На четвертый день, около полудня, полиция сняла наблюдение. Вскоре Джефф оставил Хау стеречь храм и на машине отправился в Цитадель. Обратно он вернулся в сопровождении Шира, тоже наряженного, к большому его неудовольствию, в мантию и бороду, которые ему совершенно не шли. Шир привез с собой ящик кубической формы, раскрашенный в шесть священных цветов Бога Мотаа. Когда они вошли в храм и заперли дверь, Шир распечатал ящик, соблюдая большие предосторожности во избежании взрыва, который разнес бы вдребезги все здание, и занялся сооружением "алтаря". К полуночи работа были закончена. Оставалось еще сделать кое-что снаружи, пока Томас и Хау стояли на страже, готовые оглушить или, если нужно, прикончить всякого, кто попытался бы помешать Ширу.
Первые лучи утреннего солнца озарили изумрудно-зеленый фасад храма.
Остальные стены сияли красным, золотистым и небесно-голубым цветом. Храм Бога Мотаа был готов к принять новообращенных - и кое-кого еще.
И самое главное - войти в дверь храма беспрепятственно теперь мог только человек белой расы.
За час до рассвета Джефф занял пост у дверей и принялся ждать, стараясь преодолеть волнение. В столь внезапно преобразившийся склад неминуемо должны были явиться солдаты для очередного обыска. Нужно было остановить их - если необходимо, оглушить или даже убить, но ни в коем случае не допускать в храм. Он надеялся убедить их, что храм - неприкосновенная территория, куда имеют доступ только принадлежащие к расе рабов. Однако чрезмерное рвение со стороны какого-нибудь мелкого чиновника вынудило бы его прибегнуть к решительным мерам, а это лишило бы их надежды на мирное распространение новое религии.
Из двери храма вышел Хау и неслышно подошел к нему. Томас вздрогнул от неожиданности.
- Кто?! А, это ты, Алекс? Не надо, я и так дергаюсь.
- Извини. Майор Ардмор на связи. Хочет знать, как дела.
- Поговори с ним сам, я не могу отойти от двери.
- Он еще хочет знать, когда вернется Шир.
- Скажи, что я его сразу же отошлю, когда буду уверен, что выйти отсюда не опасно. Но ни минутой раньше.
- Хорошо.
Хау ушел. Джефф оглядел улицу и насторожился: какой-то паназиат в форме с любопытством разглядывал храм. Через минуту он двинулся прочь быстрой рысцой - солдаты Паназии всегда передвигались таким способом, находясь при исполнении служебных обязанностей.
"Ну, Мотаа, держись, - сказал про себя Джефф. - Пришел твой черед".
Не прошло и десяти минут, как появился отряд солдат под командованием офицера, который раньше уже обыскивал здание.
- Дай нам войти, святой человек.
- Нет, повелитель, - твердо ответил Джефф. - Храм уже освещен. Никто не может входить в него, кроме тех, кто поклоняется Великому Богу Мотаа.
- Мы не сделаем вашему храму ничего плохого, святой человек. Дай войти.
- Повелитель, если вы войдете, я не смогу уберечь вас от гнева Мотаа.
И от гнева Кулака Императора тоже. - Прежде чем офицер успел над этим задуматься, Джефф поспешно продолжал: - Великий Бог Мотаа ожидал тебя и повелел тебя приветствовать. Он поручил мне, своему ничтожному слуге, передать тебе три дара.
- Три дара?
- Для тебя… - Джефф вложил ему в руку тяжелый кошелек, - …для твоего начальника, да благословит его Бог… - за первым кошельком последовал второй, - и для твоих солдат.
Он протянул третий кошелек, и теперь у паназиата были заняты обе руки.
Некоторое время офицер стоял в нерешительности. По весу кошельков он не мог не понять, что в них находится. Ему в жизни не приходилось держать в руках столько золота. Он повернулся, что-то отрывисто приказал солдатам и зашагал прочь.
Из двери храма снова вышел Хау.
- Ну как, Джефф, обошлось?
