Музыкальный и световой фон, выпитое пиво, выкуренные сигареты, дружелюбное, простое и незатейливое отношение друг к другу молодых людей создавали в комнате интимный, доверительный и свободный тон, когда, казалось, еще секунда-другая, и полетят в разные стороны брюки, блузки и лифчики, сольются в общем экстазе любви и признательности молодые тела, не имея в своем едином порыве ничего предосудительного и пошлого… Эту атмосферу единения нарушил, было, Проха, слегка отодвинувшийся от своей подруги и приподнявшийся с дивана со словами: "Пойду, еще пивка себе принесу, вашего светлого – полно, а мое уже кончается…"
Марго попыталась задержать приятеля, чуть насмешливо поинтересовавшись: "И когда же ты его пить собираешься?", усилив свой риторический вопрос окончательным расстегиванием пуговок на блузке и без того бывшей полурасстегнутой. "В процессе буду…" – со смешком ответил не растерявшийся Проха, делая шаг к полуоткрытым дверям комнаты и натыкаясь взглядом на…
…худощавый, невысокий мужчина лет тридцати, не более, с резкими, будто вырубленными в камне, чертами лица, неопределенно светлыми глазами, с короткой стрижкой каштановых, густых волос, в простеньком, но явно не дешевом костюме, похоже, шитом на заказ, с двумя малоприметными отверстиями на пиджаке, чуть ниже левого лацкана, непонятным, загадочным образом оказался в комнате, у самых дверей. Никто из молодых людей, увлеченных друг другом, пивом и сигаретами не слышали стука входной, довольно громкой при открывании и закрывании двери, шагов, да и, вообще, какого-либо движения в маленькой прихожей однокомнатной квартирки. Да и слегка приоткрытая дверь в комнату, кажется, даже не шелохнулась.
Незваный гость, чуть прикусив губу и сосредоточенно нахмурив брови, проделывал какие-то неловкие, нелепые на первый взгляд движения левой рукой у себя за спиной, будто пытался что-то достать оттуда. В ответ на изумленную, но безмолвную реакцию молодежи, начавшуюся со сдавленного возгласа Дашки: "Ой, это кто?", мужчина, почти не размыкая губ, выговорил раздраженно и сердито, будто это вовсе не он незваным и нежеланным ворвался в комнату, нарушив такое сладкое предвкушение всеобщей близости молодых людей:
– Помогли бы, чего сидите, как в цирке…
И повернулся спиной к стоящему на ногах и даже успевшему сделать пару шагов к дверям Прохе. В спине гостя, чуть ниже и правее левой лопатки торчала наборная, трехцветная рукоятка ножа, явно разрезавшего на своем пути и неброский, дорогой материал пиджака, и бледно-желтую сорочку.
Пока еще не принимая всерьез сложившейся ситуации, где-то подсознательно считая её нелепым, дурацким розыгрышем с использованием циркового или киношного реквизита, Проха шагнул еще ближе и ухватился за шероховатую рукоять, в тот же миг поняв, что никакими шутками это не пахнет. Нож глубоко сидел в теле гостя, и поврежденные, разрезанные ударом мышцы спины плотно обживали лезвие клинка. Почувствовав сопротивление чужого тела, Проха на миг испугался – будто мятную конфету раздавили над сердцем – но отступать было некуда, раз уж он первым оказался возле гостя и взялся помочь, да еще на глазах своих девчонок… Усилием воли отогнав мятный холод из груди, парень чуть шевельнул лезвие вправо-влево, непроизвольно оперся второй рукой на плечо гостя и рванул нож на себя, ожидая потока крови, матерной ругани и падения тела. Но мужчина, освобожденный от убийственного оружия, лишь коротко буркнул в процессе:
– Поаккуратнее, из живого тащишь…
И повернулся, оказавшись лицом к лицу с Прохой. Ни смертельной бледности, ни гримасы боли, ни расширенных зрачков – обыкновенное лицо человека, которому вытащили из пальца мелкую занозу. И крови на спине – это разглядела сидящая на диване ближе всех Желька – практически не было, глубокий ножевой порез, пожалуй, не меньше десятка дюймов внутрь тела, едва заметно кровоточил, пачкая разорванные края сорочки и пиджака.
