Корабль взлетел в тот миг, когда маленький ботаник наконец вынырнул из травы, размахивая своими нелепыми руками. Но с борта корабля его уже не могли увидеть: двигатели были включены во всю их невероятную мощь, все вокруг было залито ослепительным светом. На мгновенье корабль застыл над макушками деревьев, затем, вращаясь, он взмыл вверх; прекрасная рождественская игрушка исчезла из виду, чтобы снова повиснуть на самой отдаленной ветке галактической ночи.
Несуразное существо замерло в траве, сердце-фонарик испуганно вспыхивало.
Он остался совсем один, от дома его отделяло расстояние в три миллиона световых лет.
* * *
Мэри сидела на кровати, устроив повыше ноги. Она читала газету, вполуха прислушиваясь к доносившимся снизу из кухни голосам двух своих сыновей, которые со своими приятелями играли на кухне в настольную игру "Драконы и демоны".
- Да, ты добрался до опушки леса, но сделал идиотскую ошибку, так что я вызываю Бродячих Мертвецов.
"Бродячие Мертвецы, их только не хватало!" - подумала Мэри и перевернула газетную страницу.
А как насчет страдающих матерей? Разведенных, получающих жалкие алименты. Живущих в одном доме с детьми, которые изъясняются на тарабарском языке.
- Неужели нужно вызывать Бродячих Мертвецов лишь за то, что я помог гоблину?
- Гоблин был наемником у воров, так что радуйся, что придется иметь дело только с Бродячими Мертвецами.
Мэри со вздохом сложила газету. Гоблины, наемники, орки и прочая немыслимая нечисть - все они обитали из вечера в вечер у нее на кухне, оставляя после себя беспорядочное нагромождение бутылок из-под фруктового сока, горы целлофановых пакетов из-под жареного картофеля, книжек, калькуляторов и леденящие душу прозвища на приколотых к грифельной доске бумажках. Знай люди заранее, каково воспитывать детей, ни за что не стали бы их заводить.
Орда внизу разразилась песней:
Ей было лишь двенадцать,
когда сорвался он -
Глотал по горсти "красненьких"
и запивал вином…
"Ну и песенка, - подумала Мэри, теряя сознание от одной мысли, что кто-то из ее любимцев в один ужасный вечер попробует "красненьких" или, чего доброго, ЛСД, ДМТ, - кто знает, что они в следующий раз приволокут домой? Орка, быть может?".
- Теперь хозяин Преисподней - Стив. Он получает Абсолютную Власть.
Абсолютная Власть. Мэри вытянула гудящие от усталости ноги и пошевелила пальцами. Как главе дома ей бы полагалось обладать Абсолютной Властью. Но она не могла заставить их даже тарелки за собой вымыть.
"Я превращаюсь в орка".
Мэри лишь смутно представляла это чудовище, но определенно чувствовала себя как орк. Или по-орковски. Оркообразно.
Загробные голоса внизу, под ее спальней, продолжали обсуждать бредовые фантазии.
- А как выглядят Бродячие Мертвецы?
- Как люди, - авторитетно заявил Властелин Преисподней.
- Ха! Хуже всех. Вот их приметы: мегаломания, паранойя, клептомания, шизойность…
"Шизоидность", - машинально поправила Мэри, глядя на стену. - Подумаешь, шизоидность, тут вообще скоро свихнешься. Неужто я растила детей, чтобы они становились Властелинами Преисподней? Ради этого я вкалываю по восемь часов в день? Может, неплохо было бы, если бы и в жизни было больше игры, больше неожиданности, как у детей. Чтобы звонили нежданные поклонники, к примеру". Мысленно перебрав своих воздыхателей, Мэри нашла, что все они похожи на орков.
- Я бегу впереди этих людей и выпускаю в них свинцовые стрелы, чтобы они гнались за мной. Мои свинцовые стрелы…
"Эллиот, мой младший сын, - думала Мэри, прислушиваясь к писклявому голоску снизу. - Чадо мое. Мечет свинцовые стрелы". Мэри казалось, будто свинцовая стрела пронзила ее щитовидную железу или что-нибудь еще, из-за чего ее настроение окончательно упало, глубоко-глубоко, в ямы, служащие пристанищем для орков. Боже, как ей выйти из этого состояния?..
- Я бегу по дороге. Они гонятся за мной. Когда они уже вконец рассвирепели и готовы вот-вот схватить меня, я швыряю переносную яму…
Переносную яму?
Мэри свесилась с кровати, чтобы лучше слышать.
- Я прыгаю в яму и задвигаю крышку. Р-раз - и меня как не бывало!