- На этот раз как будто да. - Томас проводил взглядом удалявшихся солдат. - Полицейские во всем мире одинаковые. Знал я одного такого сержанта из железнодорожной полиции.
- Ты думаешь, он разделит золото, как ты сказал?
- Ну, солдатам не достанется ничего, это точно. Со своим начальником, может быть, поделится, чтобы держал язык за зубами. Думаю, третий кошелек он где-нибудь припрячет еще по дороге к участку. Важнее другое - честный он политик или нет.
- То есть как?
- Честный политик - это такой, кто продается только один раз. Пойдем, пора готовиться, сейчас явятся клиенты.
В тот вечер в храме состоялось первое богослужение. Оно вышло не слишком внушительным - Джефф только еще учился священнодействовать. Они решили последовать старому доброму обычаю миссионеров: сначала пение, потом еда. Но еда была отменная - по хорошему куску мяса с белым хлебом. Ничего подобного прихожане не пробовали уже много месяцев.
Глава 7
- Алло! Алло! Джефф, это вы? Вы меня слышите?
- Слышу, слышу, майор. Можете так не кричать.
- Терпеть не могу эту чертову связь. Куда лучше обыкновенный телефон - такой, где видно, с кем говоришь.
- Был бы у нас обыкновенный телефон, наши друзья-азиаты могли бы нас подслушивать. А почему бы вам не попросить Боба с полковником устроить видеоканал? Уверен, что им бы это ничего не стоило.
- Боб уже придумал, как это сделать, но Шир занят выше головы собирает установки для алтарей, и мне не хочется его отвлекать. Вы не могли бы подыскать хоть несколько человек ему в помощь? Механика, например, а лучше двоих, и радиотехника? С производством у нас никак дело не ладится. Шир уже с ног валится. Мне каждый вечер приходится приказывать ему, чтобы шел спать.
Томас подумал.
- Есть тут у меня один человек. Бывший часовщик.
- Часовщик? Замечательно!
- Ну, не знаю. Он немного не в себе, у него всю семью перебили.
Тяжелый случай, почти как у Фрэнка Митсуи. Кстати, как там Фрэнк? Приходит в себя?
- Кажется, да. Не совсем, конечно, но он как будто очень увлечен работой. На нем теперь и кухня, и вся канцелярия, которую вели вы.
- Привет ему от меня.
- Хорошо. Теперь об этом часовщике. Когда будете вербовать людей для Цитадели, можно их отбирать не так тщательно, как для оперативной работы. Раз уж они попадут сюда, им отсюда не выйти.
- Знаю. Когда я направил к вам Эстеллу Дивенс, я не стал особо ее проверять. Но я бы ее к вам не послал, если бы ее не собирались забрать и отправить за океан в веселый дом.
- Вы все сделали правильно. Эстелла молодец. Она помогает Фрэнку на кухне, шьет вместе с Грэхемом мантии, а Боб Уилки обучает ее работать с пара-радио. - Ардмор усмехнулся. - У нас, кажется, возникают сексуальные проблемы. По-моему, Боб в нее втрескался.
- Правда? - Голос у Томаса неожиданно стал серьезным. - Командир, а не начнутся из-за этого какие-нибудь истории?
- Не думаю. Боб - человек порядочный, а Эстелла - замечательная девушка, можете мне поверить. Если биология пересилит, я возьму и поженю их - как верховный священник наивеличайшего Бога Мотаа.
- Боб не согласится. Если хотите знать, он в душе немного пуританин.
- Ну, тогда как высший гражданский чиновник в этой нашей деревушке. Не придирайтесь. Или пришлите мне сюда настоящего священника.
- А что если прислать еще несколько женщин, майор? Когда я направлял к вам Эстеллу, то ни о чем таком не думал, но тут хватает молодых женщин, которым помощь нужна не меньше, чем ей.
После долгой паузы Ардмор ответил:
- Капитан, это очень трудный вопрос. К моему большому сожалению, должен сказать, что у нас все-таки военная организация, а не миссия для спасения людей. Вербовать женщин вы должны только для выполнения определенных функций, которые им по плечу. Ни в каком другом случае вербовать женщин не следует. Даже ради того, чтобы спасти их от веселых домов Паназии.
