Прыгнуть Грэм не рискнул, хотя было невысоко: всего лишь второй этаж. И все же земля больно ударила по босым ступням, когда обмотанное бинтами тело соскользнуло вниз по стволу дерева, раскинувшего ветви у самой стены… Стиснув зубы, Грэм заковылял прочь. Он представлял, какой переполох начнется в больнице, когда обнаружится его побег, и спешил укрыться в темноте, держась подальше от уличных фонарей.
Он не знал, куда убегает. Брел по улицам спящего города заплетающейся походкой, полураздетый, похожий на пьяного, чувствуя, что сейчас упадет. Хотел забраться в укромное место - в подвал, на чердак, в подъезд близлежащего дома, но понимал, что его все равно разыщут - по свежим, кровоточащим следам.
Единственным существом, которое могло ему помочь, была Лариса. В эту ночь дежурила другая смена, и девушка оставалась дома. Вряд ли ее заподозрят в соучастии. Но как с ней связаться, где искать? И имеет ли он право подвергать ее такому риску? Ведь ясно, что от встречи с ним ее ждут одни неприятности…
Чувствуя, как уходят силы, Грэм привалился спиной к каменной ограде, над которой возвышалось странное сооружение, судя по виду, культового характера. Святилище? Храм? В каких богов они тут верят?… И примут ли эти боги попавшего в беду чужака? Во всяком случае, стоит попробовать: все равно терять нечего… Грэм отыскал в заборе калитку и решительно шагнул во двор храма. Поднялся по невысоким ступенькам, толкнул незапертую дверь…
В помещении было темно. Вытянув перед собой руки, он сделал наугад несколько шагов - и едва не ослеп от залившего все вокруг серебристого света. Он еще не успел испугаться, а теплые мерцающие волны уже подхватили его, закружили и понесли. Грэм почувствовал, как растворяется в радужном сиянии тело, распадаясь на атомы и собираясь вновь - обновленным и исцеленным. И чьи-то невидимые руки срывают с него бинты. И они летят вниз - бесконечно долго, извиваясь, как белые змеи, и покорно ложатся к его ногам… И глядя на них, Грэм замечает, что стоит в мозаичном круге, в центре которого выложена восьмилучевая звезда…
– Нет!!! - изо всех сил он рванулся в сторону, но не смог даже пошевелиться: окружавший его свет стал внезапно плотным и густым, как смола.
"Попался!" - в панике подумал Грэм.
Роза Ветров - это уже серьезно. Понимая, что обречен, он приготовился к худшему. Но ничего ужасного не происходило. Все те же прикосновения невидимых рук - ласковые, врачующие, вливающие новые силы. И разноцветные искры, изгоняющие боль… Похоже, ему не желали зла. И Грэм успокоился, смирился, прекратил бессмысленную борьбу.
Сегодня он был не готов сражаться. Ничего, как-нибудь в другой раз…
* * *
Когда церковный сторож Степан, в обнимку с бутылкой дремавший в ризнице, услышал жалобный скрип входной двери, на которую с вечера, по причине крайней забывчивости, не навесил тяжелый замок, то первым делом подумал, что вернулся отец Алексей. То ли повздорил с матушкой попадьей, то ли решил проверить, как он, Степан, несет ночную вахту.
Кряхтя и шепотом поминая всех святых и угодников, Степан спрятал свое сокровище в тайник и поплелся навстречу священнику, на ходу придумывая себе оправдания.
Однако открывшееся перед ним зрелище оказалось столь неожиданным, что мгновенно выветрило из головы последние остатки хмеля: по всему храму разливалось ослепительное сияние, в центре которого смутно угадывалась человеческая фигура.
Старик так и сел прямо на мозаичный пол.
– Свят, свят, свят… - испуганно крестясь, забормотал он. - Господи! Прости и помилуй меня, грешного! Всего-то стаканчик и пропустил…
Дабы избавиться от наваждения, ущипнул себя за щеку, но и это испытанное средство не помогло: видение никуда не исчезло. Скорее, наоборот, стало более четким. Рассеянное мерцание собралось в световой столб, внутри которого вспыхивали и гасли молнии, окружая фигуру в белом с воздетыми к небу руками.
– Ангел… Ангел явился… - бормотал потрясенный Степан, пытаясь уползти обратно в ризницу. Жизненный опыт убеждал, что от всего непонятного лучше держаться подальше, даже если оно божественного происхождения… Шут их, ангелов, знает: вдруг осерчает на старика?!
А посланец небес стоял, омываемый волнами света, пока не лишился сознания… В ту же минуту сияние угасло. Церковь вновь погрузилась во мрак.
