Бригид пристально смотрит на деревянный остов, на отесанные камни. И покачивает головой.
- Ох, неправильно это - заново отстраивать проклятое место! Его бы следовало оставить в покое.
- Да, но это так интересно! - возражает Элизабет.
- И представь только, как чудесно будет выглядеть школа, когда восстановят восточное крыло! - поддерживает ее Марта. - Как ты можешь говорить, что это неправильно, Бригид?
- Да потому что я помню, - отвечает Бригид, постукивая себя пальцем по голове. - С этим местом уж точно что-то не так, а особенно с башней! Могли бы и сами почувствовать. А я могла бы вам рассказать кое-что…
- Да, я уверена, что ты могла бы, и это наверняка была бы отличная история, - говорит Фелисити сладким тоном, как мать, увещевающая рассерженного ребенка. - Но я боюсь, что у тебя от холода может спина разболеться.
- Ну, - бормочет Бригид, потирая поясницу, - это и вправду так. Что делать, моложе-то я не становлюсь.
Мы все сочувственно киваем.
- Мы только чуть-чуть поближе подойдем, - нежно просит Фелисити. - Чуть-чуть, просто чтобы рисунки получились лучше.
И мы все стараемся принять самый невинный вид, просто как ангельский хор.
- Ладно, ступайте, - наконец соглашается Бригид. - Только не подходите слишком близко! И не забывайте, что я за вами наблюдаю!
- Спасибо, Бригид! - восторженно кричим мы.
И спешим спуститься по склону холма, пока она не передумала.
- Да поторопитесь, девушки! Кажется, скоро дождь начнется!
Внезапный порыв холодного мартовского ветра проносится над колючей от сухой травы лужайкой. Он встряхивает поникшие ветки деревьев, похожие на деревянные кружева, он вздымает наши юбки так, что нам приходится их придерживать. Девушки пищат от испуга - и от восторга, потому что на одно запретное, неожиданное мгновение все мужчины оборачиваются на нас. Этот ветер - последняя атака армии зимы. Скоро листва стряхнет с себя сон и сама основательно вооружится. Скоро деревья начнут собственную зеленую атаку, заставляя зиму отступить. Я поплотнее закутываю горло шалью. Весна близко, но мне по-прежнему холодно.
- Они смотрят на нас? - возбужденно спрашивает Элизабет, исподлобья поглядывая на мужчин.
- Глаз не сводят, - негромко бормочет Фелисити.
Локоны Марты беспорядочно упали ей на шею. Она пытается их поправить, но волосы не желают возвращаться в нужное положение.
- Скажите честно, моя прическа от сырости совсем развалилась?
- Нет, - лжет Элизабет.
И в то же самое мгновение я говорю:
- Да, действительно.
Марта поджимает губы.
- Мне бы следовало знать, что ты ничего хорошего не скажешь, Джемма Дойл.
Остальные девушки бросают на меня ледяные взгляды. Видимо, выражение "Скажите честно" на самом деле означает зашифрованное послание, которое переводится как "Солгите во что бы то ни стало". Надо будет взять это на заметку. Мне частенько кажется, что существует учебник вежливости и истинно дамского поведения, и я не понимаю, что написано на его страницах. Возможно, именно поэтому Сесили, Марта и Элизабет так меня ненавидят и терпят мое присутствие только тогда, когда Фелисити рядом. А мне кажется, что их умы точно так же затянуты в корсеты, как и их талии, и говорить они могут только о балах, нарядах и о том, как кому-то не повезло или какими недостатками и несовершенствами обладают другие. Я бы, пожалуй, предпочла оказаться перед львами в древнеримском Колизее, чем выдержать очередное чаепитие с такими, как эти девицы. Львы по крайней мере честны в своем желании сожрать вас, и они даже не пытаются скрыть своих намерений.
Фелисити смотрит в сторону мужчин.
- Ладно, пришли.
Мы подобрались близко к месту работ. При виде нас мужчины бросают свои дела и поспешно снимают шапки. Жест выглядит вежливым, но улыбки намекают на куда менее светские мысли.
