– Что, удивлен, а? Но ведь там, где существуют классы угнетателей и угнетенных, всегда есть и подполье. Именно всегда, потому что, если бы его не было, то следовало бы его создать. Однако, поскольку оно имеется, мы следим за ним, подчиняем его – и используем. Среди старших слуг связником является ветеринар, которому абсолютно все доверяют, и который совершенно бесстыдно лишен сентиментальности. Мне лично он несимпатичен. Если бы ты доверился ему, то получил бы указания как действовать, советы и помощь. Я бы с радостью использовал тебя на покрытие хотя бы сотни прислуг, а потом отпустил бы на все четыре стороны. Чего ты удивляешься? Ведь даже Их Превосходительство использует жеребцов, которым приходится нагибаться, входя в помещения прислуги, когда нужно обновить генетическую линию – ведь всегда существовала возможность того, что ты и два этих очаровательных младенца погибнут, и в результате ваш замечательный потенциал будет безвозвратно утрачен.
Из Милость поднял стопку доставленных Киской записок.
– Вот это… От моего Главного Управляющего требовалось только удерживать тебя от опрометчивых поступков. Ведь он не знал о тайных функциях ветеринара. Что ты, мне даже пришлось немного нажать на Мемтока, чтобы получить эти копии – и это в то время как любой догадался бы уже, что жеребец, с таким нравом, как у тебя, найдет возможность связаться со своей подругой. Я решил, что это обязательно будет в тот раз, когда ты предложил мне насчет своей прислуги. Это была наша первая игра в бридж, помнишь? Может быть и нет. Но тогда я послал за Мемтоком и точно, ты уже начал переписку. Хотя сначала они не хотели в этом признаваться, потому, что вовремя не доложили.
Хью почти не слушал. Он все не мог отогнать от себя мысль о том, что подобные вещи рассказывают только мертвецам. Никто из них четверых из этой комнаты живым не выйдет. Впрочем, скорее всего, это не касается близнецов. Да, ведь Понсу нужна свежая кровь. Но он и Барбара – у них даже не будет возможности перемолвиться словом.
А Понс в это время говорил:
– Но у тебя все еще есть шанс исправить ошибку. А ты их наделал немало. Одна из написанных тобой записок, по словам моих ученых была полной бессмыслицей, вовсе даже и не английским языком. И тогда я понял, что это – тайное послание, независимо от того, можем мы расшифровать его или нет. После этого все твои письма подвергались тщательному исследованию. И конечно же, мы нашли ключ – впрочем, это и кодом-то трудно назвать, настолько он наивен. Но если бы ты знал, Хью, чего мне это стоило! Мемток всегда недооценивал дикарей, он даже представить себе не мог, на что они способны, когда их прижимают в углу.
Понс нахмурился.
– Черт бы тебя побрал, Хью, твоя безжалостность стоила мне ценной собственности. Я не продал бы Мемтока и за десять тысяч бычков – да и за двадцать пожалуй не продал бы. А теперь и твоя жизнь висит на волоске. Ну, обвинение в попытке к бегству – это еще полбеды. Обойдемся легким наказанием на глазах других слуг. Это будет вполне достаточно. Уничтожение собственности хозяина можно скрыть, если никто ничего не узнал. Кстати, тебе известно, что согревательница твоей постели была в курсе большинства твоих планов? Знала обо всем? Прислуга ведь любит болтать.
– И она вам все рассказала?
– Нет, будь она проклята, она не рассказала и половины всего, что знала. Остальное пришлось извлекать из нее хлыстом. И тогда оказалось, что мы не могли позволить ей встречаться со слугами, которые вполне могли сложить одно с другим. Ей пришлось исчезнуть.
– Вы убили ее, – Хью почувствовал прилив отвращения, и сказал это, зная, что никакие его слова больше не имеют значения.
– А тебе-то что? Она была недостойна жить дальше, изменив хозяину. Но я все же не так расточителен, как ты думаешь. У этой дурочки просто не было никакого понятия о морали и она не отдавала себе отчета в своих действиях. Должно быть, ты загипнотизировал ее. Хью, повторяю, я не человек порыва. Я никогда не швыряюсь своей собственностью налево и направо. Я продал ее так далеко, что она с трудом будет понимать тамошний акцент, не говоря уже о том, чтобы там кто-нибудь поверил ее басням.
