* * *
Вернулась разведка и доложила, что испы захватили Трынов - малый остров, где кроме рыбаков и нет никого. Зато имеется удобная бухта и есть пресная вода. Чинят корабли и дают отдых матросам и солдатам. Относительно их дальнейших планов ничего неизвестно, только то, что бриги в разные стороны разосланы, для разведки, наверное.
Вот туда и пошла Ласточка, пополнив снарядные погреба и приготовив картузы. И в свиту ей назначили разных кораблей. Мало ли чего, а на буксире за галерой да под прикрытием фрегатов и нефов можно в случае чего и ноги унести.
Вот этот кораблик и склонил испов к переговорам, Очень уж наловчились комендоры выбивать доску из обшивки в районе ватерлинии и пользовались этим приёмом всякий раз, как подбирались неприятелю. С километра это получалось буквально за минуту-другую, а на таком расстоянии другие орудия не всегда и ядро добрасывали, не говоря даже о том, чтобы попадать. А вот с двумя галеонами настоящая битва случилась - пришлось даже стволы менять в ходе баталии. Но ничего особенного ни разу так и не приключилось. Расстреливали неприятеля, не входя в зону уверенного поражения.
Малой кровью войну завершили и земель новых не приобрели. Выкуп взяли за то, что домой отпустили живыми.
* * *
Кикинский полк, кикинский полк. Что это? Где это? Что за воспитанники в нём? И куда они подевались после того парадного ужина? Он ничего не понимает в происходящем тут во дворце. Слишком много событий происходит вокруг и дирижирует ими как раз Борис Алексеевич. А он, государь, так и не влияет ни на что. Наталья повадилась в кузницы Зимы Агеича. Утром туда верхом отправляется, а вечером возвращается, словно службу служит.
Гриша же составляет реестр знаков различия для регулярного войска и флота и табель придумывает, в который удалось бы затолкать всех служащих воображаемого государства-армии, государства-артели, которое они с подругой конструировали словно корабль или пушку. Государства, все части которого взаимодействуют для решения самой важной задачи - отбиться от врагов и выстоять.
Человеческое общество - это всегда иерархия. И конструкция, сложившаяся у них получалась похожей на пирамиду, в каждом слое которой, на каждом уровне, оказывались люди, выполняющие сходные обязанности. Так вот их-то и следовало попытаться расставить по ступенькам, разобрать по рангам, распределить по уровням, которые приложить как к имеющимся структурам, так и к воображаемым, тем, которые они насочиняли. Очень уж хитро сплетались разные сферы деятельности друг с другом, если речь шла о жизни вообще. Скажем, если нужно блюсти в чистоте поселение - то для этого требуется работник-приборщик со своим статусом в плане подчинённости. Если население нужно кормить - другой работник, снова определённого уровня. Привозить в то же место нужные вещи - опять человека назначай. Лечить - третий, учить детей - четвёртый. А дровишки доставлять зимой? И так далее.
Сложно тут получается и неоднозначно. У военных проще. Вот с них и начал. Тут и устав какой-никакой есть, и знаки различия на свои места становятся проще. И основные подразделения традиционно сложились, причем, в том же уставе и описаны толково.
Капральство - двенадцать солдат, в число которых входит и капрал. Треугольник на шапку или иное видное место.
Плутонг - четыре капральства да прапорщик во главе. Кубик и полсотни человек вместе с вестовым.
Рота - это уже двести с небольшим, потому что, кроме командира - поручика - тут и кашевар, и обоз. На шапку же два квадратика.
Следующим чином - капитан. Подразделение его называется баталией и состоит из четырёх рот. До тысячи человек набирается. Капитану знак - прямоугольник.
Полк включает в себя четыре баталии, да обозы, да артиллерию, да мастерские. Пять тысяч народу. Полковнику знак отличия - ромбик.
Выше - генерал. Этому - кружок и четыре полка. Двадцать тысяч человек из которых на поле боя в строю шестнадцать. Но такие большие части только во время войны собираются вместе, а то не прокормить их. В мирное же время даже полки раскиданы по разным местам поротно.
Хороший план. А теперь надо выяснить, сколько в государстве полков и где они расквартированы.
Как это вызнать? Есть у него надёжный способ. Отправился в стрелецкий приказ и принялся читать подряд все документы, изредка выспрашивая у дьяков неясности или веля разыскать потребное.
Картина путалась. В одних местах к регулярным полкам причислялись стрелецкие сотни или дружины боярские, которые в мирное время проживали вне гарнизонов и присоединялись к ним только по команде. В других в число тех же дружин вливались гарнизоны малых крепостиц: стрелецких или регулярных. Полки были раскиданы по разным островам и состав имели не менее путанный. И только на острове Кикин полк полного состава являлся полностью регулярным, и структура его и численность уставу соответствовали. Расквартирован он был во многих местах, но компактно.
