- Постойте, - поднял голову Эстергом, - я все-таки хотел бы поговорить с ним.
- Он ничего не помнит. И, кроме того…
- Знаю… Но мне хотелось бы задать ему несколько вопросов. Для дальнейших поисков решения…
- Вы трудный компаньон, Эстергом. Извините.
- Вы знали об этом, профессор.
- Знал, - сказал без улыбки Сатаяна. - Задайте ваши вопросы. Но не много. Это был… особый наркоз. Больной еще слаб.
Человек на столе открыл глаза. Взгляд его обежал лабораторию и задержался на Эстергоме.
- Здравствуйте, - сказал Эстергом. - Как вы себя чувствуете?
- Кто этот человек, профессор? - дрожащим голосом спросил больной. - Я просил вас не приглашать посторонних на ваши сеансы. Он, конечно, из газеты?
- Это… мой коллега, - мягко улыбаясь, объяснил Сатаяна. - Я пригласил его для консультации.
- Зачем? Я всецело полагаюсь на ваши методы лечения. Зачем вы его пригласили? - Голос больного окреп, стал резким и крикливым.
- Он крупный специалист в своей области, и я полагал…
- Уж не думаете ли вы, что я оплачу эту консультацию? - закричал больной. - Как бы не так.
- Но я и не возьму с вас платы, - сказал Эстергом.
- А мне не нужны ваши подачки! - продолжал кричать больной. - Вы знаете, с кем имеете дело?
- Он все знает, - возможно мягче сказал Сатаяна. - Мы хотим… э… скорее поставить вас на ноги. Вас ждет работа, важная работа, не так ли?
- Да-да, конечно, - вдруг согласился больной. - Конечно, вы правы, профессор. Благодарю вас. Как вы находите мое состояние сейчас?
- Вам лучше, разве вы сами этого не чувствуете?
- Да-да, конечно. А как по-вашему? - Теперь глаза больного были устремлены на Эстергома.
Инженер содрогнулся - такую прочел в них тоску и мольбу.
- Я… согласен с профессором Сатаяной, - хрипло пробормотал Эстергом. - Позвольте, однако, задать вам несколько вопросов.
- Конечно, конечно…
- Я предлагал профессору применить одно средство, но прежде чем решать окончательно, хотел бы узнать… Скажите, когда вы думаете о работе, о вашей незавершенной работе, вам не изменяет память?
- Нет… Пока нет… Но я не могу долго думать о ней… Начинается боль… Безумная головная боль…
- И вы не забываете формул, которыми пользовались при расчетах?…
- Разумеется, нет, они всегда у меня в голове.
- Превосходно, припомните одну из них. Любую…
- Мне придется написать. На чем?
Сатаяна сделал знак ассистентам. Один поднес к груди больного папку с приколотым листом бумаги, другой вложил в правую руку карандаш.
- Что же написать? - спросил больной, внимательно глядя на Эстергома.
- Что хотите. Любую последовательность формул, какой-нибудь вывод… Я не специалист в вашей области, но если понадобится, мы с профессором проверим потом по справочнику…
- Едва ли вы сможете проверить меня по справочнику, - прошептал больной, приподняв голову и быстро покрывая лист бумаги строками математических символов.
Эстергом внимательно следил за движениями его руки.
- Можете взять это, - сказал больной, откидывая голову на подушку. Здесь довольно сложный вывод одной формулы, касающейся… Впрочем, неважно, чего она касается… Я сознательно не довел вывод до конца… Но любой физик вам подтвердит, что тут все верно… Хотя далеко не каждый догадается, какие отсюда следуют выводы…
Карандаш выпал из его ослабевших пальцев и покатился по полу.
- Благодарю, - сказал Эстергом, беря листок с формулами. - Чтобы проверить вашу память, поступим так: завтра, не заглядывая в эти записи, вы попробуете повторить вывод… Потом мы с профессором сравним результаты. Сумеете повторить всю эту запись на память?
