- Я не виноватых ищу, - перебил Лактионов, потрогав переносицу. Был у него такой, всем известный, жест. - Я спрашиваю: как будем действовать? Есть предложения?
Большинство присутствующих Лактионова хорошо знали и на провокацию не поддались. Стоило кому-нибудь высказать идею, как разъяренный "Погонщик" тут же разнес бы ее в пух и прах.
Уполномоченный молчание оценил по-своему:
- Сказать нечего? Робсон, что с экипажем?
- Виктор Максимович, - вздохнул врач "Пифея" Джек Робсон. - Ну подумай сам: откуда я знаю, что с экипажем?
- Хорошо, - сдержался Уполномоченный. - Расскажи то, что ты знаешь.
- Команда в глубокой коме. Установлена принципиальная схожесть повреждения сознания всех пациентов. Механизм воздействия поражающего фактора непонятен. Причина коматозного состояния не определена…
- Мне не нравится, что ты рассказываешь, доктор, - сообщил Лактионов. - Вот ни капельки не нравится.
- У них "сожрали" что-то важное, без чего мозги нормально не функционируют. А что - непонятно. Со мной работают два комплексных мед-робота, задействована экстремальная нейро-программа. Подключился невропатолог Южной секторальной Базы. От того, что ты злишься, Виктор, никто здоровей не станет.
- Сюда посмотри, - предложил Уполномоченный, кивнув на экран, где неподвижно лежала Багрова. - Мне что, по-твоему, веселиться?
Лактионов долго добивался у Земли размещения "Маяка" на Алане. Появление в Планетной системе основной гипер-антенны сектора давало немалые преимущества, так как вводило планетоид в число объектов внеочередного обеспечения. Главным аргументом Лактионова была "вызывающая" безопасность планеты. Небольшой удаленный мирок. Этан, аммиак, скальные породы. Лучшее место во всем галактическом рукаве. Что там может случиться?
Случилось. Проходчики пострадали. "Маяк" отказал. Под угрозой разрушения оказалась вся система подпространственного ориентирования изученной части Галактики. Десятки станций, сотни кораблей, тысячи людей. Паралич УКИС означал серьезный профессиональный просчет Уполномоченного и его инженеров.
Затянутый в ядовитую атмосферу, пустой Алан практически исключал планетные формы воздействия на станцию. Газовые шары за ним выглядели еще более бесперспективными. Одним словом, происшествие выходило за рамки компетенции системной администрации Церы. Если бы не это обстоятельство, "Погонщик" ни за что не отпустил бы "сумасшедшую девчонку" на планету. Костьми бы лег, а не отпустил.
- Аварийный бот проверен, готов, - доложил автомат камеры десантирования. - Стыковочный узел: "Бета-ралли".
- Разрешите? - Ретереро встал. Он сидел на совещании в скафандре, ожидая готовности шатла, чтобы, не теряя времени, отправиться за Багровой.
- Да, Фредерик, работайте, - кивнул Лактионов.
- Сядьте на место!
Все повернулись на голос.
Команду дала хрупкая на вид девушка, расположившаяся в углу каюты. Все совещание она занималась делом - ловила заколкой непослушные завитки. Лицо в веснушках, форменных отличий на курточке нет.
- Не понимаю, - снова потер переносицу Лактионов. - Впрочем, и не хочу понимать. Действуйте, Ретереро.
- Уж чья бы корова мычала, Виктор Максимович, - сказала девушка. - Оперативнику и всем остальным: никаких действий без моего разрешения. С этой минуты в сортир - и то по моей команде.
Она, наконец, справилась с непослушной короткой косичкой и победно посмотрела на мужчин.
- Это же… - начал "Погонщик". - Денис, не поленись высказаться.
Денис Васильевич Высочин с недавних пор являлся Куратором системы Церы на секторальной Базе и прибыл на орбиту Алан вместе со специалистами Северцева. Проходчики поговаривали, что Лактионов с Высочиным ужиться не могут - постоянно ссорятся.