- Хорошо, сэр. Слушаюсь. Не надо было мне посылать к вам Эстеллу.
- Ну, что сделано, то сделано. С ней-то все как будто в порядке. И если женщина нам подходит, смело ее вербуйте. Похоже, война кончится не скоро, и я думаю, что нам будет легче поддерживать боевой дух, если здесь будет смешанное общество, а не чисто мужская компания. Без женщин мужчинам трудно, они теряют перспективу. Но в следующий раз лучше пришлите кого-нибудь постарше - какую-нибудь такую мать-настоятельницу или дуэнью. Например, профессиональную медсестру средних лет. Чтобы могла помогать Бобу в лаборатории и в то же время стать для них вроде приемной матери.
- Постараюсь.
- И пришлите того часовщика. Он нам позарез нужен.
- Сегодня же вечером устрою ему проверку под наркозом.
- А это необходимо, Джефф? Если паназиаты перебили его семью, ясно, на чьей он стороне.
- Это он так говорит. Мне будет спокойнее, когда я услышу от него то же самое после укола. Вдруг его подослали?
- Хорошо, вы правы, как всегда. Делайте свое дело, а я буду заниматься своим. Джефф, когда вы сможете передать храм Алексу? Вы нужны мне здесь.
- Алекс мог бы принять его хоть сейчас и продолжать то, что мы начали. Но насколько я понимаю, моя главная задача - вербовать "священников", которых можно будет посылать на самостоятельную работу - создавать новые ячейки.
- Это верно, но разве Алекс не сможет это делать? В конце концов, окончательную проверку они проходят здесь. Мы ведь решили, что ни один человек не должен узнать, чем мы на самом деле занимаемся, пока не окажется здесь, в Цитадели, под нашим контролем. Так что если Алекс ошибется и пришлет не того, кого нужно, ничего страшного не случится.
Джефф еще раз мысленно взвесил то, что собирался сказать.
- Послушайте, командир, вам оттуда, может быть, представляется, что все очень просто, но на самом деле это совсем не так. Мне кажется…
Он умолк.
- В чем дело, Джефф? Нервы сдают?
- Наверное.
- Почему? По-моему, операция идет по плану.
- Пожалуй… Может быть. Майор, вы сказали, что война кончится не скоро.
- Да.
- Так вот, лучше бы она кончилась поскорее. Иначе мы можем ее проиграть.
- Но она не может скоро кончиться. Мы не имеем права начинать активные действия, пока у нас не будет достаточно верных людей, чтобы нанести удар сразу повсюду.
- Да, конечно, только надо бы, чтобы это случилось как можно быстрей. Как по-вашему, что для нас страшнее всего?
- Ну, если нас кто-нибудь выдаст, случайно или намеренно.
- Нет, сэр, я с этим не могу согласиться. Вам так кажется, потому что вы смотрите на все из Цитадели. А я здесь вижу совсем другую опасность, и она меня постоянно беспокоит.
- Какую, Джефф? Выкладывайте.
- Самая страшная опасность, которая все время висит у нас над головой, как дамоклов меч, - это что власти сами начнут нас в чем-то подозревать. Они могут догадаться, что мы не те, за кого себя выдаем, - не просто еще одна идиотская западная секта, годная только на то, чтобы держать рабов в узде. Если им это хоть раз придет в голову, а мы будем еще не готовы, - нам конец.
- Ну, не стоит нервничать, Джефф. В случае чего вы достаточно вооружены, чтобы без труда пробиться сюда, на базу. Пока вы в одной из их столиц, атомную бомбу они на вас не сбросят, а новый экран над Цитаделью, если верить Кэлхуну, выдержит и атомный взрыв.
- Сомневаюсь. Но даже если и так, то какой нам от этого толк? Ну укроемся мы там и будем сидеть, пока не умрем от старости. Как мы отвоюем страну, если не сможем и носа высунуть наружу?
