Глава 17
Записи доктора Джона Сьюарда
Продолжение
Когда мы вернулись в отель, ван Хельсингу подали телеграмму: "Приеду поездом. Джонатан в Уайтби. Важные новости. Мина Харкер".
Профессор обрадовался.
– Чудесная мадам Мина, – воскликнул он, – это настоящая жемчужина! Однако мне пора собираться. Возьми это на себя, Джон. Телеграфируй ей в поезд, что непременно встретишь на перроне.
Я отправил депешу, и мы заказали чай в номер. Затем ван Хельсинг вручил мне копии дневников Джонатана Харкера и его жены.
– Будь добр, – сказал он, – внимательно ознакомься с их содержанием. Когда я вернусь, ты будешь полностью владеть информацией. Верь без колебаний всему, что там говорится. Встреча с ним может погубить нас, или же мы остановим эту чуму. Кроме того, мне весьма интересны твои комментарии…
Уложив вещи, профессор покинул меня, а спустя довольно короткое время я стоял на перроне вокзала. Поезд только что прибыл, толпа пассажиров уже стремительно редела. Я начал опасаться, что пропустил свою гостью, когда изящная миловидная молодая женщина направилась прямо ко мне.
– Доктор Сьюард, не так ли? – Она протянула маленькую руку в перчатке. – Я узнала вас по описанию бедной Люси.
– Миссис Вильгельмина, с приездом! – Я подхватил ее чемоданчик, в котором была пишущая машинка, и мы отправились прямиком в клинику.
Комнаты для Мины Харкер уже были приготовлены; она знала, что моя квартира располагается в клинике для душевнобольных, но когда мы входили, слегка вздрогнув, огляделась вокруг. Однако сразу же заявила, что вскоре придет в мой кабинет – дело не терпит отлагательства. Именно поэтому я на время прерываю эту запись. До сих пор у меня еще не было возможности просмотреть бумаги, оставленные профессором, возьмусь читать не откладывая…
…Бог ты мой, Вильгельмина даже не подозревает, как дорого сейчас время и что всех нас ждет! Я должен постараться вести себя так, чтобы не напугать ее… А вот и она!
Дневник Мины Харкер
29 сентября, поздно вечером
Приведя себя в порядок, я постучала в дверь и переступила порог кабинета доктора Сьюарда.
Он был один, на его письменном столе стоял фонограф. Мне еще никогда не приходилось иметь с ним дело, но, говорят, он довольно удобен в работе.
– Простите, мистер Сьюард, – сказала я. – Я, может быть, помешала? Мне показалось, что вы с кем-то беседовали…
– Входите, – проговорил он с улыбкой. – Зовите меня просто Джон. Я лишь заносил записи в свой рабочий журнал.
– Записи?
– Да. – Он положил руку на фонограф. – Я храню их здесь.
Я удивленно выпалила:
– Неужели это лучше стенографии! Можно послушать?
Доктор кивнул, поднялся, но вдруг смутился.
– Дело в том, – начал он неловко, – здесь… помимо медицинских фактов, много личного, то есть… – Он растерянно умолк.
– Вы, как я знаю, наблюдали болезнь Люси. Позвольте узнать о ее последних днях; я буду вам очень благодарна, Джон, ведь она была мне бесконечно дорога!
– О смерти Люси? – Лицо доктора исказилось. – Ни за что на свете!
– Почему же? – спросила я, предчувствуя недоброе.
Он молчал.
Я поняла, что фонографические записи Джона Сьюарда, лечившего мою несчастную подругу, могут таить не только разгадку ее смерти, и смело воскликнула:
– В таком случае, доктор, позвольте мне хотя бы частично переписать их на пишущей машинке.
Он побледнел и чуть ли не закричал:
– Нет! Ни в коем случае я не позволю вам погрузиться в этот кошмар!
Тогда я поняла: он знает о том страшном человеке.