Атмосфера в комнате в несколько секунд сменила свой расслабленный, отдыхающий положительный знак на противоположный – нервный, взбудораженный отнюдь не предвкушением удовольствий, а предвидением неприятностей, издевательски отрицательный. Девушки лихорадочно застегивали пуговки на блузках и юбочках, Еремей подтягивал сваливающиеся брюки, Проха застыл в недоумении, тупо разглядывая окровавленное лезвие ножа у своих руках, а незваный гость, на которого смертельное для большинства людей ранение не произвело особо угнетающего впечатления, кривил губы в легкой усмешке, с прищуром светлых глаз оглядывая собравшихся весело провести время студентов.
– Ну, и что вы так смотрите, живого покойника никогда не видели? – мрачно пошутил он, поводя плечами и чуть потягиваясь, будто просто разминая затекшие мышцы спины. – Не обольщайтесь, я совсем не зомби, желаете проверить пульс или послушать сердцебиение?
Гость шагнул от дверей в сторону окна, правда, вовсе не для того, чтобы поближе предъявить окружающим собственное живое состояние. Шарахнувшаяся от него подальше к спинке дивана Марго взглядом и рукой указала своему парню на двери, мол, глянь, что там-то такого творится, но гость невероятным образом успел заметит её жест, хотя находился уже почти спиной к девушке.
– Не волнуйтесь, за дверью, да и в прихожей у вас все чисто. Тихо-мирно, чинно-благородно, – сказал гость. – Никто за мной не гонится, врываться в квартиру, стрелять и резать присутствующих не будет.
Успокоив – смешно сказать – таким образом застывших в недоумевающем оцепенении молодых людей, незваный гость продолжил свой короткий путь к компьютерному столику, деловито, по-хозяйски, уселся в побитое, потрепанное, купленное явно по случаю офисное кресло и уверенным движением руки коснулся "мышки". Мелодия продолжающей звучать все это время песни: " И то, что было набело… откроется потом… мой рок-н-ролл это не цель и даже не…" затихла до самого предела слышимости. За спиной гостя зашелестела чья-то блузка, лихорадочно быстро уминаемая хозяйкой под пояс брюк. Мужчина, чуть повернувшись в кресле и ловя краем глаза опять замершее движение в комнате, непонятно сказал:
– Как это все не ко времени, как неудачно, – но тут же оборвал собственные мысли в слух и попросил: – Пожалуйста, без волнения и лишних звонков "куда следует". Я только воспользуюсь вашим компьютером, чтобы отослать пару писем.
– А это – куда?.. – набрался, наконец, смелости Проха, демонстрируя зажатый в руке нож с подсыхающими уже на нем следами крови.
– Да хоть и себе оставь, на память, – усмехнулся незваный гость. – Искать его уж точно не будут, претензий к тебе предъявлять – тем более, да и некому за этот нож предъявлять уже. Вымой его только, да протри насухо.
– А вы… это… кто? – присоединилась к осмелевшему Прохе Дашка, ей было почему-то неожиданно стыдно и неприятно от того, что незваный гость увидел её интимные ласки с Рэмом, эта неловкость невольно заставляла девушку первой начать атаку на незнакомца.
– Я никто и зовут меня никак, – серьезно ответил незваный гость, вновь поворачиваясь к монитору и придвигая к себе по столешнице далеко отставленную на время гулянки клавиатуру. – Меня здесь вообще нет и никогда не было.
Не отключая совсем едва слышную музыку, он быстро не простучал, а как бы – провел руками над затертыми, давно нечищеными клавишами, и на экране засветился всем присутствующим знакомый интерфейс самого распространенного среди студенческой среды браузера.