- Хм-м-м… Никак, конечно. Но у нас будет время, чтобы придумать что-нибудь еще.
- Не обманывайте себя, майор. Если они поймут, в чем дело, - мы проиграли, и тогда американский народ лишится своего последнего шанса. По крайней мере, в этом поколении. Нас все еще слишком мало, какое бы там новое оружие ни придумали Кэлхун с Уилки.
- Ну, допустим, что вы правы. Но ведь вы знали все это еще до того, как отправились в город. Откуда такая паника? Может быть, это просто переутомление?
- Может быть. Но я говорю о той опасности, которую вижу. Если бы мы действительно были религиозной сектой и не имели никакого оружия, они оставили бы нас в покое, верно?
- Правильно.
- Значит, нам приходится как-то скрывать, что у нас есть много такого, чего нам иметь не положено. Вот в этом и есть главная опасность, и мне здесь она хорошо видна. Во-первых. - Томас начал загибать пальцы, забыв о том, что командир его не видит. - Во-первых, этот защитный экран вокруг храма. Без него мы обойтись не можем, нельзя допустить, чтобы в храм пришли с обыском. Но то, что он существует, немногим лучше любого обыска. Если какой-нибудь паназиатский начальник вздумает явиться нас проверить, несмотря на нашу неприкосновенность, - спектакль окончен. Я не смогу его убить, но не смогу и допустить, чтобы он вошел в храм. До сих пор мне, слава Богу, удавалось заговаривать им зубы и обходиться щедрыми взятками.
- Джефф, но ведь они и так знают, что храм защищен экраном. Знают с того самого первого дня, когда познакомились с нами.
- Думаете, знают? Сомневаюсь. Я припоминаю свой разговор с Кулаком - уверен, что тому офицеру, который пытался войти в главный храм, просто не поверили. И готов спорить на что угодно - его уже нет в живых, у них так заведено. Солдат, которые при этом были, можно не считать. Теперь вторая опасность - персональные экраны, которыми защищаемся мы, "священники". Я воспользовался своим только один раз и очень об этом жалею. К счастью, это тоже был рядовой солдат, который не стал бы об этом докладывать: ему бы никто не поверил, и он потерял бы лицо.
- Но, Джефф, "священники" не могут ходить без экранов! Нельзя, чтобы хоть один посох попал в руки противника. Я уж не говорю о том, что без экрана эти обезьяны могут сделать "священнику" укол наркотика, прежде чем он успеет покончить с собой.
- Мне вы об этом можете не говорить, я понимаю, что без экранов нам нельзя. Но и пользоваться ими мы не рискуем, приходится опять-таки заговаривать зубы. Еще одна опасность - нимбы. Это была ошибка, командир.
- Почему?
- Конечно, на суеверных они производят впечатление. Но паназиатские начальники не суевернее нас с вами. Возьмите Кулака - я был у него в нимбе. На него это впечатления не произвело; мое счастье, что он не обратил на нимб особого внимания - должно быть, решил, что это просто фокус для привлечения верующих. А если бы подумал и решил выяснить, как я это делаю?
- Да, пожалуй, - сказал Ардмор. - Наверное, в следующем городе нужно будет обойтись без нимбов. - Поздно. Нас здесь официально называют "святые люди с нимбами". Это наша торговая марка.
- Ну и что? Джефф, мне кажется, тебе прекрасно удалось все скрыть.
- Есть еще одна опасность. Не такая непосредственная - она вроде бомбы замедленного действия.
- Да?
- Деньги. У нас слишком много денег. Это вызывает подозрения.
- Но вам же нужны были деньги для работы.
- Уж я-то это прекрасно знаю. Иначе мы не могли бы так далеко продвинуться. Вы знаете, командир, их еще легче подкупить, чем американцев. Для нас это нарушение правил, на которое смотрят все-таки неодобрительно, а для них - важный элемент культуры. И слава Богу, благодаря этому мы для них вроде курицы, которая несет золотые яйца.