Взгляд мой упал на кипу машинописных листков, лежавших на столе, – это были копии дневников, моих и Джонатана.
– Я понимаю, – сказала я решительно, – что вы со мной едва знакомы. Но когда вы прочтете наши с мужем дневники, надеюсь, я буду вправе рассчитывать и на ваше доверие.
Он подошел к шкафу, в котором были расставлены полые металлические цилиндры, покрытые темным воском, и повернулся ко мне:
– Вы правы. Я повел себя глупо, не доверяя вам. Ведь Люси мне много о вас рассказывала… Сделаем так. Пока я буду читать оба ваших дневника, вы прослушаете мои записи. Я покажу, как это делается. Первые полдюжины валиков относятся лично ко мне, и они не ужаснут вас… Дальше – делайте выводы сами. А затем мы с вами поужинаем.
Доктор сам отнес фонограф в мою комнату и включил.
Когда история смерти Люси и все последующее было прослушано, я беспомощно застыла в кресле. Голова моя горела огнем, и если бы не уверенность в том, что моя несчастная Люси наконец-то успокоилась, я не избежала бы истерики. И если бы я не знала всей истории поездки Джонатана в Трансильванию, я ни за что бы не поверила тому, что услышала…
– Думаю, следует ваши записи перенести на бумагу, – предложила я Сьюарду после ужина. – Мы должны быть готовы к приезду профессора и Джонатана. Я подготовлю весь материал и расположу его в хронологическом порядке.
Он перенес фонограф в кабинет, а я взяла пишущую машинку. Перепечатывать я начала с седьмого цилиндра, решив сделать три копии.
Было уже довольно поздно, когда я закончила; доктор Сьюард в это время совершал обход своих пациентов.
Записи доктора Джона Сьюарда
30 сентября
Мистер Харкер приехал в девять утра.
Позавтракав, они с женой отправились к себе в комнату, и когда после завтрака я проходил мимо, то услышал стук пишущей машинки. Миссис Харкер говорит, что они пытаются связать между собой все факты, которые у них имеются. Джонатан раздобыл переписку между доверенными лицами, принимавшими ящики с землей в Уайтби, и посыльными из Лондона, которым это дело было поручено. Теперь он читает мои записи, перепечатанные Миной…
Кажется удивительным, что мне до сих пор не приходило в голову, что пустующий соседний дом может быть убежищем графа! А между тем поведение Рэнфилда могло бы натолкнуть меня на эту мысль. Да, но ведь я же не знал, кто стал причиной гибели Люси! Мистер Харкер считает, что поведение моего пациента может послужить признаком появления Дракулы в наших краях. Надо также разобраться в датах…
С Рэнфилдом ничего не вышло, он спокоен и просится домой. Вполне рассудителен. Однако теперь я крайне подозрительно отношусь к нему. Его припадки были странным образом связаны с близостью того, кого мы ищем. И это слово – "хозяин"… Я недолго оставался в его палате, хотя совершенно не доверяю этому его состоянию. Велел санитарам, чтобы не спускали с него глаз.
Дневник Джонатана Харкера
29 сентября, в поезде
Мистер Биллингтон дал мне просмотреть свои деловые бумаги; моей целью было проследить за грузом, отправленным графом, до его прибытия в Лондон. Среди бумаг оказались: накладная на "пятьдесят ящиков простой земли, предназначенной для опытов", дубликат письма фирме "Картер, Патерсон и К°" и ответ на него; я снял копии со всех документов. В Уайтби я спустился в порт и говорил с береговой стражей и таможенными чиновниками. У всех нашлось что вспомнить о прибытии "странного корабля", но никто не мог добавить чего-либо нового. Рабочие, с которыми я тоже повидался, сказали, что ящики – огромные и невероятно тяжелые… Все квитанции оказались в полном порядке.
