– Фу, жарища натуральная! И зачем только одеяния варгов шьют из такой толстой и плотной ткани? Бред бредовый! Нет, чтобы ввести сезонную форму одежды, как принято в культурных и цивилизованных странах. То есть, зимние и летние балахоны…
В отдалении послышалось громкое и задорное улюлюканье.
"Спрячься, братец, вон за то дерево", – посоветовал осторожный внутренний голос. – "Бог его знает, что происходит. Может, это хвалёные ровенские Демоны вышли на утреннюю весёлую прогулку?".
Через пару минут мимо толстенного дуба, за стволом которого притаился Игорь, промчался-проскакал здоровенный зелёный ящер. За ящером, спотыкаясь о корни деревьев, бежали шустрые белобрысые мальчишки, одетые в светлые холщовые рубахи до колен.
– Ату его! – швыряясь крупными камнями, воинственно вопили – естественно, на всеобщем ровенском языке – мальчуганы. – Будет знать, как трескать чужую репку!
"Солидная такая бандура, тонны на три потянет", – известил внутренний голос. – "А скачет, словно обыкновенный лесной заяц, за которым гонится голодная лисица. Задние лапы – мощные и длинные, а передние – одно название, имеющее второстепенный характер…. Кажется, данный тип земных динозавров называется – "альбалофозавр". Откуда им взяться на Ровене? Не иначе, мы только что наблюдали первого Демона. Пока ничего страшного и ужасного.…Эх, жаль, что Алевтины с нами нет! Ей было бы здесь интересно. Да и материала набрала бы для будущего дипломного проекта – выше кремлёвских рубиновых звёзд. Сидит сейчас, бедняжка черноволосая, на дурацких раскопках под Рязанью и усердно извлекает из земли битые керамические черепки…. Ничего, братец. Мы с тобой всё увиденное на Ровене запомним хорошенько, а потом – по возвращению на Землю – Альке всё подробно и перескажем…. Да, чуть не забыл. Чудес на свете – не бывает…".
Выждав минут десять-двенадцать, Игорь отправился дальше. Вскоре из узенькой извилистой лощины донеслось жалобное повизгивание. Он, не раздумывая, свернул в сторону, откуда прилетели тревожные звуки, и, пройдя метров пятнадцать, насторожённо замер.
"Самый натуральный африканский лев", – доложил хладнокровный внутренний голос. – "Только в пышной гриве наличествуют длинные тёмно-фиолетовые пряди, а коричневые клыки – непривычно длинные и кривые. Чьё-то меткое копьё, брошенное умелой рукой, войдя в светло-бежевый бок, пробило мускулистое тело хищника насквозь. Вон, чёрный наконечник высовывается наружу…. Да, конкретный "царь зверей" – не жилец. Мучается бедняга, страдает. Прояви-ка, братец, элементарное благородство, и добей несчастную зверюгу. Тебе же, надеюсь, не трудно? Да и копьё нам, ей-ей, пригодится…".
Решив, что голос – на этот раз – прав, Игорь поднял двумя руками с земли большой ребристый валун, вскинул его высоко над головой и, надсадно крякнув, оглушил раненого зверя. Потом он вынул из ножен, закреплённых на широком поясе, кинжал, вручённый перед расставанием Зорго, и ловко перерезал льву горло. Через некоторое время и массивное чёрное копьё оказалось у него в руках.
– Солидная вещь, – одобрил Игорь. – Надёжная…
– Конечно, надёжная, – подтвердил звучный баритон. – Мой прадед заплатил за это копьё на весенней ярмарке три мешка отборных звериных шкур и копчёный медвежий окорок – в довесок. Тогда люди ещё не знали жёлтого и белого железа.
"Сейчас на Ровене используют – в качестве платёжных средств – золото и платину", – напомнил дотошный внутренний голос. – "Зорго упоминал вскользь. А, вот, серебра – до сих пор – ровенцы так и не обнаружили…".
Игорь, стараясь не делать резких телодвижений, обернулся – на стволе упавшей берёзы, приветливо улыбаясь, сидел кряжистый, седовласый и седобородый дядечка.