- Эй, приятели! Беритесь-ка за работу, если вы вообще хотите здесь работать! - предостерегающе окликает мужчин мастер.
Мистер Миллер - крепкий, коренастый человек, а его руки похожи на небольшие окорока.
- Добрый день, леди!
- Добрый день, - бормочем мы.
- Тут есть разные пустячки, которые можно взять, если хотите сохранить что-нибудь на память о девочках, что учились тут прежде.
Мистер Миллер кивает в сторону кучи всякого хлама, сваленного вместе с разбитыми, закопченными лампами многолетней давности. Все это как раз такие вещи, которые миссис Найтуинг непременно включила бы в список Смертельно Опасного и Неприличного.
- Возьмите на память, что захотите.
- Спасибо, - запинаясь, произносит Сесили и отшатывается от кучи.
Элизабет заливается румянцем и застенчиво улыбается, посматривая на мужчину в рубахе с красной заплатой, а тот жадно оценивает ее взглядом.
- Да, спасибо, - говорит Фелисити.
Она, как всегда, берет ситуацию в свои руки.
- Мы так и поступим.
Мы подходим к куче мусора, оставшегося от прежнего восточного крыла. Великое прошлое школы предстает перед нами в виде обгоревших щепок и досок и обрывков бумаги. Для кого-то все это выглядит как память о трагическом пожаре, унесшем жизни двух девушек. Но я знаю, что это не так. Подлинная история этого места - это история магии и таинств, история служения и предательства, чудовищного поступка и страшного жертвоприношения. Но самое главное, что это история лучших подруг, превратившихся в вечных врагов, и обе они считаются погибшими в огне двадцать пять лет назад. Только правда намного, намного хуже.
Одна из этих девушек, Сара Риз-Тоом, под именем Цирцеи выбрала путь тьмы. И много лет спустя она настигла вторую девушку, Мэри Доуд, которая к тому времени стала совсем другим человеком, Вирджинией Дойл… и моей матерью. Имея в своей власти злобного духа, Цирцея убила мою мать и полностью изменила мою жизнь. Так что история, которую нашептывают в этих стенах, - это и моя личная история.
Девушки веселятся, играя в поиск сокровищ. Но я не могу веселиться здесь. Это место населено призраками, и я не верю, что новые балки и теплый огонь в мраморном камине что-то изменят. Я не хочу сувениров из такого прошлого.
Вновь раздается стук молотков, и какое-то птичье семейство со щебетом взмывает в небо. Я смотрю на гору сваленных как попало остатков и думаю о матери. Может быть, и она прикасалась к этим вещам? Может быть, ее запах до сих пор держится на каком-нибудь осколке стекла или обломке дерева? Ужасающая пустота заполняет грудь. Неважно, как долго я проживу, все равно во мне будут жить маленькие напоминания, которые заставляют заново ощущать потерю.
- Ой, вот ведь как красиво!
Это говорит мужчина в рубахе с красной заплатой. Он показывает на сломанную деревянную колонну, один конец которой сгнил. Но основная ее часть умудрилась уцелеть в огне, пережить годы забвения. На ней вырезано множество женских имен. Я осторожно провожу кончиками пальцев по нарядно выполненным буквам. Как много имен… Алиса. Луиза. Теодора. Изабель. Майна. Пальцы скользят по неровностям на поверхности дерева, как будто я слепая. Я знаю, что и ее имя должно быть здесь, и это так. Мэри. Я прижимаю ладонь к потрепанной временем древесине, надеясь кожей ощутить присутствие матушки. Но это просто мертвое дерево. Я моргаю, глаза начинает щипать от слез.
- Мисс?..
Мужчина удивленно смотрит на меня. Я быстро отираю щеки.
- Это из-за ветра. Похоже, в глаз зола попала.
- Ага, ветер сильный. Опять дождь будет, пожалуй. А может, и гроза.
- Ой, сюда миссис Найтуинг идет! - громко шипит Сесили. - Пожалуйста, уйдите! Я не хочу неприятностей!
Мы быстро беремся за альбомы и усаживаемся на каменную скамью возле пребывающего в зимней спячке розового сада, на безопасном расстоянии от рабочих, и наши головы склоняются в старательном сосредоточении. Но миссис Найтуинг нас и не замечает. Ее интересует только то, как продвигается работа. Ветер доносит ее голос.
