– Где вы нахватались таких странных слов, Никлас-9?
– От этой же биоформы, насколько помню…
– Никак не могу сообразить, обидно вы меня величаете или обыкновенно?
Женщина мечты
4/159. Сегодня утром понял, что полностью готов к восприятию образа женщины, сконструированного биоформами. Но вставить кассету в транслятор почему-то никак не мог решиться. А потом подумал: "Какого Хаббла?"
Не скажу, что впечатление было убийственным, я в первую секунду даже не понял – что передо мной, причуда неумелого биомеханика или вполне возможная конструкция тела? Искусственная женщина принялась что-то говорить (по-моему, цитировала глупый беллетристический текст), но если отвлечься от смысла фраз, звучали они удивительно. Голос средней высоты, словно вибрирующий на сверхнизких акустических частотах, проник мне в самое сердце! Она излучала также несколько волн аналогичного смысла, но в других диапазонах, отчего в голове слушателя (то есть меня) возникла причудливая полифония. У женщины было четыре конечности – две верхних, укороченных, и две нижних, несколько более крепких и длинных, которые она согнула в суставах и разместила в качестве опоры для туловища, под углом к вертикальной оси. Все тело покрывал довольно густой пух неяркой расцветки, покрытый каким-то органическим люминофором. Особенно много волос было почему-то на голове, хотя это явно затрудняло женщине обзор, ограничивая его передним сектором. Но особенно мне понравились ее приспособления для зачатия и первичного вынашивания потомства – объем их был вполне достаточен и к тому же доступен для прямой визуальной диагностики. И последний штрих, доконавший мой эрогенный центр – две атавистические полости для производства питательного вещества!
Спустя пять минут я осознал себя сидящим перед голограммой с тупо-восхищенным видом. Неужели такую красоту удалось извлечь из моих подростковых зарисовок и переписки с друзьями? Положительно, биоформы заслуживали похвалы, и я вызвал негэнтропа по внутреннему каналу связи, через компьютер. На сетчатке глаз возникла его слегка испуганная физиономия:
– Да, мастер.
– Как вам это удалось, порази меня болид? – Кажется, происшествие с "Сито" крепко запало мне в оперативную память.
– Мы старались, хозяин, – облегченно улыбнулся "Нептун". – Великое дело продолжения разумной жизни не может передоверено быть случайному телу, рассудил я. Ибо ответственность перед грядущим непосильно велика и тяжка, простираясь на всякий поступок человеческий…
– Будет рассуждать, – оборвал я. – Молодцы, ребята! Смело потребляйте калории из деликатесного запаса, но не все.
Все охлаждается
8/239. Температура в помещениях дома продолжала падать. За последние полчаса она снизилась на две десятых Кельвина – незначительно, в общем. Видимо, внешняя оболочка здания была сработана на совесть, к тому же постоянно поступало тепло из недр медленно остывающей планеты. Но если ничего не предпринять, рано или поздно вся атмосфера выпадет в виде снега, и тогда ничто, кроме остановки жизненных функций – то есть спячки – не спасет людей от смерти. Об этом, конечно, организм позаботится самостоятельно… Никласу всего семь раз доводилось понижать температуру тела до критического уровня, когда он посещал разных экзотов на отдаленных орбитах, но даже любителям холодов не приходило в голову снижать температуру жилья до ста Кельвинов. Они ограничивались беззаветной любовью к бозе– и ферми-коктейлям из жидких газов.
Как и ожидалось, повреждения энергостанции оказались именно такими, как их описал "Хаос", и даже более серьезными. Кроме прочего, в момент разрыва оптоволокон сгорела панель ручного управления станцией. Может быть, в нормальных условиях восстановить механизм и можно было – с помощью форматора. Тот, кстати, не пострадал и в любой момент мог быть запитан от капсулы с АМ. Но условия были ненормальными: ни историк, ни гелиодезист не хранили в оперативной памяти знания по монтажу энергетических подсистем. В библиотеке, конечно, хранилось множество чипов с разными наборами навыков, но необходимой микросхемы опять же не было…
Об этом уверенно заявил энтроп, и не верить ему оснований не было. Хоть этот тип и походил на параноика, идиотом он не казался.
