Детей перевели в другую комнату. По магазину уже, понятно, пошли слухи, сбежались родители. Когда прибежала первая мамаша, она застала такую картину: мужчина орал на детей в голос, а ассистентка его успокаивала. Он требовал, чтобы они сказали ему, куда девалась еще одна девчонка, та, которая подошла совсем близко и болтала ему под руку, пока он пытался помочь, и все время лезла ему под ноги.
Вот почему нам пришлось просмотреть пленку заново, чтобы понять, откуда та девочка взялась и куда подевалась. Но никакой девочки мы не увидели.
Я, конечно, пробовал перевестись в другое место, да только время тогда в нашем бизнесе было тяжелое. Как и во всех других тоже. Мне сразу дали понять, что если я не хочу остаться совсем без работы, то лучше сидеть тихо.
Комнату с шариками закрыли, сначала временно, до конца дознания, потом на "ремонт", после которого она еще долго стояла закрытой, пока шел спор о ее будущем Так временное закрытие превратилось в постоянное, сначала неофициально, а потом и официально тоже.
Те родители, которые были в курсе того, что там произошло (ума не приложу, как они узнали), проходили мимо комнаты решительным шагом и, толкая перед собой коляски с пристегнутыми к ним отпрысками, мрачно глядели в пол. Но дети скучали по шариковой комнате, это было видно по тому, как они поднимались с родителями по лестнице. Начиная с первой ступеньки, они думали, что идут в комнату, говорили о ней, вспоминали, какая там лазалка и какое все яркое и разноцветное, а потом, когда они видели закрытую дверь и стеклянную стену, оклеенную изнутри коричневой бумагой, начинались слезы.
Я, как почти все взрослые, делал вид, что комнаты просто не существует. Даже во время ночных дежурств, когда мне выпадало проходить мимо, я старательно отводил глаза. Да и зачем мне на нее смотреть, раз дверь опечатана? Тем более что внутри сохранялась все та же ужасная атмосфера, тягучая и липкая, как клей. На складе в разных местах установлены такие ящички с карточками, которые охранник должен заменять при каждом обходе - показать, что я тут был и свои обязанности выполнил. Так вот, когда я дрожащими руками заменял карточку возле комнаты с шариками, упорно глядя на стопку новых каталогов на верхней ступени лестницы, мне иногда казалось, что за спиной у меня раздается какой-то шелест и тихое "пудда-тудда", но я ведь знал, что это невозможно, так что незачем было и проверять.
Странно было думать, что комната с шариками закрылась насовсем. Что ни один ребенок не войдет туда больше.
Однажды мне предложили большой бонус за то, чтобы я задержался на складе после смены. Директор магазина представила меня мистеру Гейнзбуру, из головного офиса. Причем оказалось, что она имела в виду вовсе не британскую сеть, а вообще самый главный офис, компанию-учредителя. Мистер Гейнзбур решил поработать на складе после закрытия и хотел, чтобы кто-то был поблизости.
Он появился уже после одиннадцати, когда я решил, что разница между часовыми поясами, должно быть, все же свалила его с ног и мне предстоит спокойное дежурство. Он был загорелый, хорошо одетый. И все время, читая мне лекцию о своей компании, он обращался ко мне по имени. Пару раз я порывался сказать ему, что не работаю в его компании и у меня другая профессия, но скоро понял, что он делает это не из высокомерия, и прикусил язык. Да и работу потерять не хотелось.
Он попросил меня провести его в комнату с шариками.
- Проблемы надо решать сразу, как только они возникают, - сказал он. - Вот главное правило, Джон, и, поверь мне, оно возникло не на пустом месте. Одна проблема тянет за собой другую. Упустишь одну мелочь, понадеешься, что все как-нибудь само рассосется, смотришь - мелочей уже две. Дальше - больше.
- Ты ведь давно здесь работаешь, да, Джон? Значит, ты видел комнату до того, как она закрылась. Дети просто без ума от этих комнатушек. Теперь они есть у нас в каждом магазине. С жиру бесимся, скажешь? Можно, мол, и без этого обойтись. Но вот что я тебе скажу, Джон, ребятишки любят эти комнаты, а они… в общем, ребятишки для нашей компании самое главное.
Тем временем я отпер дверь в комнату, закрепил ее так, чтобы она не закрылась, а потом мы вместе принесли снизу, из шоу-рума, складной столик.
- Ребятишки создали нас, Джон. Сорок процентов наших покупателей - это люди с маленькими детьми, и почти все они называют удобства, которые мы предоставляем родителям с детьми в наших магазинах, среди двух-трех главных причин, почему они вообще к нам приезжают. Не качество продукта. Не цену. А именно это - люди приезжают сюда на машинах всей семьей, паркуются, делают покупки, едят, одним словом, проводят выходной.
