Отчаяние переросло в истерику. Я катался по земле, рвал траву, рвал на себе одежду, выл на всю поднебесную. Но никто так и не внял моим стенаниям. Кого может беспокоить трагедия маленького человека в таком огромном мире? Слезы катились из моих глаз, и рыдания заглушали голоса ветров. Но это, увы, абсолютно никого не волновало…
* * *
Она лежала в гробу, окаймленная черной ленточкой вселенского траура. На лице - едва заметная застывшая полуулыбка. Как будто просто спала… И даже здесь, на границе двух миров, она выглядела великолепно. На ней было голубое платье, гофрированные складки и муаровые переливы которого хранили отпечаток многих наших общих воспоминаний. Рядом сидел рыдающий барон Стинвенг.
– О дочь моя! Дочь моя! Единственная радость старческих лет моих!.. На кого ты меня оставила?! - его голос, некогда волевой и суровый, казался голосом жалостливого ребенка. Он даже не стирал с лица обильные слезы.
У меня слез уже не осталось. Внутреннее пеклище иссушило душу до основания.
– Дочь моя! Единственное утешение на склоне лет моих!
Вдруг он встал, подошел ко мне и прошептал:
– Мистер Айрлэнд, прошу и заклинаю вас: отыщите убийцу и воздайте ему сполна! Она… она любила вас! Убейте этого подлеца, как только его встретите!
Наши глаза смотрели в упор друг другу.
– Клянусь и обещаю вам, барон, что преступник будет наказан!
Твердость моих слов несколько успокоила его. Он снова сел в кресло, устремил взгляд на ее лицо, и мертвые слезы, как мертвая вода, орошали лишенное духа тело - долго лились над пропастью между двумя мирами: миром тревожного покоя и миром успокоенных тревог…
* * *
Строки, утомляясь, уже становятся невнятными. Мысли, отмирая, перестают осознавать собственный смысл… Я, кажется, выздоравливал от заболевания, именуемого "жизнью". Она становилась все менее осязаемой и все более вздорной по своей сути.
Сижу в гостиной Менлаувера. Настоящего Менлаувера. Перед взором - портреты зверей. Скучающе свисают со стены. Волк, медведь, свинья, бегемот, рысь и маленький симпатичный кот. Почему-то еще раз захотелось посмотреть в их нарисованные глаза - просто так… ни о чем не думая и ни в чем их не упрекая. Я вдруг понял, что все мы, однако, лишь маленькие частицы единой вселенской круговерти событий. Одни частицы заряжены положительно, другие отрицательно, оттого одни кажутся добрыми, другие - злыми. Но все мы по сути своей - пыль под ногами неведомых богов, неведомых даже самим богам.
Когда-то все закончится, все исчезнет, все успокоится… Время ляжет в свой гроб. Зло и Добро взаимно уничтожат друг друга, обратив мир в первозданную Пустоту.
Вот вам мой философский совет: если ты рожден в мир неудачником, то для полной гармонии будь неудачником во всем.
Прощай, Маклин! Мое личное зло уже давно иссякло, чтобы испытывать к тебе какое-то негодование.
Прощайте Мувр, Стувр, Грувр, Кхнувр, Саувр и Лектувр! Вас-то, сказочных персонажей, винить тем более не в чем…
Прощай мисс Элена! Увы, источник моей любви засох вместе с источником ненависти…
Прощайте миссис Хофрайт, Голбинс, Мэтью, Грум, Хортс и все мои слуги! Кто-нибудь из вас наверняка когда-нибудь прочитает эти записи.
Прощай театр под названием "жизнь". Сцена твоя опустела, зрители разбрелись кто куда. Остался лишь я один.
Сейчас я допишу последние строки и приму лекарство от существования. Кажется, цианистый калий - действует моментально. Так что же сказать напоследок?
Эта Дверь в старый заброшенный чулан… Пусть она будет закрыта на веки веков. И не приведи Господь еще кому-нибудь вот также сидеть и писать долгие скрипучие воспоминания подобные моим.
Ну вот, и все сказано.
Прощайте!
написано: март, 2000 г
переработано и переделано в электронный вид: март, 2008 г