Он протянул мне пачку билетов, затем порылся во внутренних карманах куртки и вытащил загранпаспорт на моё имя.
- Вот, чуть не забыл, без этого никак… Я вижу, у тебя есть вопросы, задавай.
Он прошёл на своё место и сел, уткнувшись в ноутбук. На стене с картой Москва засияла третьей золотистой точкой. Как он это делает, подумал я, вот это концентрация!
- Если я, - начал я и тут же поправился, - если мы извлечём библиотеку, как я её повезу на поезде?
- Резонный вопрос, - ответил Князь и постучал пальцами по столу. - Не ты её повезёшь. Твоя задача открыть, проверить и дать отмашку на вывоз. После этого тебя там никто видеть не должен.
Я кивнул.
- Вы говорили о третьей части ключа… А две другие?
- Их привезут из других мест. В целях безопасности операции, я, сам понимаешь, не могу тебе сказать, кто повезёт и откуда. Там на месте всё узнаешь.
- Тогда у меня ещё вопрос,… К-князь.
Он одобрительно кивнул, и я продолжил:
- Если Пирамида так велика и сильна, как нам рассказывают на лекциях в школе, то почему нужно красть библиотеку, а не использовать власть того же Вацлава Гавела, чтобы вернуть архив законным путём?
Юрий Данилович как-то грустно усмехнулся, чем насторожил меня на долю секунды.
- Иван, Пирамида не так велика и не так сильна, как нам бы того хотелось. К тому же не все апликаторы и даже когитанты являются Посвящёнными, некоторые из них служат… иным интересам. Увы. И ни Вацлав Гавел, ни его премьер-министр, ни вообще кто-либо в новой Чехии не является посвящённым, понимаешь?
Я кивнул.
- Я просто думал… - начал я неуверенно, но Князь меня перебил.
- Далеко не все главы государств - посвящённые, - усмехнулся он, - слишком велика честь! И есть много мелких стран, которые вообще не подозревают о существовании Пирамиды. Это выгодно, прежде всего, самой Пирамиде. Так безопаснее.
- А… "восьмёрка"? - спросил я осторожно.
- И "восьмёрка" не вся, - ответил он. Его лицо теперь было бесстрастным.
- Так. Понятно. Мы, как всегда, в пролёте, - с горечью выдавил я, не ожидая больше никаких уточнений. Но они, к моему искреннему удивлению, последовали.
- Чтобы ты больше не мучился и не задавал дурацких вопросов, я скажу тебе чуточку больше, чем позволяет регламент. Ни США, ни Канада, ни Япония официально не представлены в Пирамиде. Италия - и то не на уровне президента. Правда, там у нас прочные позиции в католической церкви.
У меня, наверно, округлились глаза, потому что он улыбнулся и добавил:
- Россия входит в число посвящённых в лице главы государства со времён Ивана Калиты. - Он сделал паузу. - Я… сам его обучал. Несколько раз, правда, нашу страну исключали, вернее, просто не посвящали очередного правителя. Это было в смутное время в начале 17-го века и в начале 20-го. Пётр Первый тоже не был в наших рядах, и кукурузник Хрущёв не был. Но сейчас всё в полном порядке, несмотря на имидж президента Ельцина.
Англия посвящена со времён короля Артура, и, за редкими исключениями, является постоянным членом Правления, как и Россия. А вот Франция… да, у неё отношения с Пирамидой были и остаются очень непостоянными. Конечно, такие личности, как Жанна д'Арк, Генрих IV Наваррский, великий кардинал Ришельё, генерал де Голль и многие другие были Посвящёнными. А Наполеон хоть и не был, но знал о нас и пытался шантажировать. Его египетская экспедиция была нашим провалом, а его войны - нашей бедой. И Гитлер знал о Пирамиде, но, слава богу, не входил в неё, а вот до него Германия, как и сейчас, входила в Правление со времён Священной римской империи, что, конечно, тоже было наследством франков. Впрочем, все государства время от времени выпадали из Пирамиды. Как и люди, они непостоянны и переживают порой трудные времена.