Когда протрезвевший Степан наконец решился покинуть свое убежище, он обнаружил лежащего на полу незнакомца. И хотя по внешнему виду тот вполне мог сойти за ангела, тщательный осмотр показал, что крыльев у него нет.
Тут в голову старику пришла догадка поистине фантастическая.
Он решил, что, несмотря на отсутствие крыльев, парень все-таки ангел. Потому хотя бы, что нечистую силу в храм Божий даже ночью ничем не заманишь. Уж кому, как ни Степану, об этом знать: сколько лет сторожем, а ни разу не видел. Значит, к врагу рода человеческого незнакомец отношения не имеет. Вот только ангел он не совсем обычный. Одним словом, проказник. Не сиделось ему в облаках, обязанности ангельские наскучили, вот и удрал на Землю в самоволку. А здесь, само собой, искушений немало, он и набедокурил по молодости лет. А когда надумал вернуться, был сурово наказан. Крыльев лишили и внизу оставили, определив испытательный срок. Будет вести себя примерно - простят. Проштрафится снова - не видать ему ни рая, ни крыльев…
Незнакомец задвигался, застонал, попытался подняться. Дрогнули густые ресницы, и темно-синие глаза изумленно уставились на Степана.
"Точно ангел!" - убежденно подумал старик и спросил участливо:
– Что, сердешный? Обратно на небеса не пускают?
Последовала долгая пауза: Грэм, еще не вполне пришедший в себя, пытался переварить услышанное.
"Кажется, это жрец, служитель местного культа… - решил он. - Иначе откуда такая проницательность?"
Но, вглядевшись как следует в лицо собеседника, рискнул осторожно спросить:
– А ты откуда знаешь, отец?
Что-то - возможно, браслет - подсказало ему уместность подобного обращения.
– Знаю, - подкручивая седые усы, с достоинством ответил Степан. - Видать, подружку завел, вот Создатель на тебя и обиделся. Ничего, это он сгоряча. Одумается - простит… Дело твое молодое, без подружки никак нельзя…
Только тут до Грэма стало доходить, что его, по всей вероятности, спутали с персонажем местного фольклора.
Однако объяснять старику его ошибку он не спешил: ситуация, конечно, нелепая, но и из нее можно извлечь пользу. Особенно сейчас, когда за ним по пятам гонятся агенты секретной службы.
А сторож тем временем задумчиво чесал в затылке.
- Что же мне с тобой делать, милок? - риторически вопрошал он. - Отцу Алексею лучше не показываться - суров, баловства не любит, выгонит с глаз долой… А куда ты пойдешь - в таком-то виде? Чай и документов у тебя никаких…. Ну да ты не горюй, что-нибудь придумаем. А пока идем ко мне в каморку, чайком горячим угощу… Или ты предпочитаешь чего покрепче?… - лукаво подмигнул Степан, подозревая, что падший ангел разделяет его пристрастия по части напитков. - Ладно, ладно! Шучу… Знаю, что вам не положено… - испугавшись, что перешел границы дозволенного, тут же добавил он. А то вдруг на Страшном суде обвинят в совращении ангела? Доказывай потом, что ты не верблюд!…
Сделав приглашающий жест, Степан резво засеменил в сторону выхода. Грэм, шлепая по полу босыми ногами, последовал за ним.
– Ты бы мне, отец, одежду какую-нибудь подыскал, - попросил несмело, скользнув взглядом по своей обнаженной груди.
– А что ж! И найдем! - бодро отозвался старик. - Внук мой как раз с тебя ростом будет. Утром за костюмчиком сбегаю - должен прийтись впору… Звать-то тебя как? - спросил мимоходом, открывая боковую дверь.
Грэм почувствовал, что наступает критический момент. Вряд ли его имя входит в божественный пантеон. Назвавшись, он сразу себя разоблачит. Значит, придется выкручиваться…
– Прости, отец, - опустив глаза, виновато прошептал он. - Мне нельзя говорить об этом…
– Что ж, понимаю, - кивнул Степан. - В каждом монастыре свои порядки… Видно, ваш брат-небожитель пугешествует здесь инкогнито, - с гордостью выпалил он иностранное слово, а Грэм облегченно вздохнул: "Кажется, на этот раз обошлось…"
Вскоре он уже сидел на стуле в тесном закутке и, пока старик возился с посудой, обдумывал свое положение. После "купания" в световом столбе от его ран остались лишь воспоминания, даже старые шрамы исчезли без следа. И этим он обязан магическому кругу с ненавистным символом!… Почему Роза Ветров оказала ему такую услугу? Куда исчезла ее враждебность? Грэм привык видеть в ней только зло, а теперь впервые усомнился в этом… И хотя именно из-за нее едва не погиб, оказавшись в чужом мире, на задворках Вселенной, он уже не чувствовал обиды: ведь здесь он встретил Ларису, а за это многое можно простить.
