* * *
Гриша снова корпел над картой и пытался сообразить - как теперь станет действовать неприятельский командующий. Однако долго терзаться не пришлось - еще один полк, до этого размещавшийся по трём усадьбам, походным маршем проследовал к заливу и ушел на сельджукских галерах, что как раз сопровождали до Ендрика посланника самого султана.
Аскер-эфенди дождался-таки высочайшего выражения удовольствия и фирмана, согласно которому завоёванная земля даровалась победителю - ему. Ну и сам этот победитель со своим корпусом настойчиво приглашался туда, где сейчас имеется острая нужда в свежих войсках.
Рысский флот устроил этой эскадре горячую встречу где-то в Наветренных Проливах, при этом и произошло одно из крупнейших морских сражений этой войны - обе стороны понесли большие потери и приписали победу, естественно, каждый себе. Вести, дошедшие до царевича, были отрывочны и не изобиловали подробностями. Для него важно, что на острове осталось всего-то сотни три неприятельских солдат, расквартированных в крепости, защищающей вход в залив. Из этого гарнизона высылаются малочисленные патрули по всему острову, и выставляются заставы там, где пересекаются дороги. А мест таких - два. Вот эти патрули казаки и уничтожили, как только корабли, увозящие строевые части, скрылись за горизонтом. Вслед за этим атаковали заставы и тоже перебили тех, кто не успел сдаться.
Расслабились оккупанты и позволили застигнуть себя врасплох. А главное, опять удалось сокрыть от них возобновление боевых действий на острове, что позволило "прихватить" ещё пару патрульных групп, а также смену, следующую к одному из постов. Численность сельджуков сразу сократилась на четверть. Однако коменданта не на шутку встревожила пропажа солдат, и для выяснения её причин из крепости выступил сильный отряд с конной разведкой и при двух полевых орудиях.
За ним следили издалека, стараясь не попадаться на глаза фланговым дозорам. Пару стрелецких пушек, заряженных картечью, очень хорошо замаскировали на опушке рощи. Засада получалась не так, чтобы идеальная, но если после продольного залпа по колонне навалиться из леса казаками и конными стрельцами через убранное поле, скорей всего, побегут сельджуки прямо на стрелков, что станут их поджидать в лесочке напротив. Как ни крути, но у рыссов теперь кроме внезапности ещё и численное превосходство немалое.
Всё подготовили ладом, затаились, и тут боярские дружины, засидевшиеся на застоявшихся конях, с гиком и посвистом вымчались на дорогу, атакуя вдогон хвост колонны. Пехотинцы сельджуков успели перестроиться и встретить мчащуюся на них лаву залпом, отчего часть всадников послетала с сёдел. Остальные наткнулись на частокол багинетов, замешкались, а тут рявкнули поспешно развёрнутые сельджуками орудия, и раненые лошади принялись разбегаться независимо от того, был у них кто в седле, или уже нет. Пехотинцы быстро двинулись вперёд, доканчивая холодным оружием то, что начали их пули и картечь. Всё это заняло немного времени и полностью спутало планы.
Гриша сидел на дереве, с которого просматривалось место, подготовленное к нападению. Головной дозор сельджуков только что проследовал мимо спрятанных орудий и ничего не заметил. Фланговый разъезд тоже не насторожился, пройдя вдоль опушки - кавалерия ждала команды в глубине леса и должна была подойти на рубеж атаки позднее, ведя лошадей в поводу. И тут со стороны, откуда ожидалось появление головы основной колонны, донеслись звуки боя: крики и пальба. Того, что там произошло, отсюда видно не было, но понятно, что подготовленному плану осуществиться не дано.
Трижды прокуковал кукушкой - команда на скрытный отход всем участникам затеи - слез на землю и почесал туда, где поджидали его казаки-отроки, что служили на посылках. Приказал разведать, что произошло, да только, чтобы тихо. А то, вон и головной разъезд уже поспешает на шум, и фланговые остановились и озираются по сторонам. Не надо попадаться им на глаза.