"Мне бы такую штуковину… - подумала Мэри. - Каждый день забиралась бы в нее с половины пятого".
- Эллиот, в переносной яме можно оставаться не больше десяти миллициклов.
"На работе мне хватало бы ее и на десять минут, - мечтала Мэри. - И еще чуть-чуть потом, в случае автомобильной пробки".
Она рывком спустила ноги с кровати, твердо намереваясь встретить приближающийся вечер без тревоги и страха.
Где же ей найти романтическую любовь?
Где же тот настоящий мужчина, который наконец-то изменит ее жизнь?
* * *
Он ковылял вниз по дороге. Теперь здесь было тихо, преследователи убрались восвояси, но все равно долго в такой атмосфере ему не протянуть. Земное притяжение его доконает - позвоночник деформируется, мышцы размякнут, и потом в какой-нибудь канаве найдут его останки, похожие на раздавленный кабачок. Ничего не скажешь, достойный конец для галактического ботаника.
Дорога круто пошла под уклон, и он направился по ней к мерцающим внизу огням городка. Он проклинал эти огни, заманившие его в западню и продолжавшие манить и теперь. Чего ради он спускается к ним? Почему зудят кончики пальцев и снова трепещет сердце-фонарик? Неужели там, среди чужих для него существ, он найдет сочувствие и помощь?
Дорога кончилась, упершись в низкий кустарник. Стараясь двигаться бесшумно, инопланетянин углубился в него, пригнув голову и прикрывая рукой вспыхивающее сердце-фонарик. Вспышки становились все чаще и все ярче, старый ботаник мысленно отругал и его.
- Фонарик, - сурово закончил он свою отповедь, - тебе только на велосипеде место, и то сзади.
Прямо перед ним были странные сооружения землян. На поверхности земли их удерживала гравитация; разве можно сравнить их с милыми его сердцу плавающими террасами планеты, имя которой…
Он запретил себе пускаться в воспоминания. Мысли о доме причиняли невыносимую боль.
Желание заглянуть в окна-огоньки овладевало им все сильнее. Спотыкаясь, инопланетянин выбрался, наконец, из кустов и начал спускаться с крутого песчаного склона, длинные пальцы его ног чертили на песке странные узоры.
Перед ним ограда, которую нужно преодолеть. Вот так… прекрасно… Когда у тебя на руках и ногах такие длинные пальцы, преодолевать такие преграды сущий пустяк.
Словно вьющаяся лиана, забрался он на ограду, но, перевалившись на другую сторону, потерял равновесие и полетел спиной вниз, нелепо размахивая руками. Шлепнувшись на другой стороне, он покатился по газону, как тыква.
"Зачем я здесь? Я просто сошел с ума…"
Дом землян поднимался перед ним до ужаса близко, его огни и тени плясали прямо перед его глазами. Зачем сердце-фонарик завлекло его сюда? Ведь дома у землян такие нелепые, карикатурные…
Но тут он ощутил рядом с собой что-то ласковое, дружелюбное, приветливое.
Он повернулся и увидел огород.
Ботва на грядках приветливо шевелилась; чуть не зарыдав от радости, инопланетянин бросился к грядкам и обнял артишок.
Укрывшись между двух грядок, он стал совещаться с овощами. Они настаивали на том, чтобы он подошел к кухне и заглянул в окно, но ему этот совет пришелся не по душе.
"Все мои злоключения от того, что меня тянуло заглянуть в окна, - мысленно ответил он растениям. - С глупостью чем раньше кончишь, тем меньше потеряешь".
Но артишок стоял на своем, ласково уговаривая его, наконец инопланетянин согласился и пополз к кухне; взгляд его вращающихся с невероятной скоростью глаз снова и снова обегал все вокруг.
Свет из кухонного окна разливался по земле зловещим квадратом. Весь дрожа, инопланетянин шагнул в него, словно в черную дыру на краю Вселенной. Задрав голову, он увидел над крышей дома флюгер, изображавший мышь и утку. Утка прогуливалась под зонтиком.
За окном посреди комнаты старый ботаник увидел стол, за ним сидели пятеро молодых землян, они совершали какой-то ритуал. Они громко кричали и передвигали по столу какие-то крохотные фигурки. Они размахивали листами бумаги с какими-то таинственными знаками, которые каждый из землян пытался скрыть от остальных.
Затем в воздух взлетел и с громким стуком упал небольшой шестигранный кубик, и все пятеро смотрели на него во все глаза, когда он застывал на одной из своих граней. Но больше с этим кубиком ничего не случилось. Снова поднялся крик, в ночном воздухе снова звучала непонятная речь землян, а сами они, заглядывая и свои листы, снова начали передвигать на столе фигурки.
