Ян и сам устал задолго до рассвета - и не хотел думать о том, как чувствует себя Ури. Но останавливаться нельзя, надо было уйти от лагеря как можно дальше. Ночью несколько раз начинался снегопад. Правда, снегу нападало немного, но Ян надеялся, что он скроет их следы, если Безопасность станет искать лыжный след. Ян рассчитывал, что не станет, во всяком случае пока. Но с восходом солнца идти будет опасно; значит, надо успеть спрятаться.
- Пора остановиться! - крикнул Ян через плечо. - Мы заляжем вон там, под деревьями.
- Это самые прекрасные слова, которые я в жизни слышал.
Ян вытоптал углубления в снегу и развернул спальные мешки.
- Залезай, - скомандовал он. - Только сначала сними ботинки, я о них позабочусь. И приготовлю чего-нибудь горячего.
Яну пришлось помочь Ури разуться: носки и бинты были пропитаны кровью.
- Хорошо, что я ничего не чувствую, - сказал Ури, ныряя в спальный мешок.
Ян закидал его снегом так, что его стало совсем не видно.
- Эти мешки сшиты из инсулькота, ткань разработана для космических скафандров. Внутри слой газа - изоляция почти такая же, как вакуум. Так что верх не закрывай, а то сваришься в собственном соку.
- Я только об этом и мечтаю.
Светало, и Ян заторопился с едой. Аккумуляторный нагреватель быстро натопил из снега котелок воды, Ян бросил туда пакет обезвоженной тушенки. Пока спутники поглощали первый котелок, нагрелся второй. Потом Ян вычистил посуду, наполнил талой водой фляжки доверху и снова все запаковал. Было уже совсем светло. Где-то за горизонтом прогудел самолет. Наверно, начались поиски. Он заполз в свой мешок и нагреб на себя снега. Из мешка Ури донесся протяжный храп. Хорошая идея. Ян поставил будильник на своих часах и прикрыл лицо клапаном спальника. Он боялся, что не сможет заснуть, думая о начавшихся поисках, но сон его одолел. Он проснулся, когда в самое ухо пронзительно заверещал будильник.
За вторую ночь они прошли меньше, чем за первую, хотя дорога была лучше. Ури терял много крови, слишком много; несмотря на инъекции, идти ему становилось все труднее и труднее. Примерно за час до рассвета они пересекли замерзшее озеро и подошли к расщелине под скальным выступом. Ян решил остановиться здесь. Место идеальное, не стоило мучить Ури ради нескольких лишних километров.
- У меня не слишком хорошо получается, верно?
Ури потягивал чай из дымящейся кружки.
- Ты становишься отличным лыжником, скоро призы брать будешь.
- Ты знаешь, что я имею в виду. По-моему, мне не дойти.
- Выспишься хорошенько, полегче станет.
… Уже после полудня Яна вырвал из глубокого сна голос Ури:
- Слышишь? Звук какой-то. Что это такое?
Ян высунул голову из мешка и прислушался. Далеко за озером ныл мотор.
- Снегоход, вроде мотоцикла. Звучит так, будто он движется сюда, вдоль озера. Опусти голову, нас не заметят. Лыжню замело, так что по следу нас не найдут.
- Это полиция?
- Скорей всего. Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь, кроме властей, гонял здесь технику зимой. Лежи себе, и все будет в порядке.
- Нет. Когда он подъедет, ты помаши ему. Чтобы заметил.
- Что? Не можешь же ты…
- Могу. Я из этих лесов не выберусь. На ногах не выберусь, и ты это знаешь не хуже меня. А если будет какой-то транспорт - другое дело. Пусть подъедет поближе, и дай ему знак.
- Но это же безумие!
- Конечно. Вся наша затея безумие. Вот он.
Шум мотора стал громче, и из-за мыса, уходившего в озеро, показался ярко-красный снегоход. За гусеничной лентой клубилось пенное облако снега, водитель в защитных очках смотрел прямо перед собой. Он двигался параллельно берегу и должен был проехать в каких-нибудь десяти метрах от их убежища, но они прятались в снегу под скалой, так что заметить их случайно он не мог.
- Давай! - скомандовал Ури.
