– Папа, если ты думаешь, что мы с Фрэнком прошли две тысячи миль по Марсу только для того, чтобы сдаться… в общем, зря ты так думаешь. А если кто захочет меня арестовать, то ему нелегко придется.
Филлис слушала брата с круглыми глазами, мать тихо роняла слезы.
– Напрасно ты выбираешь такую линию поведения, сын.
– Напрасно? Ну так я ее выбираю, и все тут. Может, ты все же выяснишь, в чем дело, прежде чем говорить о сдаче? – в голосе Джима появились истерические нотки.
Отец прикусил губу. Мать сказала: – Пожалуйста, Джеймс, может быть, ты выслушаешь его?
– Конечно, я хочу его выслушать, – раздраженно ответил мистер Марло, – я ведь так и сказал. Но я не могу слушать, как мой родной сын открыто противопоставляет себя закону.
– Пожалуйста, Джеймс!
– Рассказывай, сын.
– Что-то мне уже не хочется, – с горечью сказал Джим. – Называется, вернулся домой. Можно подумать, что я уголовник.
– Прости, Джим, – медленно проговорил отец. – Давай начнем все сначала. Расскажи нам обо всем.
– Ну хорошо. Да, Филлис сказала, что меня хотят арестовать. В чем меня обвиняют?
– Во-первых, пропуск занятий… но это пустяки. Действия в ущерб школьному порядку и дисциплине – я лично не понимаю, что это значит, и это меня не волнует. Главный пункт обвинения – это кража со взломом, а через день добавился еще один – сопротивление при аресте.
– Сопротивление при аресте? Глупости какие! Нас никто не арестовывал.
– Ну а насчет остального как?
– Тоже ерунда. Я у него ничего не крал – у Хоу, у директора, это он украл у меня Виллиса. Да еще насмехался надо мной, когда я хотел взять Виллиса обратно. Кража! Я ему покажу кражу!
– Продолжай.
– Ну, взлом – это было. Я вломился в его кабинет или пытался это сделать. Но он ничего не докажет. Пусть-ка объяснит, как это я пролез в дырку десяти дюймов в диаметре. Отпечатки пальцев мы тоже не оставили. И потом, я отстаивал свои права. Там у него был заперт Виллис. Папа, а мы не можем выдвинуть против Хоу обвинение в краже Виллиса? Почему это только он обвиняет?
– Погоди-ка минутку. Я совсем запутался. Если у тебя была причина воспротивиться директору школы, то я, конечно, на твоей стороне. Но давай разберемся. Что за дырка? Ты прорезал дырку в директорской двери?
– Нет, это Виллис сделал.
– Как мог Виллис прорезать дырку?
– А вот так. У него выросла ручка с таким когтем на конце, и он стал резать. Я его позвал, и он пришел ко мне.
Мистер Марло потер лоб.
– Еще того не легче. А как вы с Фрэнком добрались сюда?
– На метро. Мы…
– На метро?!
Джим набычился. Вступилась мать.
– Джеймс, дорогой, может быть, он расскажет лучше, если мы не будем его прерывать.
– Пожалуй, ты права. Вопросы потом. Фйллис, дай мне блокнот и карандаш.
Получив свободу слова, Джим изложил всю историю довольно связно – с того момента, как Хоу ввел в школе инспекции на военный манер, до того, как они приехали на "метро" из Кинии в Харакс.
Когда Джим окончил рассказ, мистер Марло поскреб подбородок.
– Джим, если б ты всей своей жизнью не завоевал прочную репутацию упрямого правдолюбца, я бы подумал, что ты сочиняешь. А так придется тебе поверить, хотя это самая фантастическая история, какую мне доводилось слышать.
– Ты все еще считаешь, что мне надо сдаться?
– Ну нет, теперь все предстает в другом свете. Предоставь это мне. Я позвоню резиденту и…
– Минутку, папа.
– Да?
– Я еще не все тебе рассказал.
– Вот как? Расскажи, сын, чтобы я…
– Я просто не хотел путать одну историю с другой. Сейчас расскажу, только ответь мне на один вопрос: разве колония не должна уже переезжать?
– В общем, да, – подтвердил отец. – По расписанию миграция должна была начаться вчера, но ее отложили на две недели.