– У меня Сеть отключили вчера за неуплату, – со вздохом проинформировал Проха, с необъяснимым любопытством поглядывая через плечо незнакомца. – Хотел с утра сходить, заплатить…
– Не беда, – бодрым смешком ответил гость. – Физический коннект есть, мне этого достаточно.
И хотя практически всем присутствующим слова неизвестного показались дурацкой шуткой, тот легко открыл один за другим три известных почтовых сервиса и загрузился в нужные ему "ящики". При этом молодежь, с жадным любопытством наблюдающую за происходящим на мониторе, не просто изумила – ошеломила скорость работы гостя с клавиатурой, а ведь никто из студентов не был зеленым новичком в общении с вычислительной техникой.
– Как вы себя чувствуете? – не сдержавшись, задала вполне логичный, но очень уж запоздалый вопрос Марго.
– Нож в спине – это, конечно, неприятно, но совсем не смертельно, – как-то мрачновато пошутил незваный гость. – Впрочем, бывало и хуже.
Он молниеносно, со скоростью фантастического телетайпа, заполнил открывшееся почтовое окошко текстом, перемежаемым странными цифровыми и математическими символами, щелкнул "мышкой" – "отправить" – и полуобернулся к Прохе, осторожно положившему нож в сторонке от себя, на пол, и теперь старательно трущему собственные ладони, будто на них смогла осесть хоть частичка чужой крови.
– За несанкционированный выход в Сеть не переживай, – предупредил-успокоил незнакомец. – Его никакими программными и аппаратными средствами зафиксировать невозможно, его просто не было, ты же до момента оплаты отключен.
И тут же вернулся к монитору, получив по электронной почте не менее длинный, чем его письмо, ответ. Набирая в чем-то очень схожий текст в окнах следующих почтовых ящиков, незваный гость одновременно через плечо то ли инструктировал, то ли не очень внятно предупреждал попавших в столь невероятный переплет студентов:
– Я бы на вашем месте на пару-другую месяцев уехал подальше от города, тут может случиться всякое, и не совсем приятное – тоже. Впрочем, вас в любом случае эвакуируют. Помогите боги, чтобы своевременно и без приключений. А вот про то, что видели меня, говорить не стоит. И дело даже не мифической секретности… и не в том, о чем вы сейчас разом подумали, в дурку вас, может, и не определят, тем более, не в одну палату, а вот на карандаш университетской комиссии по наркотикам вы вполне легко можете попасть. Оно вам надо – три года после этого находится под негласным надзором?
Как-то незаметно быстро, ловко, почти играючи закончив отвечать на все предварительно отправленные письма, незнакомец еще несколько минут поманипулировал "мышкой", видимо, подчищая следы своего пребывания в Сети и на этом компьютере, потом поднялся из-за столика.
Глазастая Марго, обычно подмечающая то, что проходило мимо внимания её товарищей, и в этот раз отметила для себя, что ничего похожего на недавнее проникновение ножевого лезвия в тело в разрезе пиджака и рубашки незваного гостя уже нет, будто глубокая, достигающая сердца рана затянулась за те недолгие минуты, что неизвестный провел у монитора.
Уже у двери, к которой его проводили ошеломленные, так и не успокоившиеся, не пришедшие в себя взгляды студентов, незваный гость оглянулся, сосредоточив свое внимание на спрятанным под столиком системном блоке. И в ту же секунду из стареньких колонок вновь полилась тягучая музыка: "Не новое, а заново… Один и об одном… Дорога в мой дом… И для любви – это не место…"
– Вот так-то, – усмехнулся незнакомец, без всяких мистических фокусов выходя из комнаты и плотненько прикрывая за собой дверь.