"Одет незнакомец в светло-серую кошулю без ворота, поверх которой небрежно наброшена длинная свита цвета кофе с молоком", – сообщил наблюдательный внутренний голос. – "А на его ногах красуются тёмно-бурые ноговицы и кожаные поршни, почти такие же, как и у тебя, братец. Седые волосы старика перетянуты широким матерчатым ремешком, украшенным разноцветным бисером. Естественно, наличествует и солидный кинжал в деревянных ножнах, щедро-оббитых тускло-светлыми (платиновыми?), нашлёпками. Спасибо нашей Алевтине, что объяснила – в своё время – все тенденции и направления славянской моды…".
– Меня Борхом зовут, – вежливо представился дяденька. – Я являюсь тутошним вождём. А ты, добрый молодец, стало быть, варг?
– Ага, – беззаботно улыбнулся Игорь, тщательно обтирая окровавленное лезвие охотничьего ножа о шкуру поверженного льва. – Меня иногда и так называют. А ещё – "Гариком"…
– Гарик? Странное имя, – недоверчиво нахмурился Борх. – И оно совсем не подходит к твоей внешности. Вот, если бы ты был чернявым и смуглым, тогда совсем другое дело. А что я вижу перед собой?
– Да, что вы видите?
– Обыкновенную славянскую физиономию – бледную, курносую, местами покрытую рыжеватыми веснушками. И цвет слегка кудрявых волос, определённо, наш. То есть, белобрысый. Практически льняной…. Ты, парнишка, какого будешь роду-племени? Каким Богам поклоняешься? Может, ты – подлый лазутчик, засланный коварными северянами?
– Я – варг, – продолжая широко улыбаться, ответил Игорь. – Брожу по Ровене и ищу свою пропавшую память. Где я родился? Кем были мои родители? Не знаю. Я – варг. Обошёл всю Фландрию, но там меня никто не признал. Теперь пришёл в Славянку. Может, тут встречу родственников и знакомых…. А этот лев, убитый мной, является Демоном?
– Лев? – непонимающе переспросил вождь южных вятичей. – Так этих гривастых Демонов именуют во Фландрии? Придумщики, одно слово…. Мы же называем этих кровожадных тварей по-простому – Большими Кошками и Котами.
– Приходят-появляются и другие Кошки? Не такие большие?
– Появляются. Полосатые, Пятнистые, рыси. Иногда с Небес спускаются клыкастые смилодоны, и тогда вятичи гибнут десятками…
– Спускаются с Небес? – уточнил Игорь. – А когда появился-спустился этот конкретный гривастый Демон?
– Сегодня утром. Насмерть задрал маленькую девчушку. Деяна напугал до смерти, и тот превратился в варга. Даже ровенский язык позабыл напрочь. Только хныкает и "агукаеет", словно месячный ребёнок…. Потом я в Большого Кота метнул копьё, и он убежал. Пошёл я искать подранка, а ты, Гарик, меня опередил…. Отдавай-ка, бродяга, копьё! Варгам полагается только нож.
– Я знаю, – Игорь – по широкой дуге – бросил копьё по направлению к стволу поваленной берёзы, и оно послушно воткнулось наконечником в мягкую лесную землю – в метре от ног пожилого вятича.
Борх поднялся на ноги и, взяв в ладони древко копья, дополнил:
– Вчера – уже ближе к ночи – на северо-западе появились чёрные-чёрные грозовые тучи. Я, уж, подумал, что начнутся сильные осенние ливни. Может, зарядят на неделю. Может, и на две. Всё кругом раскиснет, наступит время непролазной и топкой грязи. И не поохотиться будет толком, да и гуси с утками – раньше положенного срока – улетят зимовать во Фландрию и на Острова…. Но, слава мудрым и добрым Богам, пронесло. Рассеялись чёрные тучи без единого следа. Наоборот, установилась ясная и солнечная погода. С завтрашнего дня молодые мужчины отправятся на охоту, а женщины займутся заготовкой грибов и ягод. Но за всё на этом свете – так или иначе – приходится платить…. Вот, с утра пораньше и объявилась парочка новых Демонов – зелёный вороватый Дракон и Большой Кот, обожающий парную человечину. Наверняка, и другие Демоны пожаловали в Славянку. Только они, благоразумно затаясь, пока сидят в тенистой буреломной чаще…. А если чёрные тучи не ушли бы, а пролились бы на славянские земли долгими ливнями? Тогда, вполне возможно, и сегодняшние Демоны не появились бы. Многое в нашем грешном мире взаимосвязано: если в одном месте что-либо прибудет, то в другом, естественно, убудет. Вокруг этой прописной истины на Ровене всё и вертится…
"Наш почтенный седовласый вождь является самым настоящим и патентованным философом!", – обрадовался внутренний голос. – "Следовательно, непременно споёмся!".