- А почему вы считаете, что это бомба замедленного действия? В чем вообще здесь опасность?
- Вспомните, чем кончилась история с той курицей. В один прекрасный день какой-нибудь умник вздумает поинтересоваться, откуда в курице берется столько золота, н разберет ее на части. Пока что все, кто с нас что-то имеет, смотрят на это сквозь пальцы и норовят хватать, пока дают. Готов спорить, что до поры до времени никто не проболтается, сколько ему досталось. До Кулака, скорее всего, еще не дошло, что у нас, судя по всему, неограниченный запас американских золотых монет. Но когда-нибудь он об этом узнает - вот тут-то бомба и взорвется. Если не удастся подкупить и его под каким-нибудь благовидным предлогом, - он затеет расследование, которое кончится для нас плохо. И все равно рано или поздно мы наткнемся на такого чиновника, у которого любопытство пересилит жадность. Когда этот день настанет, у нас все должно быть готово!
- Хм-м-м… Наверное, вы правы, Джефф. Что ж, постарайтесь сделать все, что сможете, и поскорее навербуйте как можно больше "священников". Будь у нас хоть сотня надежных агентов, которые работали бы с людьми так же успешно, как вы, - мы могли бы назначить "день Д" уже через месяц. Но пока что это может занять не один год, и вы правильно говорите, - события могут разыграться раньше, чем мы будем к ним готовы.
- Я вижу, вы понимаете, почему мне не так просто подыскивать "священников". Тут нужна не только преданность, они должны уметь морочить людям голову. Я этому научился, когда был хобо. А Алекс не умеет, он слишком честный. Но я уже почти завербовал одного, его фамилия Джонсон.
- Да? А что это за человек?
- Раньше торговал недвижимостью и хорошо умеет уговаривать людей. Его бизнес паназиаты, конечно, прикрыли, а в трудовой лагерь он не хочет. Сейчас я его прощупываю.
- Если решите, что подходит, присылайте его сюда. А может быть, сначала я посмотрю на него сам.
- Что-что?
- Я слушал вас и думал, - Джефф, я ведь плохо представляю себе обстановку. Надо бы приехать к вам и увидеть все своими глазами. Раз уж мне предстоит командовать парадом, я должен понимать, что к чему. А сидя в этой норе, я отрываюсь от жизни.
- Но я думал, что у нас с вами этот вопрос давно решен, сэр.
- То есть?
- Кого вы оставите исполнять обязанности командира - Кэлхуна?
Ардмор несколько секунд помолчал, потом сказал:
- Идите вы к черту, Джефф!
- А все-таки?
- Ну ладно, давайте об этом не будем.
- Не обижайтесь, командир. Я хотел, чтобы вам все стало ясно, поэтому и говорил так долго.
- Вы правильно сделали. Я хочу, чтобы вы все это повторили, и как можно подробнее. Я посажу Эстеллу и велю ей записать все, что вы скажете. А потом мы из этой вашей лекции сделаем инструкцию для кандидатов в "священники".
- Хорошо, но давайте немного позже, у меня через десять минут служба.
- Неужели Алекс не может даже провести службу?
- Да нет, у него не так уж плохо получается. Его проповеди даже лучше моих. Но это самое удобное время для вербовки, майор: я присматриваюсь к людям, а потом беседую с каждым по отдельности.
- Ладно, ладно, отключаюсь.
- Пока!
На богослужения в храме теперь собиралось множество народу. Томас не обольщался мыслью, что причина этого - особая привлекательность учения о Великом Боге Мотаа: уже во время службы вдоль стен накрывали столы, и на них появлялась обильная еда, приобретенная на золото Шира. Тем не менее Алекс справлялся неплохо. На его проповедях Джеффу иногда казалось, что старому горцу в конце концов удалось примирить свою совесть со столь необычной работой, и теперь он как будто проповедовал собственную веру - так убедительно у него получалось.
"Если он будет продолжать в том же духе, - сказал себе Джефф, женщины того и гляди начнут падать в обморок. Надо бы сказать ему, чтобы не так нажимал".