- Шаама? Ты, кажется, сказал, что твоего бога зовут Мотаа?
- Мы служим Владыке Мотаа в шести из тысячи его ипостасей. Вы служите ему по-своему. Даже Небесный Император служит ему по-своему. Я - слуга Властелина Мира.
"Это уже что-то похожее на оскорбление величества, если не на кощунство, - подумал лейтенант. - Впрочем, бывает, что у богов много имен, а этот туземец, кажется, безобиден".
- Хорошо, святой старик. Небесный Император разрешает тебе служить твоему богу так, как ты считаешь нужным, но я должен осмотреть храм именем Империи. Отойди в сторону.
Старец не двинулся с места и ответил с сожалением в голосе:
- Прости меня, повелитель, но это невозможно.
- Это мой долг. Отойди в сторону!
- Ну пожалуйста, повелитель, умоляю тебя! Тебе нельзя входить в храм.
В этой своей ипостаси Мотаа - Бог белых людей. Иди в ваш храм, но в этот тебе входить нельзя. Все, кроме последователей Шаама, караются за это смертью.
- Ты мне угрожаешь?
- Нет, повелитель, нет, - мы служим Императору, как нам велит наша вера. Но это запрещено самим Владыкой Мотаа. Я не смогу спасти тебя, если ты нарушишь запрет.
- Именем Небесного Императора - дай мне дорогу!
Лейтенант уверенно зашагал по широкой террасе к двери храма, за ним с топотом шли солдаты. Его снова охватил панический ужас, который усиливался по мере приближения к огромной двери. У него сжалось сердце, он чувствовал непреодолимое желание бежать куда глаза глядят. Только воспитанное долгой муштрой мужество, граничащее с фатализмом, заставляло его идти дальше.
Сквозь открытую дверь он увидел гигантский пустой зал, а в дальнем его конце - высокий алтарь, который тем не менее казался в этом огромном помещении крохотным. Каждая из стен зала светилась своим цветом: красным, голубым, зеленым и золотистым. Потолок был абсолютно, безупречно белым, а пол - столь же абсолютно черным. "Нечего бояться, - сказал он себе. Этот непонятный ужас - слабость, недостойная воина".
Лейтенант шагнул через порог. В то же мгновение он ощутил головокружение, приступ дикого ужаса и упал без сознания. Та же участь постигла и солдат, которые двинулись за ним.
Из-за угла выскочил Ардмор.
- Прекрасно, Джефф! - воскликнул он. - Вам бы на сцене выступать!
Старый священник облегченно вздохнул.
- Спасибо, командир. А что дальше?
- Подумаем, время есть.
Ардмор повернулся к алтарю и крикнул:
- Шир!
- Да, сэр?
- Выключи генератор! - И добавил, обращаясь к Томасу: - От этого проклятого инфразвука у меня самого по спине мурашки ползают, хоть я и знаю, в чем дело. Интересно, что чувствовал этот наш приятель?
- По-моему, ему было очень не по себе. Я не ожидал, что он сможет дойти до двери.
- Ничего удивительного. Даже я чуть не завыл, как пес на луну, а ведь это я велел включить генератор. Самый верный способ получить нервное расстройство - когда путаешься сам не знаешь чего. Ну хорошо, мы поймали медведя за хвост. Что теперь с ним делать?
- А как быть с этим? - Томас кивнул в сторону горца, который все еще стоял на одной из верхних ступеней гигантской лестницы.
- Ах да! Эй вы, идите сюда! - позвал его Ардмор. Человек не двинулся с места, и Ардмор добавил: - Да мы же белые люди, черт возьми! Вы что, не видите?
- Вижу, - ответил горец, - только что-то мне это не нравится.
Тем не менее он медленно приблизился к ним.
- Это маленький сюрприз для наших желтолицых друзей, - сказал Ардмор.
- А вам теперь все равно деваться некуда. Остаетесь с нами?
К этому времени на площадке собрался весь гарнизон Цитадели. Горец посмотрел на них.
- Похоже, выбирать не приходится.