30 сентября
Мистер Патерсон любезно мне помог. Я поехал в контору и здесь также снял копии с документов и квитанций. К счастью, парни, доставлявшие груз, оказались на месте и дали сведения о месте назначения ящиков. Небольшая сумма развязала одному из них язык:
– Этот дом, сэр, не трогали лет сто! Там было столько пыли… Ну, а старая часовня – от нее прямо мороз по коже!
Итог таков: все пятьдесят ящиков, прибывших в Уайтби из Варны на "Димитрии", в целости перемещены в старую часовню имения Карфакс.
Дневник Мины Харкер
30 сентября
Джонатан вернулся полный надежд и решимости; мы все привели в порядок, а затем он отправился по делам. Доктор Сьюард отсутствовал, так что мне самой пришлось принять лорда Годалминга и мистера Морриса. Встреча получилась натянутой и грустной – тень бедной Люси витала между нами. Возникла даже некоторая неловкость от того, что им не было известно, что я посвящена во все, что случилось с ними в склепе; в конце концов, прервав светскую беседу, я прямо перешла к делу. Американец был ошарашен моим натиском, лорд же держался по-прежнему суховато. Я заявила, что мы с мужем, проследив цепь драматических событий с момента отъезда Джонатана в Трансильванию вплоть до смерти Люси, составили их хронологию, и предложила им с нею ознакомиться. Когда Артур получил свою пачку страниц – а она выглядела солидно, – то спросил меня:
– Вы перепечатали все это, миссис Харкер? Не вполне понимаю зачем; я с закрытыми глазами доверюсь вам, тем более что получил урок на всю жизнь от ван Хельсинга. Кроме того, я знаю, что вы любили мою бедную Люси.
– И все же прочитайте, – мягко проговорила я.
Квинси Моррис никаких вопросов не задавал, и оба они покорно отправились в библиотеку.
Записи доктора Джона Сьюарда
30 сентября
Вернувшись домой в пять пополудни, я узнал, что Артур и Квинси не только приехали, но и успели проштудировать копии дневников и моих записей. Джонатан еще не возвращался. Мина налила нам по чашке чая.
Отправляясь на вокзал встречать ван Хельсинга, я оставил всех в холле. Арчи выглядел почти так же, как до известия о болезни Люси, а Моррис полон прежней энергии. Да и профессор выскочил из вагона с юношеской живостью. Он сразу бросился ко мне:
– Ну, Джон, как дела? Я был страшно занят, но решил отложить все и остаться с вами, сколько потребуется. Мне о многом надо тебе рассказать… Мадам Мина здесь? А ее муж? А Артур и мистер Моррис – они тоже у тебя? Превосходно!
По дороге домой я сообщил ему о том, как пригодились мои записи благодаря сообразительности миссис Харкер. Профессор прервал меня:
– Мадам Мина – удивительная! У нее мужской ум и женское сердце. Однако при всех ее достоинствах она не должна рисковать жизнью, теперь нам предстоит чисто мужская работа… Ты говоришь, она все перепечатала? Тогда она обязана присутствовать при нашем разговоре…
Я согласился с ним, а затем сообщил, что дом, который купил граф Дракула, находится рядом с моим. Он встревожился:
– Если бы знать раньше!
Затем ван Хельсинг задумался и молчал до тех пор, пока мы не въехали в ворота клиники…
Таким образом, все отчеты, имеющиеся у нас, приведены в порядок. Профессор взял одну копию, чтобы познакомиться с ней до общей беседы, назначенной на девять часов. Все остальные уже прочитали; так что, когда мы встретимся, то будем полностью осведомлены относительно фактов и сможем обсудить план борьбы с нашим таинственным врагом.
