Боюсь, всё то же фаустовское неограниченное стремление ко всё новым и новым знаниям о мире так или иначе вывело бы меня на тот путь, которым я иду теперь ввысь. Моя трагедия не в том, что я Посвящённый. Их много, и все они прекрасно живут на Земле. Рита, например, вовсе смогла отказаться от "великих добрых дел" Пирамиды ради своей дочери Дары и спокойного семейного очага. А моя трагедия в том, что я Растущий. Нет в мире такого предела, за который бы я когда-либо не вышел. В этом моя великая сила и моя великая трагедия.
Величие печально, не правда ли, друзья мои?
Терзаемый раздумьями о своей природе, о месте своём в мире и о роли столь же трагичной, сколь и великой, я незаметно для самого себя вышел на нужной станции, сел в нужную маршрутку и добрался до её дома. Очнулся лишь тогда, когда дверь открылась, и на пороге я увидел её - скромную, красивую и такую земную хозяйку обычной российской квартиры, купленной в ипотеку за американские доллары.
Она улыбнулась мне, и ещё на несколько часов я стал обычным человеком по имени Иван Козырев, влюблённым в прекрасную женщину Маргариту.
- Ты моя тихая гавань, - произнесла она едва слышно, на грани шёпота.
Я улыбался, глядя в потолок, мне было бесконечно хорошо. Я понимал, что она имеет в виду, но мне хотелось снова и снова слушать её голос, и я спросил:
- Почему?
- Потому что с тобой я чувствую покой, словно я вернулась домой после долгих странствий, - ответила она тихо-тихо.
- Правда? - снова спросил я, поворачиваясь к ней.
Мы были вдвоём в этом маленьком уютном мирке, вдали от людской суеты, от мировых и личных проблем, от экономического кризиса и от моего вездесущего начальства. Мои способности, наконец, стали приносить пользу и мне - я создал защитный кокон вокруг Ритиной квартиры, сквозь который не мог пробиться даже Юрий Данилович.
Тихо звучала музыка, солнце за окном клонилось к закату, телефоны молчали. И сейчас мне казалось, что это счастье будет длиться вечно…
Впрочем, каждый раз, когда я был рядом с ней, я как будто жил в другом мире. В таком мире, где есть одно только счастье, и нет злых и завистливых людей, нет жадности и непонимания, нет врагов и низких интриг, из-за которых перестаёшь понимать смысл своей якобы правильной деятельности.
- Ты снова о чём-то думаешь, - сказала она мягко и строго одновременно.
Я опомнился. Скоро всё закончится, и я буду лететь в самолёте обратно в тот, первый мир, где нет её, но зато в избытке есть всё, что я не люблю… Но я должен…
- Мне будет плохо без тебя, - сказал я, отвечая скорее своим мыслям и проклиная себя за это.
- Оставайся, - ответила она и улыбнулась.
Мы оба знали: это невозможно. Время - вот чего нет там, где есть счастье…
А может?.. Ну его к чёрту? Бросить всё и остаться? Кинуться в омут… чего ради? Любви, безумства? А что потом, когда я стану нечеловеком? Этаким Homo Super? Сверхлюди - те же уроды, никому они не нужны… Ох…
Я погладил её, поцеловал… ещё и ещё… Ей было хорошо, и я это видел, а разве может быть что-то лучше на Земле, чем её улыбка и её взгляд?
- Смотри, - сказала она тихо, - твой амарант…
Я проследил за её взглядом. На подоконнике лежал мой медальон, и он был раскрыт. Как он там оказался, я вспомнить не мог. Из него просыпалась кучка зёрен, но не это было важно сейчас. Рядом в цветочном горшке прямо у нас на глазах поднимался, наливаясь силой, вечный цветок, словно на ускоренной записи. Я встряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение, но тщетно.
Заворожённо глядя на него, я видел ещё один, новый, мир, до прихода которого оставались считанные годы хаоса и разрухи. Я видел боль, страдания и счастье миллионов людей. И я видел её лицо, по которому текли слёзы. Я видел каждую её клеточку и читал каждую мысль. Она прощалась со мной, и через неё вся планета прощалась со своим прошлым, которое я должен был унести с собой в Вечность.
