V
Извозчик остановил колымагу у перекрестка. Здесь дорога разделялась на три рукава. Левый уходил в квартал помпилианцев, где над пышно разросшимися садами и башнями из поляризованного плексанола мерцал мыльный пузырь защитного поля. В воздухе по периметру зависли блестящие сферы модулей-истребителей. С той стороны долетала беспорядочная стрельба и крики. Похоже, мятеж успел докатиться до территории рабовладельцев - и разбился о боевое охранение. Справа - воплощенный бред безумца - виднелись нагромождения спиральных конструкций, пчелиных сот и зонтиков-исполинов. Квартал инопланетян с Ларгитаса окутала тишина: ни пальбы, ни воплей. Попросить убежища у ларгов?! Откажут, как пить дать. Энкарна в розыске - ее опознают по ориентировке и под конвоем препроводят к отцу.
- Вперед, любезный. Поезжай прямо.
- Куда именно, сеньор?
- Прямо! Я скажу, когда остановиться.
- Ваше дело. Прямо, значит, прямо…
- Только в пекло не суйся!
- Я похож на идиота, сеньор?
Колеса загрохотали по брусчатке. Хибары окраины вскоре сменились ветхими домами трущоб, а там и зданиями поприличнее. На черепичных крышах вяло держали нос по ветру ржавые флюгера. Улицы вымерли: это было лучше, чем толпы повстанцев или шайки мародеров. Возница обладал отменным чутьем, выбирая самый спокойный маршрут.
- Надо найти гостиницу, - Карни нарушила молчание.
- Гостиницу? Там нас будут искать в первую очередь.
- Предлагаешь сутки напролет колесить по городу?!
Вместо ответа Диего хлопнул извозчика по плечу:
- Стой! Да стой же!
Расплатившись с возницей, маэстро дождался, пока колымага скроется за поворотом. Зачем извозчику видеть, куда направились его пассажиры? Сейчас, когда с ним была Карни, Диего сделался маниакально осторожен. Он не позволил девушке взять сумку: взвалил всю поклажу на себя и быстрым шагом свернул за угол. Донья Энкарна последовала за ним без лишних вопросов. И все же при виде хорошо знакомой постройки - широкие ступени, колонны у входа, фронтон, украшенный резными барельефами - у Карни вырвался возглас изумления:
- Мы идем в театр?!
- Да. Только с черного хода.
Калитка в ограде на задах театра громко заскрипела - точь-в-точь как ее двоюродная сестра, та гадкая калитка, за которой Диего ждали шпаги трех головорезов. Впрочем, разбужен скрипом, вместо наемников перед гостями объявился Анхель Сарагоста - сторож, а при случае билетер. Старик опирался на дубовый посох - отполированный грубыми ладонями, обитый с обоих концов железом. Славное оружие в умелых руках, но руки Анхеля, увы, давно утратили былую сноровку.
- Дон Диего? - сторож подслеповато сощурился. - Какими судьбами?
- Здравствуй, Анхель.
- Доброго вам дня! И вам доброго денечка, сеньорита…
То ли он и впрямь не узнал донью Энкарну, то ли притворился, не желая ставить даму в щекотливое положение. "Что взять с дряхлого маразматика?" - читалось на морщинистом лице сторожа. Диего рассчитывал проскользнуть в театр без свидетелей, но отступать было поздно.
- Как тут, спокойно?
- Хвала Господу, дон Диего! С утра еще народишко шастал, а сейчас - тишь да гладь. И представления сегодня нет. Отменили, сами понимаете…
- Это хорошо. Мне бы не хотелось…
Диего замялся. Он не успел придумать благовидный предлог для визита.
- Вы, небось, декорации глянуть пришли? Реквизит?
- Реквизит? А что, и реквизит…
- Родитель ваш просил?
Браво, оценил маэстро намеки сторожа, в прошлом - изрядного комика, любимца публики. Вот ведь старый хитрец! И Карни он узнал, разбойник, и все понял наилучшим образом.