– Не отложили, папа, это обман. Компания не хочет, чтобы колония в этом году мигрировала. Они хотят оставить нас здесь и вынудить зимовать в Хараксе.
– Что? Это просто смешно, Джим. Землянам не выдержать полярную зиму. Но ты ошибаешься, это просто задержка. Компания ремонтирует энергетическую систему в Северной колонии, а поскольку зима в этом году необычайно поздняя, они хотят закончить ремонт до нашего приезда.
– Говорю тебе, папа, это все отговорки. План состоит в том, чтобы задержать колонию до тех пор, пока не станет поздно, и заставить здесь зимовать. Я могу это доказать.
– Каким образом?.
– Где Виллис?
Попрыгунчик опять подался осматривать свои владения.
– При чем тут Виллис? Ты говоришь невероятные вещи. Откуда у тебя эта мысль? Говори, сын.
– Но мне нужен Виллис, чтобы это доказать. А, малыш! Иди к Dжиму.
Джий кратко изложил то, что узнал из фонограммы Виллиса, и попросил Виллиса повторить ее.
Виллис был рад стараться. Он передал все разговоры мальчиков за последние дни, воспроизвел марсианскую речь, непонятную вне контекста, и спел "Сеньориту".
Но передать диалог Хоу и Бичера он не смог или не захотел.
Джим все еще бился с ним, когда зазвонил телефон.
Мистер Марло сказал:
– Подойди, Фйллис.
Фйллис тут же прискакала обратно.
– Это тебя, папочка.
Джим утихомирил Виллиса, чтобы можно было слышать весь разговор.
– Марло? Говорит резидент. Я слышал, ваш мальчик вернулся.
Отец, помедлив, оглянулся на Джима.
– Да. Он здесь.
– Пусть остается на месте. Я сейчас пришлю за ним человека.
Мистер Марло снова помедлил.
– Нет необходимости, мистер Крюгер. Я еще не закончил говорить с ним. Он никуда не пойдет.
– Бросьте, Марло, не станете же вы сопротивляться законным распоряжениям властей. У меня есть ордер, и я привожу его в исполнение.
– Да? Это вы так думаете. – Мистер Марло хотел что-то добавить, но воздержался и прервал связь.
Телефон сразу зазвонил опять.
– Если это резидент, – сказал отец, – я не буду с ним разговаривать, а то скажу что-нибудь не то.
Но это оказался не резидент, а отец Фрэнка.
– Марло? Джейми, это Пэт Саттон.
При разговоре выяснилось, что оба отца дошли примерно до одной и той же стадии.
– Мы как раз пробуем разговорить Джимова попрыгунчика, – сказал мистер Марло. – Похоже, он подслушал чертовски интересный разговор.
– Я знаю, – сказал мистер Саттон, – и тоже хочу послушать. Пусть помолчит пока, мы сейчас придем.
– Прекрасно. Да, кстати, дружище Крюгер собрался арестовать мальчишек. Держите ухо востро.
– Да знаю я, он мне только что звонил. Я ему сказал пару слов. Ну пока.
Мистер Марло выключил аппарат и запер входную дверь, а также дверь в туннель. И вовремя: вскоре загорелся сигнал, оповещающий, что кто-то вошел в тамбур.
– Кто там? – спросил отец.
– По делу Компании!
– Что за дело и кто вы такой?
– Уполномоченный резидента. Мне нужен Джеймс Марло-младший.
– Можете отправляться, откуда пришли. Вы его не получите.
В тамбуре зашептались и стали дергать дверь.
– Откройте, – сказал другой голос. – У нас ордер на арест.
– Уходите. Я отключаю репродуктор.
Индикатор шлюза показал, что посетители ушли, но вскоре опять загорелся. Мистер Марло включил переговорное устройство.
– Если вы опять вернулись, можете убираться.
– Хорошо же ты гостей встречаешь, Джейми! – сказал голос мистера Саттона.
– А, Пэт! Ты один?
– Ну да, только с Фрэнсисом.
Саттонов впустили.
– Уполномоченных видели? – спросил мистер Марло.
– Ага, наскочили прямо на них.