- Пожалуй, но мы предпочли бы, чтобы вы согласились добровольно.
Горец перекатил во рту табачную жвачку на другую сторону, оглядел безупречно чистую площадку в поисках места, куда бы сплюнуть, не нашел и ответил:
- А что вы затеяли?
- Заговор против наших азиатских повелителей. Хотим задать им жару.
Проводник еще раз оглядел собравшихся, неожиданно протянул руку и сказал:
- Согласен.
- Вот и хорошо, - отозвался Ардмор, пожимая ему руку. - Как вас зовут?
- Хау. Александр Гамильтон Хау. Короче - Алекс.
- Хорошо, Алекс. Что вы умеете делать? Готовить можете?
- Немного могу.
- Хорошо. - Ардмор повернулся к Грэхему. - Вот вам и помощник на первое время. Я с ним потом еще поговорю. Теперь вот что. Джефф, вы не обратили внимания, что один из этих орангутангов что-то уж очень медленно падал?
- Возможно. А что?
- Вот этот, да? - Он дотронулся ногой до одной из распростертых фигур.
- Кажется.
- Надо с ним разобраться до того, как мы приведем их в чувство. Если бы он был монголоид, ему следовало бы отдать концы быстрее. Доктор Брукс, не проверите ли вы рефлексы у этого парня? И не слишком с ним церемоньтесь.
После нескольких манипуляций, произведенных Бруксом, стало очевидно, что солдат в сознании. Ардмор нагнулся и сильно нажал пальцем на нерв у него за ухом. Солдат привстал на колени, корчась от боли.
- Ну, приятель, рассказывай, в чем дело.
Солдат молчал, бесстрастно глядя на него. Ардмор внимательно всмотрелся ему в лицо и, повернувшись к остальным спиной, чтобы они не видели, сделал быстрый жест рукой.
- Так бы сразу и говорили, - отозвался солдат.
- Маскировка, надо сказать, отличная, - восхищенно заметил Ардмор. Ваше имя и звание?
- Немного татуировки плюс пластическая операция, - сказал солдат. - Я Даунер, капитан армии Соединенных Штатов.
- Я майор Ардмор.
- Рад с вами познакомиться, майор. - Они обменялись рукопожатием. В самом деле, очень рад. А то я болтаюсь с ними уже не первый месяц и никак не могу найти какое-нибудь начальство.
- Что ж, вы нам очень пригодитесь, людей нам не хватает. Мы поговорим позже, а пока у меня срочные дела. - Ардмор повернулся к своим товарищам.
- По местам, джентльмены. Начинаем второй акт. Проверьте свой грим. Уилки, отведите куда-нибудь Хау и Даунера, чтобы их не было видно. Будем приводить в чувство наших сонливых гостей.
Даунер дотронулся до локтя Ардмора.
- Минутку, майор. Я не знаю, что вы замышляете, но так или иначе - вы не думаете, что мне надо бы остаться в прежней роли?
- Что? Хм-м-м… Пожалуй, в этом что-то есть. А вы не против?
- Нет, если только это нужно, - рассудительно ответил Даунер.
- Нужно. Томас, идите сюда.
Посовещавшись, они договорились, что свои донесения Даунер будет передавать через бродяг. Ардмор быстро ввел его в курс дела - ровно настолько, насколько это было нужно.
- Ну что ж, желаю удачи, - закончил он. - Ложитесь снова и притворитесь мертвым, а мы начнем воскрешать ваших друзей.
Увидев, что лежавший неподвижно лейтенант приоткрыл глаза, Томас с Ардмором и Кэлхуном подошли к нему.
- Хвала Господу! - провозгласил Томас. - Повелитель жив!
Лейтенант растерянно посмотрел вокруг, потряс головой и схватился за пистолет. Ардмор, выглядевший очень внушительно в красном облачении Диса, Властелина Смерти, предостерегающе поднял руку.
- Осторожнее, повелитель, умоляю! Дис услышал молитву и воскресил тебя. Не разгневай его еще раз!