* * *
Вот и рухнул коварный план. Оккупанты не только воочию убедились в том, что рысское войско не оставило Ендрик. Они ведь и пленных взяли в этой сшибке. Из боярской конницы, что должна была навалиться на хвост колонны, когда та пройдёт мимо, из боя вышла от силы треть. Сколько-то убито, или лежат на поле ранеными. Неприятель тоже понёс потери - стреляли-то с обеих сторон. Но сельджукские артиллеристы снова оказались на высоте - не первый раз они доставляют рыссам крупные неприятности. И получается, что пушки свои они везли заряженными, как-то раньше царевичу о таком слыхивать не приходилось, хотя, что он вообще знает о пушках и делах пушкарских?!
А вот и на нашей стороне некоторый успех обозначился - увлёкшихся преследованием боярских дружин солдат подловил казачий хорунжий - его конники и верховые стрельцы, отходя по Гришиному сигналу, наехали на мародёров, занятых освобождением тел убиенных от перстней и кошелей. Взяли их на пики, не теряя темпа. И дисциплинированно продолжили отступление.
Сама колонна опять собралась и двинулась обратно в сторону города. Она тоже поредела и сделалась медлительной - много раненых оказалось на повозках, а кое-кого просто бросили стонать в поле, да и об убитых не позаботились. Кажется, страху на неприятеля нагнать удалось. Жалко, что план теперь нужно менять.
* * *
На головной дозор казаки и стрельцы наскочили всей толпой. Те и помчались наутёк к колонне, под прикрытие строящихся пехотинцев. Пушки опять навели быстро, но рыссы в атаку не пошли. Остановились поодаль, хотя и в видимости неприятеля, и ни вперёд, ни назад. Так и продолжалось стояние на месте, пока прапорщик Тыртов не подоспел с пешими подразделениями регуляров и стрельцов. Они же и орудия подкатили. Причем новые действующие лица появились с другой стороны, давая оккупантам понять, что кольцо окружения начинает смыкаться.
Некоторое время ничего не происходило - противники стояли на месте, причём сельджуки пытались перестроиться для того, чтобы отбиваться на две стороны, а рыссы не торопились попадать под картечь. Потом внезапно появилась собравшаяся и пришедшая в относительный порядок боярская конница. Осатаневшие от только что перенесённого позора дружинники сходу пошли в атаку вдоль дороги. Сельджукские пушкари задёргались, не зная, куда ещё поворачивать орудия, пехота стала сбиваться в кучу, прозвучала команда, и оружие полетело на землю. Экспедиционный отряд сдался.
Крепость в городе тоже распахнула ворота перед рыссами - людей в ней оставалось немного, да и против нападения с суши она не слишком хорошо защищена. А вид стягивающихся для штурма сил и пушек на возвышенности, господствующей над контрфорсом, ускорили принятие комендантом правильного решения.
* * *
Пленных поделили на две группы. Благородных, обещавших, что их выкупят родственники, посадили в тюрьму. Остальных похолопили и недорого продали кого казакам, кого боярам, а иных и крестьяне приобрели - их отдавали недорого. Дьяки, что служили боярину Чухнину, остались живы и здоровы, а записи о податях и повинностях так и продолжали лежать в тех же сундуках, правда, перенесённых в другие помещения. Управляющий, которого назначил на свою волость Аскер-эфенди, тоже нуждался в сведениях о том, где и что из этой земли можно вытрясти. Так что все, считай, записи сохранилось и дьяки, что их вели, остались при делах. Оброк, который по традиции собирают после жатвы, новый хозяин острова намеревался получить в полном объёме, так что озаботился сохранением людей знающих, чего и сколько даёт его вотчина.
Потери в населении на Ендрике невелики. Слишком легко досталась сельджукам победа, слишком просто удалось им прибрать к своим рукам здешние дела. Да и новые чиновники на смену старым ещё не прибыли. Так что установить новые порядки оккупанты просто не успели, зато старые сохранили и взяли под свою руку.
Раненый в день нападения боярин выздоравливал, однако Грише сказал, что к делам не вернётся, а станет тихонько жить-поживать в своём загородном поместье. На старость им с женой хватит, а дети - так у них своя жизнь. Так что городское своё подворье продал он царевичу недорого и пообещал, что уплаты пару лет подождёт - сильно сдал Фёдор Фёдорович, пока боролся за жизнь.
