- А с другой стороны океана - Япония, которая славится своими вулканами и землетрясениями, а также Курильские острова и Камчатка тоже с вулканами.
- Завтра следовало бы осмотреть южный берег и склон вулкана, - предложил Кинг. - Мы его еще не знаем. Нет ли там рифа и поселения полинезийцев?
- Что же, пойдем, я охотно присоединюсь к вам, - заявил Форс. - Мне делать нечего, Элиас один справится с починкой радиоприемника.
11. Встреча с полинезийцами
Ночь в пещерах прошла спокойно. Утром на занавесках одной из пещер нашли несколько прежних обитателей - летучих мышей, которые хотели вернуться в свое жилище, но вынуждены были остаться на его пороге. После завтрака Кинг, Смит, Генри и Форс, захватив ружья, ушли, Элиас остался у радио, а Керри, не склонный к дальним прогулкам, особенно в жаркие часы дня, занялся проверкой своих вычислений широты.
В этот день погода, до сих пор солнечная, со слабым ветром, умерявшим зной, с утра начала меняться. Появились облака, все более разраставшиеся, и обилие влаги в воздухе делало его удушливым.
Четыре путешественника прошли по тропе над скалами у залива, убедились, что самолет стоит на месте и вблизи него никого нет, кроме чаек, которые то кружили над спокойной водой моря, высматривая рыбок, то бродили по песку пляжа или нахально садились на крылья самолета.
Миновав спуск на пляж, путешественники углубились в лес по хорошо протоптанной тропе и вскоре вышли на южный склон горы. Здесь лес поредел и появились признаки кораллового рифа, сначала в виде отдельных выветрелых глыб среди кустов, а затем - в виде такого же невысокого обрыва, как на северном склоне, но более заросшего кустами и деревьями. Генри первый заметил желтоватые глыбы среди зелени и обратил на них внимание спутников. Больших пещер в известняке здесь не было, кое-где попадались только небольшие ниши.
- Мы удачно попали сначала на северный склон горы, где нашли удобное жилье! - заметил Кинг.
Пронзительный визг свиньи прервал его речь. Охотники приготовили ружья и осторожно двинулись вперед. За полосой кустов и деревьев, совсем закрывших часть рифа, они увидели полинезийца, нагнувшегося над барахтавшейся на земле крупной свиньей. Он был почти голый, только короткая юбочка из стеблей и листьев охватывала его бедра. Вытащив из-за пояса этой юбочки какие-то длинные волокна, он быстро обвязал ими морду свиньи, шея которой была придавлена его ногой, затем связал ей передние ноги, а с задних размотал длинный аркан. Это было нечто вроде лассо, которым ковбои Техаса ловят на скаку лошадей и быков. Свернув лассо кольцом, они ловко бросают его на намеченную жертву, лассо охватывает ее ноги, и она падает. […]
Полинезийцы применяли тот же метод ловли к своим бродячим свиньям, чтобы не поранив их, доставить к хижине и посадить в клетку для откорма. Туземец был так занят увязыванием свиньи, что не заметил охотников, стоявших среди кустов в нескольких шагах от него.
- Пойдем, - шепнул Кинг, - он безоружен, но не убежит от своей добычи.
Подошли осторожно сзади, и Кинг сказал по-малайски:
- Не бойся, храбрый старый воин, мы не враги!
Туземец быстро выпрямился. При виде четырех белых вооруженных людей он приготовился бежать. На его лице отражались страх и изумление. А свинья, почувствовав, что ее уже не держат, начала барахтаться и визжать.
- Не бойся, не бойся, - повторил Кинг, - мы не отнимем твою свинью!
- Ты не япон, нет, не япон? - пробормотал туземец, рассмотревший лица и одежду чужеземцев.
- Не япон, мы эмерикен! - сказал Кинг.
- Эмерикен, зачем здесь, как попал остров? - проговорил туземец, успокаиваясь.
- Прилетели на большой железной птице. Знаешь, птица летит высоко, высоко, потом садится на воду. А из птицы вылезают люди.
