- Меня это ничуть не интересует, - перебиваю я. - Могу напомнить вам, что я сейчас представляю объединенные интересы трех основных владельцев пакета акций "Криолаб 8". Не далее как вчера мы довели нашу долю до семидесяти восьми процентов.
- Это было нетрудно, - Элис Оушен выразительно пожимает плечами. - Акции рухнули в одночасье. Мы лишились почти всех специалистов и, боюсь, ваш пакет скоро обесценится вместе с нашей компанией.
- Вы продали акции, доктор Оушен?
- Собираюсь. Пока они еще чего-то стоили.
- Вы совершите ошибку. Мы намерены сохранить "Криолаб 8" на плаву.
- Хотела бы посмотреть как вам это удастся. Вы ведь ничего в этом не смыслите.
- Это еще раз подтверждает вашу теорию о том, как принимаются подобные решения, - лучезарно улыбаюсь я и встаю. - До свидания.
- До свидания, - кивает она.
- Кстати, доктор?
- Да? Что-нибудь еще?
- Я припомнил один разговор с друзьями. Нам интересно, часто ли в заведениях, подобных вашему, видят призраков?
- Призраков?
- Да, знаете, ведь ваши... пациенты, они строго говоря уже не живы, но еще и не мертвы окончательно.
- Официально это называется криостазисом или криокомой, - сухо отвечает Элис. - Мы здесь занимаемся наукой, мистер Купер, а не выдумками. Обратитесь с бюро по исследованию паранормальных явлений.
- Местный профессиональный фольклер, - не отступаю я. - Не говорите мне, что такой вещи не существует.
- Не существует. Даже если допустить существование приведений, как вы верно заметили, наши пациенты не мертвы, хотя, конечно, при температуре минус сто девяности шесть градусов мозговой активности не наблюдается.
- Ладно. Спасибо и на этом.
Через четыре часа я и Алан вылетаем на встречу с Мегги. Во время полета я размышляю о словах Элис Оушен. Она права в том, что касается нашей некомпетентности, но это не имеет значения. Нам придется сохранить "Криолаб 8" в качестве последнего варианта отступления. Вклад мертвецов в призрачное будущее.
19. Прошлое: Мегги
Мистер Курода Таики, сухощавый, желтолицый человек умер весной. В эту пору цветет сакура, проститутки зарабатывают втрое больше, чем обычно, а число несчастных случаев, связанных с чрезмерным употреблением антидипрессантов взлетает до небес.
Его смерть поставила нас в тупик. Мы не знали, что делать дальше и никому не было до нас никакого дела. Немногочисленные сотрудники знавшие, чем мы занимались, задавали осторожные вопросы, выбирая для этого безлюдные, не оборудованные камерами видеонаблюдения места. На все вопросы я благоразумно отделывался безмолвным пожатием плеч, демонстрируя плохое знание японского.
Курода Таики был единственным, кто принимал решения, а для отдела кадров мы представляли всего лишь испытательную группу. Никто из нас особенно не удивился, когда мы получили известия об увольнении. Исключением стал лишь Малыш Том экспрессивно поинтересовавшийся у нас: "Они понимают, мать их, что делают?!"
Я молча пожал плечами.
"Я этого так не оставлю! - бушевал Том, багровея. - Я не позволю выбросить меня на улицу, как какого-то сосунка!"
Павел похлопал его по спине и успокоил, обещав все уладить.
После похорон Тома (трагический инцидент связанный с ванной и электроприбором), мы пожали друг другу руки, дали типичные для подобных прощаний фальшивые заверения "держать связь" и разошлись в разные стороны.
Через неделю я вышел на улицу и обнаружил, что жизнь не так уж плоха, как казалось раньше. Протез не доставлял мне неудобств. Приличная физическая форма привлекала падких на европейцев японок. Полученные знания позволяли взглянуть на окружающую действительность по-новому. Солидный счет в банке обещал, по крайней мере, пять лет беззаботной жизни.
Я слонялся по улицам, разглядывал людей, читал газеты, смотрел новости, пил горячий саке, ел суши, прошел любительский курс школы Согецу по искусству составления икебан, с удовольствием открыл для себя кендо и театр Кабуки. Я получил несколько заманчивых предложений от работодателей, но не ответил ни на одно из них.
В конце марта я посетил выставку о которой вы вряд ли слышали. Это потому, что хищных журналюг и праздных зевак на нее не приглашают. Кому захочется, чтобы двадцать шестая работающая методика излечения ВИЧ стала достоянием общественности? Ее купят, едва ли обменявшись десятком слов. Кому захочется, чтобы в продажу поступили дешевые электромобили, двухместные летающие "тарелки" и крохотный прибор, хитрое излучение которого способно за два дня превратить вашего назойливого соседа в трясущегося психопата? Проныры утверждают, что это глобальный заговор направленный против человечества, но я думаю, что все дело в экономике. Пока правительства, озабоченные темпами распространения ВИЧ-инфекции, выделяют огромные средства на профилактику и борьбу с этим заболеванием, фармацевты делают на этом рынке огромные деньги. Пока у нас достаточно нефти и никому в авто- и нефтяной промышленности не хочется, чтобы доля электромобилей превысила нынешний мизерный процент. Пока существуют назойливые соседи и всем хочется иметь способ избавиться от них, не привлекая внимания полиции.
