотстали. Уже вечером, на земле Гволло, мы вдруг встретили трех восьмилапых. Мы, значит, сокращали путь и залезли на их территорию... - вранье давалось Олафу с необычным трудом. Он чувствовал, что нечто должно произойти прямо сейчас. - И вот они потребовали, чтобы мы шли с ними в Гволло, к их старику, чтобы разобраться, кто виноват. Я соглашаюсь: подставляйте спины, рассядемся по трое и поедем... Забери, пожалуйста, кувшин, а то разобьем в темноте.
Олаф подошел к люку и протянул посудину воину. Тот приоткрыл люк шире, и в то же самое мгновение сотник подпрыгнул, схватил Шоса за протянутую руку. Тот попытался захлопнуть люк, но сотник не выпускал его локоть. Стас проявил редкую понятливость, подсадил приятеля наверх.
- Что ты делаешь!.. - возмущенно шипел Шос, стараясь одной рукой и придерживать люк, и вытащить меч из ножен. - Так не по правилам, это...
- Молчи, я знаю, как лучше! - так же шипел в ответ сотник, пытаясь головой поднять тяжелую крышку.
Олаф оказался сильнее, да и сноровистее. Он чуть отпустил руку своего стража, а потом с силой дернул за нее несколько раз. Шос ударился о крышку, на миг ослабил нажим и сотник с рычанием вырвался наружу.
- Ты не кричи, - попросил он воина после короткой борьбы, когда сидел у него на груди и зажимал рукой рот. - У меня предчувствие. Вот-вот это случится, не может не случиться...
Стас с третьей попытки допрыгнул до люка и с кряхтением подтянулся. Их оружие действительно оказалось здесь, все прошло как по маслу. Островитянин пополз к двери.
- Не суйся, - потребовал Олаф. - Там смертоносцы. Подожди.
- Чего ждать?
- Как чего? Стрекоз, Стас. Они рядом, я их чувствую, я их почти вижу.
И будто отвечая ему, вдалеке раздался истошный крик. Его тут же поддержали другие люди, кто-то, громко топая, пробежал возле самой двери. Тяжелый удар по крыше просыпал на троих скорчившихся на полу людей труху.
- Вот! - удовлетворенно сказал Олаф. - Вот и началось. Все, Шос, конец приходит городу Вахласу.
- А что случилось? - воин, которому больше не зажимали рот, приподнял голову. - Кто напал?
- Стрекозы! - будто ответил ему далекий крик. - Стрекозы поджигают дома!
Шос недоумевающе посмотрел на Олафа, будто требуя пояснений. Сотник только пожал плечами.
- Да, стрекозы из своего города на реке напали на вас. Правда, дома поджигают люди.
- Дворец горит!! - закричали ближе, видимо, на площади. Еще один сильный удар едва не проломил крышу, потянуло дымом.
- Я должен идти, - заворочался под сотником Шос. - Там дворец горит! Там Повелитель!
- Да, конечно, - Олаф отпустил его. - Ты должен идти.
Глава пятнадцатая
1
Стрекозы видели, как опустился мост и по нему побежали смертоносцы. Однако у летучек была куда более лакомая цель - армия Чивья, зажатая в узком ущелье, текущая чрез него сплошной рекой тел. Десяток Каля, в котором взамен сбежавшего каким-то чудом недотепы теперь летал другой человек, высадили на скалы.
- Почему нам не дают пострелять? - спросил его румяный толстяк Вуч.
- Не торопись, дурень, - усмехнулся одноглазый командир. - Ты же видишь - там полно лучников! Стрелу в задницу захотел? Пока мы не нужны, будем сидеть здесь.
- Холодно, - поежился воин. - Интересно, а спуститься отсюда можно?
- Такого приказа не было, - ответил Каль, но пошел вместе с Вучем вдоль обрыва.
Нет, без веревки нечего было и думать пытаться попасть на дорогу, проходившую внизу. Прямо перед ними, но довольно далеко, пять стрекоз поднялись вверх, подобрали каждая по куску скальной породы, построились и помчались в атаку на невидимого противника.
- Видел, как идут эти дураки? - покачал головой Каль. - Плечо к плечу, захочешь - не промахнешься. Там сейчас такое творится...
- А мы здесь, - опять загрустил Вуч. - Постой, а ведь по этой дороге они и пройдут? Давай тоже в раскоряк камни кидать!
- Это дело, - согласился десятник. - Эй, парни! Собирайте камни. Тащите сюда!
