- Я тоже, хотя, возможно, наши службы и пережимают по части режима. Меня это как-то не очень трогает, хватает других забот. Пусть каждый занимается своим делом. Промышленный шпионаж, конкуренция - куда от них денешься? Но преждевременная огласка намного опаснее, уверяю вас, Грегори, намного… Особенно для нас. Представьте себе, что произойдет, если мы целиком обнародуем нашу программу… Кстати, давно хочу спросить, вы верите в конечный успех?
- Слабо, но в тайне души надеюсь на чудо. Слишком она заманчива, ваша идея, заманчива и обманчива. И это прелестно, в это хочется поиграть. В худшем случае, результат окажется отрицательным, но на пути к недостижимому будет получено новое знание, созданы перспективные технологии и так далее. Я могу поверить, что все это, грубо говоря, можно продать, включая ваш телефильм, и готов принять ваши объяснения. Все продумано, логично и на удивление просто. Рядом с вами я кажусь себе ребенком. Слишком старым ребенком, Пит… Вчера на совете я на глазок прикинул, во сколько может обойтись такой проект. По сравнению с нашей сметой…
- У вас получилась астрономическая сумма? - предвосхитив решающий выпад, Джонсон перешел в наступление. - А может, не стоило прикидывать? Тем более на глазок?.. Деньги счет любят, точный счет. Вы знаете все условия наших контрактов? Проценты кредитов? Цены на оборудование? Тысячи других вещей, Грегори?.. Если так, то ваши подозрения справедливы. Отсюда вытекает, что наш совет, украшением которого, бесспорно, является лорд Уорвик, представляет собой чисто декоративный орган. "Для отвода глаз", как было замечено. Основной поток капиталов течет через другие, притом почти наверняка, нечистые руки… Я правильно понял вас, сэр Грегори?
- Возможно, я бы изложил свои мысли не столь категорично.
- Я взял на себя смелость высказаться без экивоков, потому, что слишком ценю наши добрые отношения. Давайте продолжим этот разговор у меня в Бостоне, с документами в руках?
Уорвик отрицательно покачал головой. Он понимал, что ничего путного из подобной ревизии не получится. Ему покажут только то, что захотят показать, при этом он, безусловно, останется в дураках, а согласие, на которое так напирает Пит, будет бесповоротно омрачено неприятным воспоминанием.
- Лично вам я полностью доверяю. Но скажите мне, как на духу, кто за всем этим стоит? Какую роль играет мадам фон Лауэ, о которой я слышал лишь краем уха?
Джонсон устремил на старого джентльмена долгий непроницаемый взгляд.
- Хотите, как на духу? - молвил он с невеселой усмешкой. - Не знаю… С миссис фон Лауэ я изредка встречаюсь, это так, по мере надобности. Для вас не секрет, что в "Эпсилон" вложены средства крупнейших компаний? Примерно тридцать процентов принадлежат четырем ведущим концернам Японии, еще двадцать - американским. В их числе и хорошо знакомая вам "D - D" Глэдис фон Лауэ. В сущности, она одна полностью финансирует фильм.
- Только фильм?
- Не только, Грегори, но вы войдите в мое положение. Как правило, я имею дело не с первыми лицами. Не та весовая категория. Это понятно?..
- Вы хотите сказать, что есть пределы доверительной информации?
- Мы с вами у самой границы. Обязательно надо броситься грудью на проволоку?
- Не обязательно, - чистосердечно рассмеялся Уорвик. - По существу вы не сообщили мне ничего такого, чего бы я не знал или о чем не догадывался бы, но В целом мое несносное любопытство удовлетворено. Остался последний вопрос. Если не сможете ответить, не надо. Я не в претензии.
- Черт с вами, спрашивайте, - облегченно вздохнул Джонсон.
- Куда идут спонсорские средства? Вернее, средства на так называемую гуманитарную помощь, которые вы проводите сверх проекта?