Хью перевел дух.
– Я очень рад.
– Что, понравилась тебе эта прислуга? Что в ней такого?
– Она была просто невинным младенцем. И я не хотел причинять ей вреда.
– Все может быть. А теперь, Хью, ты можешь оправдать все мои убытки, произошедшие по твоей вине. Оплати мне ущерб и в то же время, можешь извлечь выгоду для себя.
– То есть как это?
– А очень просто. Твоя эпопея стоила мне самого старшего слуги. В моем имении нет больше человека его калибра. Поэтому ты займешь его место. Никакого скандала, никакого шума, никакого волнения внизу под лестницей – все слуги, которые могли быть свидетелями происходящего, уже проданы в далекие края. А о том, что случилось с Мемтоком, можешь придумать все, что хочешь. Или даже утверждать, что ничего не знаешь. Барба, ты сможешь удержаться от сплетен?
– Конечно, если от этого зависит благополучие Хью!
– Вот и умница. А то мне бы очень не хотелось делать тебя немой. Игры стали бы не такими захватывающими. Впрочем, Хью, наверное, будет слишком занят, чтобы играть в бридж. Хью, вот тот самый мед, из-за которого медведь попал в капкан. Ты начинаешь исполнять обязанности Главного Управляющего – работа, с которой ты наверняка сможешь справиться, как только вникнешь в детали – а Барба с близнецами живет с торбой. Именно то, чего ты все время добивался. Таков выбор. Или ты становишься моим старшим слугой, или вы все лишаетесь жизней. Что скажешь?
Хью Фарнхэм был так изумлен, что никак не мог справиться с голосом, чтобы изъявить согласие. Между тем, Их Милость добавил:
– Еще одна вещь; я не смогу позволить тебе начать жить с ними прямо сейчас.
– Нет?
– Нет. Я все еще хочу получить твое потомство от нескольких прислуг, пока тебя не оскопили. Но это ненадолго, если ты так же крепок, как кажешься.
– Нет! – сказала Барбара.
Хью Фарнхэму пришлось принимать ужасное решение.
– Барбара, подожди. Понс! А как насчет близнецов? Их тоже оскопят?
– О, – задумался Понс. – Ну и силен же ты торговаться, Хью! Предположим, что этого не случится, мы скажем тебе. Скажем так – я некоторое время буду использовать их в качестве жеребцов, и не буду отрезать им большие пальцы рук. А лет в четырнадцать или пятнадцать я дам им возможность бежать. Тебя это устраивает?
Старик замолчал, зашедшись в кашле. Он весь содрогался.
– Проклятие, ты утомляешь меня!
Хью заметил:
– Понс, но ведь вас может и не быть в живых через четырнадцать или пятнадцать лет.
– Верно. Но очень невежливо напоминать об этом.
– А не могли бы вы договориться о том же с вашим наследником – Мрикой?
Понс пригладил волосы ладонью и улыбнулся.
– Ушлый ты малый, Хью. Какой из тебя получится Главный Управляющий!
Так вот, конечно же договориться с ним об этом я не могу – именно поэтому я и хочу кое-что получить с тебя, а не дожидаться, покуда повзрослеют мальчишки. Но выбор у тебя есть и сейчас. Я могу позаботиться о том, чтобы вы сопровождали меня в последний путь – все вы, и мальчики тоже. Или можете оставаться в живых и попытаться заключить новую сделку, если только это удастся. "Король умер, да здравствует король!" – так в древности звучала мысль о том, что если умирает один протектор, ему на смену приходит другой. Так что, как знаешь. Я готов и на то и на другое.
Хью все еще обдумывал невеселые предложения, когда снова заговорила Барбара:
Их Милость…
– Да, детка?
– Лучше бы мне вырезали язык. Прямо сейчас, здесь, в этой комнате. Потому, что мне вовсе не нравится весь этот замысел. И я не буду держать язык за зубами. НЕТ!