Старая дворня из его городского дома тоже никуда не разбежалась - они Аскеру-эфенди служили, потому и не прогнал их никто. Так что покои новому хозяину приготовили в два счёта. И помощнику его - князю Федоту. И сестрице князя - княжне Татьяне, что с мамкой, тремя служанками и кучером должна при брате жить, пока не вырастет.
Что одна из служанок Наталья, так об этом они с князем давненько условились. А вот вторая - Любава. Идея Гришина, как девушек при себе держать, но с соблюдением пристойности, Федоту тоже пригодилась, так что он и свою голубушку рядом поселил, пока её не просватали. А то крестьяне дочерей рано замуж выдают.
* * *
- Что ты нашел в этих книгах? - Наталья ворвалась в светёлку, словно солнечный зайчик впрыгнул. - Брось эту скукоту, пойдем, погуляем. А то скоро дожди начнутся, тогда и будешь в избе сидеть, да думать думы тяжкие.
- Пойдём, - Гриша не против размять ноги. Он прилично уже полистал эти толстые фолианты и, пожалуй, выписал из них то, что ему нужно. А погулять - это замечательно. Есть у него надобность осмотреть кое-какие интересные места, о каковых только слышал, но сам не видал. И не так уж они далеко.
Глянул на подругу, и не стал переодеваться. Остался в простой рубахе и портах, да босиком. Только перепоясался. Ему нынче охота забраться на вершину холма, вокруг которого загибается залив. Посмотрит на городок сверху в зрительную трубку, что сыскалась в захваченных трофеях. Она сильно приближает предметы. А потом надо еще заглянуть за обратную сторону возвышенности, где подальше от людского жилья стоит пороховая мельница.
От терема проулком сразу вышли на зады крепости. Тут нет никакой стены, просто частокол поставлен с мостками внутри, по которым расхаживает часовой. Махнули ему ручкой и дальше между кустарником двинулись в гору. Недалеко тут до ровной плоскости, венчающей коренастую приземистую возвышенность. А дальше повернулись спиной к полуденному солнышку и сквозь молодой светлый лес подошли к южному склону, с которого открылся просторный вид на бескрайнее море. Прямо вдали виднеется цепочка тёмных чёрточек - это тоже холмы, вернее, их вершины, но уже на другом острове. Слева, опять очень далеко, распластавшаяся по воде галера удаляется на восток. И не разглядеть, чья она. А еще тут неподалеку идет строительство. Мастеровые тюкают топорами, обтесывая длинные бревна.
Подошли к ним. А тут дело к обеду. Из крепости солдаты принесли котёл, вокруг которого не торопясь рассаживается артель.
- Давай и ты, Гришутка, - один из солдат протягивает ложку. - И ты Наталка, тоже садись.
Служивые знают в лицо и царевича, и милосердную сестричку. А мастеровые с ними пока незнакомы. И, кажется, солдатик собирается получить удовольствие от такого положения. Созорничать намерен, не иначе. Второй, раздавая ржаные ломти, улыбается в усы, видимо предвкушая потеху.
Варево в котле густое и горячее, поэтому, набрав его на ложку, приходится ждать, пока остынет. Трапеза получается степенной и для застольной беседы удобной.
- Что вы тут затеяли, любезные? - это Гриша спросил. И некоторое время наслаждался тишиной. Вот не по чину отроку слово молвить, если взрослый человек его не спросил, поэтому мужики и не отвечают. Ладно, хоть ложкой по лбу не стукнули, с них ведь станется. А солдаты переглядываются с ухмылками, и не вмешиваются. Не клеится, однако, беседа.
- А что, Кондрат, скоро ли вышку поставите? - второй солдат нашел способ снять неловкость.
- Послезавтра к вечеру можно наблюдателя на неё посылать, так и передай господину прапорщику, - вот взрослому мужчине артельщик ответил без промедления. - А что, рекрутов этой осенью будут набирать в ваш полк? Что там слышно?
- Пока ничего не понятно. Казарм для пополнения готовить ещё не велели. Хотя, чего там готовить? Пустуют помещения. А ты Гриц, не слыхал чего? - снова посыл в сторону царевича.