- В Россию, в страны СНГ, Южную Африку, на Ближний Восток, еще кое-куда. Спросите, зачем? Ответ предопределен: гуманитарная помощь. Нащ мир трещит по всем швам, а мы жизненно заинтересованы в его стабильности. Есть и деловая изнанка. Куда ж без нее?.. Мы проводим исследования по всему свету - ваши упреки я не принимаю всерьез - участвуем в археологических изысканиях и вообще… Золотой ключик подходит к любому замку. Вы можете возразить, что это сугубо внутренние заботы и при чем тут спонсоры? Наши партнеры весьма расчетливые и дальновидные люди. В той же России, а я, согласитесь, немного разбираюсь в ситуации, обстановка не слишком благоприятствует крупным инвестициям. Но сидеть, сложа руки, и ждать благоприятного момента - не лучшая политика. Тем более, когда речь идет о стране, от которой по-прежнему зависит наша с вами судьба. Про потенциальный рынок и говорить нечего. Возможности фантастические. Вот и приходится готовить почву загодя. Здесь мы действуем, прежде всего, в интересах крупнейших импортеров, но не без выгоды для себя. Японцы первыми заинтересованы проложить столбовую дорогу, хоть и зациклились на северных территориях. Мы для них - просто находка. Так что не будем сетовать насчет секретности. Она вполне оправдана, как, впрочем, и анонимность. Нам не в чем себя упрекнуть. "Эпсилон" соблюдает законы стран, где находятся наши представительства, исправно платит налоги и, по мере сил, помогает нуждающимся.
- Вы разбили меня в пух и прах, и я очень рад этому.
- Разбил? Ничего подобного. Только прояснил некоторые моменты… Но в одном вы безусловно правы: британский лорд как нельзя более способствует респектабельности. Я горжусь таким вице-президентом.
Трудно было подыскать более удобный момент, чтобы скрепить достигнутое согласие молчаливым, истинно мужским рукопожатием.
Торжественность минуты нарушила рулада радиотелефона. Звонили из бостонской штаб-квартиры. Известное лицо приглашало Джонсона на короткий отдых в известное ему место.
Он позвонил в Париж и попросил Левэка зарезервировать билет на рейс Париж - Порт-Луи.
- Клери подберет самый удобный маршрут, - заверил отставной подполковник. - Как быть с багажом?
- Пусть пока остается в "Кларидже". Я потом дам знать.
- В какой день вас ждать?
- Одну секунду, Морис! - Джонсон обернулся к Уорвику. - Когда мы сможем добраться до Ниццы?
- Дотемна полагаем прибыть, - с суеверной неопределенностью, как и подобает моряку, ответствовал лорд. - Очередной форс-мажор?
- Нормальные будни, - скрывая тревогу, небрежно отмахнулся Джонсон. - Ложимся на обратный курс, адмирал… Вы меня слушаете, Морис? - крикнул он в трубку. - Постараюсь вылететь из Ниццы ночным рейсом. В случае него, позвоню.
- А я надеялся половить с вами рыбу, - огорчился Уорвик.
- Ставриду, кефаль? На пеламиду вряд ли можно надеяться… Мы еще с вами поохотимся на настоящую рыбу!
- Где, например?
- Хотя бы на Гавайях. Голубой марлин футов на десять подойдет?
- Обещаете?
- Будущей весной, если ничего не изменится.
Аэробус А-320 из Ниццы приземлился в Орли около часа ночи. Педантичный Левэк ухитрился подать лимузин к трапу.
- В "Кларидж", - бросил он шоферу, захлопнув дверцу. - Вы летите послезавстра на "В-747", - объяснил, раскрыв билет. - Я не хотел рисковать: Хартум не то место, где стоит садиться. Через Касабланку и Каир немного дальше, но зато безопаснее.
- Пусть будет по-вашему, один день ничего не решает… Следующая посадка в Найроби?
- Да, затем в Дар-эс-Саламе, Морони, а там и ваш Порт-Луи. Посадки на Мадагаскаре не будет.
- Морони - это что?
- Каморские острова.