- Ачто тут высказываться? - пожал плечами Куратор. - Старший пред-мастер Виктория Шет. Ей поручено руководство работами по восстановлению "Маяка" и выяснению… Чего ты, Витя, на меня смотришь? Я просто подтверждаю ее полномочия.
- Могу я узнать, почему остановлена спасательная операция? - худому, флегматичному Ретереро было все равно, кому подчиняться.
- Конечно, можете, - согласилась Шет. - Сама залезла, сама пусть выкручивается. Не маленькая.
- А если серьезно? - спросил Лактионов.
- Не надо серьезно, - улыбнулась Шет. - Сначала мы должны лучше узнать друг друга.
- О чем вы? - подал голос командир группы пилотирования Вольфганг Карас. Он был молодой, высокий, красивый и девушек совсем не боялся.
- Знаете, не надо так с нами разговаривать, - попросил "Погонщик". - Мы не виноваты. И беда общая.
- Смотрите! - вскрикнул Зорин.
Серебряная фигурка на экране пошевелилась. С трудом приподнялась. На четвереньках добралась до командирского кресла и, забравшись в него, повернулась к камере.
- Ты меня слышишь? - спросила Багрова. - Я вырубаю связь.
- Даже вижу, - ответила Шет. - "Панцирь" не снимай.
- Сейчас догола разденусь, - пообещала Багрова и отключилась. В кают-компании наступила растерянная тишина.
- Что вы творите? - не выдержал Лактионов. - Это переходит все границы.
Он был абсолютно прав. Отключение связи в такой ситуации - это не просто грубейшее нарушение инструкций, даже не преступление - преступная глупость.
Куратор Высочин тоскливо посмотрел на Шет.
Собравшиеся зашептались. Начало понравилось. Ждали, что будет дальше.
- Олег, объясни, - попросил Куратор. - Как должна вести себя УКИС после проникновения на ее территорию полевого объекта?
- Как? - пожал плечами Зорин. - Оповещение, меры защиты, комплекс изоляции… Стоп! Что я говорю? При пересечении периметра - боевой режим! Перезагрузка. Контратака!
- То есть ты представляешь себе объект, пусть полевой объект, который мог бы незаметно пройти периметр УКИС?
- Честно говоря… нет.
- Правильно, нет таких объектов, - подтвердила из своего угла Шет. - И никогда не было. Пространственный всплеск внутри "Маяка" сформировали искусственно. Кто-то из их команды сформировал. Другого объяснения нет. Вот и все.
- Зачем? - хрипло спросил Лактионов.
- Избавиться от остальных, - сообразил Карас. - Получить доступ к управлению, а потом…
- Воспользоваться ориентиром, - добавил Куратор. - Или совсем отключить антенну.
- Кто это? Кто? - раздалось из зала.
- Почему? - растерялся Зорин.
- Ответ на первый вопрос я получу через час, - сказала Виктория. - И тогда задумаюсь над вторым.
С точки зрения классической гиперфизики, наша жизнь - не слишком сложный процесс. Всего лишь магнитные вариации на пространственно-временную тему. Всего лишь осторожная проба губ неувядающей Вечности.
Впрочем, альтитуды гиперфизики никогда Багрову не манили. Были желания посерьезней. Например, ей ужасно хотелось побыть одной на планете.
"Вот, мне довелось побыть одной на целой планете", - подумала Лена, нажимая клавиши командного пульта.
Она вводила в аппаратуру первое задание. "Панцирь" ужасно мешал, но Багрова понимала, что без полного снаряжения не продержится здесь и трех минут. Не будь Лена в универсальном, антиперегрузочном скафандре, она осталась бы валяться между приборными стойками этой рубки очередным кандидатом в неро-ванну.
