Ван Рейна окружало голубое сияние электрических разрядов. Время от времени в том месте, где невидимо находился "Ганток", сверкали ослепительные вспышки - это случайно совпадала фазировка кораблей. Судя по всему, борфудианцы непрерывно стреляли - в отчаянной, невозможной надежде, что один из снарядов окажется в необходимом состоянии, когда будет проходить через "Меркурий"... либо через желудок ван Рейна... нет, сквозь объемы пространства, в которых с некоторой частотой существуют упомянутые объекты - нужно все-таки выражаться корректно.
А вот и эта чертова плита обшивки. Закрепить домкрат, теперь согнуть, придать ей хоть какое-то подобие правильной формы... ну, взялись, нажали... гидравлика, силовой привод, все это мило, но и без мускулов здесь не обойтись. Посмотрим, осталось ли еще что-нибудь под всем этим жиром... уложить брусья, временно их закрепить, включить горелку... не забыть опустить маску... ну а теперь - держать дугу и вспоминать свою бурную молодость... Черт! Чуть-чуть посильнее - и полетел бы прямо в межзвездный холодильник. А вообще-то следующие корабли нужно будет укрепить еще сильнее.
Наконец плита встала на место; изо всех сил стараясь не замечать боли, охватившей буквально каждую клетку отвыкшего от физической работы тела, он поплелся к шлюзу.
Не успел ван Рейн выйти из камеры, как дикие толчки прекратились и грохот стих; на какое-то мгновение он даже решил, что оглох.
С экрана смотрело лицо Торреса, мокрое от пота и осунувшееся:
- Угомонились. Поняли, очевидно, что их собственная посудина разлетится прежде нашей.
- Отлично! - буквально завопил ван Рейн, с трудом разгибая покрытую синяками и ссадинами спину.- А теперь стягивай корабли, действуй по плану. У тебя что, мозги размягчились?
И тут знакомая, скручивающая все тело судорога сказала ему, что корабль перешел в нормальное состояние; ровный гул гипердрайва смолк. Какая-то сила рванула "Меркурий" вбок, и ван Рейн едва удержался на ногах.
Рентарик сделал последний, отчаянный ход: он выключил свой гипердрайв и вернулся в обычное пространство, где не бывает скоростей больших, чем скорость света. Не сделай его противник того же самого, напряжение силовых лучей мгновенно разрушило бы оба корабля. Борфудианец хотел отомстить, пусть даже ценой собственной жизни. Однако, планируя поход "Меркурия", учли и такую ситуацию: установленный на нем детектор мгновенно отключил двигатели.
Торрес с трудом избежал столкновения и сразу же расположил свой корабль на расстоянии в несколько метров от "Гантока", удерживаемого непреодолимой силой тракторного и прессорного лучей; оружие борфудианцев снова стало бесполезным. А если те сдуреют вконец и попытаются, одевшись в скафандры, преодолеть это малое расстояние, чтобы взрезать обшивку "Меркурия",- будет совсем нетрудно сбросить их в пространство маленьким вспомогательным прессором.
Злорадно расхохотавшись, ван Рейн снял скафандр и не торопясь пошел на мостик, чтобы побеседовать с Рентариком по душам.
- ...Как только мы включим свое гиперполе, вы тоже окажетесь в нем, а у нас достаточно мощности, чтобы тащить и вас, что бы вы там ни выделывали со своими двигателями, ясно вам это? Мы в несколько раз сильнее, так что расслабьтесь лучше, отдохните и летите, куда вас ведут. Если мы хоть что заподозрим, сразу разберем ваш корабль по винтику. Знаете, есть у нас такая пословица: "Ехать так ехать, сказал попугай, когда кошка потащила его за хвост"... А вот так выражаться совсем некрасиво, мой коммуникатор краснеет. Хоккей,- обернулся ван Рейн к своей команде.- Полный вперед, и берем с собой эту плотвичку, мнившую себя зубастой акулой.