- Не задумываясь, в любой момент, даже если разбудите меня среди ночи…
- Превосходно. Теперь следующий вопрос: вы любите читать? Разумеется, я не имею в виду чтение научных публикаций…
Больной усмехнулся:
- Уже много лет у меня не оставалось времени для такой чепухи. Здесь, в клинике профессора, я мог бы позволить себе, но профессор утверждает, что моей бедной голове необходим полный отдых…
- Разумеется, - кивнул Эстергом. - А теперь скажите, когда вы последний раз были в Египте?
Сатаяна предостерегающе поднял руку, но Эстергом сделал вид, что не заметил этого жеста.
Лицо больного выразило удивление:
- В Египте? - повторил он. - Почему именно в Египте, а, например, не в Мексике?… Впрочем, это не имеет значения. Я никогда не был ни в Мексике, ни в Египте…
- Но вам, конечно, хотелось бы побывать там?
- Не думал об этом… Может быть, в молодости. Последние годы я был слишком занят. А впрочем… Египет… Это интересно… Иногда мне снится что-то такое… К сожалению, не могу сейчас припомнить…
- Постарайтесь…
- Достаточно, коллега, - резко прервал Сатаяна. - Наш пациент утомлен. На сегодня довольно. Отвезите его…
Яростный взгляд профессора сверлил в упор лицо Эстергома.
Когда двери лаборатории задвинулись за тележкой, увозившей больного, Сатаяна дал волю своему гневу.
- Вы сошли сума! - закричал он, прижимая руки к груди. - Как вы могли?… Извините меня, но за каким дьяволом вы суетесь не в свое дело?
- Но вы же разрешили…
- Я считал вас умнее… Или вы… э… вздумали проверять меня?
- Я проверял только самого себя, - тихо сказал Эстергом. - А он… Разве вы рассчитываете вылечить его, профессор?…
- В данном случае это не имеет значения. Своими вопросами вы могли ускорить развязку. И я еще не уверен, что не ускорили… Он не знает диагноза, не подозревает о "растроении" своего сознания, о том, что как личность он перестал существовать…
- Но…
- Молчите… Я должен сохранить его… Он мне необходим для… продолжения. Имейте в виду, больше никаких встреч с этим человеком… Формулы, которые вы заставили написать его…
- Повторять их не придется. Достаточно того, что он написал сегодня.
- Объясните по крайней мере, зачем вам все это понадобилось?
- Вы, пожалуй, не поверите, если скажу, что затем, чтобы помочь вам.
- Не поверю…
- Напрасно. Я хотел понять, кто из нас троих более безумен…
"Действительно, кто из нас троих более безумен?" - думал Эстергом, возвращаясь к себе по пустынным бульварам еще не проснувшегося огромного города. Стук шагов по бетону разносился в предрассветной тишине. Какие-то одинокие фигуры маячили на далеких ярко освещенных перекрестках. За деревьями с шелестом проносились невидимые машины.
"Все-таки кто же?… Этот несчастный, ставший объектом безумных экспериментов маньяка? Или Сатаяна, одержимый манией всезнания, который пытается лишить людей последнего, что у них осталось, - права на свой собственный внутренний мир? Или он, инженер Эстергом, конструктор электронного оборудования, при помощи которого Сатаяна надеется осуществить вивисекцию человеческого сознания? Все они безумны… И безумен мир, в котором возможно такое. Сатаяна это уже понял. Он не говорит о безумцах. Он делит людей на своих пациентов и тех, которые его пациентами еще не стали. Но могут стать в любой момент…
Ложь - все эти разговоры о поисках объективной исторической истины: ее просто не существует. Может быть, ложь и то, что образы, схваченные видеомагнитной пленкой, живут где-то в тайниках мозга. Разве не могут они быть порождением болезни, наркоза? Сатаяна упоминал об "особом наркозе"… И в конце концов, чьи мысли были схвачены и расшифрованы сегодня: только ли того, кто лежал на столе, или и тех, кто присутствовал при эксперименте? Ведь он, Эстергом, лучше других ориентируется в возможностях своей аппаратуры… Перед человеческой мыслью любые экраны бессильны. Пока бессильны. Значит…
Формулы на экране - это, конечно, тот… Его мысли… Очнувшись, он очень точно повторил их на листе бумаги. Но какое совпадение: эти формулы служат для расчета скоростей видеомагнитной записи. Похоже, что он, до того как попал в клинику Сатаяны, занимался такой же проблемой, которой вынужден сейчас заниматься Эстергом? Он не довел вывод до конца… Эстергом тоже не довел. Не сумел. Получалась неопределенность… Но кажется, этому человеку удалось пойти дальше. Он сказал что-то о выводах, которые не каждый сумеет сделать… Кто же он, безумец или гений? И кем он был, почему Сатаяна скрывает его имя?