Даже в усиленной защите Багрова двигалась с трудом. Чудовищное давление разрывало тело, обжигало нервы, вколачивало в черепную коробку гвозди боли. Лишало возможности думать, действовать, чему-нибудь удивляться.
А удивиться было чему. Результаты измерений, которые ей "сообщила" аппаратура, могли привести в замешательство кого угодно. Станция практически отказалась от самостоятельной очистки своей территории и требовала дополнительных указаний.
Что ж. Хочет - получит.
- Робот управления!
- Робот управления.
- По данным анализатора Л-МИ-поля установи среду максимального дискомфорта для существования инородных объектов.
- По данным анализатора Л-МИ-поля устанавливаю среду максимального дискомфорта для существования инородных объектов…
- Определи поточные размеры, плоскость развертки и скорость движения субстанций.
- Определяю поточные размеры, плоскость развертки и скорость движения субстанций.
- Какова степень влияния флюктуации на узлы УКИС, задающие посылочные параметры ориентации?
Робот ответил.
- Чему равен энергетический запас станции?
Робот ответил.
Вперед, разведка!
Я вот возьму и выиграю эту войну.
Побыть одной на целой планете?
Но ты-то, Лена, тут не одна.
Непослушная косичка Шет развязалась на пороге медицинского отсека, куда девушка пришла вслед за Робсоном. Немного ошарашенный и притихший экипаж "Пифея" остался в кают-компании. Виктория поймала и зло покрутила выпавшую заколку. Вещичка была новая и неудобная. Обыкновенный кусочек пластмассы. Зато красивая - выполненная в форме симпатичного лохматого зверька, напоминающего игриво изогнувшуюся кошечку. Но "кошачьи коготки" - зубчики заколки - никак не хотели цепляться за короткие волосы Шет. А может, дело было вовсе не в заколке, а как раз в волосах?
Медицинский отсек "Пифея" ничем не отличался от лазаретов на других кораблях. Только напротив мердема - консоли медицинского пульта - были установлены три полупрозрачных цилиндра неро-ванн. Под матовыми крышками угадывались бесчувственные тела команды "Маяка". И еще - в отсеке чувствовался слабый запах подгоревшего молока - реабилитационные машины гоняли в ваннах восстанавливающий раствор.
Шет немного посидела на застеленной клеенкой кушетке - непременном атрибуте любого корабельного лазарета, походила рядом с ваннами, посмотрела приборы.
Робсон ждал.
- Пусть поговорят, - предложила девушка.
Полноватый, лысоватый, но совсем еще не старый Робсон посмотрел на девушку свысока, возвышаясь над Шет, хотя сам не мог похвастаться большим ростом. И отрицательно покачал головой.
- Я не знаю вас, не знаю, что случилось, но даже если самое страшное… вам придется поискать другого врача.
- Робсон! - разозлилась Виктория. - Я тоже врач, правда, очень низкой квалификации. И все равно сейчас полезу к ним в мозги. Думала, вы справитесь с этим "чище". Решайте, вы или я?
- Вы, - выбрал Джек Робсон. - И сами живите с этим.
- Убирайтесь вон, - процедила сквозь зубы Виктория.
Доктор ушел, а Шет, оставшись одна, занялась изучением медицинских приспособлений. Поверхность мердема светилась огоньками. Равномерно пощелкивали датчики терапевтического контроля. Заточенные в цилиндрах люди рефлекторно шевелились, напоминая Виктории оглушенных взрывом рыб.
Конечно, когда вот так носишься от звезды к звезде, не успеваешь даже задаться вопросом: кто ты? Пилот? Инженер? Ученый? Или врач? Где у них тут секция телепатронирования?
Вернулся Робсон.
- Я всю жизнь боялся попасть в такую ситуацию, - признался он.
- Я тоже, - сказала Шет. - И всю жизнь попадаю.
Робсон решительно повел подбородком. Виктория отошла от диагностической панели в сторону. Врач занял ее место и начал настраивать пульсаторы телепатического отражения.