На окраине Антареса их встретил крейсер Лиги, вызванный по лазерной связи,- колония считалась заслуживающей защиты от бандитов, политических агитаторов и прочих злоумышленников. Когда-то эта огромная, умирающая звезда имела больше планет, но в процессе расширения она поглотила внутренние из них. Ни на одной из оставшихся не оказалось жизни, зато здесь нашли столько минеральных богатств, что их, вкупе с удобным для организации торгового центра положением системы, хватало на прокорм населения не меньшего, чем на Луне. Ван Рейн передал пленный корабль военным, управление - Торресу и почти устранился от дел. Он много спал - с таким храпом и криками, что Доркас затыкала уши. Сказывалось напряжение: хотя борфудианцы сидели тише воды, ниже травы, все последние дни приходилось бдительно следить, не придумают ли они какую гадость.
Торрес хотел поговорить с пленниками, но ван Рейн не позволил:
- Нет, мальчик, нет. Отказывая этим героям в праве предстать пред наши ясные очи, мы издергаем их больше, чем любой руготней. Я хочу, чтобы к следующей беседе славный капитан Рентарик обкусал себе ногти до самых локтей.
После приземления старый сибарит бесстыдно навязался в гости к губернатору, с правом свободного пользования губернаторскими винами и губернаторскими наложницами. В промежутках между банкетами он каким-то образом нашел время изучить местные магазины и поднял цену грамма своего перца на целый милликредит. Колонисты, конечно же, будут ворчать, но ничего, выдержат. Да и вообще, если бы не он, глотать бы этим ребятам преснятину либо стряпать синтетические пряности в десять раз хуже и в два раза дороже. Так неужели нельзя получить с них вполне заслуженный навар?
После трех суток таких развлечений ван Рейн решил, что Рентарик уже дошел до кондиции. Местом для беседы был избран парадный колонный зал. Выглядел развалившийся на губернаторском троне торговец весьма живописно: в правом кулаке - глиняная трубка, в левом - бутылка, в рассыпавшиеся по плечам волосы вплетены миниатюрные колокольчики, грязный купальный халат едва прикрывает необъятное брюхо. Картину удачно дополняли три девушки, одна из которых играла на арфе, другая обмахивала этого римлянина времен упадка империи опахалом из павлиньих перьев, а третья, устроившаяся на подлокотнике кресла, звонко хихикала, закидывая в его раскрытый рот охлажденные виноградины. Сейчас Вселенная казалась ван Рейну вполне пристойным заведением.
Почерневший и осунувшийся Рентарик появился в сопровождении двух гвардейцев Лиги. Он пересек сверкающий пол необъятного зала и замер, глядя на своего победителя горящими от ненависти глазами.
- Да кто это нас удостоил? - радостно взревел ван Рейн,- Приветики-салютики-ромашечки! Жильем, надеюсь, довольны? Говорят, в здешних тюрьмах великолепные условия.
- Для вашей расы - возможно,- Борфудианец кипел плохо сдерживаемой яростью,- С моей командой обращаются самым возмутительным образом.
- Не может быть! У меня прямо сердце кровью обливается. И нос.
- Пират! - брызнул слюной пленник,- Кровь еще прольется, можешь быть уверен. Его Могущество примет меры.
- Меры, говоришь? Твой вонючий король будет мерить, как глубоко он провалился в дерьмо,- вот и все его меры,- презрительно бросил ван Рейн,- Если уж цивилизованные планеты не решались начать войну, когда вы занимались флибустьерством, он не решится тем более, хотя роли теперь и поменялись. Не-ет, он просто смирится перед неизбежным и попробует научиться жить в новой обстановке.
- Что вы намерены делать? - холодно спросил Рентарик.