- Я надеялась, что вы уже сделали гораздо больше, мистер Миллер.
- Мы и так работаем по десять часов в день, миссус! Да еще и дожди. Не стоит винить людей за капризы природы.
Мистер Миллер совершает ужасную ошибку, обаятельно улыбаясь нашей директрисе. Обаяние на нее не действует. Но я все равно не успела бы предостеречь мастера. Под обжигающим взглядом миссис Найтуинг мужчины склоняют головы над бревнами. Шум молотков и пил становится оглушительным. Улыбка мистера Миллера тает.
- Если вы не сможете закончить работы к назначенному сроку, мистер Миллер, я буду вынуждена поискать других людей.
- Да сейчас весь Лондон строится, мэм. Вы же не найдете рабочих где-нибудь в лесу, под кустами!
По моим подсчетам, над восстановлением восточного крыла изо дня в день трудятся по меньшей мере двадцать человек, но миссис Найтуинг все равно не удовлетворена. Она ежедневно шипит и рычит на мистера Миллера. Это выглядит очень странным. Ведь если старое здание так долго лежало в руинах, какое могут иметь значение несколько лишних месяцев?
Я стараюсь как можно более похоже изобразить в альбоме новую башню. Когда она будет закончена, она станет самой высокой частью школы Спенс, наверное, вытянется на все пять этажей. И ширина будет соответствующей. Мужчина, который встанет на самом ее верху, будет упираться прямо в облачное небо, как флюгер.
- Тебе не кажется странным, что миссис Найтуинг так спешит с восстановлением восточного крыла? - спрашиваю я Фелисити.
Сесили слышит мои слова и высказывает собственное мнение:
- По мне, так они работают совсем не быстро. Наоборот, до отвращения медленно!
- Они же только начинают укреплять фундамент! - замечает Элизабет.
- Нет, нет и нет! - Миссис Найтуинг быстро подходит к огромным отесанным камням, глядя на них так, словно это ее ученицы. - Я вам уже говорила… вот эти камни должны лежать в другом порядке, здесь и вот здесь!
Она показывает на линии, начерченные на земле мелом.
- Прошу прощения, миссус, но какая разница? Башня будет устойчивой, крепкой.
- Это реставрация! - фыркает миссис Найтуинг, как будто разговаривает с каким-нибудь недотепой. - Необходимо точно следовать плану, без отклонений!
Какой-то рабочий кричит с третьего этажа недостроенной башни:
- Сейчас дождик польет, сэр!
И тут же на мою щеку падает капля влаги. За ней - другие. Они шлепаются в альбом, превращая набросок восточного крыла в размытые пятна угля. Мужчины, прикрывая глаза ладонями, смотрят в небо, как будто прося о снисхождении, но небеса отвечают им: "И не надейтесь!"
Рабочие спешат собрать и спрятать инструменты, чтобы уберечь их от ржавчины. Мы же, прикрыв головы альбомами для набросков, несемся между деревьями, как вспугнутые гуси, пища и визжа от негодования на внезапный холодный душ. Бригид машет нам, поторапливая, и ее руки обещают надежное убежище и теплый огонь. Фелисити оттаскивает меня в сторону, за дерево.
- Фелисити! Дождь идет! - возмущаюсь я.
- Вечером Энн возвращается. Мы могли бы попробовать войти в сферы.
- А что, если я не сумею вызвать дверь света?
- Тебе только и нужно, что как следует постараться и хорошенько сосредоточиться.
- Неужели ты думаешь, что я не старалась на прошлой неделе, или в прошлом месяце, или до того? Может быть, меня за что-то наказали? За то, что я сделала с Нелл и мисс Мур?
Дождь льет все сильнее.
- Мисс Мур! - злобно бросает Фелисити. - Цирцея, вот как ее зовут! Она - убийца! Джемма, она убила твою мать, и она бы наверняка уничтожила тебя, если бы ты ее не опередила!