Шет некоторое время разглядывала его напряженную спину. Иногда Робсон нагибался над приборами, и лысина ярко блестела.
- Странно, - подумал вслух Джек. - Есть тысяча способов перенастроить или испортить "Маяк" без всего этого…
- Есть, - согласилась девушка.
- Вот-вот, - не оборачиваясь, пробормотал врач. - Так и работай с вами… Виктория приблизилась к Робсону и легонько боднула его в плечо головой.
- Ах, милый доктор, ты просто не знаешь, чем настоящий оптимист отличается от пессимиста. Пессимист говорит: все плохо. А оптимист отвечает: будет еще хуже!
- Бородатый каламбур, - прищурился врач. - "Люблю я сказки старые, а женщин молодых…".
Вообще-то он хотел сказать другое. Хотел спросить: может, в нападении на станцию замешаны "скитальцы"? Популярная тема. В Южном секторе существовала легенда о таинственной цивилизации, нигде не находящих место могущественных существах, незаметно вмешивающихся в дела людей. Говорили о "скитальцах" много, хотя реальных следов их деятельности никто никогда не видел. Во всяком случае, так считалось.
Ничего Джек не спросил, потому что Шет сказала:
- Никакой это не каламбур. - Да я не о том…
- Тебя сейчас еще что-то интересует? Робсон воздел глаза к потолку и признался:
- Интересует.
- Я лучше пока с ребятами, - кивнула на цилиндры Шет. - И пусть никто даже не пробует помешать нашему счастью.
А счастью Багровой никто мешать не пытался. Да и в чем оно заключается, истинное счастье, как не в опасной и тяжелой работе?
Измеритель показывал пять G. Но Лена научилась отталкивать боль. Для этого надо было упереться в боль ладонями и медленно отжимать ее, не давая силовому полю загустеть, собраться в мозоль на одном участке тела. Ощущение сложное, словно теснишь воображением не полярный сгусток, а живое теплое существо. Противное и неестественное чувство, но боль таким образом можно было немного ослабить. Еще таким образом можно было быстро сойти с ума.
Отталкивая боль, Багрова изучала систему управления "Маяка". Хотела переключить регулировку диапазонов антенны на мостик "Пифея", но быстро осознала бесполезность идеи. Для дистанционного управления работой станции роботу корабля не хватало ни "ума", ни энергии.
Разочарованный вздох заглушил доклад компьютера УКИС:
- Во всех вариациях преобладают числа порядка авоградо.
То есть очень большие числа. Не поддающиеся обработке.
Багрова задумалась. Странно. Она поставила роботу-контролеру не слишком сложные для него задачи. Не сразу, но сообразила: этот робот управляет "Маяком". Составляет под-пространственные маршруты кораблей. Значит, его подход учитывал все. И сейчас, выполняя ее команды, робот учитывает все. А "все" Лену не интересовало. Она уже взрослая девочка.
Вот вы сами, для эксперимента, включите делийно-квантовый компьютер и спросите: сколько будет дважды два? Знаете, какой получите ответ? Никакого. Даже в геометрии Лобачевского дважды два не однозначно четыре. А уж в делийной, а тем более пространственной физике, эта сумма может составить любое число.
- Исключи из работы оборотные тензорные вычисления. Стило-Риманову матрицу заменить на теректорные образующие…
Такой приказ, попросту, означал: выбросить калькулятор и обратиться к деревянным счетам. Но Управляющий робот, показалось, вздохнул с облегчением. Ограничения помогли - "на счетах" робот работал быстро:
- Флуктуация: переменная дельта орнитарного тяготения. Рефлексия антенны - восемьдесят процентов от секторального портфеля пеленга.
Переведем? Робот утверждает, что гравитация, увеличивающая его возможности, - феномен. И еще робот выяснил, что антенна "Маяка" большей частью переключена на обеспечение "непрограммных" задач. Следовательно, несчастный случай исключается. Потому что никакой "несчастный случай" антенну перепрограммировать не мог.