- Нам, пожалуй, стоит получить небольшой выкуп, как вы думаете? - Ван Рейн погладил свою козлиную бородку,- А если не удастся - что ж, на местных шахтах уйма вакансий. Условия там, понимаете ли, не очень хорошие, вот и посылают туда преступников. Однако из врожденной своей доброты и благожелательности я позволю вам выбрать одного члена команды - не себя, конечно же,- который отправится домой и расскажет там о происшествии. Я даже сам обеспечу его проезд. Ну а потом начнем торговаться, с учетом стоимости этого проезда.
- Послушайте,- зло прищурился Рентарик.- Я прекрасно осведомлен о нравах вашего подлого, меркантильного общества. Вы органически не способны сделать что-нибудь, не обещающее прибыли. А переоборудование вашего грузовика, чтобы он мог захватить в плен военный корабль, должно стоить гораздо больше, чем этот грузовик способен заработать.
- Здесь вы абсолютно правы. В три раза больше. Конечно, часть этих денег мы вернем, если выставим свою добычу на аукцион, но только товар слишком специфический, чтобы за него много дали.
- Вот именно. Значит, мы все равно задушим ваш антаресский маршрут. И не думайте, что мы прекратим патрулировать зону своего суверенитета. А в борьбе на измор вы сдадитесь первыми: слишком большими будут убытки.
- А вот тут-то вы, мой друг, ошибаетесь,- Ван Рейн возбужденно взмахнул трубкой,- Наша прибыль заметно уменьшится, но свести ее к нулю - это у вас не выйдет. Поэтому мы будем торговать так долго, как нам заблагорассудится. Дело в том, что каждый рейс приносит тридцать процентов прибыли.
- Если учесть, что переоборудование корабля стоит триста процентов этой прибыли, то...
- Верно. Но ведь мы установили специальное оборудование только на каждый четвертый корабль. Маржа будет очень маленькой, однако, если заняться арифметикой, станет ясно, что убытков мы кое-как избежим.
- Четвертый? - Ничего не понимающий Рентарик удивленно потряс головой.- Какой тут смысл? Мы победим в трех из каждых четырех стычек.
- Тоже верно. В результате трех этих побед вы захватите двенадцать рабов. А в четвертой схватке победим мы и повинтим двадцать борфудианских астронавтов. Потерю кораблей мы как-нибудь уж выдержим - эта заварушка быстро кончится, и тогда вы нам за все заплатите. Дело, видите ли, в том, что вы никогда не будете знать, способен данный конкретный корабль сопротивляться или нет. Так что придется вам распустить свои пиратские команды, иначе от них быстро ничего не останется. Ясно? - Ван Рейн приложился к бутылке.- У нас подтасованная колода: чем дольше вы будете играть, тем больше проиграете, так что лучше уж бросайте это дело побыстрее.
Рентарик пригнулся, словно для прыжка.
- Уже здесь, на этой планете, я узнал, что ваши астронавты отказались летать через Коссалут,- прошипел он.- И вы думаете изменить это решение, уменьшив количество попадающих в плен на четверть?
- Само собой.- Ван Рейн продемонстрировал отличный образец сытой, самодовольной улыбки.- Во всяком случае, насколько я знаю наших ребят. Продолжая свои набеги, вы потеряете большую часть своих команд и станете совершенно беззащитными. А тогда вам уже придется договариваться с нами, иначе Лига попросту свергнет вашу придурочную изоляционистскую монархию. Операция будет такой быстрой и легкой, что ни один из политиканов просто не успеет вмешаться. Наши условия будут включать освобождение всех рабов и весьма солидные компенсации. Весьма, весьма солидные компенсации. Эти условия непреложны, так что чем больше пленников вы захватите, тем дороже вам это обойдется. А любой человек, в котором есть хоть немного пороха, может выдержать пару лет службы на одной из ваших ржавых вонючих посудин, если будет знать, что потом получит за это достаточно, чтобы бросить работу и жить в роскоши. Да нам придется отбиваться от добровольцев!