- О’кей, это одна причина. Плюс, выясняется, что люди, которые ходят по магазинам с детьми, больше обращают внимание на такие вещи, как качество и безопасность. На выбор каждого предмета они тратят, в среднем, больше времени, чем холостяки или бездетные пары, а все потому, что людям всегда хочется быть уверенными - для своих детей они выбрали все самое лучшее. Вот почему разница в уровне продаж дорогой мебели и товаров начального уровня у нас всегда выглядит лучше, чем у конкурентов. Ведь даже в семье с небольшим доходом, стоит только женщине забеременеть, расходы на мебель и прочую домашнюю утварь вырастают в разы.
Он внимательно посмотрел на пластиковые шары, очень яркие в свете потолочных ламп, которые не зажигались уже несколько месяцев, на обломки домика Венди в углу.
- Так на что же в первую очередь следует обратить внимание, если продажи в магазине вдруг пошли вниз? На удобства. На ясли, на детскую комнату. О’кей, ставим галочку. Но в вашем магазине продажи не просто пошли вниз, они упали буквально ниже плинтуса. Понятно, что сейчас все торговые точки показывают спад покупательской активности, но здесь, - не знаю, заметил ты или нет, - так вот, здесь люди не просто оставляют теперь меньше денег, здесь просел поток клиентов, а это уже ненормально. Так не бывает, обычно поток клиентов демонстрирует удивительную устойчивость даже во времена экономического спада. Да, люди меньше тратят, но в магазин-то они все равно приходят. А иногда - да, да, Джон, - иногда мы даже наблюдаем временное оживление.
- А что же у вас? Количество посещений заметно сократилось. В особенности среди покупателей с детьми. Повторных посещений в этой группе покупателей и вовсе не наблюдается. И так обстоят дела только в вашем магазине. Так почему же люди не возвращаются именно к вам? Что тут у вас такого особенного? Что изменилось в вашем магазине? - Он чуть заметно улыбнулся, его взгляд нарочито медленно скользнул по комнате и остановился на мне. - Понятно? Родители по-прежнему оставляют детей в яслях, но дети уже не просятся сюда еще и еще, как раньше. Им явно чего-то не хватает. Ergo. Поэтому. Надо это вернуть.
Он положил на стол свой дипломат и, криво усмехнувшись, раскрыл его.
- Сам знаешь, как это бывает. Говоришь, говоришь людям, что проблемы надо решать сразу, как только они возникают, да разве кто-нибудь слушает? А все потому, что не они латают потом прорехи, верно? Так вот и получается, что на месте одной проблемы возникают две. А значит, и справиться с ними становится вдвое сложнее. - И он огорченно покачал головой. Потом, прищурившись, снова осмотрел комнату, особенно углы. Сделал два глубоких вдоха.
- Ладно, Джон, спасибо, что помог. Мне надо поработать тут пару минут, о’кей? А ты пойди пока, посмотри телевизор, сделай себе кофе, съешь что-нибудь. Я сам тебя найду, скоро.
Я сказал ему, что буду в комнате для сотрудников. Повернулся и услышал, как за моей спиной щелкнула крышка дипломата. Уже в коридоре я прижался к прозрачной стене лицом и стал разглядывать, что же такое он вынул из дипломата. На столе стояла свеча, лежала какая-то фляжка и книга в черной обложке. И колокольчик.
Люди снова пошли в наш магазин. Так что рецессию мы переживаем на удивление гладко. Правда, от некоторых товаров класса люкс пришлось отказаться, зато расширился ассортимент самой простой мебели, из лакированной сосны. Кстати, в магазине даже появились новые служащие, и их количество превышает количество ушедших.
Детишки тоже довольны. Их одержимость шариковой комнатой не умирает. Теперь у входа, на высоте около трех футов от пола, висит бумажная стрела, она отмечает рост, и если ребенок оказывается выше этой отметки, в комнату его уже не пускают. Я видел, как дети буквально взлетали по лестнице, радуясь предстоящему свиданию с комнатой, но обнаруживали, что слишком выросли за прошедшие месяцы, и внутрь им уже нельзя. Так вот, они буквально бесновались оттого, что никогда больше не войдут в комнату с шариками, что их время вышло навсегда. И, знаете, по-моему, они готовы были отдать все на свете, прямо там, на месте, лишь бы вернуться. А другие дети, которые только-только проходили под мерку, смотрели на них и, наверное, тоже готовы были расстаться с чем угодно, лишь бы перестать расти и остаться такими навсегда.