- Так я вам открою, - Анхель разливался соловьем. - Проверяйте, никуда не торопитесь: мне по-любому дежурить. Веселей дышать, когда знаешь, что ты в компании. А другим про наше компанейство к чему знать? Вовсе и ни к чему…
Он шагнул к черному ходу, загремел ключами.
- Вот, тут порожек…
Старик вручил Диего закрытый фонарь с горящей свечой внутри. В длинном коридоре без окон фонарь оказался не лишним. У стен громоздилась рухлядь: декорации, сломанные кресла, сундуки с барахлом. Освещая путь, Диего выбрался из коридора на лестницу, ведущую на второй этаж, в уборные актеров. Здесь было светлее, но маэстро раздумал гасить фонарь, зная по опыту: во втором коридоре, куда выходят двери уборных, также царит мрак.
Сгрузив багаж в ближайшей комнатушке, он обмахнул стул от пыли, предложил девушке сесть и устроился рядом на трехногом табурете. Одолевала усталость: действие "коктейля" близилось к концу.
- Что дальше?
Донья Энкарна, не скрывая брезгливости, изучала уборную: зеркало-трельяж в раме с облупившейся позолотой, шкатулки с гримом, пуховки и кисточки, медный рукомойник в углу…
- Еще не знаю. Нам нужно убежище. Затаиться, перевести дух, собраться с мыслями…
- Переводи дух! - разрешила девушка. - А я соберусь с мыслями. Я уже собралась! Планы меняются: Мигель нас подвел…
- Если Мигель жив, я отыщу его! Он организует нам другой рейс…
- Как ты собираешься его искать?
- Буду набирать номер, пока он не отзовется.
Лишь произнеся эти слова, Диего понял, как глупо они звучат.
- А если Мигель ранен? Убит? Скрывается?
Она всегда соображала быстрее него. Быстро Диего Пераль умел только действовать. Чтобы все обдумать и принять верное решение, ему требовалось время. Время, черт возьми!
- Что предлагаешь ты?
- Мы уедем в другой город. В другую страну! Туда, где мой отец лишен влияния. Ты получишь визу, и мы улетим с Террафимы. Космопорт Сан-Федрате - не единственный на планете!
Схватив со столика шелковый веер с грифонами, девушка принялась ожесточенно обмахиваться. В уборной было прохладно, но возбуждение требовало выхода.
- Нам понадобятся лошади. Еще лучше - карета…
- Аэромоб!
- Эскалона охвачена мятежом. Аэромоб? Нам не добыть и пары захудалых кляч!
- Ерунда!
- Тебя объявили в розыск. У пограничной стражи есть ориентировки с твоими снимками.
Юная донья нахмурилась. Признавать свои ошибки она не любила.
- Перейдем границу нелегально!
Она махнула рукой с таким видом, словно ходила туда-сюда по меньшей мере раз сто.
- И что дальше?
- Говорю же, ты получишь визу…
- Кто выдаст мне визу без отметки о легальном пересечении границы?
- Дашь взятку! Чиновники берут везде!
- Допустим, мне оформят визу. Но никакая взятка не отменит твой розыск. При первой же проверке документов…
- Проклятье!
Сломанный веер полетел в угол.
- Мятеж, - Диего гнул свое. Это было больнее, чем расковыривать поджившую рану, но выбора ему не оставили. - Смута, бунтовщики… Уехать мы не можем. Улететь - тоже. Тебе лучше вернуться к отцу. Он тебя примет. В имении Кастельбро ты будешь в безопасности…
На маэстро налетел вихрь. Маленькие, но твердые кулачки забарабанили по груди, по плечам. Он едва успел прикрыть лицо.
- Не смей! Слышишь?!
Град ударов.
- Никогда! Не смей! Так! Говорить!
Маэстро опасливо выглянул меж прижатых к лицу рук - и едва не получил в глаз.
- Никогда! Ты слышишь?!
- Да…
- Никогда! Ты понял?!