А образ этой женщины? В чьем мозгу он отпечатан? Почему она показалась Эстергому странно знакомой? Почему, почему?… Тысячи "почему" породил этот проклятый эксперимент!
И формулы… Почему именно эти формулы оказались расшифрованными? Только эти?…
Эстергом остановился, вытащил из кармана листок с формулами, перечитал. Задумался. Еще раз перечитал… Где-то в глубине сознания рождалась мысль… Она еще не успела облечься в математические символы, но Эстергом уже понял: пришло решение.
- Да, конечно, существует еще одна возможность, - теперь он разговаривал вслух сам с собой, - скорость записи увеличивать не обязательно. Можно пойти иным путем, совершенно иным. Этот человек подсказал мне… Чертовски просто… Как раз то, чего добивается Сатаяна. Вот оно, это решение…
Эстергом присел на край бетонной дорожки. Несколько строк - и вывод закончен. Окончательную формулу он заключил в жирную рамку. Эти несколько символов - ключ, которого ждет Сатаяна. Ключ к внутреннему миру человека. Ключ, которым можно распахнуть окно в бесконечность. Кто же окажется прав? Что за окном: бесконечность всезнания или бесконечность непроницаемого мрака? Или это одно и то же?… Впрочем, теперь нетрудно убедиться. Хотя бы с помощью видеомагнитной ленты, взятой у Сатаяны. Ленты с записью ночного эксперимента. Формулу на всякий случай надо уничтожить… Теперь он ее уже не забудет. И скорее в лабораторию! Надо успеть все сделать до прихода сотрудников…
На какое-то мгновение он заколебался: неужели тут нет ошибки? И он действительно на пороге?… На пороге неведомого… Чем бы это ни обернулось в дальнейшем человечеству и ему самому, он должен убедиться, должен переступить порог! А Сатаяна?… В конце концов, можно будет и не раскрывать ему всего…
Эстергом разорвал на мелкие клочки листок с формулами, подбросил обрывки вверх и побежал в глубь темного лабиринта улиц. Порыв утреннего ветра подхватил клочки бумаги, понес их над пробуждающимся городом все выше и выше, в светлеющее небо.
В полдень профессора Сатаяну вызвали к телефону. Звонил Валлон… Сатаяна выслушал не прерывая, только чуть заметно покачивал головой. Лицо его оставалось непроницаемым. Наконец Валлон умолк. Молчал и Сатаяна.
- Алло, - донеслось в трубку, - поняли вы, что произошло?
- Понял, - сказал Сатаяна. - И очень сожалею. Прошу принять мое глубокое соболезнование. Мсье Эстергом был талантливым инженером…
- Вы полагаете, что это уже… конец? - помолчав, спросил Валлон.
- Судя по тому, что вы рассказали, да… Разумеется, я приму его в свою клинику, но ничего не могу обещать. Ничего… Вас интересует возможная причина?… Трудно сказать. Кажется, он слишком много работал… Может быть, это… В конце концов, никто из нас не гарантирован от подобного… Никто, господин Баллон. Нет-нет… Надеюсь, наше с вами джентльменское соглашение остается в силе. Люди уходят, но проблемы остаются… Кстати, я слышал, что у Жака Эстергома был способный помощник… Да-да… Может быть, он?…
Странный мир
На этой планете было зеленовато-фиолетовое небо, чистое и удивительно глубокое. К вечеру на нем появлялись легкие янтарные облачка. Маленькое неяркое солнце пряталось за них, и на голубые равнины ложились причудливые синие тени.