Ян вскочил, крича и размахивая руками. Увидев его, водитель тотчас сбросил скорость и направил машину прямиком к кричавшему. Он отстегнул микрофон и поднес к губам - и в этот момент его сразил выстрел Ури. Выстрел из ракетного пистолета. Бесшумная пуля попала в грудь и прошила ее насквозь. Он рухнул на спину, раскинув руки. Снегоход упал на бок и заскользил юзом, молотя гусеницей, пока выключатель на рукоятке не вырубил ток.
Ури оказался проворнее Яна. Он выскочил из мешка и, оставляя красные следы на снегу, бросился к лежащему. Но тому уже нельзя было помочь.
- Наповал, - сказал Ури, стаскивая с офицера форменную куртку. - Ты только глянь, какую дырищу эта штуковина проткнула.
Не теряя времени, он натянул на себя одежду убитого, предварительно стерев с нее кровь. Ян медленно подошел к снегоходу и поднял его.
- Рация выключена. Он не успел подать сигнал.
- Это самая лучшая новость, какую я слышал со времени своего бар мицвах. Эту штуку трудно заставить двигаться?
Ян покачал головой:
- Нет. Батарея почти полностью заряжена, это по меньшей мере двести километров. Правая рукоятка - включатель и дроссель. Ездить на нем - одно удовольствие. Передняя рулевая лыжа всегда идет прямо, если наклонишься вбок - в ту сторону и повернет. На мотоцикле когда-нибудь ездил?
- Очень много.
- Тогда никаких проблем. Кроме одной - куда ты поедешь?
- Я об этом думал. - Ури, одетый в форму и сапоги, подошел к рюкзакам и достал подробную карту. - Где мы сейчас находимся?
- Вот здесь, - показал Ян. - Возле этого залива на озере Лох-Шин.
- Вот городок Дурнесс на северном побережье. Есть в Шотландии еще какое-нибудь место с таким же названием?
- Насколько я знаю, нет.
- Вот и прекрасно. Мне пришлось вызубрить список городов, где есть надежные связи на крайний случай. Там тоже есть. Я до него доберусь?
- Если не влипнешь, то доберешься. Езжай вон туда, по речкам. Держись подальше от дорог с севера на юг. Бери компас и держи направление. И не сворачивай, пока не выскочишь на побережье. Там запутай след и спрячься где-нибудь до темноты. Потом переоденешься в спортивную куртку - и постарайся скинуть машину в океан вместе с формой. Ну а там уж - как знаешь.
- Ясно. А как ты?
- А я пойду дальше. Отличный лыжный переход, я это дело люблю. За меня не бойся.
- Бояться у меня и в мыслях не было. А что с этим другом делать?
Ян посмотрел на окровавленное розовое тело, непристойно распятое на снегу.
- Я о нем позабочусь. Спрячу его в лесу. Сначала лисы найдут, потом вороны - к весне останутся голые кости. Это, конечно, не слишком изысканно…
- У него и работа была не слишком изысканная. Я буду тебе очень признателен, если ты это сделаешь. Тогда я могу трогаться. - Он протянул руку в краге, Ян пожал ее. - Слушай. Ведь я на свободе только благодаря тебе и твоим людям. Мы победим, вот увидишь.
- Я тоже надеюсь. Шалом.
- Спасибо. Но "шалом" после. Сначала надо избавиться от этих ублюдков.
Ури повернул рукоятку и поехал, быстрее и быстрее. Махнул рукой через плечо - и скрылся за изгибом берега. Только еще звучал какое-то время постепенно замирающий шум мотора.
- Счастливо! - тихо сказал Ян ему вслед.
И повернулся к стоянке.
Прежде всего труп. Ян поволок его за ноги, руки мертвеца тащились позади головы, на снегу оставался кровавый след. Стервятники появятся тотчас, как он отсюда уйдет. Он забросал кровь снегом и пошел собирать вещи. Второй спальный мешок и все лишнее снаряжение пошло в один рюкзак, а то, что нужно было ему, - в другой. Надо убираться отсюда поскорее. Если место происшествия обнаружат, то болтаться поблизости еще и чертовски опасно. А если он в темпе пойдет через лес, то успеет дотемна уйти достаточно далеко.