– Любопытно было бы узнать, как этот сгусток гравитации сумел повредить столько аппаратуры, если он только искажает пространство? – озадачился Никлас и опять уставился на энтропа.
Тот облизал пальцы, на которых налипла питательная масса, и в испуге воскликнул:
– Это не я, правда! Это же наша, родная аппаратура, мастер! А летающее устройство было чужим, я его никогда не видел! Клянусь памятью великого Ньютона, друг хозяина. Я ударил инспектора рукой, а потом пнул, тут вы в точку попали. А потом попал в искажение, испугался и сразу убежал на дальний склад… А энергоблок я не трогал, что же я, совсем тупой?
– Очевидно, этот некто наловчился оперировать осязаемыми предметами, когда попрактиковался с туннельным микроскопом и стеллажами, – заключил историк. – Какой-нибудь атомный резак или деструктор в умелых руках, пусть даже невидимых – ужасное оружие.
– Не говорите больше про микроскоп, у меня пищеварение сбивается, – попросил чиновник.
– Мой бывший деструктор? – растерянно ляпнул энтроп.
– Ладно… Что уж теперь выяснять, не имея на то полномочий? Мне только одно интересно: зачем этот кретин, – Никлас кивнул на оттаивающего "Нептуна", – порывался бежать на плато криомагмы. И тогда можно укладываться где угодно, чтобы впасть в ледяной сон. Надеюсь, вы сможете замедлить свой метаболизм…
Белково-углеродная масса незаметно закончилась, и Никлас с сожалением смял упаковку. Чиновник уже давно успел всосать из воздуха все карбоновые кислоты и наполовину расщепил их, лениво колыша оболочкой желудочного пузыря. Тот мягко светился зеленым, сигнализируя о насыщении.
– Отчего же не замедлить? – вяло буркнул Чанг-33.
– Уже приступаете?
Гелиодезист не ответил. Наверное, после приема пищи его организм требовал покоя.
Нервное заболевание?
4/167.
– Вы твердо решили жениться, мастер? – спросил меня "Хаос" во время совместного изучения данных "Ежа-2".
– Нет, нетвердо. А почему ты интересуешься?
– Меня "Нептун" попросил у вас уточнить. Он надеется, что с него снимут часть обязанностей по поддержанию систем.
– А ты зачем?
– Я астроном, – гордо произнес энтроп.
Не могу понять, в какую яму угодил мой разум, а вместе с ним и чувства. Ежедневные занятия по программам Гелиодезической Комиссии, если относиться к ним всерьез, способны поглотить все свободное время. Но разве кто-нибудь в здравом сознании способен посвятить себя исследованию мира? Для этого существуют программы и компьютеры… Биоформы, наконец.
Но мне почему-то упорно мерещится, что мои старания не пропадут и позволят по-новому подойти к проблеме 7-дырокола и путешествия негэнтропа сквозь квазар. Едва я подумал об этом, как что-то черное и тягучее коснулось щупальцем мозга (словно медицинский аппарат произвел трепанацию и принялся вживлять мне электроды). Мысли перескочили на виртуальную женщину, затем трепыхнулись в потоке данных от "Ежа-2", и я ощутил на лице капли холодной влаги.
– Мастер! – с тревогой воскликнул "Хаос". – У вас наблюдается ненормальная активность коры головного мозга.
– Сейчас затухнет.
Что же делать? В моей нервной системе, очевидно, случился загадочный сдвиг, из-за которого определенные сочетания образов вызывают… Что именно? Чандрасекар знает, но нанороботов обновить не мешало бы.
Энтроп самостоятельно выяснил, что Омега движется не по окружности. Полагаю, один-два миллиона лет назад она столкнулась с другим объектом в моей системе, отчего и приобрела нерегулярную орбиту. Я спросил "Хаоса", как можно проверить эту гипотезу, и он думал минут пять, но без толку. Тогда я показал ему спектр белого карлика.