Дневник Мины Харкер
30 сентября
Сойдясь вечером в кабинете доктора Сьюарда, мы организовали что-то вроде заседания. Ван Хельсинг председательствовал, меня попросили стенографировать. Профессор сказал:
– Все мы знакомы с фактами, изложенными в этих бумагах. Итак, начнем. Но прежде всего я сообщу вам кое-что о нашем противнике. Главное: вампиры действительно существуют; мистер Харкер убедился в этом воочию. Даже если бы у нас не было собственного печального опыта, свидетельства прошлого достаточно убедительны. Сознаюсь, сначала и я был скептиком. Увы, догадайся я обо всем раньше – одна драгоценная для всех нас жизнь была бы спасена… Дело в том, что вампир не умирает, как пчела, после того как ужалит; он только крепнет от этого. Он хитер, невероятно силен, изобретателен. Его укус делает человека беспомощным и подвластным его воле. Магическая сила вампира безгранична – от возможности пребывать когда и где угодно, временами исчезать и неожиданно появляться, – до управления стихиями: бурей на море, туманами, грозой. Он может свободно повелевать низшими существами: крысами, совами, летучими мышами, молью, лисицами, волками… Теперь он рядом с нами, и мы знаем, как выглядит его человеческое воплощение. Так как же нам найти графа Дракулу?
Джонатан попытался что-то сказать, но профессор мягко его остановил и продолжал:
– А если мы и найдем его, как его уничтожить? Мы оказались лицом к лицу с сильным врагом; о себе я скажу, что мне нечего терять, я стар и одинок. Вы же все – молоды, хоть и познали печаль, но у вас впереди еще немало прекрасных дней. Я жду вашего ответа.
Мой муж посмотрел мне в глаза, я ответила твердым взглядом; слов не требовалось.
– Мы с Миной согласны, – сказал Джонатан.
– Рассчитывайте на меня, профессор, – коротко обронил мистер Квинси Моррис.
– Я с вами, – заявил лорд Годалминг, – даже ради одной Люси.
Доктор Сьюард просто кивнул.
Профессор встал и положил на стол распятие. Мы взялись за руки – так был заключен наш молчаливый союз. Я почувствовала, что сердце у меня лихорадочно забилось; остальные тоже были взволнованы. Мы снова заняли свои места.
– Теперь обсудим следующее. – Ван Хельсинг на секунду умолк. – В наших руках научные источники, а самое главное – мы единая сила. Это то, чего лишены вампиры. У нас нет иных средств борьбы, кроме тех, что веками бытовали у различных народов, и нам придется считаться с традиционными суевериями… Вампиры известны со времен Древней Греции и Рима, Европу постоянно будоражили слухи о них, Индия, Китай, сказания исландцев, гуннов, славян, саксонцев, мадьяр… И по сей день вампир считается одним из обличий дьявола. Поневоле приходится верить в его существование – все вы прочли дневник мистера Харкера. Итак… – Профессор остановился, переводя дыхание. – Вампир не стареет и может выглядеть даже моложе, если регулярно питается кровью. Обычной пищи он принимать не может. Он не отбрасывает тени, не отражается в зеркале. Рука его чрезвычайно сильна, о чем опять-таки свидетельствует Джонатан… Вампир может превращаться в волка или огромную собаку, нам это известно из сообщений о прибытии корабля в Уайтби. Он может уподобляться летучей мыши, а также крысе, ночному мотыльку, сове и прочим тварям… Вампир окружает свое присутствие туманом, материализуется в лунных лучах в виде облака сверкающей пыли, способен бесконечно уменьшаться и проскальзывать в щель тоньше волоса. Видит в темноте, может входить и выходить куда угодно и откуда угодно… Да, он способен на все это, но не обладает полной свободой. Он не может войти в жилище, храм или иное освященное место без приглашения, но если там нет людей, легко проникает внутрь. Его мощь теряется с наступлением дня, как у всякой нежити. Есть сведения, что он способен передвигаться по морю только в часы прилива или отлива. Но главное вот в чем: когда он находится в собственном "доме" – в гробу, заменяющем ему преисподнюю, – вампир чрезвычайно уязвим…
В этот момент мистер Моррис, взглянув в темное окно, неожиданно поднялся и молча вышел из комнаты. Профессор проследил за ним хмурым взглядом и спокойно продолжал:
– Перечислю то, что лишает вампира силы. Это чеснок, боярышник, солнечный свет, осиновый кол. Распятие, крест, святая вода, четки, звезда Давида – эти священные предметы хоть и отпугивают нежить, но не уничтожают ее… Ветка шиповника на гробе вампира не позволяет ему выйти из него, но серебряная пуля убивает его. Отрезанная голова дарит нежити вечный покой… Таким образом, если нам удастся найти "дом" графа Дракулы, мы лишим его возможности покидать свой гроб и уничтожим…
Ван Хельсинга снова прервали – во дворе прогремел выстрел, мужчины вскочили, а лорд Годалминг бросился к окну и распахнул его. Донесся смущенный голос американца:
– Вот чертовщина! Простите, что напугал… Сейчас вернусь.