Так вот для чего мы жили?
Я мысленно снял защиту, и в то же мгновение прозвенел отключённый телефон… На дисплее высветилось имя Юрия Даниловича, и я понял: пора, времени у меня осталось совсем мало…
Четыре часа спустя, сидя в самолёте, летящем в Египет, туда, откуда начинается Новый Путь, я думал о ней, я писал стихи…
Я во сне к тебе тихо явлюсь,
Лёд на сердце твоём растоплю,
Я губами к губам прикоснусь,
Чтобы тихо шепнуть "я люблю".Мы теперь с тобой в разных мирах,
Развела нас десница судьбы,
Но твой взгляд со слезами в глазах
Я со звёздной ловлю высоты.Бремя жизни ты гордо несёшь -
Дочь, жена и прекрасная мать.
Но от жизни ты большего ждёшь,
И способна сама это взять.Я же в мире земном был изгой,
Но нашёл своё счастье в тебе,
И теперь мои мысли с тобой,
Моя память грустит по тебе.Но я верю: я снова вернусь
Через тысячу лет, и найду
Я тебя в ком-то вновь, улыбнусь
И покрепче тебя обниму.Чтобы боль твоя стихла совсем,
Безмятежности блеск был в глазах,
Чтобы солнце пробилось к тебе,
И улыбка была на устах…Марс, 201x г.
История Маргариты
Письмо № 1
Здравствуй, мой родной!
Так странно писать тебе сейчас… в никуда. Но я знаю, что ты можешь это прочесть, что ты сейчас здесь, со мной, стоит только подумать…
Приготовься, письмо будет длинным.
А впрочем, какое это для тебя имеет значение? Ты везде и всегда.
Вот странно… было столько мыслей в голове, а села за стол - и сказать как будто нечего. Обычное бумажное письмо, написанное чернилами, заставляет более ответственно относится к каждому слову, думать перед тем, как что-то напишешь.
И вот я думаю… вспоминаю.
Я узнала о Школе Пирамиды от мамы. Ты ведь помнишь мою маму? Я знаю.
Собственно, всё довольно прозаично - при школах в советское время часто организовывали разные "кружки". Театральные, художественные, математические.
Мама мне предложила ходить в "кружок прикладных знаний", так он тогда назывался. Это был прототип Школы, только для самых начинающих.
Ты ведь поступил сразу во второй класс, если можно так выразиться. Что бы там тебе ни сочинял наш великий Князь (а он мастер сочинять и манипулировать), тебя взяли сразу во второй класс без всяких испытаний.
Да, ты был под наблюдением с рождения и шёл прямой дорогой туда, куда был начертан путь. Я уж не знаю точно, как именно Князь сошёлся с Альтером и как они инициировали тебя, но по факту им это удалось.
Разумеется, своё детище без внимания они не оставляли и периодически подталкивали тебя. Точнее, подталкивал Князь в меру своих познаний. У Альтера (и теперь у тебя) представления о том, что должно быть и как оно может быть устроено - совершенно неземные, нечеловеческие.
Поэтому я склонна считать, что сам Альтер не занимался тобой в те годы. А Князь явно торопился. Однажды он проговорился на совещании (ты ещё тогда не был введён в круг самых доверенных лиц), что Растущий должен быть максимально интенсивно накачан.
- В этом-то вся суть, - говорил он, - Иван должен обрести могущество до того, как власть испортит его душу. Нам нужен кристальный Великий Гой, который поднимется на крест и смоет всё зло, скопившееся в этом мире.
Если честно, мало кто из нас верил в успех такого мероприятия. Ведь замышлялось, по меньшей мере, второе пришествие Христа, которого мы, грешные, должны были взрастить, да ещё успеть к тридцати трём годам (таков был план). Даже сейчас я не могу себе представить, кто и как сумел провести такую огромную работу 2000 лет назад.