– Барба, Барба, хорошие девочки так себя не ведут!
– А я и не девочка. Я – женщина, жена и мать! И я никогда больше не буду называть вас "дядюшкой" – вы злой человек! И я никогда больше не стану играть с вами в бридж, с языком или без языка. Мы беспомощны… но от меня вы ничего не добьетесь. Посмотрите, что вы нам предлагаете. Вы хотите, чтобы мой муж согласился на оскопление в обмен на то, что он сможет провести несколько жалких лет со мной и с нашими детьми – ровно столько, сколько ваше злобное тело милостью небес будет ходить и дышать. А что потом? Вы и тут обманываете его. Мы умираем, или отказываемся отданы на милость вашему племяннику, который еще хуже, чем вы. Уж я-то знаю! Все согревательницы ненавидят его лютой ненавистью, они рыдают, когда их посылают прислуживать ему – и рыдают еще горше, когда возвращаются от него. Но я бы не позволила Хью согласиться на ваши предложения даже в том случае, если бы вы предложили ему целую жизнь, проведенную в роскоши. НЕТ! Никогда, никогда! Только посмейте сделать это и я убью своих детей! Потом себя. А после этого и Хью покончит с собой, я уверена! Независимо от того, что вы с ним сделаете. – Она остановилась и плюнула изо всех сил в направлении старика, затем разрыдалась.
Их Милость сказал:
– Хьюги, я ведь сказал тебе, чтобы ты не дергал кошку за хвост. Она может оцарапать тебя. – Он медленно встал и произнес: – Теперь ты уговаривай их, Джо, – и вышел из комнаты.
Джо вздохнул и приблизился к ним.
– Барбара, – мягко сказал он. – Возьми себя в руки. Ведь то, что ты говоришь, не пойдет ни в коей мере на пользу Хью, даже если тебе так и кажется. Тем более, что человеку в возрасте Хью такая потеря не должна казаться слишком большой.
Барбара взглянула на него так, как будто увидела его впервые в жизни. Затем снова плюнула. Джо стоял довольно близко и она попала ему прямо в лицо.
Он отшатнулся и поднял руку. Хью резко произнес:
– Джо, если хоть пальцем тронешь ее, а меня когда-нибудь освободят, я сломаю тебе руку.
– У меня и в мыслях не было трогать ее, – медленно ответил Джо. – Я просто хотел вытереть лицо. Я не ударю Барбару, Хью. Я восхищаюсь ей. Просто мне кажется, что она рассуждает не совсем здраво. – Он поднес к лицу платок. – Видимо, нет смысла спорить.
– Нет, Джо. Прости, что плюнула в тебя.
– Ничего, Барбара. Ты просто расстроена… и ведь ты никогда не обращалась со мной, как с ниггером. Так что, Хью?
– Барбара уже решила для себя. А у нее слова никогда не расходятся с делом. Впрочем, я и не жалею. Оставаться в живых здесь просто не имеет смысла никому из нас. Даже если бы мне и не предстояло оскопление.
– Жаль, что ты так думаешь, Хью. Как бы то ни было, а мы с тобой всегда хорошо ладили. Ну, что ж, если это твое последнее слово, я пожалуй, пойду и извещу Их Милость. Хорошо?
– Иди.
– Иди, Джо.
– Что ж… Прощай, Барбара. Прощай, Хью. – Он вышел.
Обратно вернулся один Лорд Протектор, двигаясь с медленной осторожностью старого и больного человека.
– Так значит вы, вон что решили, – сказал он, садясь и запахивая шаль. Он потянулся за мышкой, по-прежнему сидящей на столе; появились слуги и убрали все со стола. Он продолжал:
– Не могу сказать, что я очень удивлен… ведь я играл в бридж с вами обоими. Ну, тогда, есть еще одна возможность. Ваши жизни – компенсация, и я просто не могу оставить их вам просто так. Поэтому мы используем вас. Мы пошлем вас назад.
– Куда – назад, Понс?