- Знаю, знаю! - закивал туземец и показал рукой, как планирует гидроплан перед посадкой на воду. - А где твоя птица?
- Там, птица немного заболела, ей нужно отдохнуть. Отдохнет - и мы полетим дальше.
- Там залив, спокойная вода, хорошо! - догадался туземец. - А куда полетит дальше?
- Эмерика, назад, домой. А сколько людей живет на этом острове? Как он называется?
- Туа-еа! Туа-еа! - ответил туземец и быстро показал подряд семь раз обе растопыренные руки.
- Семьдесят человек, если не врет, - сказал Кинг по-английски и продолжал по-малайски:
- Есть у вас ямс, кокосовые орехи, рыба?
Туземец закивал головой.
- Продайте нам. У нас есть товары.
- Какой товар? Платья есть? - он обвел руками вокруг тела сверху вниз, как бы одеваясь. - Ножи есть? - он поскоблил одним пальцем по другому. - Желтые круглые есть? - он показал на потертую золотую монету, которой оканчивалось его ожерелье из белых раковин и красных кораллов.
- Есть, есть! - подтвердил Кинг. - Завтра принеси ямс, орехи туда, где спокойная вода. Или сегодня позже.
- Сегодня нельзя, большой дождь будет! - ответил туземец и показал пальцем на небо.
Путешественники, занятые туземцем, не обратили внимания на сгущавшиеся тучи, обложившие большую часть неба. Издали слышались раскаты грома.
- Поторопимся назад, скоро будет ливень! - воскликнул Кинг и сказал туземцу, указывая на восток: - Завтра принеси туда утром, к спокойной воде.
Туземец кивнул, схватил свинью за передние и задние ноги, взвалил себе на плечи и почти побежал, быть может, все-таки опасаясь, что чужеземцы отнимут у него добычу. […]
А к пещерам нужно было торопиться. С востока темной стеной надвигалась грозовая туча, которую то и дело прорезали яркие молнии. Скорым шагом, почти бегом, путешественники пошли назад, но успели добраться только до скал у залива, когда начал накрапывать дождь.
- Укроемся в самолете, - предложил Форс.
Быстро сбежали на пляж и едва успели забраться в кабину, как налетел шквал, предшествующий ливню. Заревел прибой на рифе в устье залива, и так как было время прилива и вода в заливе поднялась, в его пределы ворвались волны и затопили почти всю площадку пляжа. Самолет, облегченный от всего груза, начал всплывать. Если бы в нем не было четверых людей, он, наверное, всплыл бы полностью, ветром и волнами его сдвинуло бы с места и начало бы носить по заливу и при этом могло помять крылья о боковые скалы. Но пока он еще упирался поплавками в песок, а носом фюзеляжа - в скалы. В кабине было жутко. Шум от потоков ливня, бивших по металлу корпуса прямо над их головами, свист ветра и рев прибоя сливались с раскатами грома в неописуемый хаос звуков, не позволявший расслышать даже громкий крик.
В окно кабины видна была только сплошная серая пелена дождя, освещавшаяся молниями, и даже близкие черные скалы едва можно было различить.
Ливень продолжался около получаса, а затем быстро ослабел. Форс приоткрыл люк и выглянул.
- Тучи разрядились, скоро кончится, - сказал он. - А я очень боялся, что самолет всплывет.
- А что случилось бы с ним тогда? - спросил Генри.
- Его могло понести по заливу, опять ударить о скалы или даже перевернуть. А нам было бы очень трудно вылезть из люка под водой и при волнении.
- Не мы ли помешали ему всплыть? - спросил Смит. - Другого груза не было.
- Весьма вероятно. И это нам предостережение. Необходимо укрепить самолет, засыпать поплавки поглубже песком, привязать крылья к скалам.
- А тросы у вас есть?
- Один небольшой, как полагается, имеется. Но можно сплести канат из лиан. И этим нужно заняться, не теряя времени. Иначе мы потеряем единственную возможность улететь с этого острова.