Но мы (особенно, старые посвящённые) уже многократно успели убедиться в мощи интуиции Князя, и многим из нас он был крёстным отцом, так что мы шли за ним без оглядки.
Так вот, ничуть не сомневаюсь в том (хоть и не знаю достоверно), что первый твой всплеск эмоций на уроке истории подстроил именно наш светлейший.
Он хотел проверить, правильно ли ты развиваешься. Убедился - и пошёл дальше.
Теперь тебе должно быть очевидно, что и учиться ты не мог больше ни в какой другой школе, кроме как в той самой, где директором была Дара.
Да, позже ты её не видел, но это ничего не значит. Дар много, а Растущий один.
Я тебе уже рассказывала о том, как я училась в Школе Пирамиды и какие у нас были уроки. Ты и сам через это прошёл, так что распространяться на данную тему, пускаясь в банальности, не буду.
Училась я прилежно и с интересом. Нигде мне не нравилось так учиться, как в Школе Пирамиды. Даже в институте, приходящемся обычно на самые чудесные годы жизни, когда молодость расцветает и хочется любить и быть любимой. Даже это ласковое время не затмило моих воспоминаний о Школе Пирамиды. Впрочем, я тоже, как и ты, в институтские годы "накачивалась" по полной программе. Я ещё тогда пыталась выяснить у своей Дары, почему меня обучают более интенсивно, чем других краторов, т. е. посвящённых моего уровня. Но… ответа не получила. А может, не очень и стремилась получить. Мне было хорошо, и этого было вполне достаточно для молодой девушки, не обременённой жизненным опытом.
Впрочем, как ты знаешь, я успела и замужем побывать до окончания института. Но это вряд ли подходящая тема для воспоминаний. По крайней мере, сейчас я не готова вспоминать ту, прошлую жизнь. Нет, позапрошлую… Потому что прошлой жизнью был ты.
Ты помнишь нашу первую встречу? Ты ещё тогда поинтересовался полумесяцем на православных крестах. А потом мы гуляли по Москве. Это было в те славные годы, когда у людей ещё ничего не было в плане материальном, зато были огромные надежды на будущее. Примерно то же самое витает в воздухе и сегодня.
После той встречи я часто думала о тебе. Меня как бы тянуло к тебе и одновременно что-то не давало приблизиться. Я хотела быть рядом, целовать тебя, и в то же время что-то во мне говорило: не смей. А вдали от тебя мне было одиноко. Я тосковала до боли в груди, вспоминая тебя. Я увлекалась другими мужчинами: как посвящёнными, так и простыми смертными, - но думала о тебе. В конце концов я приехала в Москву.
Конечно, был для этого повод. Меня вызвал Князь на постоянную оперативную работу и сразу включил в свой совет. А надо сказать, что за 90-е годы я успела неплохо изучить Пирамиду и все её методики. Я знала, что организация эта скорее напоминает КГБ или ЦРУ, чем орден джедаев. Да, в целом мы делали благое дело: давали знания, давали жизнь, отнимали злые помыслы и хранили Державу. Но мы манипулировали людьми и продолжаем это делать с упоением. Мы не святые Гои и Дары из детских сказок Бажова или Сергеева, а реальные люди со своими земными комплексами и душевными страданиями.
И вот тогда мы снова были вместе, и снова было это дикое влечение и боязнь преступать черту. Но мы преступали её с радостью, прерываясь время от времени на глупые раздоры.
Но потом всё пошло не так… события ускорились. Князь требовал от меня и Семёна оставить тебя в покое и дать учиться. Потом была Прага. Это я не забуду никогда.
Князь вызвал меня к себе и посвятил в детали плана по дальнейшей твоей инициализации. Я ведь тебе тогда так и не рассказала об этом. Пожалуй, хорошо, что не рассказала. Твоя поездка в Питер, встреча с Графом, добыча золотого ключа и отъезд в Прагу поездом - всё это были искусно уложенные и очень нужные кусочки в одной общей картине под названием Растущий, то есть Ты.