Надев свой рюкзак, он подхватил второй и лишние лыжи - и быстро пошел прочь. Приятно было двигаться ходко и уверенно, оставляя позади километр за километром. Похоронив рюкзак и лыжи в глухой чащобе, он заторопился дальше. Один раз он услышал где-то вдали звук приближающегося снегохода и затаился, ожидая, пока тот пронесется мимо. Перед закатом в небе прошумел самолет, но Ян его не видел сквозь кроны деревьев, как и он не видел Яна. И еще два часа после этого Ян шел не останавливаясь и только потом остановился на ночлег.
Всю ночь сильно пуржило; Ян не раз просыпался и стряхивал с себя наметенный сугроб. Утром свежевыпавший снег позолотило солнце, и, кипятя воду для чая, Ян обнаружил, что насвистывает. Все кончилось, кончилось совершенно и больше не грозит. Он надеялся, что и Ури тоже ничего не грозит. Или он уже мертв. Ян был уверен, что второй раз израильтянина живым не возьмут.
Когда он перешел Бэнмор-Лох, уже вечерело. Услышав шум машины, проехавшей по 837-й магистрали, Ян остановился и спрятался за деревом. До гостиницы уже рукой подать. Но что делать? Совсем не трудно еще одну ночь провести в снегу и утром пойти дальше. Благоразумно ли это? Чем раньше он придет - тем меньше подозрений, что он успел побывать возле Слэтхиллского лагеря. Так что лучше всего прийти как можно раньше. И настоящий обед - кусок мяса с бутылкой вина, у камина - тоже вещь неплохая, ради этого стоит поторопиться…
Ян рванулся вперед, взбежал на склон перед большой гостиницей и лихо съехал прямо к парадному входу. Отстегнул лыжи, воткнул их в сугроб перед дверями, отряхнул снег с ботинок, толкнул одну дверь, вторую - и очутился в холле. После нескольких дней, проведенных в лесу, Яну там показалось жарко и тесно.
Когда он шагал через холл к столу регистрации, из кабинета управляющего вышел какой-то мужчина и повернулся в его сторону.
- Ну как, Ян? - спросил Тергуд-Смит. - Хорошо покатался?
Глава 14
Изумленный появлением зятя, Ян остановился, вытаращив глаза:
- Смитти! Какими судьбами?
Только потом он сообразил, что его естественная реакция была самой правильной: Тергуд-Смит пристально следил за выражением его лица.
- Причин несколько, - сказал сотрудник Безопасности. - А ты отлично выглядишь. Глаза блестят, румянец… Как насчет того, чтобы выпить? А то у тебя в организме совсем токсинов не осталось.
- Отличная идея. Только давай не в баре. Здесь, внизу, воздух липкий, как патока. Выпить мы можем и у меня в номере. Я приоткрою окно, а ты посидишь на радиаторе.
- Хорошо. Я избавил тебя от лишнего беспокойства: твой ключ уже у меня. Пошли наверх.
В лифте кроме них оказалось еще несколько человек, поэтому разговаривать приятели не стали. Ян смотрел прямо перед собой и изо всех сил старался собраться с мыслями. Что подозревает Тергуд-Смит? Он здесь не случайно. Да он этого и не скрывает - ведь у него в кармане ключ от номера Яна. Обыск ничего бы не дал: у него в багаже нет ничего криминального. Ну что ж, наилучший способ защиты - нападение.
Ян знал, что перед зятем бессмысленно разыгрывать простачка. Едва за ними закрылась дверь, он заговорил:
- В чем дело, Смитти? Только сделай одолжение - не прикидывайся. С моим ключом в кармане. Почему Безопасность интересуется мной?
Тергуд-Смит стоял у окна, устремив на белый пейзаж невидящий взор.
- Будь добр, налей мне виски. Неразбавленного, большой. Проблема, дорогой мой Ян, состоит в том, что я не верю в совпадения. Доверие мое не безгранично. А ты слишком часто оказываешься замешанным в разных интересных событиях.
- Быть может, ты мне объяснишь, о чем речь?