- Но… - не удержался я, - если Пирамида способна так глубоко проникать всюду, почему идут войны?
Юрий Данилович покачал головой и ласково сказал, совсем непривычно:
- Со временем ты всё поймёшь сам, мой мальчик. Это долго рассказывать… Могу только добавить, что помимо Пирамиды есть ещё несколько крупных международных организаций и обществ, которые тщательно блюдут свои интересы. И далеко не всегда эти интересы согласуются с нашими представлениями о морали. Например, были всегда и остаются по сей день страстные любители золота, которые в сговоре с радикальными сионистами оккупировали деловые круги Лондона и Нью-Йорка. Их мы условно называем "банкирами". Эти алчные, влиятельные и абсолютно бессовестные люди владеют частной фирмой под названием Федеральная резервная система США, контролируют с помощью печатаемых ими долларов весь финансовый мир и мечтают о тотальном контроле над ресурсами всей планеты. Впрочем, алчность их до добра не доведёт, и мы ещё увидим великое крушение англо-саксонского капитализма, но… это в будущем. Так вот эти господа - наш враг номер один.
А ведь всё так безобидно было задумано! Хранить паритет! Во времена Египта и Месопотамии в хаосе древних царств и верований начали проявляться мощные мировые религии и складываться крупные империи. Возникла борьба идеологий. Хаос и свобода или порядок и диктатура? Что выбрать? Человечество мечется между этими полюсами всю свою историю, пытаясь найти компромисс. А мы стараемся держать равновесие. Качнутся весы в хаос - мы находим диктатора и возвышаем его. Качнутся в порядок - мы находим борцов за права человека и разрушаем диктат. Поощряем тех или иных писателей и философов, подталкиваем учёных.
Однако это лозунги, пригодные лишь для политиков. В реальности куда сложнее. То и дело возникают империи, "сеющие добро" по своему усмотрению другим народам - насаждают веру, обычаи, вкусы. И вовремя остановить их бывает не под силу даже Пирамиде. Вспомни Македонского, Чингисхана, Наполеона, Гитлера. А потом эти гигантские образования разваливаются на многие царства и тонут в хаосе войн. После крушения Византии, державшей мир в стабильности на протяжении тысячи лет, появились новые центры влияния, которые продолжили великую Игру за первенство своей идеологии и экономическое превосходство. Прежде всего, это Британия и Россия. Елизавета I и Иван IV.
Главное правило этой гонки - играй, но не заигрывайся. Обычно два сильных государства аккуратно ведут борьбу, не позволяя себе ни открытой уничтожительной конфронтации, ни пропуская друг друга в зону своего влияния. Никакой третий игрок им при этом тоже не нужен. Они балансируют как два полушария мозга. Ну, конечно, на их границах бывают кратковременные пожары, локальные войны, марионеточные правительства и прочие неприятности Большой игры. Но лучше так, чем война до полного истребления.
Мы, то есть Пирамида, всегда считали себя только арбитрами в этой Игре, пытаясь сохранять паритет. Но один сильный игрок в последние пять веков стал требовать к себе особого внимания. Это Россия. Здесь во все времена рождались великие умы, способные предъявить миру нечто новое не в плане технического прогресса, а в плане прогресса социального, некую общемировую модель развития и сосуществования цивилизаций. Здесь, кроме того, находится место исторического основания Пирамиды на Земле - Русская возвышенность, окружённая с севера и востока древнейшими горами Меру и Уралом, а с юга и запада велики реками Доном и Ра (Волгой), где жил Пурва из рода Вестников. Отсюда Хранители пошли в мир создавать ковчеги знаний и здесь же они исчезли навсегда, выполнив свою миссию. Но меняющийся в сторону похолодания климат всё время мешал нормальному росту экономики на нашей территории, что приводило к росту напряжённости в обществе. Может быть, именно это обстоятельство и порождает у нас столь выдающихся людей?