Молчаливые соглашения поддерживают экономику в состоянии устойчивости и даже кое-какого роста. Когда начнется спад, то придет время нововведений и новые разработки с триумфом выйдут на сцену, как вышли когда-то персональные компьютеры, личные вертолеты и, после долгой неразберихи, смартфоны.
- Люди торопятся жить.
Это была первая фраза которую я услышал от девушки с влажными, черными кудрями, спадающими на бледный лоб. Она стоит рядом, задумчиво разглядывая прототип персонального доктора - массивный, уродливого вида браслет.
- Некоторые оправдывают это стремлением успеть побольше, - замечаю я, чувствуя необходимость как-то отреагировать. - Жизнь коротка, а дома, деревья и дети относятся к категории вещей недолговечных.
- Лошадиная доза стимуляторов впрыснутых в кровь безмозглым автоматом за двадцать четыре часа до наступления крайнего срока готовности проекта не поможет внести имя в анналы истории.
- Премия и должность повыше создают иллюзию продвижения к чему-то большему. Фраза "гордись сынок, твой папа начинал с простого работяги" давно стала хрестоматийной.
Девушка поворачивается ко мне, пристально разглядывая. Я, в свою очередь, пользуюсь возможностью полюбоваться вздернутым носиком и удивительно красивыми, широко распахнутыми глазами.
Тогда она напомнила мне персонажа анимэ, но этому не стоит придавать значение, в Японии о них напоминает очень многое.
- И как вас зовут, мыслитель? - с резковатой усмешкой спрашивает она.
- Шон.
- Мегги.
Мы обмениваемся рукопожатием, продолжая пытливо разглядывать друг друга.
- Знаете, Шон, по поводу достижений и анналов истории, я хотела бы сказать одну вещь, для протокола.
- Мне нравится ваш стиль выражать мысли. Продолжайте, прошу вас.
- Если бы мне выдалась такая возможность, то я, вместо того, чтобы корпеть над строчками кода, подожгла бы храм. Как Герострат.
- Герострат в юбке? - Я возвращаю усмешку. - Кто бы мог подумать, что феминизация зайдет так далеко?
- Вам не нравятся феминистки?
- Мне кажется, стремясь заткнуть нас за пояс, вы невольно перенимаете все, что видите, соревнуясь, как в хорошем, так и в плохом.
- Считаете, что уничтожить чудо света, чтобы увековечить имя в истории - это плохо?
- Кто знает? Я не был знаком с Геростратом, не мне судить. Может быть, у него был зуб на церковников, а неуемную жажду славы ему приписали позднее, в отместку?
- Так или иначе, он выиграл. Этим нельзя не восхищаться.
- Думаю, отчасти вы правы. Чашечку кофе?
- Почему бы и нет, если вы уже осмотрели выставку. - Девушка передергивает плечами и достает из сумочки зеркальные очки. - Вы уже заключили контракт?
- Мое присутствие здесь вызвано праздным любопытством.
- Не думаю, что праздное любопытство может привести в такое место, как это.
- Работа приходит и уходит, а любопытство и корпоративный пропуск остаются.
- Кажется, наши истории в чем-то схожи. Я работала на Atropa Systems. Слышали про такую?
- Еще бы! Я работал на японцев. О них вы точно не слышали.
Мегги медленно и понимающе кивает. Мы вместе шагаем к выходу. Мимо проплывают стенды заставленные чудесами науки и техники, которые вдруг перестают меня интересовать.
- С удовольствием обменяюсь с вами историями, если вы обещаете никому не рассказывать.
- Говорите, что работли на японцев, про которых я не слышала... Так что, вам придется меня убить?
- Боюсь, сначала они убьют меня, а я еще не поджег нужный храм. Дайте мне немного времени и шанс.
- Я и сама ищу нечто подобное.
- Шанс?
- Цель.
Такие люди, как Мегги, появляются в жизни неожиданно и мы обычно пропускаем тот поворотный момент, когда они становятся слишком важны, чтобы можно было жить дальше, не страдая от того, что их нет рядом.
20. Настоящее: "Дель Коронадо"
Здесь пахнет пылью и запустением. Мне приходят на ум выцветшие от времени моментальные фотокарточки "Polaroid", неуклюжие, исцарапанные диски CD-ROM, пожелтевшие от времени корпуса настольных десктопов Dell, изумляющие архаичностью форм и размерами.