Это навело на мысль о продолжении изысканий в данном направлении. Умел Гриша правильно спрашивать приказных дьяков, поэтому быстро выяснил, что остров этот боярину Кикину пожалован в кормление чуть менее двадцати лет тому назад, а расквартированный на нём полк перед нападением испов перевезён на столичный остров.
Принялся выяснять другие подробности, и обнаружил, что содержание этой, наилучшим образом организованной части, производится за счёт средств, собираемых упомянутым боярином со своей землицы.
Таким образом в качестве наставника бояре к нему приставили, считай, хозяина самой крупной организованной вооружённой силы. Тихого и неприметного слабого и со всеми согласного боярина. Боярина, оберегающего его, Гриши жизнь, иначе не предупредил бы о яде. Хотя… а был ли яд?
Нет, ну как тут об улучшениях в государстве помышлять, если под самым боком такая загадка! Хорошо, хоть Агапий уже здесь. Надо ему задачу поставить, выведать об этом боярине всю подноготную. И Федоту задание дать, придумать, куда верфь упрятать, где двойняшек Ласточки станут делать, а то выведают иноземцы все секреты и тогда отбиться от них станет уже не так просто. Чует Гришино сердце, на эту затею боярин денег даст. Замолвил же он словечко за Селима, чтобы казначей принял того к себе в помощники!
Сложная фигура этот Кикин. Однако на врага не похож. Однако его войска стянуты к столице и много ведь их. Такой полк не чета сельджукским, в которых людей вчетверо меньше.
* * *
Вот такое метание мыслей.
Гриша захаживал во всё тот же бывший папин кабинет и слушал чтение донесений, диктовку распоряжений, обсуждение многочисленных вопросов с должностными лицами - главами приказов или губернаторами, приехавшими с других островов. Борис Алексеевич казался ему человеком разумным, о государстве пекущемся. Его действия отторжения не вызывали и присоветовать ему ничего Гриша не мог. Вот не получалось у юноши помыслить столь великим масштабом, какой требовался для правления страной. Всё-таки, маловат пока разум его. Конкретное дело какое дай - справится он с ним. А всё за государство думать ещё не готов.
Мысль поговорить с Кикиным не сразу пришла в голову юного государя. Однако и до этого дошёл черёд.
- Наставник! Научи, чем бы заняться мне? - прямолинейность - лучший способ избежать недопонимания, потому он и пользуется этим столь охотно.
- Лучше всего тем, что отечеству нашему любезному более всего пользы принесёт.
- О том и спросить хочу. Присоветуй, - Гриша впервые столь чётко позиционировал себя, как ученика, отчего на лице Бориса Алексеича промелькнуло удовольствие.
- Нет в том тайны. Флотом ныне войны выигрываются. Сам ты тому способствовал, и корабль-победитель создавал настойчиво, в чём и преуспел. С той поры ничего не поменялось. А уж как крепить силу морскую, какими кораблями комплектовать, чему обучать экипажи - вот тут тебе и хлопотать нужно шибче всего.
* * *
Маета закончилась с приходом Агапия. Дознался он, что Кикин - сын конюха и дворовой девки из Вельяминовского имения. С Иваном Данилычем с детства дружен. Поначалу стремянным при нём состоял, а потом и ближником сделался. Пожалован был кормлением за верную службу, но сам в неё не удалился, а продолжал письмоводительствовать, как и ранее, при царевиче, что после воцарения покровителя его, оказалось просто переходом на место одного из влиятельнейших людей страны.
Да вот только сам он постоянно старался оставаться в тени. Бумаги читал и составлял, те, что царь подписывал, а уж потом их совсем другие люди исполняли. Видимо, опасался вызвать неудовольствие родовитых, потому в их присутствии из образа неприметного служителя никогда не выходил. То есть хитрый это человек. Али умный. Уж как кому по нраву, тот так и скажет.
Прознав об этом, Гриша окончательно успокоился. Коли такой этот человек, что ни разу ни перед кем носа не задрал, стало быть, понимает место своё правильно. Не станет он сыну того, которому положением обязан, козни строить, ибо нет ему пути выше, чем достиг. На трон такого бояре ни в жисть не пропустят, а все остальное, к чему при любых амбициях стремиться можно, - это у него уже есть. По всему, немалый, как ни крути, разум Кикина должен сделаться Григорию верным союзником, поскольку должность наставника царского - это ещё и официальное признание боярами принадлежности к числу уважаемых людей.