- Надеюсь, ты задохнешься в своей переносной яме.
- Послушай, вот еще: невменяемость, галлюцинаторный бред…
- Ну-ну, читай дальше.
- При этом недуге больной видит, слышит и ощущает вещи, которых не существует.
Отойдя от окна, инопланетянин опустился на землю и погрузился в темноту.
На редкость странная планета.
Научится ли он сам когда-нибудь этому таинственному ритуалу, доведется ли ему бросать такой шестигранный кубик? Примут ли его как равного?
Он уловил исходившие из дома вибрации немыслимой сложности, замысловатые сигналы и шифрованные послания. По земным меркам он прожил уже десять миллионов лет, и где он за это время только не бывал, но ничего более непонятного он не встречал нигде.
Ошеломленный, он крадучись двинулся к огороду, его мозгу необходимо было передохнуть на грядках, среди овощей. Ему уже случалось заглядывать в окна к землянам, но никогда раньше он не ощущал так остро и близко причудливую работу их мыслей.
"Но ведь это только дети", - пояснил оказавшийся рядом огурец.
Древний ботаник схватился за голову. Если он сейчас принимал мыслительные волны, исходящие от земных детей, то каковы же они у взрослых? Сумеет ли он расшифровать эти излучения?
Понурившись, он опустился на землю рядом с кочаном капусты.
Все кончено. Пусть земляне приходят утром, хватают его и набивают из него чучело.
* * *
Мэри приняла душ, чтобы взбодриться. Накрутив на голову полотенце, она ступила на остатки банного коврика, изорванного зубами их пса Гарви.
Она вытерлась, надела халат из синтетического шелка и подошла к зеркалу.
Какую новую морщинку, складочку или другой ужасный изъян обнаружит она на своем лице этим вечером в довершение депрессии?
На первый взгляд, потери были невелики. Но нельзя быть уверенной, невозможно предвосхитить ребячьи злодейства, которые могут разразиться в любой момент и ускорят ее моральный и физический распад. Наложив на лицо возмутительно дорогой крем для смягчения кожи, Мэри мысленно попросила у Всевышнего для себя тишины и покоя.
Однако покой тут же нарушил Гарви: он буквально надрывался от лая на заднем крыльце, куда был сослан.
- Гарви! - крикнула она из окна ванной. - Заткнись!
Пес до смешного подозрительно реагировал на все, что двигалось в темноте, от этого Мэри порой казалось, что округа просто кишит сексуальными маньяками. Если бы Гарви лаял только на них, в этом был бы хоть какой-то смысл. Но он лаял на фургончик, развозящий пиццу, на самолеты, на еле видимые в небе спутники - нет, он явно страдал галлюцинациями.
Не говоря уже о болезненном пристрастии к поролоновым банным коврикам.
Мэри снова рывком распахнула окно.
- Гарви! Черт возьми, да замолчишь ты наконец?
Она с треском захлопнула окно и быстро вышла из ванной.
Дело, которым ей предстояло заняться, не вызывало у нее восторга, но отступать было нельзя, надо было взять себя в руки и все сделать.
Ома открыла дверь в комнату Эллиота.
Комната была завалена всяким хламом разной степени негодности, вплоть до загнивания. Типичная комната мальчишки. Вот бы запихнуть ее в переносную яму.
Мэри принялась за дело.
Разбирала, сбрасывала, расставляла по местам… Подвесила к потолку космические корабли, закатила баскетбольный мяч в чулан. Непонятно, зачем Эллиоту дорожные знаки? Иногда Мэри казалось, что у Эллиота не все дома. Это было легко объяснить: дети растут без отца, а он вообще какой-то унылый, да еще это странное пристрастие к Бродячим Мертвецам. Нет, явно у Эллиота не все дома.
Возможно, это пройдет, ведь у детей такое бывает.
- Эллиот… - окликнула она маленького орка.
Ответа не последовало.
- Эллиот! - истошно завопила Мэри, повышая тем самым свое давление и углубляя морщинки вокруг рта.
Шаги прогрохотали по ступенькам, потом раздались в прихожей. Эллиот ворвался в комнату и застыл, вытянувшись во все свои четыре фута роста - все же иногда она очень любила его, но сейчас, когда он исподлобья смотрел на то, что она сделала с его комнатой, эти четыре фута ее совсем не радовали.
- Видишь, Эллиот, как отлично выглядит теперь твое гнездышко?
- Да, но теперь здесь ничего не отыщешь!
- Никаких грязных тарелок, одежда убрана. Кровать застелена. Стол чистый…
- О’кей, о’кей!