- Ты и сам знаешь не хуже меня. Инцидент в Красном море, компьютерный "клопик" в вашей лаборатории…
- Это абсолютно ничего не значит. Если ты думаешь, что я по каким-то причинам пытался утопиться, - значит, тебя надо проверять, а не меня. Таким образом, остается лаборатория. Сколько в ней сотрудников, знаешь?
- Намек понял. Спасибо.
Тергуд-Смит глотнул виски. Ян приоткрыл окно и глубоко вдохнул морозный воздух.
- Сами по себе два эти инцидента ничего не значат. Я задумался о них только тогда, когда вдруг обнаружил тебя на Нагорье как раз теперь. Только что произошел еще один инцидент, очень серьезный, в одном из ближних лагерей. А это значит, что твое присутствие здесь может быть весьма подозрительным.
- Не вижу связи. - Голос Яна был холоден, лицо бесстрастно. - Я здесь бываю каждую зиму, по меньшей мере два-три раза.
- Знаю. Только поэтому я и разговариваю с тобой вот так. Но если бы я не был женат на твоей сестре, наша беседа происходила бы совершенно иначе. У меня в кармане был бы детектор, который сообщал бы мне данные о твоем пульсе, дыхании, мышечном тонусе, мозговых волнах… И я бы точно знал, лжешь ты или нет.
- С какой стати мне лгать? Если у тебя есть такой приборчик - вынимай и смотри, сам увидишь.
Ян разозлился по-настоящему: ему не нравилось, что разговор принимает такой оборот.
- Нет у меня никакого приборчика. Я уже взял было перед выходом из дому, но сунул обратно в сейф. Не потому, что люблю тебя, хоть я на самом деле тебя люблю. Это тут совершенно ни при чем. Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой - я бы не беседовал, а допрашивал. Но если я стану допрашивать тебя, то Элизабет рано или поздно об этом узнает - тогда конец моей семейной жизни. Ее инстинкт защиты младшего братика выходит далеко за пределы здравого смысла, и мне совсем не хочется подвергать ее испытанию, заставляя выбирать между мной и тобой. У меня бывает тревожное предчувствие, что она может выбрать тебя.
- Смитти, бога ради, к чему ты все это говоришь?
- Позволь мне закончить. Прежде чем я расскажу тебе, что происходит, я хочу совершенно четко объяснить, что будет потом. Я приеду домой к Элизабет и скажу ей, что ты попал под надзор другого, не моего, отдела Безопасности. Это правда. Кроме того, я скажу ей, что не могу сделать ничего, чтобы это предотвратить. И это тоже правда. Что произойдет потом - зависит от того, как ты себя поведешь. До сих пор, вот до этого момента, ты еще чист. Понимаешь?
Ян медленно кивнул:
- Спасибо, Смитти. Ради меня ты рискуешь, верно? Ведь то, что ты рассказал мне о слежке, - для тебя опасно, насколько я понимаю.
- Правильно понимаешь. И я буду тебе очень признателен, если в порядке ответной любезности ты каким-то образом обнаружишь эту слежку и пожалуешься мне по телефону.
- Будет сделано. Как только вернусь домой. Но теперь, если ты мне расскажешь, в чем меня подозревают, что я такого сделал…
- Не сделал, а мог сделать. - В голосе Тергуд-Смита не осталось ни капли тепла, лицо стало жестким. Это был профессионал Безопасности, которого Ян никогда прежде не видел. - Из трудового лагеря бежал итальянский моряк. Событие само по себе малоинтересное. А важность придают ему два обстоятельства. Во-первых, он бежал не сам, а с чьей-то помощью извне, - и были убиты несколько охранников. А во-вторых, после этого побега мы получили сообщение от итальянских властей. Такого человека не существует.
- Не понимаю…
- Не существует в их документах. Значит, все его бумаги - липа, и сделанная очень профессионально. А это значит, что он гражданин какой-то другой страны. Иностранный агент.
- Может быть, он все-таки итальянец?
- Может быть. Но у меня есть основания в этом сомневаться.
- А если не итальянец, то кто?
- Я думал, быть может, ты мне расскажешь?
- Откуда мне знать?
- Оттуда, что ты мог помочь ему бежать, мог провести его через лес - и вот прямо сейчас мог бы прятать где-нибудь поблизости.