- Семь тысяч миль, не менее, - заключил Джонсон. - Ну, да ладно… За последние дни, надеюсь, ничего не случилось?
- По крайней мере чрезвычайного, так - местные огорчения… Бланш Вижье отказалась с нами сотрудничать.
- Она вроде была согласна?
- Сначала согласилась, потом передумала. Как мне кажется, из-за мужа.
- Жаль! - огорчился Джонсон. Доктор Вижье, инженер-электронщик с золотыми руками, работала в области гелиотехники. Электронику для солнечной станции в Тулузе собирали в ее бюро. Парни из "Силиконовой долины" просили специалиста примерно такого уровня. Легко сказать! - Незадача… А кто ее муж?
- Клод Оври, кутюрье. Не из первой десятки, но довольно известный.
- Тогда понятно. Зачем им лишние хлопоты?
- Что и говорить, деньгами таких не соблазнишь.
- Смотря какими деньгами, - уточнил Джонсон.
За стеклом автомобиля открылся сияющий простор площади Согласия. Карнакский обелиск с картушом фараона, подсвеченный прожекторами, возник нежданно и грозно, словно знамение.
Швейцар в цилиндре степенно приблизился к затормозившему "мерседесу".
Авентира пятая
Каир, Египет
Бирюзовый попугай влетел в кабинет, сел на лампу и затрещал, тряся головой. Пришлось отложить фотокопию папируса, присланного из Лондона, и заняться клеткой: подсыпать семян, сменить воду.
Бутрос Сориал по праву считался одним из наиболее выдающихся египтологов мира. Ему посчастливилось прочитать бесчисленное количество магических свитков и так называемых пирамидальных надписей, украшавших стены заупокойных храмов. Принадлежность к древнейшей христианской общине коптов ничуть не мешала ему восхищаться практической мудростью жрецов Осириса и Исиды. Иногда он ловил себя на мысли, что древние, всеми забытые боги вовсе не умерли, подобно греческому Пану, с приходом Христа, но лишь удалились в некие сумеречные пространства, доступные зову ищущих душ. Но кто искал их - прекрасных, волшебных, звероголовых, - увенчанных коронами Юга и Севера, защищенных знаками вечной жизни от бурных катаклизмов безумного века?
Археологи, методично просеивавшие пески пустыни? Грабители могил, поставляющие заморским коллекционерам бесценные памятники золотой зари человечества? Или такие книжные черви, как он сам, чья душа раздвоена, а мозг заворожен призраками, блуждающими среди исполинских лотосовых колонн?
Погружаясь в бездонную глубину коптских текстов, он жадно, с неизъяснимым наслаждением вслушивался в голос Гермеса Трисмегиста, звучащий в мозгу. В редкие минуты предельной концентрации мысли казалось, как откуда-то проецируется фосфорическая тень обнаженного по пояс жреца с головой птицы и уходит сквозь стену. Но еще до того, как возникало видение и таяли стены, открывая бесконечный, пронизанный лучами простор, Сориал сердцем угадывал приближение мудрого бога с тонким, книзу изогнутым клювом ибиса, книгой судеб и писчей тростинкой в руках. Да, это был он, бог превращений и таинств, великий Тот, покровитель писцов и ученых. Откуда являлся он, повинуясь тайному зову души? Из мрачных подземелий дуата? Из зала Двух Истин, где, стоя рядом с Анубисом - взвешизателем сердец, записывал грехи и благие деяния душ на последнем суде? Было ли то болезнью, вызванной чрезмерным напряжением мозга и неизбежными гормональными изменениями стареющего тела? Сориал не доискивался причины, чураясь психиатров, словно бродячих псов, расплодившихся на каирском кладбище, в этом городе мертвых двадцатого века, где ютились в чужих гробницах бездомные парии.