- Понял я, понял… - улучив момент, он перехватил ее руки: - Прости дурака. Мы будем вместе, мы улетим отсюда, я еще не знаю, как…
Карни затихла, ткнулась лицом в грудь Диего:
- Помнишь, как мы с тобой познакомились?
Он кивнул, ткнувшись подбородком в ее макушку.
- Твой отец сказал: "Если в конфликте пьесы участвуют высокопоставленные особы - традиция эскалонского театра велит разрешать конфликт вердиктом его величества". Мы с тобой - персонажи пьесы. Ах, если бы ее писал Луис Пераль! В финале сюда явился бы король…
- Король под арестом, в Монте-Элевадо. Где наследник - одному Господу известно. Если монарх и придет к нам на помощь, то в другом спектакле…
- Значит, король тоже нуждается в помощи? Помнишь, что сказал на это ты? Кто в силах разрешить такой конфликт?
Диего вздохнул:
- Господь, сказал я. Господь - опора наша среди бури. К сожалению, Всевышний не спешит вытащить нас из Эскалоны, а короля - из Монте-Элевадо. Видимо, конфликт нашей пьесы слишком мелок для вмешательства Провидения…
Из кармана донеслась трель уникома.
Контрапункт
Из пьесы Луиса Пераля "Колесницы судьбы"
Федерико:
О, Ойкумена - та ушла вперед:
Чиновник здесь берет, там не берет!
Санчо:
Не может быть!
Федерико:
Представьте, может быть!
Ну как мне Ойкумену не любить?
Мы ездим по земле, они летят
По небу, мы плывем, они ныряют,
И не навозом землю удобряют,
А чем хотят…
Санчо:
А чем они хотят?
Федерико:
Не знаю, чем, но точно не навозом!
Мы терпим зной, привычны мы к морозам,
У них же дует кондиционер,
И у погоды нет плохих манер,
Поскольку их мгновенно выдувает!
Санчо:
Так не бывает!
Федерико:
Еще как бывает!
У нас, куда ни плюньте, грубый труд,
У них же труд весь интеллектуальный!
Санчо:
А как они, я извиняюсь, срут?
Федерико:
По виду - так же, но оригинальней!
Известно ль вам, что значит "унитаз"?
Санчо:
О, эти штучки-дрючки не про нас,
Я по-простецки жопу заголю -
И все сильнее родину люблю!
Глава четвертая
На камнях растет сладчайший виноград
I
Гиль Фриш терпеть не мог безделья.
Но чем прикажете заняться, если вас упаковали в капсулу-регенератор? Капсула работала в режиме локальной регенерации, так что в восстановительном сне без сновидений мар Фришу было отказано. С врачом не поспоришь, а с диагност-блоком - тем более. Местная анестезия действовала исправно: боли Гиль не ощущал. Нижнюю часть туловища пациента, от гениталий до диафрагмы, обволокла пульсирующая масса восстановительного биогеля, в которую уходили прозрачные трубки, волноводы и контактные интерфейсы многочисленных датчиков. Вся эта поросль свисала с потолка капсулы синтетической бахромой - казалось, корни дерева проникли через крышку хайтек-гроба и оплели заключенного в нем покойника.
Данное сравнение - про корни, гроб и мертвеца - мар Фриш вычитал в романе. Он помнил, в каком именно, но сейчас это было несущественно. Пару секунд гематр анализировал адекватность сравнения по четырнадцати основным и восемнадцати дополнительным аспектам. С поправкой на художественный вымысел адекватность составила тридцать восемь и сорок шесть сотых процента. Неплохо для беллетристики. Гиль сделал заметку в памяти: ознакомиться при случае с другими произведениями этого автора.