То, что при этом нам ещё удалось серьёзно нарушить планы наших оппонентов по теории мироздания - евгенистов - было тоже частью плана, и, я бы сказала, удобным поводом. Не было бы этой их затеи с переправкой золота, Князь нашёл бы что-нибудь ещё, в крайнем случае - придумал бы. Он на эти штуки мастер.
Но… всё сложилось весьма удачно: ты получил ключ и смог им воспользоваться, что означало - этап пройден, можно тебя дальше развивать, запускать в жизнь…
Кстати, помнишь того типа в вагоне поезда по дороге в Прагу? Это был Юрий Данилович собственной персоной. Он страшно боялся за тебя и поэтому всю дорогу от Питера до Праги сам лично контролировал твой путь. Я узнала об этом от Семёна несколько лет спустя.
После событий, связанных с золотом (которое, кстати, никуда не делось, а перекочевало в хранилища московского сектора Пирамиды на Урале), я, по велению Князя, отошла в сторонку и занялась укреплением периферии - работала в Европе.
Поэтому вплоть до той памятной встречи в 200х-м году, определившей действия Пирамиды на ближайшие 8-10 лет, мы с тобой не пересекались. Будучи кратором, я довольно легко входила в доверие к сильным мира сего - банкирам, президентам, министрам, главам богатых семей. Но задачу-максимум - обнаружить логово финансовой элиты, предположительно находящееся в горах на границе Швейцарии и Франции - мне так и не удалось. Вернее, мне казалось, что я уже была совсем близка к разгадке, поскольку стала любовницей одного из молодых отпрысков семейства Ротшильдов и часто присутствовала на скучных банкетах в разного рода замках Европы. Но… Князь сказал, что я нужна в Москве, что поиски уже не так существенны, как спасение древних реликвий.
Не исключено, что он незадолго до этого получил сведения либо указывающие точное место искомой штаб-квартиры "мировой закулисы", либо, что вероятнее всего, исключающие возможность существования таковой. Я немало поколесила в то время по закрытым местам Европы и Англии, и была готова поклясться, что если есть какие-то координационные центры мировой финансовой элиты, то их довольно много, и они разбросаны по планете, а вовсе не сконцентрированы в одной маленькой стране.
Но… кто знает? С тех пор столько всего перевернулось в мире, что смысл существования подобного логова исчез. Теперь и думать об этом бессмысленно.
После стратегической встречи 200х-го я, как ты знаешь, была главным исполнителем задачи по перезахоронению Ковчега Завета.
Операция получилась весьма непростой. Подготовка заняла примерно полгода, так как мы хотели тщательно снарядить подводный атомный крейсер для прибытия к берегам Эритреи в Красном море. А для этого как минимум нужно было согласовать военные учения где-то поблизости, например, в Индийском океане совместно с ВМФ Индии.
Контроль операции осуществлялся на самом высоком уровне командования ВМФ и лично президентом.
Зимой в начале 200х года мы прибыли в Красное море незамеченными, и беспрепятственно высадились на берег Эритреи. Вместе с отрядом Альфа меня сопровождали два кратора из московского сектора Пирамиды и полтора десятка апликаторов, прибывших на встречу с нами наземным путём. Поэтому ментальная защита у нас была колоссальная, и мы довольно быстро добрались до Аксума, без проблем преодолев границу Эфиопии.
В Аксуме находится часовня Ковчега. По одной из легенд царица Савская (правительница Эфиопии) посетила однажды Соломона, царя Израиля, и вскоре родила от него сына Менелика. Через 20 лет сын посетил отца, и оба остались встречей довольны. Но чуть позже выяснился один скверный факт: его спутники выкрали ковчег Завета, в котором хранятся священные скрижали, переданные когда-то Моисею на горе Синай. Реликвию поместили в этой самой часовне и до сих пор бдительно охраняют.
Посвящённые проверили несколько легенд ещё в средние века и выяснили, что рассказанная мною легенда является ложной. На самом деле Ковчег хранился тогда в Египте, в Асуане. Но из-за последовавших затем наполеоновских экспедиций в Египет посвящённые перепрятали Ковчег. И лучшим местом Князь посчитал тогда именно эту, ложную часовню Ковчега. Но спустя 2 века, как видишь, локализацию древней ценности опять пришлось поменять.