Сизоватые разреженные облака табачного дыма завертелись в вихре минутного сквозняка, в приоткрытое окно потянуло вон из комнаты тяжелый запах окурков, громоздящихся в двух больших пепельницах. Кисловатый аромат недопитого пива смешивался с сигаретным перегаром и трудно уловимым, но тем не менее очень явственным запахом, оставленным незнакомцем…
6
Руководящий боевой операций военной разведки майор-гвардеец казался спокойным – вот, что значит выучка – но подрагивающие пальцы, лихорадочно бегающий взгляд, легкие бисеринки пота, выступившие на висках, говорили сами за себя. Он с невероятным, огромным трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться на истерику, крик, удары кулаками по подлокотникам кресла, в которое буквально упал, едва оказавшись в микроавтобусе сотрудников Департамента Безопасности.
– Он ушел! – выдохнул майор и тут же, будто раскрашивая свое сообщение, дополнил: – Растворился, исчез, как не было его никогда в этом доме.
"Ему срочно, до зарезу, нужны свидетели-союзники, которые подтвердят, что все было сделано правильно, что он не виновен в срыве операции, – моментально "просчитал" поведение коллеги-конкурента полковник. – А такие свидетели – только мы, вернее сказать, один я, остальные – просто "сопровождающие лица", которые ничего толком не видели и не знают. Теперь – важно не прогадать…"
– Не надо подробностей, пока… Надеюсь, квартал вы уже блокировали? – вслух поинтересовался офицер Департамента, давая понять майору, что о некоторых вещах не стоит знать низшим чинам любой спецслужбы.
– И дом, и квартал, – кивнул разведчик, пытаясь в слабом свете потолочной лампочки, включенной водителем при его появлении, поймать взгляд своего собеседника.
Но полковник, лихорадочно прикидывая, что даст лично ему полезного поддержка коллеги, а что принесет отказ от оной, старательно прятал глаза.
– Пять человек в подъезде, два снайпера на чердаке, – задумчиво произнес полковник, вспоминая показанную ему расстановку сил перед операцией.
– Две боевые "двойки" и лучший специалист по ликвидации, – отчаянно кивнул, подтверждая, разведчик. – А снайпера успели доложить, что объект "качает маятник" невероятным образом, на прицел его поймать не удалось…
– Только ведь – и это все ерунда по сравнению… – не закончил вопроса офицер, коротко глянув на коллегу.
В глазах полковника не читалось ничего, лишь полное спокойствие и рассудительность, и попасться в такую нехитрую ловушку было легко. Впрочем, майор-гвардеец и сам охотно шел в нее, понимая, что лишь в ловушке будет у него реальный шанс на спасение.
– Было столкновение, контакт, – неохотно проговорил разведчик. – Чем закончилось – думаю, вы догадались, но… Объект после этого исчез не просто… он исчез с тепловизора.
– Серьезную технику вы использовали, господин майор, – теперь пришел черед удивляться офицеру Департамента. – И как это произошло?
– По докладам, я не сам отслеживал… после контакта, когда он… короче, когда объект стал, вроде бы, подыматься по лестнице, то за несколько секунд "остыл" до температуры окружающей среды, ну, соответственно, и исчез с экрана. Мы сканировали дом буквально за полчаса до его появления, пометили всех, кто был в квартирах. Он там не появился – нигде. Просто исчез.
– Никто никуда не исчезал, – буркнул недовольно ворчливый голос.
Видимо, увлеченные коротким, но излишне эмоциональным рассказом военного разведчика, может быть, просто позволившие себе короткое минутное расслабление, а скорее всего, ни то, ни другое – но никто из присутствующих в салоне микроавтобуса не заметил, как тихонечко, за гранью слышимости и ощущений, скользнула вбок, открываясь, входная дверь, и на пороге, поставив правую ногу на невысокую, узенькую ступеньку, возник невысокий мужчина с резкими, будто в камне вырубленными, чертами лица, с короткой стрижкой густых каштановых волос, в хорошем, неброском костюме, с левой стороны, пониже лацкана, пробитом парой аккуратных отверстий размером в "три линии". В полумраке наступившей ночи и слабенького освещения салона пулевые отметины на пиджаке смотрелись совсем не страшно, как парочка нелепых, неряшливых пятен, но вся команда Департамента Безопасности нервозно напряглась, и руки охранников-боевиков непроизвольно скользнули к оружию.