* * *
Знакомство с флотом началось для государя с разочарования. В военной гавани он обнаружил три галеаса. Так вот! Это такая большая галера с прекрасными просторными боевыми площадками на носу и корме, к тому же, оснащёнными бомбардами. То есть соточка становилась сюда легко и просто, причем на уже сделанные прочными основания. И эти корабли уверенно ходили как под парусом, так и под вёслами. Вот так-то.
А он сгоряча принялся за разработку нового корабля и даже построил его с разгону, вместо того, чтобы одно готовое устройство - пушку - совместить с другим готовым - кораблём, тем более, они уже имелись в наличии, просто он со своими познаниями в области флота не был об этом осведомлён.
Следующей новостью порадовала его Наталья. Но уже не столь уязвившей самолюбие. В кузницах Зимы Агеича, что тут же на столичном острове, работает домна. Чугун выплавляет, из коего льют карронады для кораблей. Так вот - ещё там горны есть, в которых мастера-пудлинговщики из того чугуна выделывают сталь не хуже свисской, талонской или кедонской. Немного, правда, зато для ствола сотки цельную болванку сковать могут. Дело за малым осталось - канал высверлить, да нарезы в нём сделать, и тогда орудия их дальнобойные служить станут долее, чем из полос собранные.
Вот и выходило, что многое в мире этом неведомо им пока, отчего целей своих добиваются они не наилучшим способом, а тем, что придумался по скудости познаний. Изучать, однако, следует страну и то, что в ней, куда как тщательней, а то чудачествами можно людей насмешить.
Глава 25. Флот как наука
- Наташ, кажется мне, что мы неправильно действуем. Ведь труды наши теперь всего государства касаются, так уж жизнь сложилась. А мы, как дети, в каждом деле стараемся до самого корня добраться и превозмочь его своими силами. Этак на все дела, коих и не счесть, не хватит наших разумов.
- Твоя правда, Гришенька. А только никак я с этим свыкнуться не могу. Всё время кажется, что если не догляжу - обязательно запорют мою задумку. Пушки ведь для Рыссии важнее всего, а капризничают они, и столько неожиданных происшествий с ними бывает… - не договорив девушка остановилась.
- Подумалось мне, в работах твоих над прицелами большая доля успехов заключена. Надобно описать их такими словами, чтобы людям, кроме чтения и счёта ничего не ведающим, можно было научиться пользоваться ими. Но главное - выучить наставников, что сами смогли бы эту науку другим преподать. А по части того, как ствол изготовить, заряжание организовать и с отдачей убороться, так на пушкарских дворах знающий люд есть. И грамотеи, что считать горазды, отыщутся. Ведь были у нас с тобой учителя, да и Фрицуха, помнишь, как лихо прочности прикидывал, да балансы, да про этот, метацентр рассуждал. Сыскать их надо и заботами нужными озадачить.
Вот бы ты за что принялась. Школой артиллерийской обзовём эту затею, а как ты дела в ней наладишь, повышу тебя до поручика.
Наталья мурлыкнула и притулилась к тёплому боку супруга. Понятно. Уже обдумывает новое для себя положение. Преподавать ей раньше не приходилось, кроме как показывать и растолковывать. А это - не одно и то же. Тем более - не книжку писать.
* * *
Изучение флота Гриша начал с документов морского приказа. Выписывал новые для себя словечки: шебека, прам, утлегарь, - чтобы потом выяснить, что они означают, но в основном пытался разобраться в том, из чего флот состоит, кому подчиняется и как обеспечивается всем необходимым. Торговые суда, присылаемые во время войны боярами вместе с припасом и экипажами, составляли, безусловное большинство боевых единиц. Встречались среди них фрегаты или нефы, но в основном - пузатые барки и ещё куча незнакомых наименований, судя по перечисленному вооружению, более пригодных для перевозки войск или припасов, чем к сражению.
Создалось впечатление, что отношение к морю, как к удобному пути перевозки сухопутных дружин, традиционно закрепилось в головах знати, если полагать, что они искренне пекутся о победе над супостатом, а не о выгодах от торговли.
Иная картина представала взору при знакомстве с регулярной частью флота. Тут преобладали парусно-гребные суда. Небольшие юркие скампавеи, пригодные для плавания на мелководье и в узостях, но и штормующее море не грозило им неминуемой гибелью. Способные перевезти плутонг солдат и равно удобные для абордажа или десантной высадки. Всего их насчитывалось шесть десятков.
Следующими по численности были галеры. Два десятка этих кораблей состояло на службе. Они могли везти уже полную роту десанта а, если брать численность бойцов вместе с гребцами, то вполне способны были в одиночку даже с фрегатом сцепиться, воткнув в него таран и перебросив трапики. Разбирая донесения об их плаваниях, отметил, что в сильные шторма они нередко переламывались, да и потери среди гребцов на них при пушечном обстреле всегда оказывались значительными, отчего на вёслах старались использовать каторжников - их не так жалко. Просто не хватало их на все корабли.