– Как куда? Конечно же в вше собственное время. Если получится, конечно. Возможно и получится. – Он погладил мышку. – Вот эта малышка проделала это. Правда ее посылали всего на две недели в прошлое. И это ей ничуть не повредило. Хотя, конечно, трудно судить о том, как подействует пропасть в две тысячи лет.
Снова появились слуги и стали раскладывать на столе мужские часы, канадский дайм, пару поношенных горных ботинок, охотничий нож, грубо выделанные мокасины, пару джинсов, истрепанные хлопчатобумажные шорты большого размера, автоматический пистолет 45 калибра с портупеей, две изношенных и выцветших рубашки, одна из которых была перешита, полкоробки спичек, небольшая записная книжка и карандаш.
Понс взглянул на вещи.
– Было у вас что-нибудь еще? – Он вытащил из пистолета обойму и взвесил ее на ладони. – Если нет, одевайтесь.
Невидимое поле отпустило их.
Глава 21
– Не понимаю, чему вы удивляетесь, – сказал им Понс. – Хью, ведь ты должен помнить, как я велел своим ученым выяснить способ, которым вы попали сюда. Никаких чудес. Я говорил вполне серьезно. И они почувствовали, что я буду очень несчастлив – и огорчен – если ученым протектората не удастся разрешить эту проблему при таком изобилии данных. И они сделали это. Возможно. По крайней мере им удалось отправить вот эту малышку. Она вернулась сегодня, почему я и послал за вами. И теперь мы выясним, работает ли она в прошлое, как в будущее. И еще, работает ли большой аппарат так же хорошо, как настольная модель. Мне кажется, что для перемещения требуется не такое уж большое количество энергии – не нужно никаких атомных бомб – если энергию приложить точно в нужном направлении. Но все это мы скоро узнаем.
Хью спросил:
– Но как же вы узнаете? Мы-то узнаем – сработает она или нет, но вы-то?
– А, вон что! Мои ученые не так уж глупы, когда знают, за что взяться. Один из них вам все объяснит.
Позвали ученых – двух Избранных и пятерых слуг. Никаких предисловий не последовало. Хью почувствовал, что с ним обращаются так же безразлично, как с мышкой, которая все еще пыталась спуститься на пол, где ее поджидала гибель. Хью было предложено снять рубашку и двое ученых прикрепили к его правому плечу небольшой предмет.
– Что это? – Предмет казался необычайно тяжелым для своих небольших размеров. Слуги не ответили, а старший Избранный сказал:
– Тебе все объяснят. Подойди сюда. Взгляни.
Взглянуть, как выяснилось, следовало на бывшую собственность Хью – подробная геодезическая карта графства Джеймс.
– Ты знаешь, что это такое? Или нужно объяснить?
– Знаю, – Хью прибег к речи равных, но Избранный игнорировал это, продолжая обращаться к нему, как к нижестоящему.
– Тогда ты должен знать, что это место, куда вы прибыли.
Хью согласился, когда палец ученого указал на место, где когда-то стоял его дом. Избранный задумчиво кивнул и добавил:
– Ты понимаешь значение этих отметок? – он указал на маленький крестик и цифры возле него.
– Конечно. У нас это называлось "репер" или эталонная отметка. Точно указанное местоположение и высота над уровнем моря. Это базисная точка для всей остальной карты.
– Превосходно, Избранный указал на аналогичную точку у вершины горы Джеймс. – А теперь скажи нам, если знаешь – но только не лги, и это не пойдет тебе на пользу – как велико отклонение этих точек по вертикали и горизонтали.
Хью немного подумал и поднял руку, развел указательный и большой пальцы примерно на дюйм. Избранный прищурился.
– В те варварские времена не могло быть такой точности. Мы считаем, что ты лжешь. Попытайся еще раз. Или признавайся, что понятия не имеешь.
– А я утверждаю, что вы сами не знаете о чем говорите. Ошибка может быть даже и меньше. – Хью хотел было рассказать им, что он сам возглавлял разведывательные партии в Сибиз, да и сам занимался геодезическими измерениями, когда занялся подрядами – и что хотя он не знал, насколько точны геодезические измерения, при установлении реперов эти измерения были на порядок точнее обычных.
Но потом он решил, что рассказывать об этом бессмысленно.