Здесь все было чужим, странным, настораживающе необычным: бескрайние пустые равнины и едва уловимое струение тихих рек, неведомые травы с крупными фиолетово-синими соцветиями и загадочные существа, напоминавшие земных стрекоз. Они появлялись на закате и, собравшись в рои, бесшумно кружили в теплом, неподвижном воздухе.
- Они прилетают танцевать в нашу честь, - заметил как-то вечером капитан.
- Надо поймать и заспиртовать несколько штук, - сказал Лур. Он приложил широкую массивную ладонь к густым бровям и внимательно следил за трепетом золотистых крыльев. - Разумеется, это какие-то насекомые, - добавил он, щурясь, - но я затруднился бы причислить их к одному из земных видов.
Вель ничего не сказала. Она только вздохнула тихонько и снова подумала, что им повезло… Здесь почти как на Земле: и кислород, и даже вода. Можно выходить без скафандра и вдыхать пьянящий воздух, напоенный терпким запахом странных трав.
- Однако они осторожны, - продолжал Лур, все еще держа ладонь у глаз. Пляшут над водой и не хотят приближаться. Если бы у меня был сачок на длинной палке…
- Ты его сделаешь потом, - сказал капитан. - Сначала надо покончить с ремонтом. Главное - готовность к старту в любой момент. Никогда не знаешь, что тебя ждет на чужой планете.
- Тут нет никого, кроме этих стрекоз. Третий день только стрекозы на закате. Цветы и стрекозы… Планета необитаема, это совершенно ясно.
- Ясно… - с сомнением повторил капитан. - Шерру на шестой Бета Лебедя тоже все было ясно. Так он успел записать в своем дневнике. Когда это случилось, Вель?
- Двадцать лет назад.
- Именно! За год до твоего рождения, девочка.
- Да, но если ввести поправку на отсчет земного времени…
- Зачем? Время надо отсчитывать в той системе, в которой оно прожито. Мне сорок, и ни годом больше. Сорок, понимаешь?… А по земному счету я рожден полтора века назад. Шерру сейчас стукнуло бы шестьдесят…
- В земной системе отсчета мне тоже шестьдесят, - заметил Лур. - Мои ровесники уже приближаются к преклонному возрасту, а я…
- А ты собираешься ловить стрекоз на четвертой к этого солнца, усмехнулся капитан. - Сачком на длинной палке.
- Можно использовать компрессор входного шлюза, - покраснев, возразил Лур, - втянуть целый рой в дезинфекционную камеру и умертвить азотом.
- Это все потом, - задумчиво сказал капитан, провожая взглядом ближайший рой. - А они очень красивы, - продолжал он, - особенно когда солнечные лучи золотят их крылья. Красивы и грациозны… Их полет действительно напоминает танец. Неправда ли, Вель?
- Да…
- Интересно, где они прячутся днем?… Впрочем, это не самое главное… Кажется, у нас вышли из строя несколько конденсаторов. Если ремонт затянется… - Капитан покачал головой.
- Нам вовремя подвернулась эта планета, не так ли? - Лур подмигнул капитану. - Пожалуй, "Вихрь" не дотянул бы до ближайшего маяка?…
Капитан молча пожал плечами. Он смотрел на танцующих стрекоз. Рои висели над водой мглистыми колоннами. Теперь они казались неподвижными. Лишь золотистые блики выдавали стремительное движение тысяч прозрачных крыльев.
- В сущности, неизвестно, что произошло с Шерром и его товарищами, вполголоса начал капитан, словно говоря сам с собой. - На шестой Беты Лебедя они тоже обнаружили каких-то насекомых. Богатую растительность и насекомых. Шерр не написал, что это были за насекомые. Энтомология никогда не входила в круг его интересов. Он счел планету необитаемой. Так ведь, Вель?