- Так должна всегда выглядеть комната взрослого мужчины.
- Почему?
- Потому, что мы не должны жить, как на мусорной свалке. Договорились?
- Ладно, договорились.
- Это от твоего отца? - Мэри показала на письмо, лежащее на столе: сколько раз она видела этот почерк на неоплаченных счетах, которые к ней приходили. - Что он пишет?
- Ничего особенного.
- Понятно, - она решила сменить тему. - Ты не хочешь перекрасить комнату? Краска облупилась.
- Хочу.
- В какой цвет?
- В черный.
- Остроумно. Признак душевного здоровья.
- Я люблю черный. Это мой любимый цвет.
- Кажется, ты опять косишь. Снимал очки?
- Нет.
- Мэри! - донесся снизу голос Властелина Преисподней. - Передают твою любимую песню!
- Ты уверен? - она высунула голову за дверь.
- Твоя песня, ма, - сказал Эллиот. - Пойдем.
Из кухни и впрямь слышались звуки мелодии, исполняемой ансамблем "Персвейженс". Мэри пошла за Эллиотом вниз по лестнице, стараясь наступать на ступеньки в такт музыке.
- Твой отец приглашает тебя с Майклом у него погостить?
- Да, на День благодарения.
- Благодарения? Разве он не знает, что этот день вы проводите со мной?
Хотя в чем и когда он был последовательным? Разве что когда подписывал магазинные счета - не сосчитать шариковых ручек, которые он на это извел. Покупал в кредит запчасти… для мотоцикла.
Мчится сейчас где-нибудь с ревом на своем драндулете, в лунном свете блестят глаза под тяжелыми веками. Мэри вздохнула. Что поделаешь, его уже не изменить…
В День благодарения она поужинает в кафе-автомате. Или закажет в китайском ресторанчике индейку, фаршированную гормонами для кожи.
Эллиот незаметно исчез, а Гарви начал лаять на приближающуюся машину.
* * *
Инопланетянин бросился на землю и распластался между рядами овощей, прикрыв листьями выступающие части тела.
"Не бойся, - сказал помидор. - Это всего лишь фургон, развозящий пиццу".
Не зная, что такое "фургон" и "пицца", инопланетянин решил все же не высовываться из ботвы.
Фургон остановился перед домом. Дверь дома отворилась, из нее вышел молодой землянин.
"Это Эллиот, - сказал зеленый горошек. - Он здесь живет".
Инопланетянин приподнял голову и посмотрел. Землянин был выше его, но ненамного. У него до смешного длинные ноги, и живот не свисает красиво до земли, как у представителей некоторых других, более высокоорганизованных форм жизни, но смотреть на него было не так страшно, как раньше.
Мальчик пробежал по подъездной аллее и скрылся из вида.
"Обойди вокруг дома, - предложил помидор. - Когда он пойдет назад, ты его хорошо разглядишь".
- Но собака…
- Собаку привязали, - успокоил его помидор. - Она изгрызла ботинки Мэри.
Инопланетянин выбрался из огорода и пошел туда, куда сказал помидор. Только-только он повернул за угол, как внезапно появившийся фургон с пиццей, разворачиваясь, осветил двор, инопланетянина охватил ужас; метнувшись к ограде, он вцепился в калитку и стал через нее перелезать. Нечаянно длинным пальцем ноги он надавил на щеколду и с ужасом увидел, что она открывается назад во двор…
Молодой землянин стоял совсем близко и смотрел в его сторону.
Быстро прикрыв рукой сердце-фонарик, инопланетянин соскользнул с калитки на землю, юркнул в сарайчик для огородного инвентаря и затаился там, испуганный до смерти, укрывшись облачком тумана.
Он оказался в западне, но в сарайчике лежали садовые инструменты, и они были похожи на те, что находились у них на корабле - садоводство везде садоводство. Он схватил вилы и приготовился к обороне. Пусть знают, что с загнанным в угол галактическим ботаником шутки плохи.
"Только не проткни себе ногу", - сказал растущий в маленьком горшке плющ.
Он поспешил взять себя в руки. Из сада до него докатился сигнал тревоги. Это молодой землянин сорвал плод с апельсинового деревца.
В следующее мгновение апельсин влетел в сарайчик, угодив ему прямо в грудь.
Маленький инопланетянин покачнулся от удара и плюхнулся на свой мягкий приплюснутый зад, апельсин, отлетев, покатился по дощатому полу сарайчика.
Чтобы в ученого-ботаника его ранга швырять апельсинами?!
Разгневанный, он своей длинной рукой схватил апельсин и швырнул его назад, в темноту ночи.
Землянин вскрикнул и убежал.