- И сделаемся первыми американскими колонистами! - засмеялся Генри.
- Женимся на полинезийках и будем разводить ямс и свиней! - добавил Кинг.
- Нет, я с этим планом не согласен, - заявил Форс. - Это слишком скучное занятие.
Дождь кончился, последние редкие тучи плыли на запад, роняя отдельные капли. Все вылезли из кабины, потянулись и глубоко вздохнули после долгого сидения в тесноте и духоте. На пляж у самолета волны выбросили мелких рыбок, медуз, пряди водорослей, ракушки. Чайки уже кружились над заливом, выжидая ухода людей, чтобы поживиться дарами моря. Со скал сбегал ручей красно-желтой воды. Поднялись наверх и пошли к пещерам. Везде были видны следы бури оборванные ветром листья и ветки, лужи красной грязной воды и ручейки ее, пересекавшие тропу. Но глубоких свежих рытвин и промоин, созданных ливнем, не было. Почва склона была хорошо скреплена растительностью и сама по себе была тяжелой, богатой глиноземом и железом, представляя собой латерит, получившийся при выветривании базальта в тропическом климате.
Ручей, снабжавший путешественников чистой водой, пришлось перепрыгнуть с разбега, тогда как раньше его перешагивали незаметно. Он вздулся и нес желто-красную грязную воду, при виде которой Смит вскричал:
- Чая к обеду у нас не будет - такую бурду нужно фильтровать, а фильтра нет!
На площадке у пещер также были заметны нанесенные листья, ветки. Но рыхлый коралловый песок и пористая масса рифа уже поглотили воду, которая не успела стечь в море. У пещер застали Керри и Элиаса в хлопотах: они развешивали одежду и марлевые бинты по кустам для просушки, а сами обнажились до пояса.
- Наши пещеры при ливне протекают, - заявил Керри. - Когда начался ливень, с потолка стало сильно капать во многих местах. Пришлось закрыть ящики с инструментами и провизией, подушки и одеяла одеждой, чтобы они не подмокли.
- А вы не попали под дождь? Где вы укрылись? - спросил Элиас.
- Успели добежать до самолета и спрятались в кабине, - ответил Форс.
- Но там было очень душно и такой ужасный шум над самой головой, что мы чуть не оглохли, - прибавил Генри.
- А каковы перспективы насчет обеда? - спросил Смит. - Вода в ручье совершенно грязная, и пить ее нельзя.
- Когда надвинулись тучи и стало ясно, что будет ливень, я успел набрать кувшин и термос чистой воды, - заявил Элиас, - а часть топлива я спрятал в пещеру, и оно мало подмокло.
За обедом рассказали о встрече с местным жителем и о необходимости укрепить самолет. Кроме того, решили насыпать на коралловый известняк над пещерами слой глины и покрыть его широкими листьями, чтобы уменьшить просачивание дождевой воды.
Конец дня и ушел на эти работы - одни копали топором и таскали в хирургических ваннах красную глину; другие нарезали тонкие лианы в лесу и сплели из них два толстых каната, раздобыли также широкие листья банана для укрытия глины над пещерами. Но очистившееся небо не предвещало дождя, и укрепление самолета можно было отложить до утра.
12. Вести с родины
Утром Форс и Элиас потащили к заливу канаты, а Кинг и Генри - предметы для обмена с туземцами, на приход которых надеялись; взяли разные марлевые бинты, несколько ланцетов и золотых монет, нашлись также моток простых ниток и толстые иголки, которые могли соблазнить островитян. Керри и Смит остались у пещер; их нельзя было оставить без охраны ввиду возможного прихода туземцев по этой части горы. Но Элиас обещал скоро сменить Смита: ему хотелось ближе присмотреться к туземцам.
Вышли вскоре после восхода солнца и довольно скоро укрепили самолет стальным тросом и канатами из лиан, привязав их к кольям, забитым в глубокие трещины базальтовых скал. Форс предложил еще нагрузить в кабины тонны две камня, чтобы самолет не мог всплыть при затоплении всей площади пляжа и чтобы увеличить его устойчивость в случае шторма.