– Папа сказал, что если они меня тронут, то пожалеют, – гордо сказал Фрэнк.
Джим посмотрел на отца, но тот отвел взгляд. Мистер Саттон продолжал: – Так что же Джимов дружок должен нам рассказать? Давайте заведем его и послушаем.
– Мы пробовали, – сказал Джим. – Сейчас еще попробую. Ну-ка, Виллис, – Джим посадил его на колени. – Ты помнишь директора Хоу?
Виллис туг же стал гладким.
– Не так, – сказал Фрэнк. – Помнишь, как он завелся в прошлый раз? Виллис! – Виллис выставил глазки. – Слушай, дружок: "Добрый день, Марк, – Фрэнк копировал глубокий, сердечный тон генерального резидента, – Садись, мой мальчик".
– Всегда рад тебя видеть, – продолжил Виллис голосом Бичера и передал оба разговора генерального резидента с директором, включая и промежуточную запись.
Когда он собрался говорить дальше, Джим остановил его.
– Ну, – сказал отец Джима, – что ты об этом думаешь, Пэт?
– Я думаю, что это просто ужасно, – сказала мать Джима.
Мистер Саттон скривился.
– Завтра же отправлюсь в Малый Сирт и все там разнесу вот этими руками.
– Твои чувства делают тебе честь, – сказал мистер Марло, – но это касается всей колонии. По-моему, для начала надо созвать городской митинг и оповестить всех о том, что против нас затевается.
– Хм! Ты прав, разумеется, но так никакого удовольствия не получишь.
– Полагаю, тебя ждет еще масса удовольствий, – улыбнулся мистер Марло. – Крюгеру это не понравится и достопочтенному мистеру Гейнсу Бичеру тоже.
Мистер Саттон хотел показать доктору Макрею горло Фрэнка, и мистер Марло решил, несмотря на протесты Джима, что и ему не помешает показаться доктору.
Мужчины отвели сыновей к Макрею, и мистер Марло сказал:
– Оставайтесь тут, ребята, пока мы не зайдем за вами. Я не хочу, чтобы вас сцапали уполномоченные Крюгера.
– Еще посмотрим, как у них это получится!
– Да уж!
– Не стоит доводить до этого, хочу попробовать сначала уладить дело миром. Сейчас мы пойдем к резиденту и предложим заплатить за продукты, которые вы присвоили, а я, Джим, предложу возместить ущерб, который Виллис нанес драгоценной директорской двери.
– Но, папа, зачем нам за это платить? Хоу не следовало его запирать.
– Я согласен с парнем, – сказал мистер Саттон. – Продукты – другое дело. Ребята их взяли, и мы за них заплатим.
– Вы правы, – согласился мистер Марло, – зато мы лишим почвы все эти смехотворные обвинения. А потом я возбужу иск против Хоу за попытку кражи или порабощения Виллиса. Как лучше назвать это, Пэт? Кража или порабощение?
– Назови кражей, чтобы не было лишних прений.
– Ладно. Потом буду настаивать на том, чтобы резидент связался с планетарными властями, прежде чем действовать. Тут уж, думаю, его часы станут.
– Папа, – вставил Джим, – ты ведь не скажешь резиденту, что мы знаем про заговор против миграции? А то он сразу позвонит Бичеру.
– Пока не скажу, все равно узнает на митинге. Только тогда он уже не сможет позвонить Бичеру. через два часа закатится Деймос. – Мистер Марло посмотрел на часы: – Ну, пока, ребята. У нас много дел.
Доктор, увидев ребят, закричал:
– Мэгги, запирай дверь! Тут два опасных уголовника.
– Здравствуйте, док.
– Входите, располагайтесь и рассказывайте.
Добрый час спустя доктор сказал:
– Ну, Фрэнк, надо тебя посмотреть. А потом, тебя, Джим.
– Со мной все в порядке, док.
– Поставь еще кофе, пока я буду заниматься Фрэнком.
Кабинет был оборудован новейшими средствами диагностики, но доктору они были ни к чему. Он задрал Фрэнку голову, заставил его сказать "а-а", выстукал его и послушал сердце.
– Будешь жить, – заключил доктор. – Мальчишка, способный проехать автостопом от Сирта до Харакса, будет жить долго.