- Что случилось? - спросил азиат после некоторого колебания.
- Владыка Мотаа повелел Дису, Властелину Смерти, призвать тебя к себе. Мы вознесли молитвы Тамар, Властительнице Милосердия, чтобы она за тебя заступилась. - Он показал в сторону открытой двери храма, где перед алтарем стояли на коленях Уилки, Грэхем и Брукс, тоже в священнических облачениях.
- К счастью, она услышала нашу молитву. Иди с миром!
В этот момент Шир, сидевший за пультом, усилил мощность инфразвука.
Снова ощутив непонятный страх, озадаченный лейтенант счел за лучшее пойти на попятный. Он построил солдат, и они начали спускаться по широким ступеням, сопровождаемые неумолимые торжественными звуками органа.
- Ну вот, - сказал Ардмор, когда они скрылись из вида, - в первом раунде победила вера. Томас, я хочу, чтобы вы сейчас же отправились в город.
- Да?
- В полном облачении и убранстве. Разыщите коменданта округа и подайте официальную жалобу на лейтенанта такого-то, который злонамеренно осквернил нашу святыню, чем навлек на себя гнев богов, и мы умоляем заверить нас, что это не повторится. Изображайте справедливое возмущение, но демонстрируйте всякое почтение к светским властям.
- Я высоко ценю ваше доверие, - саркастически отозвался Томас.
Ардмор усмехнулся.
- Понимаю, задание нелегкое, но от этого многое зависит. Если мы сумеем воспользоваться их же собственными обычаями и правилами, чтобы теперь же установить прецедент и придать нашей церкви законный статус, полдела будет сделано.
- А что если они потребуют мою регистрационную карточку?
- Если будете держаться достаточно высокомерно, им это и в голову не придет. Главное - побольше нахальства. Они должны привыкнуть к мысли, что, если человек в мантии и с нимбом над головой, - значит, никаких документов ему не требуется. Потом это нам будет очень на руку.
- Ладно, попробую. Только я ничего не обещаю.
- Думая, справитесь. Во всяком случае, ничего плохого с вами случиться не может - вы для этого прекрасно экипированы. Не выключайте защитный экран, пока кто-нибудь есть поблизости. Не пытайтесь объяснять им, что это такое, пусть упрутся в него, если вздумают подойти. Это чудо, а чудеса объяснять не надо.
- Хорошо.
Донесением лейтенанта командование осталось недовольно. Не испытал удовлетворения и сам лейтенант. Он почувствовал, что задета его личная честь, что он потерял лицо. Это ощущение только усилилось, когда непосредственный начальник сказал ему:
- Вы, офицер армии Небесного Императора, допустили, чтобы вас унизили в присутствии людей низшей расы. Что вы можете сказать в свое оправдание?
- Прошу простить меня, мой господин.
- Дело не во мне. Вы должны держать ответ перед своими предками.
- Я понял, мой господин!
- Он протянул руку к короткой сабле, висевшей у него на боку.
- Не спешите с этим - я хочу, чтобы вы сами все рассказали Кулаку Императора.
Кулак Императора - военный губернатор округа, на территории которого находились и Денвер, и Цитадель, выслушал рассказ лейтенанта так же неласково.
- Как вас угораздило вторгнуться в их святыню? Эти люди - как дети, они легко возбудимы. Ваши действия могут привести к гибели многих более достойных, чем вы. А нам придется опять истребить множество рабов, чтобы их проучить.
- Я совершил ошибку, мой господин.
- Несомненно. Можете идти. Лейтенант вышел, чтобы в самое ближайшее время отправиться в путь, - но не к семье, а к прародителям.
Кулак Императора повернулся к своему адъютанту.
- Служители этого культа, вероятно, обратятся к нам с жалобой.
Позаботьтесь о том, чтобы умиротворить их, и заверьте, что их богам ничто не грозит. Запишите все данные об этой секте и отдайте распоряжение ее не трогать. - Он вздохнул. - Ох, как мне надоели эти дикари с их лжебогами!