Ещё в зимнее время галеры старались в походы не посылать. Тут сказывался не только риск штормов, по и ропот экипажей, а уж каторжники, прикованные к банкам, просто мёрли от холода на ветру в мокрой одежде.
И, наконец, галеасы. Три их всего и как раз в холодное время они и плавают, принимая на этот период гребцов с галер. Места для них вывешены по бортам на манер балкона, закрытого крышей, так что от ознобления люди не страдают. Вот эти корабли в длину бывают и по семьдесят метров, и по восемьдесят - с галеон, считай. Не во всякой гавани и не у любого причала помещаются.
Понятное дело, чем больше судно, тем крупнее пушки на нём.
Парусников во флоте меньше. Самые крупные из них - фрегаты. Трёхмачтовые быстроходные корабли для дальних плаваний, у которых на нижней палубе установлены орудия. На верхней - тоже, но калибром поменьше. Их два десятка.
Еще десяток нефов. Они короче фрегатов, зато шире и орудий тоже много, и борта толсты, потому не всякое ядро способно нанести нефу вред.
Далее - общим числом десятка два - бриги, бригантины, шхуны. Они в основном служат на посылках, для разведки или охранения. То есть корабли вспомогательные, хотя с транспортным судном или равным неприятелем потягаться способные.
Разобравшись с этими сведениями, Гриша приостановился. По размышлении получалось у него, что новыми пушками вооружать нужно, прежде всего, парусно-гребные боевые единицы. Ветер, необходимый для движения парусников, вызывает волнение, отчего точность стрельбы с качающихся палуб сильно снижается и преимущество в дальности выстрела, достигнутое применением стальных стволов, уничтожится промахами. Тут и прицелы не помогут.
Зато в тихую погоду ход под вёслами даёт возможность маневрировать. Вот и получается, что на скампавеи удастся поставить колёсные пищали, чтобы из них на кораблях противника открытые порты обстреливали, и гладкостволки пятидесятимиллиметровые, чтобы окатить палубы картечью перед абордажем. Такой вот тактический приём возник в голове.
Длинноствольные нарезные пятидесятимиллиметровки встанут на галеры - они и сквозьтолстые корабельные борта орудийную прислугу противника выбьют до входа в зону действия его артиллерии. А то и рангоут повредят, лишив управляемости. Опять же для скампавей, буде таковые в боевом ордере, пособление изрядное. Опять тактическое соображение созрело.
Ну а галеасы из дальнобойных соток, почитай, любому супостату повреждения нанесут издалека, чем и галеры и скампавеи от лишних повреждений и потерь оберегут.
Есть план. Тем хороший, что имеются под него готовые корабли. И нехороший, потому, что для парусно-гребного флота желательно иметь поблизости свой берег. Большая команда много кушает, а на солонине или размоченном сыром горохе гребец недолго протянет. От такой работы ещё пьют, как лошади и воды на это надо много.
Другой момент - неприятеля хорошо бы перехватить до того, как он на берег высадится, а то вози потом туда войска, да воюй на суше. То есть потребно поглядывать за подходами и сообщать своевременно. А ведь судно, везущее весть и перехватить недолго, да и не успеть оно может запросто, если далеко. Связь!
Записал в книжечку узнать у Тыртова, как он с казаками через топографические вышки сносится. А потом открыл свод морских сигналов. Тут, в основном, описывались разные флаги, и что они означают. Команды, предупреждения, уведомления. Довольно богатый выбор, одинаково понятный и нашим и всем остальным - своего рода международный язык. Еще и слова можно было из тех флагов составлять, то есть между отдалёнными вышками при наличии подзорной трубы переговариваться можно. А если сигнальные вышки поставить на разных островах, где их верхние точку окажутся в пределах прямой видимости, так вообще куда угодно сообщение получится послать.
Рассмотрел хорошенько карту и - да - должно выйти. Конечно, иные башни придётся высокими строить, но не до небес. Снова в книжечку записал.
Так, с техникой разобрался. Если честно - это была лёгкая часть. Дальше - он это точно знает - куда труднее разбираться.
Итак, деньги на весь корабль получает капитан. Не жалование - оно отдельно, а для ремонта и пополнения припаса. Хотя, порох идёт по пушкарской части стрелецкого приказа, как и ядра с картечью. А вот всё остальное, от капусты до корабельного леса - это уже капитан закупает и рабочих нанимает, когда нужно. Людей в команду тоже он берёт, кого пожелает, а не пожелает - так и не заставишь его.