Мысли сами собой переключились на девушку. Не обвинят ли ее в том, что она помогла ему сбежать? Спецслужбы везде одинаковы и не страдают излишней сентиментальностью. Если узнают, куда исчез браслет, малышку ждут неприятности...
"Впрочем, - подумал Грэм, - откуда им знать, что это украшение не столь безобидно, как кажется? До такой технологии здесь еще не доросли. Им и в голову не придет заниматься подобными пустяками…"
Этот довод показался ему убедительным. Похоже, Ларисе в самом деле ничего не грозит и ее оставят в покое. Но как отнесется она сама к его исчезновению? Будет искать или постарается скорее забыть? Почему-то этот вопрос волновал Грэма куда сильнее, чем его собственная судьба.
* * *
Лариса спешила на работу, зажав под мышкой "Атлас звездного неба", который с трудом достала в библиотеке.
Вчера поздно вечером она ввалилась с ним в общежитие, вызвав легкий шок у соседок по комнате. Карты, схемы, непонятные значки… Разве нормальные люди такое читают? Но, узнав, что книга предназначена для одного из больных, они успокоились. А Лариса до утра не сомкнула глаз, с нетерпением дожидаясь минуты, когда снова увидит Грэма.
Впервые в жизни она прикоснулась к чуду. И поверила в него, отбросив здравый смысл. Сколько раз в детских мечтах видела себя Золушкой - и сказка наконец ожила: стремительно и бесповоротно в ее судьбу ворвался Грэм. Он был похож на принца, которого ждет любая девчонка, но встречает одна на миллион. И этой счастливицей оказалась она, Лариса… Ей нравился странный парень. Нравился слишком сильно, чтобы думать о чем-то плохом… Может, и в самом деле он явился со звезд?…
В больницу нужно было успеть до утреннего обхода, и Лариса, мельком взглянув на часы, прибавила шаг. Вот сейчас из-за поворота покажется знакомое здание, и минут через десять она заглянет в палату Грэма…
Она едва успела войти в отделение, как навстречу бросилась дежурная медсестра.
– Ох, Лариса! Ты ведь еще не знаешь… Твой-то шпионом оказался! - с ходу выпалила она.
– То есть как? - растерялась девушка.
– Да вот так, - развела руками та. - Ночью за ним приехали… Сама понимаешь, откуда. Мы еще с ними спорили, просили до утра подождать. Говорили, что трогать его нельзя, состояние слишком тяжелое. А они и слушать не стали. Прошли прямо в реанимацию…
– Значит, его увезли? - чувствуя, как тисками сжимает сердце, прошептала Лариса.
– В том-то и дело, что нет! - отвечала дежурная. - Они в палату, а там никого. И окно настежь… Сбежал твой красавчик. И откуда только прыть взялась?! Вчера ведь едва дышал….
– Поймали его? - голос Ларисы предательски дрогнул.
– Какое там! До сих пор ищут… Может, помог ему кто? Спрятал? - предположила дежурная.
Атлас с глухим стуком упал на пол. Лариса без сил опустилась на кушетку.
"Вот и все… - подумалось ей. - Сказка кончилась. С гэбистами шутки плохи. Интересно, кто из наших им позвонил? И что теперь будет с Грэмом? Неужели его найдут?…"
В то, что он шпион, Лариса не верила. Без документов, без знания языка... Таких в разведку не посылают. Просто Грэм был чужаком, и кто-то это почувствовал. И проявил бдительность, не думая о последствиях. Или, напротив, отлично понимая, к чему это приведет,
"Что же делать? Где его искать? - в панике думала девушка. - Он же сейчас как дитя малое. Пропадет, погибнет один.… И идти ему некуда…"
– С такими ранами далеко не убежишь, - словно читая ее мысли, заявила дежурная. - Значит, он прячется где-то рядом. Я бы на месте этих, - она кивнула в сторону двери, - пустила по следу собак.
– Только попробуй подать им такую идею! - вскинулась на нее Лариса. - Глаза выцарапаю! Ты меня знаешь… - и, подхватив с пола книгу, выскочила в коридор.
Сегодня ей было не до дежурства. Она мчалась к выходу - маленькая дикая кошка, готовая разорвать любого, кто встанет на ее пути.
Впрочем, никто не пытался ее задержать, и через пару минут Лариса оказалась на улице. Бежала по пыльному тротуару, сама не зная куда. Но вот от усталости перехватило дыхание, и она перешла на шаг.