Ван Рейн откашлялся и продолжал, теперь уже более мягко:
- Разве не разумнее будет заключить соглашение сразу? Мы проявим всю возможную снисходительность. Вам, конечно же, не будет хватать астронавтов - ничего, пошлете своих ребят в наши академии, мы возьмем за их обучение всего немногим больше обычной платы. Ну и - несколько небольших концессий...
- И через сотню лет мы будем принадлежать вам со всеми потрохами,- не то прорычал, не то простонал Рентарик.
- А не согласитесь - вся ваша проклятая империя будет принадлежать нам гораздо раньше. Ну, захватите вы еще сколько-нибудь там наших людей, доведете себя до синюшного состояния, после чего придем мы, освободим их, а заодно прихватим все, что там у вас еще останется. Вы, конечно, можете оставить наши корабли в покое, но об этом сразу узнают подчиненные вам системы и вся эта хлипкая империя мгновенно развалится, ведь кто же помешает нам завозить по пути агитаторов и оружие для мятежников? Третий выход - незамедлительно освободить всех рабов и заключить то самое соглашение, о котором я битый час уже долдоню. В таком случае ваш правящий класс потеряет власть не сразу, а постепенно и сохранит свои жизни. Так что выбирайте. Меня, собственно, устраивает любой из вариантов.- Торговец безразлично пожал плечами.- Значит, решили,- продолжил он.- Вы подбираете кого-нибудь из своих, и мы его отпускаем, чтобы доложился главному вашему борову. Может заодно передать, что Николас ван Рейн из Торгово-технической Лиги никогда не совершает необдуманных поступков и никогда не говорит необдуманных слов. Господи, да вас должно было насторожить одно уже название моего корабля.
Рентарик сгорбился и словно усох.
- Почему? - прошептал он.
- Меркурий,- толстый торговец в грязном халате поучительно поднял палец,- это древнеримский бог торговли, азартных игр и... ja, воровства.
Треугольное колесо
Некоторые замечания о лейтмотиве
Любой, кто хоть что-то смыслил в науке, знал, что получение энергии из атомного ядра невозможно. Тут и была открыта цепная реакция.
Как легко можно доказать, излучатели энергии - "лучей смерти" в популярной фантастике - неизбежно будут раскаляться сами, а не сжигать мишень, что сделает их неприменимыми на практике. Тут кто-то изобрел лазер.
Общеизвестно, что для создания ускорения космический корабль должен выбрасывать вещество, а его команда будет страдать от перегрузки все время, кроме периодов свободного падения, не говоря уже о том, что нечего и мечтать о маневрировании в космосе. Но нашлись иконоборцы, которые придумали способ использовать положительные и отрицательные гравитационные поля.
При скорости корабля меньшей, чем скорость света, путешествие к звездам требует столетий. Поэтому другие солнца и их планеты недостижимы для человечества. Уравнения Эйнштейна доказывают это со всей очевидностью. Но был открыт квантовый надпрыжок, и тут же сверхсветовые корабли заполонили Галактику.
Одно за другим рушились непреодолимые препятствия: самые основополагающие законы природы, как выяснилось, имели набранные мелким шрифтом примечания, и непочтительные исследователи перепиливали одну за другой решетки, препятствующие выходу человечества на свободу. Теперь уже требовалась изрядная неосторожность, чтобы утверждать, будто существует абсолютно незыблемая истина или принципиально недостижимая цель.
Я как раз такой чудак. Поэтому я утверждаю, прямо и недвусмысленно, что существуют некоторые вечные жизненные ценности. Это, конечно, человеческие ценности. Mutatis mutandis, возможно, они также являются ценностями и для любого мыслящего вида на любой обитаемой планете Вселенной, но я не настаиваю на этом утверждении. На чем я настаиваю - это что человек, дитя Земли, живет по определенным неизменным законам.