Во всяком случае, чтобы не терять ценный генофонд, Пирамида вынуждена была (признаюсь честно, с превеликим удовольствием с моей стороны) уделять пристальное внимание нашей стране и поддерживать её в трудные минуты, дабы она не исчезла в пучине истории вместе с Византией, Персией, Римом и другими великими империями. Возможно, благодаря нашей помощи Русь так долго и продержалась, дольше Британской империи. Однако при этом мы ослабили свои позиции за океаном, где народился очередной гегемон - те, кого мы называем "банкирами". Почуяв успех после удачно проведённой операции по развалу Союза, они наплевали на правила Большой игры и кинулись грабить освободившиеся экономические просторы, которые раньше контролировал СССР. А теперь начался кризис падения спроса - грабить-то, по сути, некого. Но машина раскручена и хочет кушать. И тут уже все средства идут в ход. Даже разрушение понятия семьи поставлено в приоритет. Ведь очевидно, что индивидуалисты больше потребляют, чем семьи в пересчёте на одного человека. Им нужно больше жилья, больше техники, больше кредитов, больше услуг. Их отношения непостоянны и приводят к росту заболеваний и других проблем, которые также решаются за деньги. А это всё - новый спрос. Весы истории, таким образом, вновь качнулись в хаос.
Князь посмотрел на часы и заторопился.
- Резюме моей краткой лекции по геополитике таково: Пирамида хочет вернуть статус-кво Большой игры, то есть паритета хаоса и порядка. Будет ли это новая (третья) холодная война или что-то ещё - время покажет…
Он закрыл один ноутбук, потом второй.
- Так… Мне нужно срочно бежать, Иван… Ты вот что, - он пожевал губами, в последний раз взвешивая решение, - возьми печать Авесты и почитай историю, тебе пригодится.
С этими словами он протянул мне золотую монету размером с "пятак", на одной стороне которой был простенький двуглавый орёл без имперских символов, а на другой - арийский знак Ра - солнца.
Я взял монетку, которая на моей ладони будто бы ожила - потеплела и стала светиться едва уловимым солнечным блеском. Я сразу вспомнил тот мраморный крестик, который мне когда-то подарил Князь. Крестик до сих пор висел у меня на груди. Когда мне нездоровилось, я сжимал его, и боль уходила… Точно так же, как я сжимал в руке золотой бабушкин медальон всякий раз, когда на душе скребли кошки или сердце билось в предчувствии прекрасного. Теперь же я держал на ладони таинственную печать Авесты - ключ к великим знаниям древних ариев и египтян! Мне было позволено проникнуть в святая святых Пирамиды - в библиотеку знаний. Ведь Авеста на древнем языке означает Знание, отсюда и русское слово - весть. Отсюда и "невеста" - непознанная, незнающая.
Юрий Данилович поднял трубку телефона и произнёс:
- Семён, проводи Ивана к Авесте. Что? Да, я лично разрешил! Он придёт с моей печатью.
Затем он подошёл ко мне и похлопал по плечу, провожая до двери.
- Иван, тебе откроется многое, будь готов принять знания как должное. Это поможет и тебе, и всем нам! Только помни: времени мало. Третьего числа ты должен быть на "Красной стреле". А сегодняшнюю новогоднюю ночь проведёшь в хранилищах, это… символично, не правда ли? Ступай, и да хранит тебя Великий Ра!
- Во имя Пирамиды! - автоматически выпалил я нашу официальную формулу успеха, пожимая руку Князю. В коридоре меня ждал Семён…
Комментарий В. Лаврова: никаких сведений о том, где находится упомянутая в дневнике библиотека Авесты, и существует ли она вообще, мне найти не удалось. Все ссылки ведут лишь к древнеперсидским текстам, которые также не дошли до наших дней в полном объёме. Более того, автор дневников тоже ни единым словом не выдал того, что сам обнаружил в древней сокровищнице знаний. Так что мы не можем представить себе их объём и ценность.
Глава 9. Элементы прозрения
Погода в Питере 4-го января 2000-го года была, как всегда, сырой, и, как всегда, тёплой. Впрочем, в последние годы такая погода - с едва заметным налётом снега на газонах и грязной кашей на дорогах, сосульками на крышах и скользкими тротуарами - стала привычным делом и в Москве.