Отец восьми детей и дед четырнадцати внуков, Сориал прожил долгую и счастливую жизнь. Те внутренние перемены, что дали знать о себе на астральном рубеже Водолея, он воспринял как дар свыше, о котором нельзя рассказать никому, ибо недалек час, когда сама собой разрешится последняя тайна. Гностик и монофисит, он был добрым отцом и мужем и, хотя редко посещал церковь, щедро жертвовал на благотворительные нужды прихода. Профессорское жалование и должность консультанта музея позволяли ему жить, если не на широкую ногу, то вполне достойно и даже оказывать помощь различным организациям, включая общество защиты китов. Кто бы ни встретил его - святой ли Петр с ключами, или Осирис со знаками фараоновой власти - у него найдутся слова оправдания:
"Слава тебе, владыка правды! Я пришел к тебе… Я не творил неправды… не творил зла… не делал того, что мерзость перед богами", как гласит 125 глава "Книги Мертвых".
Письмо из Лондона, в котором ему предлагали принять участие в исследовании нетронутой гробокопателями гробницы фараона XXI династии, воспринял с энтузиазмом. Представился случай вновь побывать в Луксоре и Карнаке, столь щедро одаривших его счастьем открытий. Один только бог знает, какие тайны хранит подземная усыпальница! Конечно, работать в Долине Царей нелегко. Даже в молодые годы раскаленная каменная пустыня, кишащая змеями и скорпионами, - не подарок. Да и времена наступили лихие. В борьбе с террором власти продемонстрировали полнейшую беспомощность. Кого обрадует перспектива заполучить пулю или взорваться на мине, подложенной мусульманским фанатиком? Изуверы из Тегерана и этот кошмарный Каддафи мехами ненависти раздувают пламя войны и льют и льют в него масло своих нефтедолларов.
И все же Сориал склонялся принять заманчивое предложение. Мгновенная смерть на стократ священной земле, где в окружении магических символов пробуждаются бессмертные тени, не показалась такой уж страшной в сравнении с перспективой мучительной агонии на больничной койке. Никто ведь не застрахован от подобного конца. Еще хуже превратиться, разрывая сердца рыдающих родственников, в орущее мясо. Нужно особое везение, чтобы мирно уснуть в собственной постели. Но будет ли явлена такая милость?
Фотокопия, доставленная электронной почтой, поступила от того же лондонского адресата. Это был неизвестный математический папирус, в котором, насколько можно судить, были изложены правила измерения углов. Все бы ничего, но в вычислениях обнаружилась непонятная заковыка астрономического характера.
Лучшим знатоком жреческой математики считался русский профессор Коростовцев, но он умер несколько лет назад, и Сориал не знал, к кому обратиться за советом.
Загадочный папирус, в котором присутствовали иероглифы часов Дуата - времени безвременья, заставил профессора отбросить последние сомнения.
В ответном письме Сориал дал понять, что предложение его заинтересовало, но окончательное решение он сможет принять лишь при личной встрече, ибо существуют проблемы, которые следует всесторонне обсудить. Не прошло и нескольких дней, как в его университетском кабинете требовательно заклекотал телефон.
Звонили, однако, не из Лондона, а из Парижа. Дама отрекомендовалась доктором Милдред Крисст. Она сообщила дату прибытия и попросила о встрече. Предложив на ее выбор: музей или университет, он назвал присутственные часы.
- Боюсь, профессор, наш разговор может несколько затянуться, - ее определенно не устраивало ни то, ни другое место. - Я бы предпочла неофициальную обстановку, где нам никто не помешает.
Сориал понял ее с полуслова. Беседа о таком предмете, как захоронение и, тем более, хранящиеся в нем ценности, не для посторонних ушей. Разграбят подчистую, да еще и пристрелят.
- В неофициальной обстановке, но с официальными полномочиями? - уточнил он на всякий случай.
- Безусловно! В полном соответствии с египетскими законами.
Он назначил ей встречу у себя дома, на Абиталь эль Тахрир, возле отеля "Рамсес".