Мне хочется верить, что так оно и есть, что я была вправе навеки запереть мисс Мур в сферах. Мне хочется верить, что привязать магию к себе было единственным способом сохранить ее. Мне хочется верить, что Картик жив и здоров и скоро придет ко мне, в школу Спенс, что вот в этом лесу я в любой момент могу увидеть его улыбку, предназначенную только для меня. Но в эти дни я ни в чем не уверена.
- Я не знаю, мертва ли она, - бормочу я.
- Она мертва, и это для нее - избавление.
В мире Фелисити жизнь куда проще. И мне впервые хочется погрузиться в ее уверенность и жить без вопросов.
- Я должна знать, что случилось с Пиппой! - настойчиво говорит Фелисити. - И мы сегодня вечером повторим попытку. Посмотри на меня!
Она поворачивает мою голову так, что мне не избежать ее взгляда.
- Обещай!
- Обещаю, - говорю я, надеясь, что она не заметит, как мои сомнения перерастают в страх.
Дождь обрушивается на землю со всей яростью. Он заливает сонный розовый сад и лужайку, желтоватые ветки, на которых рвутся к рождению почки. Он настигает и мою подругу Энн Брэдшоу. Она стоит в холле в простом коричневом шерстяном пальто и тускло-коричневой шляпе, покрытой пятнами влаги. Маленький чемодан приютился у ног. Энн провела последнюю неделю у кузины в Кенте. Когда наступит май, нам с Фелисити предстоит первый выезд в свет, а Энн отправится к родственникам, чтобы стать гувернанткой двоих детишек. У нас есть только одна надежда изменить эту перспективу: войти в сферы и попытаться привязать магию к каждой из нас. Но, как я ни стараюсь, я давно уже не могу войти в сферы. А без сфер я не могу оживить магию. С самого Рождества я не видела этого зачарованного мира, хотя за последние месяцы десятки раз пыталась вернуться туда. Случались моменты, когда я ощущала некую искру, но она сразу тухла, оказавшись не более существенной, чем единственная капля влаги в засуху. День за днем наши надежды угасали, а будущее представлялось таким же неизменным, как звезды.
- Добро пожаловать домой, - говорю я, помогая Энн снять влажное пальто.
Глава 3
- Спасибо.
Из носа у нее течет, а волосы цвета меха полевой мышки висят бесформенными прядями. Они падают на голубые глаза Энн и прилипают к пухлым щекам.
- Как провела время у кузины?
Энн даже не улыбается в ответ:
- Вполне терпимо.
- А дети? Они тебе понравились? - с надеждой спрашиваю я.
- Лотти на целый час заперла меня в шкафу. А малышка Кэрри пинала меня ногой и называла пудингом. - Энн вытирает нос. - Вот так и прошел первый день.
- Ох…
Мы растерянно стоим под сияющей бронзовой люстрой, изображающей змею.
Энн понижает голос до шепота:
- А тебе удалось вернуться в сферы?
Я качаю головой, и Энн принимает такой вид, словно она готова разрыдаться.
- Но мы сегодня попытаемся еще раз, - поспешно говорю я.
Улыбка на мгновение освещает лицо Энн.
- Надежда пока что есть, - добавляю я.
Не говоря ни слова, Энн идет за мной через большой холл, мимо ревущего в камине огня, мимо украшенных затейливой резьбой колонн, мимо девочек, играющих в вист. Бригид пугает самых младших сказками о феях и эльфах, которые, как она клянется, живут в лесу за школой Спенс.
- Нет их там! - пытается возразить одна девочка, но по глазам я вижу, что ей хочется прямо противоположного.
- Ай, как это нет? Они там есть, мисс! И еще кроме них много разных тварей. Вам лучше не выходить наружу, когда стемнеет. Это уж их время. Так что лучше спрячьтесь в своих кроватках и не высовывайтесь всю ночь, если не хотите, чтобы вас утащили куда-то, - предостерегает Бригид.
Девочки спешат к окну и всматриваются в бесконечную ночь, надеясь хоть краем глаза заметить королеву фей и духов. Я могла бы сказать им, что ничего они там не увидят. Если им так уж хочется встретить фантастических существ, им придется отправиться вместе с нами сквозь дверь света в мир, лежащий по другую сторону от нашего. И им может очень даже не понравиться то, с чем они там столкнутся.