Я вышел из здания Московского вокзала на Невский проспект рано утром. Времени до встречи с Графом у меня оставалось достаточно много, и я решил прогуляться по улочкам Северной Пальмиры.
Питер я люблю с детства, и даже, несмотря на то, что зимой он выглядит малопривлекательным ввиду климатических особенностей региона, я решил не упускать случая навестить Аничков мост, Чижика-пыжика, замечательно ныне организованную пешеходную зону Малой Конюшенной улицы, полюбоваться издалека блистательным Адмиралтейством и величественным Исаакием.
Гуляя по Невскому, я невольно вспоминал строчки Розенбаума:
"Вот и Аничков мост, где несчастных коней
по приказу царя так жестоко взнуздали,
я хотел бы спросить этих сильных людей:
вы свободу держать под уздцы не устали?"
Сколько десятилетий они тут простояли и сколько ещё простоят, а вопрос о свободе так и останется нерешённым!
Я миновал Гостиный двор, непривычно пустой и мало освещённый, витрины которого лишь напоминали о прокатившихся по городу предновогодних распродажах, пересёк канал Грибоедова, и, поравнявшись с Исаакиевским собором, свернул на Малую Конюшенную улицу. Мне хотелось устроиться где-нибудь здесь на скамейке и наблюдать блекнущий в рассветный час город, но неожиданно налетел тугой холодный ветер, стало неуютно, и я прибавил шаг.
По Итальянской улице я вернулся к Фонтанке, миновал здание цирка и печально известный Михайловский замок, где был убит Павел Первый, остановился возле знаменитого "чижика-пыжика" у Инженерного моста. Многострадальный бронзовый памятник маленькой птичке был на месте. Интересно, подумал я, сколько раз его крали отсюда, и, главное, кто? Но власти города, спасибо им, не препятствовали восстановлению…
- Иван? - послышалось сзади.
Я вздрогнул и резко обернулся. Передо мной стоял невысокий щуплый мужчина, на вид лет тридцати пяти, и пристально рассматривал меня.
- Г-граф? - запнувшись, спросил я.
Он кивнул.
- Так вот ты какой, Ваня, - сказал Граф, улыбаясь.
- Какой такой? - недоумённо спросил я, машинально протягивая в ответ руку. Его ладонь оказалась холодной и сухой.
- Самый обыкновенный, - ответил Граф, дружественно похлопав меня по плечу. - Ну что, перекусим?
Я согласился.
Это был, пожалуй, единственный раз, когда я был в Питере в блинной. Уютное полуподвальное помещение было неярко освещено и располагало к неспешной беседе. Мы уплетали блинчики с мёдом, и Граф рассказывал о себе, о Питере. А я слушал и ждал, когда он перейдёт к делу.
Из всего, что он мне говорил, я запомнил немного. Граф - коренной петербуржец, живёт в центре горда на улице Пестеля, воспитывает сына и работает в сфере IT-услуг. Он действительно занимался одно время теорией графов, а вот о дворянском своём происхождении ничего не слыхал.
- Если Князь считает меня потомственным дворянином, - ехидно заметил он, - я возражать не стану.
За разговорами пролетел незаметно целый час, и Граф засобирался. А я, глядя на него, думал: какой же он Посвящённый? Простой, как говорится, совейский парень, айтишник, фидошник, математик, вышедший из семьи культурно-протестной питерской интеллигенции. Где в нём скрывается величие и скрытый снобизм московских служителей Пирамиды?
Одним словом, Граф понравился мне сразу, и мы, наверное, стали бы друзьями, если бы имели возможность чаще общаться. Но… после описываемых событий, он у меня так и остался красным цветком в "аське", время от времени отвечающий в оффлайн.
В 10 часов утра мы подошли к Эрмитажу. Несмотря на ранний час, у входа в музей стояла длинная очередь.
- М-да, - заметил Граф, скептически осматривая народ, - этак мы тут до вечера проторчим, нужно поискать другой вход! Постой-ка здесь, я сейчас всё устрою.