Часовня охраняется великолепно. Если про солдат с автоматами можно смело забыть с нашим прикрытием, то монахи вокруг часовни - это какие-то неподдающиеся гипнозу упрямые и злобные существа, постоянно следящие за каждым передвижением вокруг здания. Для их отвлечения пришлось разыграть целый спектакль. Альфовцев переодели в паломников и заставили ходить кругами вокруг часовни по сужающейся спирали. Через какое-то время монахи оказались вовлечёнными в процесс, так как каждый из них выбрал себе по одному объекту для наблюдения. Топтание продолжалось до тех пор, пока эфиопские солдаты не были нами зачарованы.
Когда апликаторы увели солдат подальше за холм, мне пришлось оставить контроль над ситуацией, полностью перепоручив его Олегу и Стасику, моим помощникам-краторам. Вдвоём они продолжали удерживать внимание десяти монахов на наших псевдопаломниках. Выждав пару минут и удостоверившись, что меня никто не видит, я прошла сквозь забор и стены часовни. Внутри был алтарь, но пустой. По моим ощущениям Ковчег находился под полом. Пришлось применить все свои краторские способности, чтобы точно определить место артефакта и вскрыть секретное хранилище. Как раз под алтарём.
Два раза я чуть не провалила всё дело. Первый раз, когда двигала алтарь. Мы, краторы, настолько доверяем своим внутренним силам, что часто забываем о силе физической. Алтарь я подняла усилием мысли, хотя весил он килограмм сто. Но тут меня отвлёк шорох за дверью, и алтарь чуть не рухнул на пол. Еле успела удержать его в миллиметре от грохота. Теперь, придерживая его руками, я отодвинула алтарь в сторону и открыла люк в полу, разомкнув старый замок.
Вынув Ковчег, я не удержалась и заглянула в него. Впечатление он производил примерно такое же, как твой золотой ключик Осириса. Свет озарил моё лицо и вызвал оцепенение. На пару мгновений я забыла об окружающих, но Олег уловил моё смятение и сразу же пробудил меня, толкнув мысленно. Кстати, он оказался довольно сильным кратором и в последующие годы сделал ещё много полезных дел для Пирамиды.
Пока я теряла контроль, шорох возле двери усиливался. Я оглянулась - в углу сидел маленький мальчик и играл с какими-то то ли монетками, то ли камешками. Я была шокирована! Вот так спокойно в часовню зашёл эфиопский мальчик, его никто не заметил, и никто даже не проследил за ним взглядом. Потому что если бы хоть один монах отвлёкся, через минуту все они уже были бы внутри часовни.
То ли мальчик был чей-то родственник, то ли он прошёл в очень удачный момент. Трудно сказать. С помощью Олега я блокировала память и восприятие этого бедняги на несколько дней, установив ментальный маячок, чтобы он не потерялся в городе. А через день после успешно проведённой операции мы вернулись в Аксум, нашли его и внушили ложные воспоминания. Я сейчас с удовольствием припоминаю, как был зол Князь, когда узнал об этом эпизоде. Судьба всей операции висела тогда на волоске из-за одного маленького мальчика! Меня такой неопределённый ход событий зачаровывает, а его злит. Ну что ж, не всегда же ему быть всеблагим, всевидящим и премудрым - пусть помучается, подумала я.
Вместо Ковчега мы подбросили горсть золотых монет - если кто-то и полезет проверять, то, скорее всего, захапает их себе и промолчит о потере Ковчега. Если они вообще сами верят в то, что он там лежит. Ведь часовня стоит много веков, и только последние два века там и в самом деле был Ковчег Завета. А до этого его отсутствие никого не смущало. И уж явно никто не станет трубить о пропаже в прессе, поскольку это сразу разрушит одну из величайших легенд истории и опустит рейтинг эфиопской церкви до нуля.