"Что же дальше? - спросила она себя. - Так и будешь бродить по городу в надежде на случайную встречу? Глупо, а главное - бесполезно. Ты никогда его не найдешь…"
Никогда?! Ну уж, нет! К черту такие мысли!
Она решительно тряхнула головой, отчего собранные в узел волосы рассыпались по плечам. Упрямая детдомовская девчонка взглянула на нее из зеркальной витрины напротив.
"Мы обе знаем, что хотим невозможного", - сказала отражению Лариса.
"Ну и пусть!- с вызовом отвечало оно. - Никто не заставит нас смириться, отступить, отказаться от Грэма… Будем бороться до конца!"
Лариса крепко зажмурилась, вызывая в памяти далекое, ускользающее лицо. Собирала воедино, как кусочки мозаики, - строго очерченный рот, густые ресницы, шрам на виске…. "Где же ты?" - взмолилась отчаянно, словно он мог ответить, указать к себе путь.
И внезапно увидела - не глазами, но чем-то внутри себя - тесную комнатку, похожую на чулан, старика с хитроватым прищуром и высокого парня, неумело натягивающего футболку на голое тело. Он стоял к ней спиной, но в самой фигуре, в каждом движении было что-то неуловимо знакомое.
– Грэм?! - сами собой шевельнулись губы, окликая его по имени.
И он замер, прислушиваясь к едва различимому зову. Медленно повернулся, открывая свое лицо…
Лариса судорожно вздохнула: да, это был он. Живой и абсолютно здоровый. Последнее обстоятельство, кажется, не удивило ее, даже не привлекло внимание. По сравнению с тем, что она обнаружила Грэма таким невероятным образом, это был уже совершенный пустяк.
Наверное, ей следовало испугаться. И поспешно открыть глаза, отгоняя призрачное видение. Не положено комсомолке верить во всякую чушь, отдающую мистицизмом, - за это могут и исключить… Но Лариса боялась совсем другого - спугнуть мираж, оборвать волшебную нить, связавшую ее с Грэмом, разлучиться с ним навсегда... То, что она видела, было слишком реально, чтобы оказаться иллюзией. И она знала: где бы ни был сейчас Грэм, он ее услышит, - стоит только позвать.
Грэм зябко повел плечами. Что за наваждение? Снова и снова он чувствует на себе чей-то невидимый взгляд, и голос - как будто знакомый - окликает его из пустоты.
"Ерунда. Никого там нет. Это действует энергетика храма, - подумал он. - Очень сильное поле… - И услышав зов в третий раз, решил: - Пора выбираться отсюда…"
Все равно придется выйти в город. Лучше сделать это сейчас, пока не собрались верующие. Степан сдержал слово - рано утром сбегал домой и принес узелок с одеждой. Так что теперь "ангел" выглядит вполне прилично. Правда, рубашка узковата, но брюки и свитер сидят нормально, и ботинки пришлись впору. А главное - костюм неприметный, в нем легко затеряться в толпе.
– Спасибо за все, отец, - глядя в глаза старику, с чувством сказал Грэм и смущенно добавил: - А теперь я должен идти…
– Ступай, коли надо, - печально вздохнул Степан и, уже провожая к выходу, напутствовал странного гостя: - Будет туго, возвращайся ко мне. Вдвоем сторожить станем. Все к Богу поближе…
Грэм улыбнулся ему в ответ и распахнул дверь.
Но едва он спустился вниз по ступеням храма, как вновь услышал чей-то зов - настойчивый, властный, не желающий оставить в покое. Чужой голос звучал в глубине сознания, заставляя Грэма прислушаться и понять что-то важное, без чего нельзя обойтись.
Какое-то время он пытался сопротивляться, отражая ментальный натиск, но затем уступил, чувствуя, как ноги сами несут его куда-то, выбирая незнакомый маршрут.
Дворы, улицы, переулки… Старый парк, скамейка, девушка в сером платье… Он не особенно удивился, узнав Ларису. Подошел, молча сел рядом.
"Ты звала?" - спросил одними глазами.
"Да", - она кивнула в ответ.
Словно невидимая волна подхватила обоих и бросила в бездонный омут. Грэм едва не захлебнулся в потоке чувств - ее и своих собственных, в панике думая, как их теперь разделить.
– Зачем вы здесь? - сказал хрипло, с трудом подчинив себе голос.
Слова были лишними, но давали точку опоры, и он ухватился за них, чтобы вновь обрести себя.
– Я обещала вам это, - она протянула книгу, которую держала в руке.