Он тут же исчез, как сквозь землю провалился, а я остался стоять в очереди. Люди тихо перешёптывались меж собой, но на очередь никто не роптал. Какие-то две бабульки-подружки из среднерусской провинции, бедно, но с изыском одетые по советской моде начала восьмидесятых, жаловались друг другу на власть.
- И кто такой этот Путин-то? - вопрошала одна.
- Да говорят из КГБшников, - вздыхала в ответ другая.
- Ну, ещё хуже! Ельцин-то был не пойми чего, всю Россию-матушку продал, а от этого чего ждать? Опять лагеря, расстрелы? Ох-ох.
- Да брось ты, мать, какие лагеря, не то время уж, я тебе говорю. Может, хоть порядок наведёт.
Первая только покачала головой, а я отвернулся и стал разглядывать величественную Неву и Петропавловскую крепость за нею. Шпиль блестел на утреннем солнце, пробившемся сквозь низкие питерские тучи.
Граф снова появился неожиданно, дёрнув меня за рукав.
- Пойдём, - бросил он коротко и поспешил вдоль очереди ко входу в Зимний дворец. Я послушно направился следом.
Наше проникновение в здание Эрмитажа оказалось настолько банальным, что я не успел оценить его с моральной точки зрения. Граф подошёл к билетёрше, показал ей какую-то корочку, на которую она взглянула мельком, и тут же охотно пропустила нас внутрь. Стоявшие за нею охранники вовсе смотрели в сторону и никак не реагировали на наше появление.
Можно долго рассказывать о великолепии этого крупнейшего в мире музея, бывшего некогда резиденцией русских императоров, но поверьте мне, его надо видеть собственными глазами! Я был потрясён и очарован. Граф, видимо, понял моё состояние и дал мне время насмотреться на окружающую красоту. Однако уже через полчаса его терпение закончилось.
- Вань, ты лучше посмотри, какие тут охранные системы, а? IBM, не что-нибудь!
О картинах мгновенно было забыто, и ещё полчаса мы убили на рассматривание компьютерных систем безопасности в здании Эрмитажа.
- Айда в Египетский зал, - сказал Граф, и я едва не упустил его из виду.
В зале с саркофагами и мумиями я снова был захвачен веянием искусства, на сей раз древнего, но Граф не позволил мне расслабиться.
- Вспоминай, - сказал он, - чему тебя научили. На этот раз мне без твоей помощи не обойтись.
- Ага, - ответил я, - а что делать-то?
- Глаза отводи…
Вот те раз! А я-то, как и все ученики школы Пирамиды, наивно полагал, что на оперативных мероприятиях глаза отводят исключительно женщины, и притом непременно Дары. Впрочем, уроки, данные мне Гоем и Дарой в маленьком зале под шпилем главного здания МГУ, не прошли впустую, превратив мои прежние неуклюжие попытки мысленно отвлечь студенток на лекциях в профессиональное умение. Я огляделся, выбирая место, откуда видна большая часть пространства и все двери зала, встал на это место, закрыл глаза и представил себе Египетский зал и прилегающие к нему пространства. Ещё одно усилие - и я увидел людей в этих залах, неспешно прогуливающихся между экспонатами. Ещё усилие - и никто из них не захочет войти туда, где стояли мы с Графом. Я стоял, раскинув вытянутые руки в стороны ладонями наружу, ощущая вокруг себя каждую былинку, и контролировал всё вокруг. Я видел, как Граф скрылся в дальнем углу зала, что-то тихо щёлкнуло, послышался свист воздуха, снова что-то стукнуло, и стало тихо.
Через мгновение в моём сознании материализовался знак Пирамиды, и Граф тихо сказал: очнись. Я открыл глаза и улыбнулся, медленно, как из тумана, выходя из пелены гипнотического состояния.
- Ну ты даёшь! - сказал мне Граф, вытирая рукавом свитера пот со лба.
Я лишь удивлённо оглядел его сверху вниз. Лицо у него было какое-то измождённое.