Отправив кинжал в ножны, Игорь поинтересовался:
– Вот, Демоны…. Они могут…м-м-м, размножаться?
– А то, ты сам не знаешь?
– Не знаю. Я же варг…
– Варг он, понимаешь, – недоверчиво поморщился Борх. – Разговаривать научился заново? Научился. До Славянки, обойдя всю Фландрию, дошагал? Дошагал. Даже Большому Коту глотку, не моргнув глазом, перерезал…. А всё дурака валяет. Тут, мол, помню. А здесь – не очень. Хорошо устроился, бродяга…. В небо посмотри. Что там видишь?
– Две крохотные точки плавно кружат в вышине, – присмотревшись, сообщил Игорь. – Возможно, это орлы.
– Правильно, орлы. А, ведь, ещё три поколения тому назад их и в помине не было. Они тоже Демоны. Но, не смотря на это, прижились на Ровене, размножаются и в ус не дуют. Тоже самое произошло с рысями, волками и медведями.
– Странное дело – с этими названиями.
– Например?
– Слово "лев" вам неизвестно. А с чего и кто конкретно решил, что эти большие птицы, кружащие сейчас в небе, называются – "орлами"? А ещё присутствуют и "медведи", и "рыси" с "волками"…
Борх, исподволь бросив на собеседника подозрительно-вопросительный взгляд, уважительно пробурчал:
– Не простой ты, варг, Гарик. Ох, непростой…. Одно только хорошо – сразу же видно, что ты не имеешь к северным вятичам никакого отношения.
– Почему это?
– Потому, что северяне никогда не отличались избыточным любопытством. Для них – изначально – всё ясно и понятно. Тем более что именно в их краях объявился-поселился Живой Божок, знающий правильные ответы на все вопросы и могущий находить под землёй белое железо…
– Это как – Живой Божок?
– Потом расскажу, – Борх нетерпеливо посмотрел на светло-зелёное солнышко. – Недосуг мне здесь с тобой языками трепать. Важных дел много накопилось…. Ну, ты что решил для себя? Пойдёшь дальше странствовать? Или же заглянешь – на некоторое время – к нам в Веснянку?
– Загляну, если не прогоните.
– Зачем же тебя прогонять? Рабочие руки нам нынче нужны. Они, вообще, никогда не бывают лишними…. Впрочем, погоди. Мой главный вопрос до сих пор остаётся без ответа…
– Это о чём?
– Каким Богам, юноша, ты поклоняешься и молишься? Кого из них почитаешь? Ровену? Айвенго? Сварога? Перуна?
Игорь, помявшись с минуту, начал издалека:
– Плохо, когда в душе у человека не живёт Бог. Очень плохо. Такой человек, как правило, является чёрствым, злым, жадным и жестоким. Он и предать может – в любой момент…. Но разве же хорошо, когда люди, прикрываясь именами Богов, начинают, не ведая жалости и милосердия, убивать и калечить друг друга? Мол: – "Наши Боги – правильные, а ваши являются подлыми и грязными самозванцами…". И многие годы – настоящими ручьями и реками – льётся человеческая кровь, полыхают деревни, жёны остаются без мужей, а маленькие дети – без отцов…. Кому от этого хорошо? Людям? Богам?
– К чему это ты, Гарик, клонишь? – насторожился Борх. – Ходишь вокруг да около. Наводишь тень на плетень. Говори толком, без туманных намёков.