– Скажите своим, чтоб не нервничали, – все так же ворчливо, с откровенным недовольством в голосе потребовал неизвестный, чуть-чуть отклонившись назад, мгновенно уходя с гипотетической линии огня и слегка при этом прикрываясь сидящим на переднем, ближнем сидении гвардейцем-майором. – Я сегодня и сам нервный из-за ваших штучек, разнесу к чертям автомобиль, а вещь – новая, дорогая, еще толком и обкатанная. Обидно будет. И без того мне костюмчик попортили, такие дырки штопать, и потом в этом пиджаке ходить только в глухой деревне можно, да еще и порезали на спине…
– Я вам возмещу затраты, – стараясь, чтобы голос его звучал твердо и уверенно, сказал полковник. – Если хотите, куплю новый костюм.
Незнакомец коротко хохотнул и уверенно проскользнул внутрь салона, усаживаясь напротив офицера Департамента Безопасности, рядом – руку протяни – с майором-разведчиком. На дальних, задних сидениях угрюмо сопели, стараясь это делать потише, охранники, шофер, кажется, просто замер на своем месте, туповато глядя прямо перед собой, только Феликс Зак совершенно спокойно извлек из кармана заветную фляжку и сделал глоточек, окутав половину салона запахом коньяка.
– Ты с юмором, – оценил полковника неизвестный. – И удар держишь неплохо, коллега твой, кажется, вот-вот инсульт схватит.
Незваный гость кивнул на майора, нервозность которого была уже откровенно написана у него на лице.
– Мы вас слушаем! – несколько торжественно, как на официальной церемонии награждения, произнес офицер Департамента.
– А чего слушать? – как бы, удивился неизвестный. – Кажется, вас всех предупреждали, чтобы не лезли в эти игры. Не вашего ума и технического оснащения такие дела.
Полковник прекрасно помнил волну дурацких насмешек, перемигиваний, колких замечаний в ответ на полученное Директором и его заместителями письмо-предупреждение о недопустимости активной работы по "ряду непонятных, необъяснимых и загадочных фактов и явлений, затрагивающих сферу деятельности Департамента", как было витиевато сказано в документе. Правда, кроме изощрения в остроумии была проведена жесточайшая проверка, а по её результатам – чистка рядов охраны здания, ведь такое смешное и в чем-то наивное письмо попало на столы высшего руководства самым загадочным образом, минуя секретарей, референтов, помощников и, соответственно, штатных охранников. Но, несмотря на это, конечно же, никто и не подумал всерьез воспринимать не слишком остроумную шутку расплодившихся "охотников за НЛО" и других исследователей аномальных явлений. Однако, как оказалось, напрасно.
– Упрямые, – с некоторым даже уважением в голосе продолжил незнакомец. – Упорные, ничего на веру не принимаете, на любом повороте истории хотите лично шишки набить. Хоть бы ты, ведьмак, предупредил их, что ли?
– Интуит, – автоматически поправил Феликс, к которому обратился таинственный незнакомец.
– По-разному вас везде называют, сути не меняет, – слегка поморщился незваный гость. – Но, похоже, авторитетом ты в их среде не пользуешься. Что ж, придется работать по-иному, в открытую…
На какое-то короткое время неизвестный замер, чуть приопустив веки над светлыми, почти прозрачными сероватыми глазами, будто раздумывая, какой-такой фокус показать негостеприимным хозяевам, чтобы убедить их… в чем? Но уже через секунду скомандовал водителю:
– Открой верхний люк полностью… и не жми так стилет, ничего ты не успеешь, я же тебя затылком насквозь вижу.
С легким механическим шелестом открылся верхний люк над салоном, практически лишая автомобиль крыши, и тут же погасла единственная лампочка подсветки. Ночной, тусклый, городской мрак наполнил помещение, окутывая людей своими мягкими, будто живыми волнами.