- Наша Энн вернулась, - возвещаю я, раздвигая шали, которыми закрыт вход в самодельный шатер Фелисити.
Фелисити, весьма склонная к театральности, отгородила один угол огромного холла шелковыми завесами. Это немножко похоже на шатер какого-нибудь паши, и здесь Фелисити властвует, как будто в собственной империи.
Фелисити окидывает взглядом мокрый грязный подол юбки Энн.
- Поосторожнее с ковром.
Энн встряхивает юбку, роняя на пол капли подсохшей глины, и Фелисити вздыхает.
- Ох, Энн, в самом деле…
- Извини, - бормочет Энн.
Она подбирает юбку и садится прямо на пол, стараясь ничего больше не перепачкать. И, не спрашивая, протягивает руку к открытой коробке с шоколадными конфетами и берет три штуки, к раздражению Фелисити.
- Совершенно незачем забирать все сразу, - ворчит она.
Энн кладет две конфеты обратно. На них остается влажный след ее руки. Фелисити снова вздыхает.
- Ты уже до них дотронулась, так что заодно можешь и съесть их.
Энн с виноватым видом запихивает в рот все три конфеты. Вряд ли так она сможет насладиться их вкусом.
- Что это у тебя там?
- Это? - Фелисити вертит в руке белую карточку с красивой черной надписью. - Я получила приглашение на чай к леди Таттерхол. Она устраивает прием на тему Египта.
- Ох… - огорченно вздыхает Энн; ее рука снова повисает над коробкой с шоколадом. - Полагаю, тебе тоже пришло приглашение, Джемма.
- Да, - смущенно киваю я.
Мне ненавистно, что Энн не включена в наш круг, но все равно хочется, чтобы она не заставляла меня чувствовать себя так ужасно.
- И еще, конечно, будет бал в Ярдсли-холле, - продолжает Фелисити. - Это должно быть грандиозно. Ты слышала о младшей мисс Итон?
Я качаю головой.
- Она надела бриллианты днем! - Фелисити едва не визжит от восторга. - Об этом весь Лондон говорит! Конечно, больше она никогда не повторит такую ошибку. Ох, ты должна обязательно взглянуть на те перчатки, которые матушка прислала мне для бала у Коллинсвортов. Они просто изумительны!
Энн рассеянно выдергивает нитку из подола юбки. Ее не пригласят на бал к Коллинсвортам или на какой-то другой, разве что когда-нибудь ей придется сопровождать туда Лотти или Кэрри. У нее не будет первого выезда в свет, она не будет танцевать с интересными кавалерами. Ей не носить страусиные перья в волосах и не кланяться ее величеству. Здесь, в школе Спенс, она учится из милости, как стипендиатка, за нее платит богатая кузина, чтобы иметь хорошую гувернантку для своих девочек.
Я осторожно кашляю. Фелисити ловит мой взгляд.
- Энн, - начинает она, пожалуй, чересчур бодрым тоном. - Как ты провела время в Кенте? Говорят, там просто чудесно весной, это правда?
- Малышка Кэрри называла меня пудингом.
Фелисити изо всех сил сдерживает смех.
- Гм… Ну, она ведь всего лишь ребенок. Ты быстро возьмешь ее в руки.
- Они приготовили для меня маленькую комнатку, на самом верху. А окно выходит на конюшни.
- Окно… Н-да… ну, очень мило иметь хоть вид из окна, - говорит Фелисити, не уловив сути сказанного. - О, а что это у тебя такое?
Энн показывает нам программку постановки "Макбета" в театре Друри-Лейн, где в главной роли занята знаменитая американская актриса Лили Тримбл. Энн с тоской глядит на изображение мисс Тримбл в роли леди Макбет.
- Ты туда ходила? - спрашиваю я.
Энн качает головой:
- Нет, кузина ходила с мужем.
Без Энн. Но ведь каждый, кто знаком с Энн, знает, как страстно она любит театр.
- Но они отдали тебе программку, - замечает Фелисити. - Очень мило.