– Да, пожалуйста…. Воевали сто лет, двести, триста, а потом выясняется, что и те, и другие Боги оказались мнимыми. В том смысле, что Истинного Бога зовут по-другому, да и проживает он совсем на других облаках. Ради чего, спрашивается, кровь братскую проливали? То-то же…. Я в Бога, безусловно, верю. В какого конкретно? Естественно, что в своего, личного. В персонального, так сказать. Почему я должен называть его имя? Понимаете, это – мой Бог. Причём, мне не важно, как он выглядит. И даже – как его зовут. Просто…. Я с ним иногда советуюсь, вопросы задаю важные, а он мне отвечает. Только мне – отвечает.
– Ты, варг, умеешь общаться с Богом? А как это происходит? Где?
– Ну, по-разному бывает, – скорчил многозначительную гримасу Игорь. – Можно поболтать с Богом ранним погожим утром, находясь на пустынном озёрном берегу. Или же в диких и безлюдных горах. Особенно, когда хмельного питья отведаешь от души…
– Ха-ха-ха! – громко и радостно засмеялся славянский вождь. – Молодец, Гарик! С тобой не соскучишься.
– А я и не шутил вовсе. Что, если запретить – на территории Славянки – хвалить своих Богов и ругать чужих?
– Как это?
– Просто. Мол, общайся с Богом – с каким захочешь – сугубо про себя. Зачем об этом кричать на весь мир? Глядишь, и южные вятичи тогда помирятся с северными. Зачем – без всякого толка и смысла – проливать братскую славянскую кровь?
– Ну, не знаю, – задумчиво взлохматил седую бороду Борх. – Непривычно это для меня…. Ладно, варг разговорчивый, двинули к деревне. Только по дороге подойдём к реке и проверим верши. Вдруг, туда – по случаю хорошей погоды – рыбы набежало полным-полно?
– А как же быть с этим? – Игорь указал рукой на мёртвого льва.
– Я потом людей сюда пришлю. Освежуют тушу. Мясо Котов и Кошек – малопригодно в пищу. В том смысле, что можно заполучить сильнейший понос. А шкуру, гриву и клыки потом продадим во Фландрию. Их графы и бароны обожают всякие штуковины, связанные с Демонами. Украшают ими парадные залы каменных замков и дворцов. Нашим славянским Демонам, конечно, далеко до островных и морских. Но, всё же…
Река оказалась очень полноводной, шириной около пятисот-шестисот метров.
"Красота неземная!", – восхищённо заявил впечатлительный внутренний голос. – "Наш-то берег пологий, с плавным и спокойным течением, местами заросший высокими разноцветными камышами. А по центру речного русла белые буруны ходят, чередуясь с нехилыми водоворотами, будь здоров. Противоположный же берег обрывистый. Под ним, наверняка, расположены глубокие омуты, в которых прячется самая крупная и осторожная рыба. Интересно, а сомы здесь водятся? А в небе над рекой висит непонятное светлое пятнышко…. Для чего оно здесь? Смотри, братец, какая здоровенная рыбина плеснула! Ещё одна! Ещё! Истинный рай – для настоящего рыбака….".
– На поплавочную удочку нынче клюёт? – заинтересованно спросил Игорь. – А на жерлицы? В смысле, на живца? А на "квок"?
– Не понимаю, Гарик, о чём ты спрашиваешь, – признался Борх. – Все эти слова – для меня – незнакомые. Вятичи добывают рыбу только с помощью ловушек, сплетенных из ивовой лозы. Морды там, верши, мерёжи, короба…. А по весне, когда наступает время нереста, мы используем остроги и луки.
– Ничего. Я вас, пейзан отсталых, научу полноценно рыбачить, – пообещал Игорь. – Не пожалеете, что повстречались со мной…
На широкую песчаную косу было вытащено с десяток узких длинных челнов, искусно выдолбленных из толстых стволов деревьев.
– Отличные пироги! – одобрил Игорь. – На одной из них и поплывём проверять всякие рыбьи ловушки?