Глядя на то, как они играют внутри, я иногда думаю, что вмешательство мистера Гейнзбура имело, по всей видимости, не только тот эффект, на который все надеялись. Дети так рвутся туда, к своим друзьям, снова и снова, что я начинаю думать - может, так и было запланировано?
Для детей комната с шариками - лучшее место в мире. Видно, что когда они не там, то они думают о ней, видят ее во сне. Им хотелось бы жить в ней. Хотелось бы, случись им когда-нибудь заблудиться, найти дорогу именно сюда. Поиграть в домике Венди, вскарабкаться на лазалку и рухнуть с нее вниз, где их примут в свои объятия безопасные и гладкие пластиковые шары, которые можно сколько угодно подбрасывать вверх или кидать ими друг в друга без риска причинить кому-то боль, - короче, навсегда остаться в комнате с шариками, словно в волшебной стране, где так весело играть в одиночку или с кем-то.
Отчет о неких событиях в Лондоне
27 ноября 2000 года мне домой доставили пакет. Такое случается нередко - с тех пор, как я стал профессиональным писателем, количество получаемой мной почты увеличилось в разы. Клапан конверта был довольно заметно надорван - наверняка для того, чтобы кто-то мог заглянуть внутрь. И в этом тоже нет ничего необычного: видимо, из-за своей политической жизни (я довольно активный член одной левой группы, а один раз даже представлял на выборах Социалистический Альянс) я регулярно обнаруживаю - хотя никак не могу к этому привыкнуть, - что мою почту просматривают.
Все это я рассказываю только для того, чтобы объяснить, почему я вскрыл конверт, предназначенный другому. Я, Чайна Мьевиль, живу на …ли-роуд. Письмо было адресовано некоему Чарльзу Мелвиллу, живущему на …форд-роуд в доме под тем же номером, что и у меня. Индекса на нем не было, и оно добрело до меня окольными путями. Я же, увидев надорванный конверт, решил, что это дело рук какого-то зарвавшегося шпиона, и довершил начатое им.
Но я и тогда не сразу понял, что содержимое пакета предназначено не мне: в сопроводительной записке отсутствовало обращение, и меня ничего не насторожило. Со все возрастающим изумлением я прочел ее и еще несколько бумаг, лежавших сверху, убежденный (хоть это и покажется странным), что они имеют отношение к какому-нибудь проекту, в который я как-то ввязался, а потом начисто о нем забыл. Когда же я, наконец, внимательно прочитал имя и фамилию адресата на конверте, удивление мое достигло крайних пределов.
Если до сих пор все мои действия можно считать простой ошибкой, то начиная с этого момента и далее мне уже нечем оправдать свою вину. Однако прочитанное захватило меня настолько, что я просто не мог остановиться.
Ниже я привожу содержимое всех бумаг из конверта, вместе с сопроводительной запиской. В основном, за исключением особо оговоренных фрагментов, они представляют собой фотокопии, соединенные одни степлером, другие - канцелярскими скрепками, многие страницы отсутствуют. Воспроизводя их, я пытался сохранить порядок, в котором они лежали; но они не датированы, и потому хронологию событий установить трудно. К тому же я не сразу понял, что передо мной такое, и сначала складывал листы как придется. Поэтому не поручусь, что нынешняя их последовательность верна.
* * *
(Сопроводительная записка. Написана на открытке, темно-синими чернилами, скорописью. На лицевой стороне изображен мокрый котенок, он выбирается из таза с водой и пеной. На его мордочке забавное выражение тревоги.)
* * *
(Эта страница отпечатана на старой пишущей машинке).
Собрание БНВФ, 6 сентября 1976 года
Повестка дня:
1. Протокол собрания
2. Номенклатура
3. Фонды
4. Исследовательские записки
5. Репортажи с места
6. АОБ
I. Протокол:
Предложено поддержать ДжХ, затем ФР. Голосование: единогласно.
Номенклатура:
ФР предлагает изменить название. БНВФ устарело. СТ напоминает ФР о традиции.
ФР настаивает на элитарности БНВФ, предлагает О (Общество) или С (Собрание). СТ возражает. ЭН предлагает К (Ковен) ВФ, что со смехом отвергается. Собрание начинает проявлять нетерпение. ФР предлагает голосовать за перемену названия, БЮ поддерживает. Результаты голосования: 4 голоса "за", 13 - "против". Предложение отклонено.
(Здесь кто-то от руки добавил: "Опять! Тупицы!")
3. Фонды - Отчет казначея.
ЭН сообщает, что в текущем квартале поступило некоторое количество взносов, на общую сумму £_. (Цифра густо замазана черными чернилами.)Решено сохранить платежи на текущем уровне во избежание поражения Гоулди-Статтена. Подписка преимущественно текущая и с
(Здесь протокол собрания обрывается.)