К ним относятся:
Первый закон Паркинсона: объем любой работы увеличивается, пока не окажутся заняты все имеющиеся в наличии сотрудники.
Второй закон Паркинсона: траты растут вместе с доходом.
Откровение Старджена: девяносто процентов всего - дрянь.
Закон Мэрфи: все, что может испортиться, испортится.
Четвертый закон термодинамики: на любое дело нужно больше времени и денег, чем планировалось.
Мое утверждение не столь безответственно, как может показаться: приведенные характеристики образуют часть моего определения человека.
Вэнс Холл
Комментарии к "Философии" Ноя Аркрайта
1
- Нет!
Рибо, отпрыск Легнора, Гилригорский Страж Границы, отпрянул от рисунка, как если бы тот внезапно ожил.
- О чем ты только думаешь? - выдохнул он. - Сожги это! Сожги немедленно! - Его дрожащая рука указала на большую жаровню: выбивавшиеся из нее язычки пламени слегка разгоняли сумрак, сгустившийся в приемном зале. - Кинь его в огонь! И я ничего не видел, а ты мне ничего не показывал. Ты понял?
Дэвид Фолкейн выпустил из рук листок бумаги с наброском. Тот медленно спланировал на стол - все-таки атмосферное давление на этой планете было на четверть больше земного.
- Да что… - его голос по-дурацки сорвался. Злость на себя вытеснила страх. Дэвид расправил плечи и решительно посмотрел в глаза айвенгца. - В чем дело? Это же просто рисунок!
- Ты нарисовал малкино! - Рибо содрогнулся. - А ведь ты не Посвященный и даже не принадлежишь к нашему виду.
Фолкейн во все глаза смотрел на инопланетянина - как будто потомок землян мог что-нибудь прочесть на этом нечеловеческом лице. В тусклом красном солнечном свете, косо падавшем из узких окон, Рибо больше походил на льва, чем на Homo sapiens, да и это сходство было отдаленным. Его тело лишь в общих чертах напоминало человеческое: две руки, две ноги, короткое и широкое туловище. Конечности были мощными и длинными, ходил Рибо, наклонившись вперед, так что, несмотря на его более чем двухметровый рост, Дэвид мог смотреть ему в лицо, не задирая головы. Каждый из трех оканчивавшихся острыми черными когтями пальцев на руке айвенгца имел на один сустав больше, чем у человека, а большие пальцы смотрели наружу. Покрывавший все тело инопланетянина рыжий мех походил на жесткие перья - каждый волосок имел несколько мохнатых отростков. Лицо было плоским, нос отсутствовал вовсе - дыхательные отверстия располагались по бокам мощных челюстей. Но если и можно было что-то прочесть в огромных зеленых глазах и в выражении неожиданно подвижного, почти женственного рта, этому препятствовала затеняющая лицо косматая каштановая грива - начинаясь на массивной круглоухой голове, она спускалась до середины мускулистой спины. Оканчивающийся кисточкой хвост нервно подергивался. Пара коротких кольчужных штанов и кожаная перевязь с тяжелым боевым топором подчеркивали экзотическую внешность хозяина замка.
Тем не менее, как было известно Фолкейну, мозг инопланетянина был развит ничуть не меньше, чем его собственный. Беда была только в том, что развивался он не на Земле. К тому же, в дополнение ко всем эволюционным различиям, разум айвенгца сформировала культура, до конца не понятная ни одному человеку… Так в какой же мере можно рассчитывать найти общий язык?
Юноша облизал потрескавшиеся в сухом холодном воздухе Айвенго губы. Его рука не коснулась бластера, но он внезапно осознал, как приятно ощущать на бедре солидную тяжесть оружия. Преодолевая растерянность, Дэвид выдавил из себя:
- Я приношу извинения, если мои действия оказались оскорбительны. Ты должен понять, что чужестранец может нарушить обычаи по неведению. Не объяснишь ли ты мне, в чем дело?