Образы смешиваются, определяя восприятие реальности.
- Отель "Дель Коронадо", - откашлявшись говорит Алан. Хриплый голос звучит неуместно в мертвой тишине. - Построен в тысяча-восемьсот-каком-то году. Известен тем, что в нем снимали классические фильмы с кинозвездой Мерлин Монро. Взорван шесть лет назад некой радикальной группировкой отколовшейся от ASC . Я реконструировал его по фотографиям, чертежам и так далее.
- "И так далее" - звучит ну очень убедительно, - замечает Мегги.
- Конечно, не все удалось воспроизвести с исторической точностью, но получилось, мне кажется, достаточно уютно.
Номер обставлен с архаичной роскошью. Пол устелен коврами с геометрическими узорами. Занавески на окнах насыщенного пурпурного цвета.
Я выглядываю наружу. Заходящее солнце подсвечивает мир оттенками оранжевого. Воздух недвижим. Тощие пальмы производят на меня удручающее впечатление.
- Жутковатое ощущение.
- Почему? - Алан напрягается. Он не любит, когда его талант дизайнера ставят под сомнение. - Думаешь, получилось хуже, чем пустыня?
- Не то чтобы хуже, - говорю я. - Просто пустыня э-э-э... пустынна по определению. А таким местам, как отели, положено быть многолюдными, заполненными постояльцами и любопытствующими. Это то же самое, что город в котором нет ни одного человека. Противоречит самому назначению места и нашему представлению о нем. Такое чувство, будто здесь произошло нечто жуткое.
- Призрак, - говорит Алан.
- Да, отель-призрак, - соглашаюсь я. - Японский фильм ужасов.
- Нет-нет, я говорю о призраке. Я сконструировал и поселил сюда призрака, совсем как в реальности.
- О чем это ты? - спрашивает Мегги, усаживаясь на покрытую кремовым пледом софу. - Какой призрак?
- В одном из номеров обитал призрак девушки, умершей от несчастной любви. Достаточно известный факт или удачный рекламный трюк не столь уж важно, но я подумал, что будет хорошей идеей поместить его сюда.
- Не сказала бы, что такой уж удачной.
- Он совершенно безвреден, - уверяет Алан. - Молчаливая девчушка, которая появляется то там, то здесь, то, - он неопределенно машет руками, - где-нибудь еще.
- Элис Оушен уверяла меня, что призраков не существует. Даже в криолабораториях. И, кстати, вопрос на засыпку: почему они все умирают от любви?.. Кто за то, чтобы выпить?
- Я, - отзывается Мег.
- Алан, где холодильник?..
- В соседней комнате, рядом с дверью.
- Алан? Тоже пиво?
Утвердительный кивок.
Новехонький холодильник не вписывается в обстановку. Он смотрится столь же дико, сколь смотрелся бы кондиционер под окном средневекового замка. Алан схалтурил, воспользовавшись стандартной библиотекой, что не совсем в его духе, но всегда можно сослаться на недостаток времени.
Когда я возвращаюсь, Мегги и Алан обсуждают положение "Криолаб 8".
- Нам требуется обновить персонал, - говорит Алан. - Мы с доктором Оушен составили список подходящих по квалификации кандидатур. Мегги, я перебросил его на твой смартфон, будь любезна, проверь, кого из них можно переманить. Можешь предлагать завышенные оклады, премии, гибкий график, все необходимые условия для проведения исследований...
- Если понадобится, выкручивай им руки, - добавляю я. - "Криолаб 8" нам сейчас нужен, как никогда раньше.
- Шон, - ее внимание обращено на меня, - насколько серьезно положение?
- Дело дрянь, - говорю я, со щелчком открывая банку. - Пункт первый - безопасность. Меня чуть не угробили в Мехико. Команду криоинженеров угробили в Торонто. И в том и в другом случае почерк одинаков: некто перехватывает управление автопилотом и устраивает аварию. Что мы знаем об этом? Практически любая машина защищена от подобного вмешательства - раз; оборудована дополнительными сенсорами, которые блокируют автопилот в случае опасности - два. Мегги?
- Любую защиту можно взломать - раз, - нараспев произносит Мег, подражая мне. Она похожа на преподавателя колледжа, читающего лекцию. Преподаватель колледжа в плассированной юбке и вызывающе красной юбке с золотистым гербом Советского Союза. - Автопилот постоянно консультируется с GSP, так что взлом - это лишь технический вопрос. Дополнительные сенсоры можно вывести из строя немного покопавшись в авто - два.
- Еще одно очко в пользу теории о покушениях - это сообщение, полученное мной в аэропорту. "Приятно прокатился, Шон?". Довольно глупая и непрофессиональная шутка.