– Ничего необычного не замечаешь?
Он опять долго таращился на голограмму, затем пожал плечами.
– "Астроном"! – скривился я. – Гляди, атмосфера солнца содержит литий – а этот элемент обычно входит в состав планет. Но на поверхности звезды он быстро разрушается! Значит, Омега сравнительно "недавно" вытолкнула какую-то небольшую планету в звездное пекло.
– Точно! Я так и подумал, но не знал, как сформулировать.
Да уж, никакие чипы не заменят личный опыт.
Обмороженный спаситель
8/239. Только спустя сорок минут негэнтроп пошевелился в первый раз и попытался встать, однако у него ничего не вышло. Его коллега склонился над ним с радостным мычанием, то и дело повторяя: "Ты восстал, брат!". "Нептун" в ответ морщился и в испуге обшаривал библиотеку взглядом. Заметив двоих пришельцев, один из которых свернулся в шар и дремал подле терминала, а второй молча пытался оживить хоть один прибор с помощью капсулы с антипротонами, он разлепил стылые губы и сказал:
– Где… станция?
– Какая такая станция, дружок? – ласково откликнулся Никлас.
– Этот человек спас тебя из ледяного плена, брат мой! – встрял "Хаос".
– Энергостанция разбита, и починить ее сможешь только ты, – продолжал историк. Он подкатил кресло к обмороженному и ощупал его конечности в поисках необратимых повреждений тканей. Пожалуй, нескольких пальцев эта биоформа все же лишится, если вообще выживет в переделке…
– Я плохо вас вижу, сударь. Тьма опустилась на дом сей, исторгнутая чудовищем квазара, и следует нам покинуть обиталище мрака возможно быстрее.
Никлас поглядел на чиновника – слышит ли тот откровения негэнтропа – но Чанг-33, судя по всему, плохо переносил похолодание и впал в подобие эргономической комы. Жизненные процессы в его организме стремительно замедлялись, и он вряд ли что-нибудь воспринимал. Тем легче, все равно толку от него никакого.
– Значит, ты хотел укрыться снаружи? – хмыкнул Никлас. – Под открытым небом, без тепла белого карлика?
– Стоит там "Пионер", станция наша, и готова она к путешествию в космические дали, где возможно избегнуть монстра, пока не сгинул он в обиталище своем.
Историк спрыгнул с кресла и в порыве ухватил биоформу за воротник комбинезона, приподнимая на полом. Нет, все-таки этот тип совсем не так безумен, каким кажется! И если снаружи действительно есть космическая станция с исправной энергосистемой, то шанс на выживание весьма велик. Можно будет хотя бы запустить в космос сигнал бедствия, и спасательный модуль, прибыв в предполагаемый район поисков, поймает его.
– "Пионер", говоришь? Как он оборудован?
Но негэнтроп устал и нуждался в подкреплении сил. "Хаос", не оставивший коллеге ни капли белковой массы, умчался в пищевой блок за добавкой, а Никлас продолжал содержательные размышления.
– Вы ведь на нем сюда прибыли? – спросил он.
– Верно…
– Значит, там установлена платформа для дырокола, которая обращает его гравитационное поле на внешний объем! На этой станции можно переместиться в обитаемую Вселенную! – Никлас был слишком взволнован, чтобы говорить спокойно, но даже его громкие возгласы не смогли поколебать холодное спокойствие гелиодезиста. А вот "Нептун" неожиданно расцвел улыбкой надежды.
– Возьмите меня к себе, хозяин, – попросил он.
– Потом поговорим, – отмахнулся Никлас и вскочил. План спасения уже овладел его мыслями, требуя воплощения, и он озаботился перемещением 7-дырокола. – А он встанет в транспортную ячейку? – Это простое сомнение внезапно обдало его холодом, словно снежок из углекислого газа ударил в грудь.