– Автостопом? – спросил Фрэнк.
– Этого тебе не понять. Твоя очередь, Джим. – С Джимом доктор разделался еще быстрее, и трое друзей вернулись к разговору.
– Я хочу узнать подробней о той ночи, которую вы провели в капусте, – заявил доктор. – С Виллисом все ясно: любое марсианское существо способно залечь иФкить без воздуха сколько угодно. Но вы двое по всем статьям должны были задохнуться. Растение до конца закрылось?
– Ну да, – заверил Джим и стал рассказывать подробно. Когда он дошел до фонарика, Макрей прервал его:
– Вот оно. Ты раньше об этом не говорил. Этот фонарик спас вам жизнь, сынок.
– Как так?
– Фотосинтез. Если осветить зеленый лист, он просто не может не поглощать углекислый газ и не выделять кислород, как ты не можешь не дышать. – Доктор зашевелил губами, глядя в потолок: – Все равно, наверное, душновато там было: поверхность зеленого листа недостаточна. Какой у тебя был фонарик?
– Дженерал Электрик, "Ночное солнце". А душно было ужасно.
– Да, в "Ночном солнце" достаточно свечей. Теперь буду брать его с собой, если мне вздумается отойти на двадцать футов от крыльца. Реклама что надо.
– Вот чего я никак не пойму, – сказал Джим. – Как я мог посмотреть кино о том, как у меня появился Виллис и как он жил потом, минута за минутой, без единого пропуска, всего за три часа?
– Это еще не такая большая тайна, – сказал медленно доктор, – тайна в другом: зачем тебе это показали.
– Как "зачем"?
– Вот и я удивляюсь, – вставил Фрэнк. – В конце концов, что из себя представляет Виллис? Спокойно, Джим. Зачем надо было прокручивать Джиму его биографию? Как вы думаете, док?
– Единственная гипотеза, которая приходит мне в голову, до того фантастична, что я ее, с вашего позволения, оставлю при себе. Но вот что, Джим: как, по-твоему, можно записать чьи-нибудь воспоминания на пленку?
– По-моему, нельзя,
– Я пойду дальше и прямо заявлю, что это невозможно. Однако ты говоришь, что видел то, что Виллис запомнил. Это тебе о чемнибудь говорит?
– Нет, – сознался Джим, – не понимаю я этого, хоть убейте. Но я это видел.
– Конечно, видел, видишь ведь мозгом, а не глазами. Вот я закрываю глаза и вижу, как светится Большая пирамида под солнцем пустыни. Я вижу осликов и слышу крики носильщиков, зазывающих туристов. Вижу? Да я даже запахи ощущаю, а это всего лишь воспоминания. А теперь вернемся к твоей истории. Если все факты объединяет только одна гипотеза, приходится ее принять. Ты видел то, что нужно было старому марсианину. Назовем это гипнозом.
– Но… но… – Джим вознегодовал, как будто покушались на его самое сокровенное. – Говорю вам, я это видел. Я был там.
– А я согласен с доком, – сказал Фрэнк. – Тебе и на обратном пути что-то чудилось.
– Старик с нами ехал: если б ты разул глаза, то увидел бы его.
– Полегче, – вмешался доктор. – Хотите драться, так выйдите вон. Вам не приходило в голову, что оба вы правы?
– Как это может быть? – возразил Фрэнк.
– Мне не хочется выражать это словами, но одно я вам скажу: за свою долгую жизнь я узнал, что человек жив не хлебом единым и что труп, на котором я произвожу вскрытие, это не человек. Самое безумное философское учение – это материализм. Остановимся пока на этом.
Фрэнк начал было опять спорить, но сигнал у двери возвестил о посетителях – вернулись отцы.
– Входите, входите, джентльмены, – загремел доктор, – вы как раз вовремя. Мы тут рассуждаем о солипсизме. Если хотите принять участие, мы предоставим вам трибуну. Кофе?
– Солипсизм, значит? – сказал мистер Саттон. – Фрэнк, не слушай этого старого язычника, слушай лучше, что говорит отец Клири.
– Он меня и так не слушает, – ответил доктор, – как и полагается здоровому ребенку. Ну, на чем вы порешили с его превосходительством?