Через минуту мистер Моррис вошел со словами:
– Это было глупо с моей стороны; миссис Харкер, прошу меня извинить. На свет в окне прилетела огромная летучая мышь и повисла на раме. У меня возникло странное впечатление, что она смотрит на нас сквозь стекло. Я с детства ненавижу этих тварей…
– Вы попали в нее? – спросил ван Хельсинг.
– Нет, она ускользнула.
– Тогда продолжим… Я просил своего коллегу Арминиуса, профессора Будапештского университета, собрать все сведения о графе. Наш вампир был действительно воеводой Дракулой, который прославился в войне с турками, и молва о нем сохранилась на долгие века. Дракулы, – сообщил Арминиус, – знаменитый род, некоторых представителей которого современники подозревали в общении с темными силами. В средневековых рукописях обнаружен фрагмент, в котором воевода Дракула назван "упырем", то есть вампиром. Он унес за пределы земной жизни могучий ум, редкостную хитрость и железную волю, и все это направлено против нас… А теперь мы должны решить, с чего начать! Мистер Харкер установил, что из трансильванского замка графа в Уайтби прибыло пятьдесят ящиков земли, которые доставлены в имение Карфакс. Мне кажется, прежде всего нужно установить, сколько ящиков находится сейчас в доме, расположенном рядом с клиникой Джона. Далее следует "стерилизовать" землю, чтобы вампир не мог в ней лежать, и постараться убить его… Мадам Мину я попрошу в дальнейших наших действиях не участвовать. Это огромный риск, а вы нам всем очень дороги. Кроме того, ни о чем не следует нас расспрашивать – всему свое время.
Все, даже Джонатан, казалось, почувствовали облегчение от этих слов, но мне они представляются несправедливыми, и хотя пилюля вышла горькой, я ничего не могла возразить; оставалось только согласиться с решением профессора.
Мистер Моррис встал:
– Я предлагаю сейчас же осмотреть соседний дом!
Мне было любезно предложено отправиться отдыхать, словно женщина может заснуть, когда тот, кого она любит, находится в опасности!
Лягу и притворюсь спящей, чтобы Джонатан не волновался, когда вернется.
Глава 18
Дневник Джонатана Харкера
1 октября
Я так рад, что Мина согласилась остаться. Мне было не по себе при мысли, что она принимает участие в этой погоне за Дракулой.
Перебравшись через ограду, мы направились к тому дому, стараясь держаться в тени деревьев. У входа профессор открыл саквояж и проговорил:
– Нам, быть может, понадобится защита… Противник силен не только как дух, но и физически, а мы с вами простые смертные. Джонатан, возьмите распятие и не выпускайте его из рук. Надеюсь, нательные крестики никто не забыл? Все наденьте на шею венки из цветов чеснока, прикрепите карманные фонарики себе на грудь и получите оружие – револьверы и ножи на всякий случай. Джон, ты захватил отмычки? Действуй!
Хирургический опыт доктора Сьюарда пришелся кстати, и вскоре входная дверь негромко заскрипела.
– С Богом! – сказал ван Хельсинг, осенил себя знаком креста и шагнул в темноту.