Но иначе нельзя: боги, которым поклоняются рабы, и их служители всегда выступают на стороне господ. Это закон природы.
- Воистину так, мой господин!
Ардмор очень обрадовался, когда Томас благополучно вернулся в Цитадель.
Как бы ни был он уверен, что Джефф способен выпутаться из самого трудного положения, как бы ни убеждал его Кэлхун, что защитный экран, если правильно с ним обращаться, может предохранить от любого оружия, какое только есть в распоряжении паназиатов, - Ардмор немало поволновался, пока Томас ходил подавать жалобу властям. В конце концов, паназиаты не поощряют местные религии, - они их только терпят.
- Добро пожаловать домой, приятель! - воскликнул он, хлопнув Томаса по спине. - Рад снова видеть вашу противную физиономию. Ну как?
Рассказывайте.
- Дайте мне сначала скинуть эту проклятую мантию. Сигарета есть? Вот чем плохо быть святым - они не курят.
- Есть, конечно. Вот, держите. Что-нибудь ели?
- Нет, и уже давно.
Ардмор снял трубку и позвонил на кухню.
- Алекс, принесите каких-нибудь деликатесов для лейтенанта Томаса! И скажите всем - они могут услышать, что он будет рассказывать, если заглянут ко мне в кабинет.
- Спросите, нет ли у него авокадо. Давно не ел экзотических фруктов. Переговорив с Хау, Ардмор сообщил:
- Говорит, что авокадо у него в морозильнике, но он сейчас разморозит парочку. Теперь рассказывайте. Что сказала Волку Красная Шапочка?
- Знаете, вы можете не поверить, командир, но все прошли на удивление гладко. Я добрался до города, подошел к первому же азиату-полицейскому, который попался навстречу, сошел с тротуара и благословил его - посох в левой руке, правая над головой. Никаких там смиренных поз, сложенных рук и склоненных голов! Потом я говорю: "Да пребудет с тобой мир! Пусть повелитель проводит своего слугу к наместнику Небесного Императора!" По-моему, он был не силен в английском и позвал на помощь еще одного плоскомордого. Этот по-английски немного понимал, и я еще раз сказал то же самое. Они пощебетали что-то между собой нараспев, а потом отвели меня во дворец к Кулаку Императора. Так и шли, вроде торжественной процессии - они по бокам, а я в середине и немного впереди.
- Это вы хорошо придумали, - одобрил Ардмор.
- Мне тоже так показалось. В общем, привели они меня туда, и я рассказал всю историю какому-то мелкому чиновнику. Результат был потрясающий: меня тут же повели к самому Кулаку.
- Ну да?
- Погодите, это еще не все. Я, правда, немного струхнул, но сказал себе: "Джефф, приятель, если покажешь им, что боишься, тебе отсюда живым не уйти". Я знаю, что перед чиновником такого ранга белому человеку полагается пасть на колени, но я этого делать не стал, а благословил его стоя в точности так же, как тех двоих. И это мне сошло с рук! Он посмотрел на меня и сказал: "Благодарю тебя за благословение, святой человек. Ты можешь подойти". Между прочим, прекрасно говорит по-английски. Ну, я довольно подробно рассказал ему, что тут у нас случилось, - официальную версию, конечно, - и он начал меня расспрашивать.
- О чем?
- Сначала спросил, признает ли моя религия власть Императора. Я заверил, что признает, что наши последователи обязаны подчиняться светским властям во всех светских делах, но что поклоняться наша вера велит только истинным богам и так, как мы привыкли. Потом я пустился в теологические рассуждения. Сказал, что все люди поклоняются единому Богу, но у него тысяча ипостасей. В своей небесной мудрости Бог представляется разным народам в разных ипостасях, потому что не подобьет слугам и повелителям поклоняться ему одинаково. Поэтому шесть его ипостасей - Мотаа, Шаам, Менс, Тамар, Бармак и Дис - отведены для белых людей, так же как Небесный Император та его ипостась, которой поклоняется раса повелителей.
- Ну и как он к этому отнесся?