Вскоре на обрыве выросла порядочная гора камней, а стрекоза стали появляться все чаще. В пятерке, которую люди уже видели, теперь не хватало одной летучки, Каль и Вуч переглянулись. Наконец внизу раздался дробный топот, показались первые ряды смертоносцев.
- За работу! - расхохотался Каль и первым швырнул вниз увесистый булыжник.
Все перегнулись через край, насколько позволяла осторожность, проследили полет камня. Он ударил по спине восьмилапого воина, тот пробежал еще несколько шагов, потом рухнул. Лавина пауков покатилась поверх товарища.
- Вот так! - восхитился десятник. - Кидайте, не стойте без дела!
Камни полетели вниз, и почти каждый уносил чью-то жизнь. Однако армия Чивья будто и не замечала этого, продолжая катиться под ними с каким-то странным упорством. Это удивило Вуча. Когда камни кончились, он стал сшибать ногой вниз мелкие кусочки щебня.
- Куда они бегут? Им что, жизни не жалко?
- Вуч, а что бы ты на их месте делал?
- Когда в меня с гор камни летят? Назад бы побежал, что же еще!
- Тогда стрекозы стали бы кидать камни там, - похлопал его по плечу десятник. - И ты бы снова побежал назад. А потом снова. и опять. С тобой было бы здорово воевать, Вуч, ты бы гонял тут свою армию до последнего воина!
- Но ведь им все равно от нас никуда не деться, - обиделся Вуч.
- Значит, есть куда, раз так торопятся. А почему сетки бросили?! Хотите, чтобы их ветром унесло? Тогда без стрекозы отсюда полетите! - закричал Каль на свой десяток. - Стрекозы летят!
Но насекомые пронеслись мимо, пока они справлялись и без людей. Уже три летучки рухнули вниз, сбитые стрелами, но потери врага были просто огромны. Каль помахал им своим копьем.
- Зачем мы здесь? - опять зевнул Вуч, зябко кутаясь в куртку. - Все в другое место полетели, а мы здесь...
- Не спрашивай, воин. Твое дело служить Бжашша-Хлоя-табе.
Армия внизу кончилась, как кончается сороконожка. После нее остались многочисленные трупы людей и пауков. Некоторые восьмилапые пытались ползти. Волс, Око Повелителя, вел своей войско вперед с единственной надеждой: что мост в Хаж будет опущен. Разведчики рассказали ему про дворец, там можно укрыть по крайней мере значительную часть смертоносцев.
Потери были огромны, если принять во внимание малую численность врага и короткое время, за которое погибли воины. Если перейти Кривую пропасть не удастся, то придется двигаться той же дорогой назад, а Волс не сомневался, что и в степи его армия не будет в безопасности.
Наконец за очередным поворотом извивающейся петлями дороги открылся мост. Если бы Око Повелителя был человеком, он перевел бы дух. Отдав команду перестроиться по двое, он первым пересек пропасть. Иржа поприветствовал его, Волс приблизился.
"Пусть твои воины бегут туда, во дворец," - не теряя времени на этикет сразу предложил Иржа. - "Я вижу, что многие из них ранены. Толстые стены и крыша укроют их от стрекоз."
"Мы с тобой должны тоже идти туда," - высказался Волс. - "Нам надо говорить, а потом действовать. Решается судьба вида."
"Будь старшим, Хаж пал," - пошевелил жвалами северянин, какая-то часть которого все еще не могла с этим примириться. - "Я останусь здесь."
"Ищешь смерти? Ты нужен мне, и если считаешь меня старшим - подчинись."
Иржа, на мгновение согнув передние лапы, побежал к дворцу. Здесь армия Чивья, продолжавшая вливаться в Хаж через мост, образовала затор у дверей. Пользуясь старшинством, два Ока Повелителей взобрались на спины пауков и быстро прошли во дворец."
Здесь их встретил Арни. Он командовал пауками, стараясь разместить в залах дворца как можно большее количество восьмилапых. Для этого они заползали один на другого, оставляя для людей третий, верхний ярус.
"Где принцесса?" - первым делом поинтересовался Иржа.
"В маленьком помещении, где живет человек по имени Чалвен. Там же женщина Алпа, мужчина Патер, мужчина Люсьен и подданная Чивья Настас."