Это было так похоже на правду, что у Яна по спине поползли мерзкие мурашки.
- Мог бы, раз ты так говоришь… Но я ничего этого не делал. Сейчас достану карту и покажу, где я был. А ты мне скажешь, был ли я около вашего таинственного беглеца.
Тергуд-Смит отмел это предложение взмахом руки:
- Не надо никакой карты. Лжешь ты мне или правду говоришь - на карте доказательств нет.
- А с какой стати другой стране шпионить за нами? Я думал, что в мире мир…
- Мир - вообще категория несуществующая. Существуют лишь разные формы ведения войны.
- Довольно циничное утверждение.
- У меня довольно циничная профессия.
Ян снова наполнил стаканы и сел на подоконник. Тергуд-Смит отодвинулся как можно дальше от струи холодного воздуха.
- Мне как-то не нравится все, что ты говоришь, - сказал Ян. - Все эти убийства, заключенные, слежки… И часто такое происходит? Почему мы ничего об этом не знаем?
- Вы не знаете, драгоценный мой братец, потому что вам незачем это знать. Наш мир - крайне омерзительное место, и не стоит беспокоить людей грязными подробностями.
- То есть ты хочешь сказать, что важные события, происходящие в мире, держатся в тайне от народа?
- Да, дорогой, именно это я и хочу сказать. И если ты никогда об этом не подозревал - ты гораздо глупее, чем я думал. Люди вашего класса предпочитают не знать. Чтобы всю грязную работу делали за вас такие, как я. И за это вы смотрите на нас сверху вниз.
- Это неправда, Смитти…
- Разве? - В голосе его зазвучала режущая злость. - Как ты меня только что назвал? Смитти? Ты когда-нибудь звал Рикардо де Торреса - Рикки?
Ян собрался ответить, но не смог. Тергуд-Смит был прав. Он вышел из рода потомственных мелких чиновников, Рикардо - из титулованных дворян, имевших собственные земли. Несколько долгих секунд Яна сверлил холодный, ненавидящий взгляд; потом его зять отвернулся.
- Как ты меня нашел здесь? - спросил Ян, чтобы переменить тему.
- Не прикидывайся дурачком. Местонахождение каждой машины в памяти дорожных магистралей. Ты представляешь себе объем компьютерных файлов и программ?
- Никогда об этом не задумывался. Но представить могу.
- Нет, не можешь. Неизмеримо больше, чем ты думаешь, и все гораздо лучше организовано. И это не просто большая память. Если Безопасность захочет - а мы можем это сделать, - мы проследим твою жизнь по секундам, вся она записана.
- Но это же глупо, невозможно. Уж в этом-то я разбираюсь получше тебя. Сколько бы ни было у вас электроники, сколько бы ни было памяти - невозможно, чтобы вы постоянно следили за всем населением в стране. Вы бы утонули в информации.
- Разумеется. Но я и не говорил обо всей стране. Я упомянул лишь одного конкретного человека. Тебя. Девяносто девять процентов населения страны - серая масса, импотенты, кастраты. Просто имена в банке памяти, которые нас совершенно не интересуют. Пролы - одинаковые, как спички. Светские бабочки - те богаче и экзотичнее, но тоже неинтересны. По сути, нам почти нечего делать. Самые тяжкие преступления - растраты или мелкое воровство, ничего серьезного. Поэтому, когда нас просят обратить внимание на кого-нибудь, мы это делаем от души. Экран твой может стать двусторонним, и телефон тоже. Мы подберемся к твоему компьютеру, как бы ты ни был уверен, что это невозможно. Твой автомобиль, лаборатория, зеркало в туалете, лампа над кроватью - все будет служить нам…
- Ты преувеличиваешь!
- Возможно. Но не так сильно, как тебе хотелось бы. Если мы захотим - мы сможем узнать о тебе все. Не сомневайся! А теперь мы хотим о тебе знать. Я тебе вот что скажу. На ближайшие несколько лет - пока вина твоя или невиновность не будет установлена - вот этот наш разговор - самая последняя частная беседа, которую ты ведешь.
- Ты хочешь меня напугать?