- Кажется, решил, что это довольно удобное учение - для рабов. Он спросил, чем еще занимается наша церковь, кроме богослужений, и я сказал, что наше главное стремление - помогать бедным и больным. Это ему, по-моему, понравилось. Похоже, что раздача пособий на бедность доставляет нашим добрым повелителям порядочные хлопоты.
- Пособий? А разве они раздают какие-нибудь пособия?
- Ну, не совсем пособия. Но когда сгоняешь пленных в концлагерь, их нужно чем-то кормить. Экономика почти совсем разрушена, и наладить ее они еще не успели. Я думаю, они будут только приветствовать движение, которое хоть немного облегчит им заботу о пропитании рабов. - Хм-м-м… Ну и что дальше?
- Ничего особенного. Я заверил его, что наша вера запрещает нам, духовным пастырям, заниматься политикой, а он сказал, что нас трогать больше не будут, и отпустил меня. Я еще раз его благословил, повернулся и пошел восвояси.
- Похоже, тебе удалось его умаслить, - сказал Ардмор.
- Не знаю, командир. Этот старый прохвост умен, как Макиавелли.
Впрочем, нет, никакой он не прохвост, он настоящий государственный деятель.
Должен сказать, что он произвел на меня большое впечатление. Паназиаты вовсе не такие дураки - все-таки они завоевали и удерживают полмира, это сотни миллионов людей. Если они терпят местные религии, значит, считают, что это правильная политика. И пусть считают, нам только на руку, что у них такие умные и опытные чиновники.
- Вы, конечно, правы, мы, безусловно, не должны их недооценивать.
- Но я еще не кончил. Когда я выходил из дворца, меня опять взяли под караул два солдата и так от меня и не отходили. Я шел и шел себе, не обращая на них внимания. Идем мы мимо центрального рынка, а там стоят в очередях несколько сотен белых - пытаются купить какой-нибудь еды по своим продовольственным карточкам. И тут мне пришло в голову: дай-ка проверю, так ли уж я неприкосновенен. Я остановился, забрался на ящик и принялся говорить проповедь.
Ардмор присвистнул.
- Господи, Джефф, вы не должны были так рисковать!
- Но ведь надо было это выяснить, майор. К тому же я был почти уверен, что в самом худшем случае они меня только остановят, и все.
- Ну, пожалуй. Так или иначе, нам все равно приходится рисковать, тут ничего не поделаешь. Вполне может оказаться, что храбрость - самая лучшая политика. Простите, я вас перебил. И что было дальше?
- Сначала мои конвоиры обалдели от неожиданности и не знали, что делать. Я продолжал, а сам время от времени на них поглядывал. Скоро к ним подошел еще один, видимо, старший по званию, они посовещались, и он куда-то ушел. Минут через пять снова появился, встал и смотрит, как я разглагольствую. Я решил, что он ходил звонить куда следует и ему велели меня не трогать.
- А как реагировали люди?
- По-моему, больше всего их поразило то, что белый человек у всех на глазах нарушает установленные правила и это ему сходит с рук. Много говорить я не стал, а только твердил, что "грядет Учитель", и всячески разукрашивал эту тему разными красивыми словами. Говорил, что они должны быть паиньками и не бояться, ибо Учитель грядет, чтобы накормить голодных, исцелить больных и утешить страждущих.
- Хм-м-м… Значит, вы надавали обещаний, и нам теперь придется их выполнять.
- Я как раз к этому подхожу, командир. Мне кажется, мы должны срочно открыть в Денвере свой филиал.
- У нас слишком мало людей, чтобы открывать филиалы.
- Разве? Не хотел бы с вами спорить, только я не представляю себе, как мы сможем навербовать себе последователей, если не отправимся к ним сами.
Сейчас они вполне к этому готовы: будьте уверены, что каждый белый человек в Денвере уже слышал про старика с нимбом - не забудьте про нимб, командир! - который говорил проповедь на рынке, и азиаты его не трогали. Да они будут сбегаться к нам толпами!
- Может быть, вы и правы.