- Будет набор, как жатва закончится. Всех, кто пожелает нынче возьмут. До снегопадов можно будет приходить, чтобы не торопились раньше других поспеть, как прошлые годы - так я слыхал, баяли, - Гриша чуть не вышел из образа, но спохватился и сделал оговорку.
- Что-то царевич у нас не мычит, не телится. Другой бы на его месте полки набирал, да отправлял батюшке на подмогу, а этот сиднем сидит, и ждёт, когда без него война закончится, - Кондрат, наконец-то высказал, что наболело, и допустил промашку, отчего служивые сразу повеселели. И снова "предоставили слово" охаянной стороне:
- А про это, Гриш, чего бают?
- Бают, что на больших островах хлеба потоптаны или осыпаются уже. Много ли бабы без мужиков намолотят! Так что зерно скоро станет важнее пороха или бойцов. Супостат, он же как раз угадал в самый неудобный момент - обычно наваливались, когда урожай уже в амбарах, а тут ради внезапности да чтобы мужиков с полей долго было собирать, они вон чего удумали, в аккурат в страду пришли.
- Тогда сказ иной, - Кондрат вроде как соглашается, но не до конца. - А тогда солдат можно в поля послать, чтобы скорее с уборочной управиться.
Эта нападка не нравится уже солдату:
- Ага, приходи скорей Аскер-эфенди, и забирай наш Ендрик себе обратно?! Нет уж, не надо нам этого. Хватит, что казаков отпустили на жатву.
- Вот, ещё и казаков отправили в земле ковыряться, заместо службы. Нет, говорю я тебе, бестолковый у нас нынче воевода. Не то, что старый был. Вот тот - орёл, а этот - чистый птенец, - похоже, наболело у артельщика. Всё-то ему не по нраву, что случилось за последнее время.
Гриша прислушался к себе. Вроде как, надо бы прогневиться и раскричаться, топая ногами, что он тут не нуждается ни в советах, ни в оценках своих действий от человека ничего, кроме плотницкого ремесла не разумеющего. Но не хочется. Да и Наталке опять весело, и солдатики с трудом сдерживают смех. А ведь ситуация-то идиотская. Ну ладно, доели кондёр, пора дальше гулять.
- Викула, - это он одному из солдат. Помнит он их имена. - Пустой-то котёл ты и один обратно дотащишь. А Марк меня проводит. Знаешь ведь, где мельница пороховая? Вот и покажешь. Викула доложит, что это я тебя задержал, не сумлевайся. И спасибо за обед. Прощевайте, работники! - последняя фраза уже сразу ко всем.
* * *
Каменное здание стояло рядом с плотиной. Водяное колесо сейчас не вращалось и вообще кроме сторожа никого здесь не оказалось.
- Селитра давно уже вся вышла, - пояснил охранник. - Ещё до сельджуков. Они сюда и не заглядывали толком. - Видно, что человек намолчался и рад появлению слушателей. Всё-таки эта постройка далековато расположена от городка. За холмом, почитай.
- А серу откуда привозят? - Наталке хочется проявить свою осведомлённость, вот она и вылезла с вопросом.
- А ниоткуда не привозят. Наш Ендрикский порох и без неё хорош. Не так смердит, как обычный. Только цветом он не чёрный, а бурый.
Внутри постройки в нескольких комнатах наблюдался порядок. Чаны и просторные противни, стеллажи, мешалки и бочонки ждали времени, когда снова понадобятся людям. Осмотрев заводик и поговорив о том, что селитры вечно не напасёшься, а везут ей издалека, отправились восвояси. Вниз по ручью снова вышли на морской берег и вдоль воды вернулись обратно.
- Шаровары себе пошей, - приказал он Наталке, когда возле редута распрощались с Марком. - Верхом гулять будем, иной раз и не по одному дню. Мне тут много чего посмотреть потребуется.
Девушка хитро прищурилась:
- Что, боишься меня одну оставлять?
- Не говори глупостей. Тут каждый грамотный человек на счету. Не забывай, ты у нас не простая девка, а учёный, каких мало. Ну, не муж, конечно. Но про то, где селитру искать можешь догадаться.
Наталка надула губки:
- Это мне что, и деток рожать не позволено будет?
Вот ведь ум бабский! Война идёт. Порох надобен, а она о своём!