- Да…
- Необитаемой, - повторил капитан, не отрывая взгляда от танцующих роев. - И спасательная экспедиция, высадившаяся там через несколько месяцев, действительно не нашла никаких следов жизни; не нашла даже растений и насекомых, о которых было написано в дневнике… Корабль Шерра был занесен песками пустыни…
Мглистые рои сблизились и начали медленно двигаться один за другим, образуя гигантский хоровод вокруг космического корабля.
- Они окружают нас, это ясно! - воскликнул Лур. - Лучше уйдем внутрь ракеты.
- Ты только что собирался ловить их сачком. - В голосе капитана прозвучала насмешка.
- Мы без шлемов, - пробовал оправдаться Лур, - и наши комбинезоны не так уж надежны.
- Можно включить защитное поле вокруг корабля, - предложил капитан.
- Зачем? - Ведь резко тряхнула головой, отбрасывая упавшие на лоб волосы. - Они не пытаются приблизиться. Зачем их пугать?
- Ты говоришь так, словно считаешь их разумными, - недовольно заметил Лур, отступая к отверстию входного шлюза. - А если они вдруг вздумают наброситься на нас и если… они ядовиты?
- Вот именно, дети мои, - сказал капитан, - если, если… Сто тысяч "если". Поэтому ступайте внутрь корабля и наденьте шлемы, если… если вы собираетесь полюбоваться закатом.
- А вы? - подозрительно спросила Вель.
- Я подышу еще немного здешним воздухом и последую вашему примеру. Идите.
Лур и Вель молча повиновались.
Когда они возвратились, капитана на выдвижном мостике не было. Легкая металлическая лестница была опущена до самого грунта.
- Он ушел, - взволнованно воскликнула Вель. - В такую пору! Солнце совсем низко. Через несколько минут будет темно.
- Но они тоже исчезли, - заметил Лур, озираясь, - смотри, ни одного роя…
- Как странно! Куда он мог пойти и зачем?
- Он - капитан, - Лур пожал плечами, - и не обязан давать нам отчет.
- Но параграф девятый устава внеземных экспедиций, - не сдавалась девушка. - Капитан не может…
- О-ва-ва, - донеслось снизу. Раздвигая руками гибкие голубоватые стебли, капитан неторопливо шел к кораблю.
- Вель, Лур, - крикнул он, добравшись до площадки, на которой трава была сожжена дюзами "Вихря", - спускайтесь… Они исчезли. И я видел, как это произошло. Не знаю, что и думать…
Вель стремительно скользнула по ажурной лестнице. Очутившись внизу, отбросила прозрачный шлем. Он повис за плечами, как капюшон.
- Они спрятались в траве?
- Вовсе нет.
- Улетели прочь?
- Нет…
- Они скрываются в земле, это очевидно, - сказал Лур, подходя. - У них должны быть норы глубоко под корневищами трав…
- Я тоже так думал. - Взгляд капитана был устремлен поверх головы Вель, в темнеющие дали на востоке; оттуда ощутимо накатывалась ночь. - Но они не ушли под землю, - продолжал капитан после короткого молчания. - Они… погрузились в воду… Все сразу, как по команде. Странно, не правда ли?
- Куда именно?
Капитан махнул рукой.
- В ближайшее озеро, и дальше, в реку, которая соединяет озера. Я не успел оглянуться, как все они исчезли.
- Ясно, - кивнул Лур. - Вот причина их неожиданных появлений и мгновенных исчезновений. Здесь вокруг озера - сотни озер. Что ж, вполне естественно… Я подозревал нечто подобное.
- Но ты только что утверждал иное, - усмехнулся капитан. - Впрочем, это неважно. Завтра вечером мы проследим за их появлением, если, конечно… Он не кончил.
- Если что? - быстро спросила Вель.
- Если они захотят еще раз навестить нас.