Избранный взглянул сначала на него, потом на Их Милость. Старик внимательно слушал, но лицо его оставалось бесстрастным.
– Ладно. Допустим, что отметки точно соотносятся друг с другом. Что является исключительным везением, поскольку одной из них нет, – он указал на первую, около того места, где был дом, – а другая, – он указал на вершину горы Джеймс, – по-прежнему на месте, в прочнейшей скальной породе. А теперь покопайся в памяти и не пытайся снова солгать, так как это прежде всего касается тебя самого… и имеет значение для Их Милости, поскольку даже обычная твоя ложь может свести на нет множество усилий и Их Милость наверняка будет очень недоволен. Так вот: где поблизости от этой точки и на той же высоте – во всяком случае не выше! – находится… находилось, я хотел сказать в те первобытные времена – ровное гладкое место?
Хью задумался. Он-то точно знал, где располагался этот репер: в основании Саутпортского Банка. Представлял он собой медную пластинку, заглубленную в камень позади мемориальной таблички, приблизительно на высоте восемнадцати дюймов от тротуара на северо-восточном углу здания. Ее поместили туда вскоре после открытия Саутпортского торгового центра. Хью, проходя мимо, часто смотрел на нее; глядеть на эталонную отметку всегда было для него успокоительно и наполняло душу ощущением стабильности.
Одной стороной здание банка выходило на стоянку для автомобилей, которая служила ему, супермаркету "Сейфвей" и еще паре магазинов. – Ровное и гладкое место тянется отсюда и досюда на расстояние…
(Хью прикинул ширину стоянки в футах, перевел в уме на современные единицы). Или немного больше. Это на глаз. Размеры неточные.
– Но место действительно ровное? И не выше отметки?
– Оно даже ниже и немного наклонено, чтобы вода здесь не задерживалась.
– Отлично. А теперь взгляни сюда. – Это снова была собственность Хью, на сей раз карта штата. – Предмет, который на тебе, можно считать часами. Не стоит объяснять тебе принцип их действия – ты все равно не поймешь. Достаточно сказать, что с помощью радиоактивного распада они измеряют время. Поэтому они так тяжелы. Корпус изготовлен из свинца, чтобы погасить радиацию и предохранить их. – Хью указал на город на карте. Хью отметил про себя, что здесь помещался университет штата.
Избранный сделал движение рукой и ему передали клочок бумаги. Он сказал Хью:
– Ты можешь прочесть, что здесь написано? Или нужно объяснить?
– Здесь написано "Государственный Университетский банк", – ответил Хью. – И мне действительно помнится, что в этом городке в свое время было подобное заведение. Хотя с уверенностью сказать не могу. Я с ним никогда не имел дела.
– Было, было, – уверил его Избранный, – и совсем недавно обнаружены его развалины. Ты должен добраться до него. Там была, и сохранилась до сих пор подвальная комната, в самой нижней части фундамента. Эти часы нужно поместить туда. Ты понимаешь?
– Понимаю.
– По велению Их Милости эта комната до сих пор не вскрыта. После того, как вас пошлют в прошлое, ее вскроют. Часы будут там и мы измерим их показания. Теперь тебе ясно, почему это жизненно важно для эксперимента? Мы не только узнаем, что вы благополучно перенесли путешествие, но и точно определим промежуток времени, разделяющий наши эпохи. На основании полученных данных мы сможем гораздо точнее настроить приборы. – Избранный теперь говорил почти с жестокостью. – И указания, смотри, выполняй в точности. Или тебя строго накажут.
При этих словах Хью встретился взглядом с Понсом. Старик не смеялся, но в его глазах прыгали веселые огоньки.
– Сделай это, Хью, – негромко попросил он. – Будь молодцом.
Хью сказал ученому Избранному:
– Я все сделаю. Я понимаю.
Избранный сказал:
– С благосоизволения Их Милости покорный слуга готов взвесить их и отправиться к мету запуска.
– Мы передумали, – возвестил Понс. – Мы будем наблюдать за отправлением. – И добавил: – Как нервы, Хью? В порядке?
– Вполне.