Негэнтроп торжествующе ухнул и тоже поднялся.
– Я путешествовал с ним в иные пространства! – заявил он и расправил плечи. – Велика его сила, ибо гений Леонида-1 снабдил дырокол сей невиданными свойствами проникать в запредельные грани мира. Видел я обиталище монстра 10-мерного, и ужаснулся, а Леонид-1 на время присутствие духа утратил, к обыденным делам обратившись…
Тут явился энтроп, и Никлас решил отложить расспросы до благоприятного момента. Следовало поскорее переправить 7-дырокол на космический аппарат, пока температура поверхности планеты не охладилась вплоть до кристаллизации атмосферных газов. В такой обстановке не только передвигаться с грузом – сохранять саму жизнь затруднительно. При поддержке биоформ историк погрузил бесчувственного Чанга-33 на атомную дрезину и переправил его в лабораторию.
– Действуй, брат! – приказал он "Нептуну".
Тот привлек в помощники энтропа, и вдвоем они отвинтили зажимы с черными микродырами, свернули все питающие коммуникации, а затем переместили обе камеры устройства на платформу дрезины. Видно было, что занимаются они этим делом не впервые – изобретатель не раз перемещал свое детище с места на место.
"Хаос" опять отлучился – на этот раз за капсулами с АМ и новой порцией нанороботов.
– Какой у вас чуткий коллега, – с долей презрения произнес негэнтроп, интимно придвигаясь к Никласу. – Стоило воздуху охладиться на двадцать три Кельвина от расчетного, и в спячку впал он, словно простейшее животное наподобие полипа. Весьма дурно приспособлен организм его для экстремальных условий, и вредно это для дела его, не так ли?
Они установили на дрезине детали 7-дырокола и приткнули сбоку вялую тушку гелиодезиста. Никлас постарался упаковать его получше – затолкал вялые руки-ноги в кожные пазухи, поплотнее утрамбовал голову, особо следя за тем, чтобы уши не свисали снаружи. Напоследок он тщательно укутал Чанга-33 силовой сетью, до предела снизив ее проницаемость.
– Ну, покатили!
Возле двери шлюза они ненадолго задержались, собираясь с силами, и все трое приняли в кровеносную систему по паре граммов нанороботов. Настроенные на резкое понижение скорости обмена веществ и сопротивление холоду, они выдохлись за несколько минут, полностью отработав ресурс.
Шлюз, словно замороженный, неохотно выпустил пленников под открытое черное небо. Планета неотвратимо мертвела, и скоро вся ее и без того негустая атмосфера должна была выпасть в виде слоя снега. Уже сейчас под колесами дрезины хрустели кристаллики самых тяжелых газов, а склоны естественной впадины, в которой стоял дом, сверкали в свете фонаря цветными искорками.
Показалось, что время встало, настолько медленно, неуклюже и безмолвно двигалась процессия вверх по пологому пандусу-склону. Как будто они очутились под толстым слоем воды – организмы, сопротивляясь резкому перерасходу энергии, самостоятельно оптимизировали движение суставов. Ни единого ветерка не дуло на открытом месте, только раздавались иногда глухие шлепки падающих микрометеоритов, хорошо слышимые за сотни метров.
Брачные мысли
4/192. Принял решение посетить брачную планету Центра, хоть сейчас и не сезон. Эрогенные зоны в мозгу начинают откровенно саботировать работу всего организма, и меня это угнетает, особенно в минуты отдыха.
Не знаю, что из этого выйдет, все-таки живу я далеко, в миллиардах парсеков от древних "культурных очагов" типа галактики Млечный Путь, на самой окраине Вселенной… Многие почему-то опасаются такого соседства, хотя до границы 3-мерного мира еще вполне приличное расстояние. Ничего страшного в том, чтобы жить на краю физического мира, нет – тут ничем не хуже, разве что молодых звезд очень мало, в основном белые карлики, черные дыры и нейтронные. Газовая ткань космоса тут совсем рыхлая. Но какая разница, где жить, если дырокол в любую секунду доставит тебя в нужную точку пространства?