Когда эти работы были закончены, Элиас пошел сменить Смита и заняться снова радиоприемником. Едва он ушел, над обрывом показались пять туземцев с корзинами в руках и за плечами. Они некоторое время стояли наверху, осматривали самолет и переговаривались, оживленно жестикулируя. Кинг крикнул им:
- Спускайтесь, не бойтесь, железная птица привязана!
Потихоньку, шаг за шагом, все еще с недоверием, туземцы спустились на пляж, и тот, с которым познакомились накануне, подошел первым и протянул руку Кингу.
- Вот, мы пришли, эмерикен, и принесли корм для большой птицы.
- И мы принесли вам товар, - ответил Кинг, развертывая широкий марлевый бинт, которым можно было обернуть тело человека с головы до ног.
Все туземцы были нагие, только в коротких юбочках из стеблей и листьев, с ожерельями на шее, браслетами разного рода на руках и ногах и украшениями в виде палочек, просунутых в мочки ушей или торчавших из ноздрей в обе стороны. Двое были молодые, двое - пожилые, а пятый, очень старый, сгорбленный и седой, по-видимому, - предводитель. Он что-то крикнул спутникам, все опустили корзины на землю и начали вынимать из них клубни ямса, какие-то зеленые листья и кокосовые орехи. Старик также поставил свою небольшую корзину, закрытую листьями, на землю, но не показал ее содержимое. Это, очевидно, был самый ценный товар, который хотели предложить позже. Туземцы поочередно пощупали марлю и покачали головами, один из них сказал "япон, япон", и прибавил еще пару слов. Кинг перевел:
- Он говорит, что это японская жидкая ткань.
Начали торговаться. За большой марлевый бинт островитяне предлагали 10 кочнов капусты, или шесть корней ямса, или два кокосовых ореха. Путешественники нашли эти условия приемлемыми и скупили за несколько бинтов все содержимое корзин, кроме той, которую старик не открыл. Теперь он открыл ее и достал двух куриц, связанных ногами друг с другом. Они заклохтали и начали бить крыльями, пока старик держал их в руках головами вниз и расхваливал свой товар.
- Он хочет за кур ножик или желтую монету, - перевел Кинг.
Подошедший в это время Смит вынул из кармана один из ланцетов и протянул его старику, который попробовал его отточенность, полюбовался полировкой, но вернул его со словами:
- Дай такой ножик, только большой! - и показал пальцами длину лезвия сантиметров в 20. Но получив ответ, что больших ножей нет, он удовольствовался ланцетом и узким марлевым бинтом в придачу.
Еще купили за большой бинт четыре корзины, в которых туземцы принесли товар, впрочем, довольно грубо и жидко сплетенные из тонких прутьев. Старик свою корзину не отдал - в нее сложили купленные бинты; старик, завернув ланцет в свою половину бинта, держал его в руке. Затем все, словно сговорившись, побежали, как будто опасаясь, что большая птица отнимет у них покупки. Только поднявшись на обрыв скал над площадкой, они остановились, что-то хором крикнули и скрылись в лесу.
- Они, по-видимому, думают, что мы теперь развяжем нашу птицу и будем кормить ее ямсом и капустой, - пояснил Кинг, - и пожелали ей хорошего аппетита. Они говорили между собой, что вот американцы накормят птицу и улетят на ней. Из разговоров я понял также, что они ненавидят японцев и боятся их. Вероятно, японцы иногда прилетали на остров и забирали у них овощи, требуя пищу для большой птицы.
Нагрузившись корзинами с продуктами, путешественники вернулись к пещерам, где Керри и Элиас встретили их приятным известием, что радиоприемник удалось наладить и что уже слышали военный оркестр из Фриско, а скоро будут передавать последние новости.
Овощи и орехи пришлись кстати, так как остатки полукопченой свинины испортились, и пришлось бы вскрыть банку консервов из скудного запаса. Судьба куриц возбудила разногласия.