Изнутри капсулу покрывал кремового цвета медипласт, теплый и приятно-упругий на ощупь. В его толще скрывалась сервисная периферия. Капсула представляла собой сложнейший биоэлектронный организм, занимавший промежуточное положение между машиной и живым существом. Размышления об устройстве капсул-регенераторов и направлениях их эволюции заняли у мар Фриша еще восемь секунд. Гематр вполне мог бы и дальше скользить мыслью с одного предмета на другой, задерживаясь на каждом ровно настолько, чтобы достигнуть динамического предела своих познаний в данной области и оценить его сравнительную достаточность. Еще можно было произвести раскопки, добираясь до вещественных и семантических первооснов; отыскать между ними пересечения и связи, сплести многомерную сеть - малый умозрительный прообраз той вселенской сети причин и следствий, с которой работают, составляя гематрицы, прокладывая курсы звездолетов, высчитывая вероятности событий…
Игра ума доставляла Гилю острое удовольствие. Однако в ней крылась серьезная опасность: увлекшись построением сети взаимосвязей, гематр мог со временем полностью "уйти в себя", зациклившись на задаче. Для его расы это было сродни ментальному наркотику. Модель достраивалась, стремительно усложняясь; чтобы удерживать в уме эту конструкцию, гематру требовалось все больше ресурсов собственного мозга. Вскоре ментальный наркоман переставал реагировать на внешние раздражители. Он впадал в подобие комы - глубокий апато-абулический синдром - погрузившись в мир игры, соблазнявшей его возрастающей сложностью.
Прогрессирующая монополяризация психики, бич гематров.
Гиль был осторожен с подобными развлечениями, останавливаясь задолго до опасного порога. Вот и сейчас он открыл глаза, выныривая на поверхность собственного рассудка, и тронул сенсор вызова на крышке капсулы.
- Вам что-то нужно, мар Фриш?
Он узнал голос дежурного медбрата.
- Коммуникатор, пожалуйста.
- В аренду или в постоянное пользование?
- В постоянное пользование. Мой уником похитили.
- Желательная модель?
- "Элит-универсал 7GЕ" с местными расширениями. Оплата с моего счета сразу по получении.
- Будет через одиннадцать минут.
- Спасибо.
Умозрительным развлечениям мар Фриш, в прошлом - следователь полицейского управления на Таммузе, предпочитал более практические задачи. Одна такая задача имелась у него в запасе. Для ее решения Гилю требовалась связь и выход в вирт - пусть даже куцый, как на отсталой Террафиме.
Медбрат принес коммуникатор ровно через одиннадцать минут, как обещал. Открылось контрольное окошко капсулы, и рука в перчатке протянула Гилю плоскую коробочку. К гармонизирующим ароматам, разлитым в обогащенной кислородом внутренней атмосфере капсулы, добавилась резкая нотка антисептического спрея.
- Ваш уником, мар Фриш.
- Благодарю.
Активировав голосферу и войдя в вирт, он первым делом произвел оплату покупки. Затем связался с полицейским управлением местного представительства Лиги - и выяснил, что похищенный у него коммуникатор заблокирован и поставлен на отслеживание. Похвальная оперативность, учитывая, что Гиль успел сделать лишь устное заявление. Однако ждать, пока грабитель будет пойман, а уником вернут владельцу, у мар Фриша не было ни желания, ни времени. Пройдя идентификацию в сервис-центре, Гиль переоформил старый номер на новое устройство. Проверил вызовы - после ограбления никто не пытался связаться с ним. Тем лучше: можно полностью сосредоточиться на поставленной задаче.
Включив защищенный канал и войдя в планетарное вирт-хранилище, мар Фриш набрал одному ему известную трехмерную матрицу кода. Связь работала хорошо: "облачный сейф" открылся сразу. Все программы и приложения были на месте. Гиль давно взял за практику: на каждой планете, где он появлялся, загружать в местное хранилище запароленный пакет специфического программного обеспечения. Дешевле и надежнее, чем заново отыскивать нужное в вирте - или скачивать через гипер с другого конца галактики. Сегодня предусмотрительность гематра себя полностью оправдала.