Доктор Крисст оказалась миловидной шатенкой средних лет, весьма подкованной в археологических тонкостях, что выяснилось с первых минут разговора. Не скрывая восхищения фаюмскими портретами, украшавшими стены кабинета, она так и прилипла к застекленным шкафам, где хранились всевозможные мелочи, столь дорогие сердцу каждого египтолога: деревянные и глиняные ушебти, каменные канопы и всевозможные скарабеи из синего фаянса, аметиста и серпентина. Особый интерес у нее вызвала богиня Бастет - длинноногая диабазовая кошка, добытая на раскопках мемфисского храма, и черная бронзовая Исида, кормящая грудью младенца Гора, привезенная из Ливийской пустыни.
- Истинная мадонна! - вздыхала толстушка Милдред, подслеповато щурясь из-под многодиоптрийных линз. - Александрия?.. Скорее всего время царствования Птолемея и Арсинои.
Ее терминология была безупречна, а датировка более-менее верна. Во всяком случае, в пределах относительной точности. Сердце старого профессора окончательно размякло, когда коллега из прославленного археологического общества Великобритании попала в десятку, определив происхождение ибиса из алебастра и позеленевшей бронзы. Благоговейные восклицания в честь всеведущего Тота пришлись как нельзя более кстати: "Не ибис Тота, но сам Тот в образе священной птицы! Психопомп - водитель душ!"
Дочь Сориала, согласно нерушимым законам египетского гостеприимства, подала крепчайший кофе по-турецки и ледяную воду в запотевших стаканах. Вспомнив общих знакомых, которых к обоюдному удовольствию удалось отыскать, незаметно перешли к делу.
Доктор Крисст, как и обещала, привезла необходимые документы, включая лицензию на археологические изыскания, заверенную по всем правилам, с марками и печатями. По условиям договора между правительственными учреждениями и транснациональным концерном "Эпсилон X,", со штаб-квартирой в Брюсселе, все археологические находки оставались в Египте. Концерн оставлял за собой лишь право научного исследования экспонатов, которое безраздельно передавалось Британскому музею. Надлежащим образом были заверены и привилегии на съемку документального, а впоследствии и художественного фильма для показа по каналам ВВС и CNN. В течение всего срока действия контракта стороны обязывались не разглашать подробности. Особое внимание уделялось месту работ и срокам их проведения.
- Это продиктовано не столько нашими общими научными интересами, сколько требованием спонсоров. Они надеются с лихвой покрыть расходы сенсационным сериалом, профессор. Надеюсь, вы понимаете? - объяснила Милдред.
- Вполне, коллега! Коммерция правит миром. Увы! - Сориал не скрывал удовлетворения. Сумма гонорара, предложенного ему как научному консультанту, превзошла все его ожидания. Он не только сможет помочь Мишелю, третьему сыну, недавно вступившему в брак, приобрести особняк на берегу Нила, но кое-что перепадет и дочери Анне, чья свадьба с капитаном военно-воздушных сил не за горами. Останется и на пожертвование комиссии по охране змей. Да будет над нами милость божественной кобры У го, охранительницы некрополей, когда придет час раскопок!
- Вам угодно подписать сейчас, или вы предпочитаете посоветоваться с вашим адвокатом? - она достала из кожаной сумки пластиковую папку с договором, отпечатанным в шести экземплярах на лазерном принтере и уже подписанным президентом концерна. - Ознакомьтесь, пожалуйста. Если возникнут вопросы, я с удовольствием отвечу.
Надо ли говорить, что он готов был поставить свою подпись немедленно. Аванс и сроки окончательного расчета его вполне устраивали, а остальное не имело значения. Все, что от него требовалось, он бы выполнил без всякого вознаграждения. Из чистого интереса. Когда тебе дают заняться любимым делом, да еще щедро платят за это, не до мелочных придирок. Обязательство хранить тайну его ничуть не смущало. Этого требовала профессиональная необходимость. Жизнь среди мертвых призывала к молчанию.
Тем не менее, положение обязывало прочитать договор или хотя бы сделать вид, что и ему, обломку исчезнувшего мира, не чужд деловой подход.
- Вы можете быть уверены в моей скромности, но тайна теряет всякий смысл, когда рабочие берутся за кирки и лопаты, - Сориал огладил бородку. - Вы-то знаете…