* * *
(Следующий документ состоит из одной страницы, набранной, как мне кажется, на компьютере.)
1 сентября 1992
МЕМОРАНДУМ
Обращение ко всем членам общества: пожалуйста, проявляйте максимальную бережность, беря в руки любые предметы из коллекции. В последнее время участились непозволительные вольности в трактовке правил. Кураторы, несмотря на их неотлучное присутствие, докладывают о загрязнениях ряда объектов, появлении отпечатков пальцев на образцах дерева и стекла, чернильных пятен на карнизах, отметок от каверномера на фрагментах водосточных труб и металлических предметах, воскового налета на ключах.
Разумеется, исследователям необходим физический контакт с предметами исследования, но при несоблюдении правил пользования последние могут быть ужесточены.
Входя в помещение коллекции, помните:
- Проявляйте осторожность в обращении с инструментами.
- Всегда мойте руки.
* * *
(Следующая страница под номером 2 начинается с середины абзаца. К счастью, сохранен заголовок.)
БНВФ протокол № 223. Июль 1981
неопределенно, однако никаких причин сомневаться в его правдивости нет. И тот, и другой образцы прошли проверку на ВД, в результате чего не было установлено ни малейших различий между ВД и ВФ ни на одном уровне, вплоть до молекулярного. Таким образом, все существующие отличия должны касаться исключительно морфологии, а это препятствует нашим попыткам сравнительного анализа или исследования той не телесной сущности, которую мы до сих пор не в состоянии измерить.
Но, как бы ни обстояло дело в целом, с одним мы определенно можем себя поздравить: коллекция БНВФ пополнилась еще двумя образчиками штукатурки с ВФ.
К концу года их исследование будет завершено и представлено общественности.
ОТЧЕТ О ТЕКУЩЕЙ РАБОТЕ:
ВФ и герменевтика
Б. Бат
Проблемы знания и проблематичность Познания. Соображения о ВФ как о священных текстах городской структуры. Каббала как образчик интерпретации. Исследование ВФ как интерферирующих моделей. Изучение находится в стадии развития, ЭТА финальной статьи представляется сомнительным.
ОТЧЕТ О ТЕКУЩЕЙ РАБОТЕ:
Недавние изменения в поведении ВФ
Э. Нуген
Прослеживать перемещения ВФ чрезвычайно трудно. (Рядом нацарапано от руки: "Да ты что? А мы не знали!") Реконструкция их передвижений longue durée(подчеркивание добавлено от руки) связана с необходимостью погружения в исторические документы, которые, по самой своей природе и определению, имеют характер неполный, анекдотический и неточный. Как хорошо известно большинству моих читателей, давней и неизменной целью моих исследований является извлечение из анналов нашего общества свидетельств долговременных циклов их обращения (см. ст. 19, "Еще раз о переулке Статтена"), каковая и была мною достигнута, пусть и отчасти.
Сопоставив свидетельские показания о нескольких наиболее известных явлениях такого рода, произошедших в Лондоне за последние три десятилетия (два из них я наблюдал своими глазами), я пришел к неоспоримому выводу о том, что время между появлением ВФ в пункте А и исчезновением из него сократилось на 0.7 единицы. То есть ВФ обращаются теперь быстрее.
С другой стороны, прослеживать их передвижения после возникновения стало теперь значительно сложнее, а результаты таких исследований представляются (увы) менее надежными. В 1940 году применение Матрицы Дешейна к времени прибытия и длительности пребывания ВФ на одном и том же месте давало 23-процентную точность в определении параметров нового возникновения (не позднее двух месяцев и не далее чем в двух милях от последнего места): сегодня тот же самый процесс приводит лишь к 16-процентной точности. ВФ сделались менее предсказуемыми, чем раньше (исключение составляет, возможно, лишь Утраченное Десятилетие между 1876 и 1886 годами).
Указанные изменения в поведении имеют характер не линейный, а точечный, то есть возникают внезапно, подобно вспышкам, через какое-то количество лет: к примеру, между 1952 и 53, снова в конце 1961, потом в 1972 и в 76. Причины и следствия этого явления пока не изучены. Каждый из отмеченных поворотных моментов приводит к увеличению скорости перемен. Многочисленные случаи из жизни, разошедшиеся в виде анекдотов, подтверждают, по всей видимости, нарастание напряжения среди ВФ, их непостоянный и капризный нрав.
Данную работу я намереваюсь представить в завершенном виде через 18 месяцев. Выражаю благодарность ЧM за его помощь в проведенных исследованиях.