- Их нужно сохранить, они могут нести яйца! - предложил Кинг.
Генри присоединился к нему.
- Но у нас ведь имеется яичный порошок, - возразил Смит.
- Из порошка яичница получается плохая, - ответил Кинг. - То ли дело свежее яйцо всмятку! Раз в три дня мы будем иметь их для всех.
- Предполагая, что обе курицы будут нестись каждый день, - заметил Керри.
- А весьма возможно, что туземцы потому и продали их, что они старые и перестали нести яйца! - прибавил Форс.
- И кроме того, чтобы куры долго неслись, необходимо найти петуха, отметил Смит.
Все-таки согласились пощадить пока жизнь обеих куриц и убедиться в их плодовитости, устроив их в одной из свободных пещер.
Кинг занялся очисткой клубней ямса, а Керри резал капусту. Генри сбегал за водой и развел огонь, Форс разбил три кокосовых ореха и вылил из них густой сок, похожий на сливки, который должен был сдобрить кофе, впервые сваренное из запаса провианта. Элиас надел наушники и засел у радиоприемника, чтобы не пропустить последние известия из Фриско. В одной хирургической ванне поставили вариться клубни ямса, в другой - капустный суп с яичным порошком. В ожидании обеда все уселись возле радио, чтобы услышать новости, которые Элиас стенографировал в блокноте. Наконец, он снял наушники и сообщил:
- Последние известия из Фриско, дневная передача. Штаты и Великобритания в состоянии войны с Японией, которая уже высадила десант на Филиппинских островах, обстреливает Гонконг, захватила один из островов на полдороге к Гавайским островам, принадлежащий Англии. У нас полная мобилизация, заводы усиливают выпуск самолетов, орудий, снарядов. Рузвельт заявил, что Соединенные Штаты не сложат оружия, пока дерзость и вероломство Японии не будут наказаны ее безусловной капитуляцией и уничтожением ее военного могущества. Вот и все существенное.
- Очень жаль, что Россия не участвует в войне, - сказал Форс. - Из Владивостока было бы гораздо легче выслать несколько эскадрилий бомбардировщиков на острова Японии и разгромить порты Нагасаки, Хакодате и другие вместе с их флотом.
- Это, конечно, жаль, - заметил Смит. - Без помощи России наша война с Японией затянется; от наших берегов очень далеко до Японии, и в западной части Тихого океана она успеет наделать нам много бед, пока мы отправим туда достаточно крупные силы.
- Но Россия поступила благоразумно, - заявил Кинг. - У нее все силы заняты трудной борьбой с огромной армией Гитлера в Европе, и открывать новый фронт на востоке Азии было бы очень рискованно.
- В ответ на бомбардировку Нагасаки и других портов японцы напали бы на Владивосток и начали бы наступление по всей границе Маньчжурии, - отметил Керри. - Они уже не раз пытались прощупать слабые места на советской границе и совершали, не объявляя войны, без всякого повода, нападения.
- Эта маленькая, но слишком самоуверенная держава - такой же хищник, как Германия и Италия, - продолжал Кинг, - захватила Маньчжурию, чтобы устроить себе большой плацдарм для задуманного завоевания Сибири, четыре года уже завоевывает Китай, забралась в Индокитай и теперь в дополнение ко всему этому напала на нас. Но она подписала свой смертный приговор, подобно тому как Гитлер, напав на Советский Союз, подписал свой. И Россия еще присоединится к нам, когда одолеет Германию. Ей также очень важно избавиться от вероломного соседа на востоке.
- Но как обидно, что мы сидим на этом острове, когда наша страна подверглась большой опасности, - сказал Смит.
- О положении в Пирл-Харборе ничего не сообщалось? - спросил Керри.
- Нет, очевидно, нападение не повторилось, - ответил Элиас.
- О размере убытков и числе жертв, вероятно, не будут сообщать по радио, чтобы японцы не узнали этого, - заявил Кинг.