Буду козырять тем, что основал собственный клан, все равно больше мне нечем похвастать. Ни под водой жить не умею, ни в протуберанцах купаться. Высокое (от двух мегапаскалей) давление плохо переношу, так же как и гравитацию больше четырех стандартных единиц… Посчитал собственные недостатки и ужаснулся!
Прощание с новыми друзьями
8/239, вечер. С "Пионером" все оказалось в порядке, станция приветила Никласа и его новых товарищей веселыми огоньками управляющей панели и приборных подсветок. Даже не пришлось обновлять капсулу с антиматерией в энергетическом блоке. Дрезина с увесистым содержимым кое-как втиснулась в узкий проход между гравитационным креслом и двигательным отсеком, и биоформы ловко, явно не впервой переместили 7-дырокол на его место.
Никлас помог им развесить по ячейкам черные микродыры, руководствуясь указаниями негэнтропа, и подвел к ним кабели. Обе камеры, приемная и отправляющая, сигнализировали о готовности к переброске вещества.
– Куда вас отвезти, босс? – спросил "Нептун".
– Притормози. Почему ты считаешь меня своим хозяином, брат?
– Такова последняя воля Леонида-1, – печально пояснили биоформы в один голос. – Он покинул нас навеки, завещав продолжить его дело или спастись у хорошего человека.
– Значит, он предвидел беспорядки в своем доме?
– Да, он предупредил нас о возможном визите многомерной сущности и посланца Гелиодезической комиссии.
Никлас решил, что проводить дознание в такой трудной и тесной обстановке вряд ли имеет смысл – только еще больше запутаешься. Пока неведомый прозрачный враг не вернулся и не порушил остатки действующей аппаратуры, нужно убираться отсюда как можно скорее.
К тому же куда их еще девать, этих кремний-органических безумцев? Составят компанию одинокому "Динго"…
Историк ввел в транспортный чип дырокола адрес своей планеты и уселся в кресло, предоставив "Нептуну" возможность действовать. Пока энтроп выкатывал атомную дрезину наружу, тот тестировал 7-дырокол, при этом почему-то заметно нервничая. Видимо, ему уже доводилось пользоваться устройством, и воспоминания об этом сохранились не самые гладкие. Глядя на него, и Никлас встревожился. Некстати подумалось, что они возвращаются в обитаемую область Вселенной, густо нашпигованную транспортными магистралями в 6-мерном пространстве. Как бы не столкнуться с какой-нибудь посылкой или человеком… Но делать, разумеется, было нечего, приходилось рисковать. Хорошо еще, что Чанг-33 не успел оттаять и лежал в закутке "Пионера" спеленатым, будто антинейтроны в капсуле.
– Ну, стартуем!
Негэнтроп послушно запустил азотный двигатель, аккуратно вывел станцию из-под навеса, взметая соплами мелкую каменную крошку на стартовом мини-комплексе. Крепежные штанги отпали еще раньше. На обзорных экранах царила черная мгла с крупинками звезд, никаких признаков белого карлика действительно не просматривалось.
Защелкали датчики противометеорной защиты, направляя в непрошеные микроскопические камешки сгустки гравитации. Скоро поверхность Беты представлялась уже обозримым непроницаемым диском, заслонившим от беглецов часть неба, и продолжала неумолимо уменьшаться. Где-то там оставался пустой дом Леонида-1, обесточенный и холодеющий – когда еще человек (то есть гелиодезист или демограф) вступит в его помещения, чтобы узнать все о судьбе его строителя?
Тем временем коррекция точки прибытия завершилась: автоматика выбрала для нее пустую (согласно атласу) область космоса на расстоянии в десятую часть парсека от центра системы. Переместить "Пионер" сразу в семейный дырокол Никласа было, конечно, невозможно.
Обратная черная дыра вспухла, поглощая станцию, за какую-то долю наносекунды, и в следующее мгновение историк с облегчением увидел свое солнце.