– Это лодки, – поправил вождь. – На них мы осенью охотимся на уток, гусей и лебедей, летом – в травянистых зарослях – отлавливаем утят и гусят, по поздней же весне, подплыв к заливным лугам, собираем из гнёзд птичьи яйца. А верши стоят вон в тех высоких камышах. Раздеваемся, берём с собой корзины, спрятанные в кустах, и лезем в воду.
Они разделись догола.
– А ты, варг, здоров! – одобрительно усмехнувшись, похвалил Борх. – Силища молодецкая так и прёт наружу. Только, вот, шрамов не наблюдается. Видимо, ты и впрямь будешь родом из Фландрии. Там жизнь спокойная, городская. Не то, что у нас…
"У дедули же разнообразных шрамов и рубцов – не сосчитать", – зачарованно выдохнул внутренний голос. – "Да, жизнь славянская – это вам не фунт сладкого изюма…".
С большими ивовыми корзинами в руках, по пояс в воде, они добрели до густых камышовых зарослей и принялись извлекать из грубых плетёных ловушек различную речную рыбу.
"Совершенно ничего особенного", – презрительно хмыкнул внутренний голос, считавший себя опытным и удачливым рыболовом. – "Плотвичка, окуньки, серебристый карась, несколько полукилограммовых щурков, подлещики, краснопёрка. А, вот, отличный линь – переливается в светло-зелёных солнечных лучах всеми цветами и оттенками радуги…".
– Как рыбка? – поинтересовался Борх.
– Мелковата, на мой вкус. Крупная, надо думать, опасается подходить к вершам. Да и глубина здесь несерьёзная. Ладно, я немного обживусь в этих благословенных и щедрых краях, а потом покажу – как и что. Обзавидуетесь ещё…
Рыбаки сделали несколько рейсов – до камышей и обратно.
– Восемь полных корзин, – подытожил Игорь. – А как мы их потащим к деревне? Рук не хватит.
– В тех же кустах найдёшь два плетёных наплечных короба. В один пересыпь содержимое пяти корзин, а в другой – трёх. Надеюсь, понятно, кто какой короб потащит?
Когда добытая рыба была успешно размещена по коробам, Игорь, возвращаясь к интересующей его теме, спросил:
– И, всё же, про "медведей", "орлов", "волков" и "рысей". А также про "Перуна" и "Сварога". Откуда, вообще, вятичи узнали эти слова?
– Варги научили, – неохотно признался Борх. – Некоторые, когда к ним возвращалась славянская речь, болтали всякое…. Да, что там. И я долгие годы был варгом. Так, вот, получилось…
– Расскажите, пожалуйста.
– Я сам, конечно, не помню, как это произошло. Потом уже мать с отцом поведали…. Мне тогда двенадцать лет исполнилось. Весна долго не приходила в Славянку. Снега упорно не желали таять. Неожиданно резко потеплело. Демоны пришли, а я память потерял. Вернее, странствовал – в призрачных мыслях и мечтах – где-то далеко…. Там солнце и Луна были жёлтого цвета. И воздух пах совсем по-другому. Люди молились Сварогу, Перуну и Велесу. В дремучих лесах жили-обитали "медведи", "рыси", "волки", "мамонты" и "смилодоны". А, вот, Больших, Полосатых и Пятнистых Котов и Кошек там, вовсе, не водилось.…Потом пришли злобные "печенеги" и "половцы", загорелись соседние поселения славян. Столбы серо-чёрного дыма поднимались до самых небес. Больше ничего не помню…. Через несколько лет я заново научился говорить на ровенском языке, постепенно приобрёл "новую" память. Ну, и – в конечном итоге – стал вождём южных вятичей…. Что это там, на реке? Взгляни-ка, Гарик. У тебя глаза молодые и зоркие…
"Генная память – великое дело! Проявляется, зараза хитрая, даже через многие поколенья", – со знанием дела резюмировал внутренний голос. – "Ну, и что там у нас – на бескрайних речных просторах?".
От противоположного берега реки – через грозные буруны и страшные водовороты – плыл-пробивался чёлн, управляемый одиноким гребцом, сжимавшим в руках длинное весло.