- Я проверила, - вставляет Мег, - оно зафиксировано по GSP. Как только Шон проходит таможенный контроль - вуаля! - оно на его смартфоне. Шон, ты не хочешь прокатиться в Текскоко?
- Это еще зачем?
- Было бы неплохо узнать, оставлено ли там такое же.
- Мне почему-то совершенно не любопытно. Даже знать не хочу, - ворчу я. - Итак, подытожим пункт первый: кто-то пытается нас достать. Пункт второй: кто? Идеи есть?
- Эй-Си? - в голосе Мегги сквозит сомнение. - Но почему они не взяли тебя, Шон, когда ты закладывал взрывчатку? Это было бы прекрасным способом легально прихлопнуть нас всех.
- Я бы вас не сдал.
- Да какая разница есть у них твое признание или нет? Юристы нас с потрохами бы съели.
- Я уверен, что это не Аtropa Systems, - твердо говорит Алан.
- И откуда такая уверенность? - Мегги скидывает опостылевшие туфли, закидывает ноги на журнальный столик и с наслаждением шевелит пальчиками. - Они тебе отчеты пишут что ли?
Алан раздраженно откидывает со лба прядь волос.
- За два дня до того, как мы свалили из Кливленда я получил сообщение, точно таким же способом, как и Шон.
- Все мы получаем сообщения тем или иным способом. Ничего необычного.
- Там было сказано: "Не забудь крем для загара, Алан. Проверь 1821".
- Он знал, что мы летим в Мексику, - говорю я. - Он, она или они. Ты должен был нам сказать, Алан...
- Вот откуда это загадочное один-восемь-два-один, - с явным удовлетворением говорит Мегги. - А я-то ломала голову откуда у тебя сторонний источник информации.
- Почему у меня не может быть стороннего источника информации? - раздраженно спрашивает Алан.
- Ты - ботаник, Алан, - безжалостно объясняет Мег. - Может у Шона еще остались какие-то старые связи, о которых я не знаю, но ты - простой американский дизайнер, который разбирается в инфосфере не больше, чем какой-нибудь русский крестьянин в ядерной физике.
- Ты выяснила что-нибудь? - вмешиваюсь я прежде, чем Алан соберется с мыслями и затеет перепалку.
- Пока ничего, Шон, но я надеюсь скоро получить инсайдерскую информацию. Еще два-три дня.
- Я облегчу тебе жизнь, - говорю я. - Проверь индийский филиал Эй-Си. Они разрабатывают программное обеспечение для автопилотов. В смысле, для автопилотов, которые устанавливают на машинах.
- Почему ты раньше не сказал? - спрашивает насупившийся Алан.
- А ты, гений, все еще уверен, что это не Аtropa Systems? - спрашиваю я в ответ. - Все козыри у них на руках, разве нет?
- Это может быть кто угодно. Может мы перешли дорогу якудзе или индийским террористам... кто у них там? Какай-нибудь Красные Бригады или еще что.
- Национальный социалистический совет Нагаленда, - сообщаю я, - но сильно сомневаюсь, что им есть какое-то дело до наших дел Эй-Си. Они предпочитают просто взрывать бомбы то там, то сям. Я могу позвонить своему приятелю Джеки Амару, он кажется все еще снимает слезоточивые инди-тра-ла-ла-дешевки в Болливуде.
- Позвони. Это может оказаться важным.
- Насчет якудза еще более сомнительно. Они ненавидят Аtropa Systems. Считают их наглыми американскими выскочками, а не трогают только потому, что надеются рано или поздно скупить на корню, как скупили голливудские киностудии.
- А ну-ка хватит! - Мегги звонко хлопает в ладоши. - Решили поиграть в секретных агентов? Или международных террористов? Красные Бригады, якудза... Может хватит пудрить друг другу мозги?
Мы с Аланом некоторое играем в гляделки. Никто не хочет раскалываться. Я отвожу взгляд первым.
- Давай поговорим об этом позже, Мег. Я не готов.
- Алан?
- Пока ничего не могу сказать.
- Мудаки.
- Ага, - Алан открывает еще одну банку. - Я поразмыслил над этим и считаю, что нас хотят запугать. Или кто-то пытается предупредить нас о том, что Эй-Си вышла на охоту за нашими головами.
- Или нас просто пытаются половчее подставить, - дополняю я. - Наживка на крючке и они ждут мы в нее вцепимся... Я думаю, нам следует отложить обсуждение этого вопроса до тех пор, пока Мег не раздобудет побольше информации о индийском филиале.
- Согласна, - говорит Мегги. - Что нового на информационных фронтах?
Алан поворачивается и нарочито небрежно щелкает пальцами.
Черно-белый телевизор в углу комнаты начинает шипеть прокручивая отвратительного качества запись. Я глотаю ледяное пиво от которого ноют зубы и смотрю на экран.