Мистер Марло усмехнулся.
– Я уж думал, его придется связать.
Собрание колонистов состоялось вечером в муниципалитете – центральном здании поселка. Мистер Марло и мистер Саттон, инициаторы собрания, пришли пораньше и обнаружили, что конференцзал закрыт, а у дверей стоят двое уполномоченных. Мистер Марло, несмотря на то что они несколько часов назад хотели арестовать Джима и Фрэнка, вежливо пожелал им доброго вечера и сказал: – Давайте открывать. Люди начнут приходить с минуты на минуту.
Часовые не шевельнулись. Старший, по фамилии Дюмон, объявил: – Сегодня собрания не будет.
– Почему это?
– Приказ мистера Крюгера.
– Он назвал причину?
– Нет.
– Собрание, – сказал мистер Марло, – созвано по всем правилам, и оно состоится. Отойдите.
– Мистер Марло, не надо обострять обстановку. У меня приказ и…
Вперед выступил мистер Саттон.
– Дай-ка я с ним поговорю, Джейми. – Он положил руку на пояс. За его спиной Фрэнк ухмыльнулся Джиму и тоже схватился за пояс. Все четверо были вооружены, как и уполномоченные: отцы не очень полагались на обещание Крюгера подождать инструкций из Малого Сирта.
Дюмон занервничал. В колонии не было настоящей полиции, эти двое были клерками Компании, а функции полицейских взяли на себя по распоряжению Крюгера.
– Это просто безобразие, что люди в пределах колонии ходят вооруженные до зубов, – жалобно сказал Дюмон.
– Вот как? – ласково сказал мистер Саттон. – Что ж, можно обойтись и без оружия. Держи мою горелку, Фрэнсис. – С пустой кобурой он приблизился к часовым. – Как вас выкинуть? Понежнее или с ветерком?
Перед тем как отправиться на Марс, мистер Саттон управлялся с крутой строительной братией, полагаясь не только на диплом инженера. Он был не крупнее Дюмона, но гораздо крепче. Дюмон отступил на исходные позиции и засуетился:
– Послушайте, мистер Саттон, вы не… Мистер Крюгер!
Все оглянулись и увидели резидента. Оценив обстановку, он резко сказал:
– Что такое? Саттон, вы оказываете сопротивление моим людям?
– Ничего подобного. Это они оказывают сопротивление мне. Велите им отойти в сторону.
– Собрание отменяется, – объявил Крюгер.
– Кто его отменил? – вышел вперед мистер Марло.
– Я.
– По какому праву? Я получил одобрение всех членов совета и могу, если надо, представить фамилии двадцати колонистов. – Двадцать человек, по уставу колонии, могут собраться без разрешения совета.
– Не имеет значения. В уставе сказано, что собрания созываются для обсуждения вопросов, представляющих общественный интерес. А обсуждение обвинительных актов до суда никакого общественного интереса не представляет, и я не позволю вам толковать устав в своих целях. За мной остается последнее слово. Я не допущу, чтобы у нас здесь правила толпа.
Вокруг уже собирался народ – колонисты пришли на собрание.
– Это все? – спросил мистер Марло.
– Да. Остается только добавить, чтобы вы и все остальные разошлись по домам.
– Они сделают так, как сочтут нужным, и я тоже.
Мистер Крюгер, мне странно слышать от вас, что гражданские права не представляют общественного интереса. У наших соседей есть сыновья, которые все еще находятся под опекой, если ее можно так назвать, директора Хоу, и все хотят знать, как обращаются с их детьми. Однако это не входит в повестку дня. Даю вам слово: ни я, ни мистер Саттон не собираемся просить колонию предпринимать чтолибо в защиту наших сыновей. Довольно вам этого? Вы отзовете уполномоченных?
– Какова же тогда повестка дня?
– Безотлагательный вопрос, представляющий интерес дл4 каждого члена колонии. Остальное я скажу собранию.
– Ха!
К этому времени появилось несколько членов совета. Один из них, мистер Хуан Монтес, вышел вперед.
– Минутку. Мистер Марло, когда вы говорили мне о собрании, я не имел представления, что резидент против.