Такая информация дорого стоила. Все-таки помощником Лены сейчас была одна из лучших машин человечества.
Надо пользоваться!
В чем оно - счастье, как не в опасной и тяжелой работе?
Робсон решил не волноваться, ни во что не вмешиваться, просто выполнять свою работу. Чтобы отвлечься, считал про себя веснушки Шет.
У Виктории было два варианта. Плохой и очень плохой. Плохой предполагал расшифровку сигналов амиторных и семиторных гибридов сознания пребывающих в коме проходчиков. Тихое подслушивание мыслей. Второй допускал добавление своих сигналов. Проще говоря предполагал допрос. Допрос подсознания.
Варианта было два, а времени не было совсем. Во всяком случае, для первого варианта.
Свой вопрос Шет приготовила еще в кают-компании, когда узнала про "пространственный всплеск". Решила спрашивать и спрашивать, хотя ни сам вопрос, ни содержание ответов принципиального значения не имели.
- Была сегодня на "Маяке" запланирована работа с квендишь - возмущениями? - спросила Шет у подсознания Генри Саае.
Круглый глазок лампочки телепатического формуляра быстро перелистал цвета радуги. Выбрал зеленый - связь установлена.
- Шир… шир… шир… - заскрипел динамик телеответчика. Рухнули запоры на дверях безвольного разума. Открылась заржавевшая дверца в чулан подсознания.
- Шир… шир… шир… и чего тогда? Просил же: давайте все делать по графику. Нет, теперь вставай, одевайся, разбирайся. А спать когда? Кто так планирует? Шир… шир… шир… Ладно, раз проснулся, заодно проверю камерные вкладыши. Если каркас нарушается, лучше сразу проверить… Ох, все приходится делать самому. Тоже мне - век машин… Ну, что тут случилось? Шир… шир… шир…
- Освободи его, - попросила доктора Шет.
Можно не продолжать. И так ясно: никаких плановых работ с возмущениями запланировано не было. И важная новость: оператор тахионной связи ни при чем. Он ничего не делал и ничего не знает. Осталось двое.
Робсон отключил Саае от пульсаторов.
Шет стало жарко. Она сняла курточку. Осталась в майке.
- Теперь одинокая женщина желает познакомиться…
- Совсем одинокая? - уточнил врач.
- Ты не поверишь - совсем-совсем. И что?
- Так. Ничего. Кто следующий?
- Илот Таль. Согласись, есть в пространственниках нечто особенное. Загадочное. Как во врачах.
- Во врачах точно ничего нет, - проворчал Робсон и передвинул рычажок на панели мердема. - Одни нервы.
- Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! Тра-та-та-та!!! Робсон шарахнулся от пульта.
Формулярная лампочка мигала синим цветом в такт звуковой "тарабарщине".
Контакт с подсознанием Таль не состоялся. Почему?
- …Хочу невесомость! Можешь создать здесь невесомость?
- Только в рубке управления. "Мне хватит", - подумала Лена. Приказала:
- Создай невесомость!
И стремительно полетела куда-то вверх. Обеими руками вцепилась в подлокотники. Искусственная дезгравитация - вещь не из приятных. Зато отступила боль. Совсем ушла.
Через десяток секунд "панцирь" стабилизировал функции организма, дав возможность удобно откинуться в кресле.
Теперь начиналось главное. Согласитесь - не надо много ума, чтобы, размахивая областью повышенной гравитации как кувалдой, лупить ею проходчиков по голове и "под дых". Пять G, конечно, весомый аргумент в любом споре, но, что Л-МИ-поле творит с мозгом? С разумом?
Багрова активировала исполнительные профили скафандра.
- По команде "РА" отдашь меня креслу.
- Предупреждение Первой формы… - занудил скафандр.