"Хорошо," - успокоился Иржа. - "Там безопасно. Все остальные люди во дворце - ваши. Жителей Хажа я отправил в поселок неподалеку, там есть дома, они укроются в них. Для смертоносцев дворец - единственное помещение, куда они смогут войти. Здесь нет больших домов."
"Нам надо совещаться," - сказал Волс. - "Мой Повелитель получит известие, что на нас напали. Но все равно у жителей Чивья не будет другой дороги, кроме этой. Здесь пойдут самки с потомством, человеческие дети. Жертвы будут ужасны. Что можно сделать?"
"Идти ночью," - сразу предложил Арни.
"Нет способа пройти за одну ночь от города Чивья до Хажа. Им придется идти при свете целыми днями, они не смогут спешить как мы. Жертвы будут ужасны," - повторил Волс. - "Мы потеряем почти все, и пойдем через перевалы слабыми, без потомства. Что, если стрекозы и их люди устроят такой же обвал, как повстанцы, когда внизу будет проходить Повелитель? Я страдаю."
"Я страдаю," - повторил Арни и нервно переступил ногами.
"Нам надо совещаться," - подтвердил Иржа. - "Но прежде я хочу знать: что говорят другие Повелители?"
"Согласно традиции, они готовы умереть, защищая свои города," - говоря это, Око Повелителя Чивья чуть агрессивно повел жвалами, показывая, что не позволит оскорбить своего хозяина. - "Повелитель Чивья думает о всем виде смертоносцев, а не только о городе. Мы не нашли верных союзников ни на востоке, ни на севере. Мы не хотим подвергать себя позору, выпрашивая помощь. Да будет так."
"Позже я покину Хаж, чтобы добежать до Ужжутака, я должен видеть своего Повелителя," - Иржа тоже пошевелил жвалами, уронив на каменный пол каплю яда. - "Пусть он прикажет мне жить или умирать. Не всегда интересы вида оправдывают нарушение традиций. Я уважаю Повелителя Чивья, я желаю мира. Да будет так."
После демонстрации гордости и независимости три старших паука начали совещаться. Они открыли друг другу сознания, слили их в единый треугольник, погрузились в него, отыскивая ответ. Гибель потомства Чивья не могла оставить равнодушным ни одного смертоносца. Опасность, которой подвергнутся самки при переходе, и вовсе ввергала пауков в трепет.
Тем временем хвост армии втянулся в Хаж. Все смертоносцы не смогли расположиться во дворце, некоторые, отправив внутрь своих лучников, попытались укрыться под деревьями. И тогда стрекозы появились не одни, а с подвешенными внизу людьми. Охота была азартной, но продолжалась недолго, вскоре все восьмилапые замерли темными, безжизненными грудами.
Стрекозы сделали еще несколько кругов над местом сражения, потом пролетели над поселком. Из окон домов в них полетели стрелы, Каль приказал ответить. Однако запас оружия у воинов Бжашша-Хлоя-табе остался совсем небольшой, кроме того, приближались сумерки. Стрекоза жужжанием дала понять десятнику, что пора возвращаться.
Для величественных насекомых путь, который даже быстроногие смертоносцы одолевали за дни, был короток и легок. Это до сих пор приводило Каля в восхищение. Вот кому надо служить, а не смертоносцам и уж тем более не вонючим жукам. Какое счастье, что однажды выбор стрекоз пал на него! Десятник висел в сетке под стремительно работающими крыльями и чувствовал себя настоящим хозяином этого мира.
Скоро власти пауков повсеместно придет конец. Стрекозы уничтожат их, сожгут города, а заодно погибнут и те люди, что не отказались от верности своим раскорякам-хозяевам. Правда, и те, кто заключил союз, еще узнают, что не все двуногие имеют одинаковые права. Прежде всего это касалось речников - Каль собирался поговорить о них со стрекозами сразу, как только будет завоевана степь.
В юности, проведенной со смертоносцами, это плоское пространство между горными хребтами казалось Калю бескрайним. Но с воздуха оказалось, что это вовсе не так. Степь мала и тесна, здесь есть место только для одного хозяина, а будет им тот, кто лучше приспособлен к битвам. Время смертоносцев прошло, настает эпоха стрекоз.
Каль как мог изучал своих новых хозяев, их язык, повадки, но до сих пор не понимал, откуда они взялись и понимают ли, что однажды вся власть над миром достанется им. В одном десятник был уверен: летучки будут сражаться до тех пор, пока враг жив. Единственная победа, которую они признают - уничтожение противника. И это очень нравилось Калю.