Загрузка пакета заняла три с половиной минуты. Для начала Гиль связался с диспетчером медицинской службы, которому звонил, вызывая помощь, и попросил сообщить номер уникома, с которого пришел вызов. Получив номер, он запустил спецпрограмму поиска по базам данных. Программа имела гриф "для служебного пользования", а мар Фриш не служил в полиции вот уже одну тысячу шестьсот сорок два дня. Но риск был просчитан: шанс попасться составлял менее двух процентов, и даже в этом маловероятном случае Гилю на первый раз грозила лишь административная ответственность: официальное предупреждение и не слишком обременительный штраф.
Уж что-что, а законы мар Фриш знал досконально.
Уником оказался зарегистрирован на Энкарну Олдонзу Марию де Кастельбро. Задача усложнялась, и это доставило Гилю толику удовольствия. В бытность следователем ему приходилось решать куда более сложные головоломки: преступления гематров планировались идеальным образом, все возможные "ниточки" обрубались или надежно прятались. Но, как говорят на Сечене: "На безрыбье - и рак рыба". Любое усложнение задачи мар Фриш сейчас мог только приветствовать.
Снимки доньи Энкарны. Семья. Увлечения. Образование. Круг знакомств. Сортировка по полу и возрасту. Просмотр стоп-кадров. Изображение человека, спасшего Гиля, с камер периметра квартала. Поиск соответствий. Идентификация по снимку. По предполагаемым имени и фамилии. Спаситель представился мар Фришу, как Диего Пераль, но в сложившейся ситуации человек мог соврать, и скорее всего соврал на самом деле. Главарь наемных убийц, а вернее, заказчик убийства, потому что он не вмешивался в драку, произнес вслух и имя, и фамилию спасителя. Память гематра, будь мар Фриш в обычном состоянии, сохранила бы эти данные в точности. Но, мучимый раной, Гиль в момент начала конфликта находился на грани обморока. Запомнились отдельные звуки и фрагменты реплик. Вероятность того, что объект поисков зовут Диего, составляла шестьдесят восемь процентов ровно. Вероятность того, что фамилия объекта заканчивается на "раль", составляла пятьдесят шесть целых тридцать две сотых процента.
"Диего Пераль", - доложила система.
Не соврал, отметил гематр.
Через три минуты сорок семь секунд все сделалось яснее ясного. Любовная связь с дочерью гранда, сословное неравенство, побег. Семья девушки в бешенстве, наемники-головорезы идут по следу, влюбленные пытаются улететь с планеты, отец подает дочь в розыск… Пикантность собранной информации придавал любопытный нюанс: спаситель Гиля оказался сыном драматурга Луиса Пераля, известного далеко за пределами Террафимы. Мар Фриш трижды смотрел "Колесницы судьбы", снятые великим Монтелье. Ему нравилась математическая выверенность акцентов и композиции фильма. Особенно ему нравился трагический финал: гораздо логичнее, чем хеппи-энд в оригинале пьесы, которую Гиль читал в переводе на унилингву.
Это усилило желание помочь Диего Пералю на два с половиной процента.
Большинство инорасцев считало, что гематры лишены эмоций. Это не вполне соответствовало действительности. Эмоциональные пики гематров были значительно ниже, чем у прочих рас Ойкумены, но они имелись. Просто гематры никогда не проявляли эмоции внешне и почти никогда не руководствовались ими, принимая то или иное решение.
Не руководствовались, но учитывали в числе других факторов.
Вероятность того, что Диего Пералю и Энкарне де Кастельбро удалось - или удастся в ближайшем будущем - покинуть планету, составляла четыре целых семь десятых процента. Вероятность гибели Диего Пераля в ближайшие сорок восемь часов составляла семьдесят девять целых тридцать три сотых процента. Диего Пераль, обремененный проблемами, спас жизнь Гилю Фришу. Вероятность того, что случайный прохожий придет на помощь ограбленному и тяжелораненому инопланетнику, была ничтожна, как ни считай. И все же, несмотря на приговор чисел - мар Фриш наслаждается покоем в регенерационной капсуле, а в помощи нуждается эскалонец, и у дона Диего нет двух суток, которые назначил ему гематр.
Гиль Фриш принял решение.
Теперь ему предстояло убедить остальных.