- Не кажется ли вам, - сказал Кузьминых, - что все обстоятельства этого дела следует заактировать?
- Для чего? И для кого?
- Для тех, кто заинтересуется этим. Хотя вы и говорите, что спрашивать некого, думаю, что найдутся люди, которым наш акт может пригодиться.
- Кому это может пригодиться?
- Науке!
Снова молчание.
- Пишите акт, - сказал главврач. - И простите меня! Я совсем потерял голову. Разумеется, вы правы! Садитесь за мой стол.
Вошла медсестра и подала ему мокрый еще снимок.
- Милое дело! - сказал врач. - Посмотрите!
- Зачем мне смотреть? Я в этом все равно ничего не смыслю. Знаю, что капитан Аксенов здоров и перелома ребер у него нет. Больше нет!
- Что значит "больше нет"?
- Это значит, что перелом был, а теперь его нет. И именно потому мы с вами составляем акт.
- Фиксируем то, чего не понимаем?
- Да! И вряд ли поймем когда-нибудь.
- Тогда еще раз спрошу: кому же нужен наш акт?
- Науке! - повторил Кузьминых. - Но не медицине и не криминалистике. Впрочем, - прибавил он, - относительно медицины я, может быть, и не прав, судя по тому, что произошло с капитаном Аксеновым на наших глазах.
"А что же, собственно говоря, произошло на наших глазах? - тут же подумал он. - Ровно ничего! К капитану нельзя было подойти, потому что "нечто" мешало. Вот и все, что мы знаем. Правда, это "нечто" или "некто" вылечило его за то время, пока никто не мог подойти и помешать. Но чему помешать? Или, быть может, кому? Нет, лучше не пытаться найти разгадку! С ума можно сойти!"
- Давайте писать акт, - сказал он таким тоном, словно хотел успокоить себя и главного врача. - Что еще нам остается? Это тот редкий случай, когда думать вредно…
* * *
Сотрудники милиции не очень удивились, когда увидели своего начальника. Капитан выглядел как обычно, а на вопросы о самочувствии коротко отвечал: "Нормально!", не вдаваясь в подробности.
Н…ск стоял на полпути между районным и областным центрами, поэтому ожидаемые машины прибыли почти одновременно. Из района приехали майор и капитан, а из области - подполковник и судебно-медицинский эксперт областного управления, психиатр по специальности. Его присутствие красноречиво свидетельствовало о возникших относительно Аксенова подозрениях.
- Ну что ж, давайте показывайте, что у вас здесь произошло, - сказал подполковник, и в тоне, каким была сказана эта фраза, отчетливо прозвучало: "если у вас действительно что-то произошло".
"Ладно, дорогие товарищи, - подумал Кузьминых. - Хорошо смеется тот, кто смеется последним! Посмотрю я на вас через пару минут, там, в кабинете".
Уходя в поликлинику, он запер дверь, чтобы никто не входил и ничего не трогал. Начальство должно было увидеть все в том виде, в каком он оставил, на случай, если захочет произвести следствие по всем правилам.
Кузьминых достал ключ и отпер дверь.
- Прошу вас! - сказал Аксенов.
Переступив порог, все остановились - гости от удивления, а хозяева в полной растерянности.
ТУШИ БЫКА В КАБИНЕТЕ НЕ БЫЛО!
- Так! - многозначительно сказал подполковник. - Этого следовало ожидать!
Капитан Аксенов протянул руку, указывая на что-то, лежавшее на полу.
Это были шесть кусочков свинца, в которых нетрудно было узнать слегка деформированные пистолетные пули. Они лежали на том самом месте, где упал СРАЖЕННЫЙ ИМИ симментальский бык, непостижимым образом исчезнувший из запертого кабинета.
Глава восьмая,
в которой подводится итог событиям
двенадцатого января и появляется
первый проблеск разгадки
- Кому вы оставляли ключ? - спросил капитан Аксенов.
Кузьминых вынул из кармана связку ключей.
- Никому, - ответил он. - Вот! Все на месте.
От волнения оба начисто забыли, что всего минуту назад старший лейтенант этим самым ключом открыл дверь на глазах у всех.
- Значит, у кого-то имеется дубликат.
- Это исключено, товарищ капитан. От вашего кабинета существуют два ключа - один у вас, второй у меня.
- О чем вы спорите? - спросил подполковник. - Вижу, что на вас сильно подействовали все эти события. Туша быка - это не спичечный коробок. Чтобы протащить ее через эту дверь, нужна лебедка или по меньшей мере десять человек.
Кузьминых сдвинул брови.
- Вы хотите сказать, что никакого быка здесь не было?
- Хотел бы так думать, очень хотел бы, но не могу. Приходится верить своим глазам, - сказал подполковник. - Не торопитесь обижаться! Мы видим, что все рассказанное вами - чистая правда!
Для криминалистов - а приехавшие были достаточно опытными криминалистами - следы, оставшиеся в кабинете Аксенова и в разгромленной комнате уполномоченного уголовного розыска, были красноречивее слов. И следов этих для профессионального глаза было множество.
Старший лейтенант Кузьминых понял, что если бы даже не существовало телефонного сообщения капитана Аксенова, то и тогда по оставшимся следам вся картина "корриды" была бы восстановлена этими людьми быстро и точно.
- Надо допросить всех участвовавших в расстреле быка, сказал подполковник после десятиминутного внимательного осмотра обоих помещений. - Судя по всему, работка нам здесь предстоит не легкая.
- Что именно вы имеете в виду? - спросил Аксенов.
- Все! Все, что у вас тут случилось, начиная с девочки.
- Мне не ясно, что может дать вам допрос моих офицеров, сказал Аксенов.
- Не мне, а нам! Нам этот допрос даст акт, который будет необходим, когда всей здешней "фантастикой" займутся люди, далекие от нашей с вами профессии.
Кузьминых удовлетворенно кивнул. Он ничего не сказал о другом акте, лежавшем у него в кармане. Капитан Аксенов о нем знает и, если найдет нужным, скажет сам. Старшему лейтенанту было приятно, что там, в поликлинике, он принял правильное решение. Спросив разрешения удалиться, он вышел, чтобы распорядиться о вызове сотрудников, присутствовавших утром на экстренном совещании.
- Разрешите задать вам вопрос, товарищ подполковник, сказал Аксенов. - Что вы имели в виду, когда сказали: "Этого следовало ожидать"?
- Значит, обиделись?
- Нет, нисколько не обиделся. Я спрашиваю об этом по более серьезной причине.
- Это была ошибка с моей стороны, и за нее прошу извинения.
- Я понял вас иначе, - с оттенком разочарования, который не ускользнул от его собеседников, сказал Аксенов. - Впрочем, вы не все знаете.
- Выходит так! Расскажите, чего мы не знаем.
Подполковник и врач-эксперт с интересом посмотрели на Аксенова. У всех мелькнула одна и та же мысль; что же еще могло произойти? Им было известно только о внучке Болдыревых и о симментальском быке, но и этого более чем достаточно. Получается, что есть что-то еще!
Капитан подробно, но по привычке очень кратко, рассказал о том, что произошло с ним в поликлинике.
- У моего заместителя есть соответствующий акт, подписанный главным врачом, старшей медсестрой и мною, - закончил Аксенов.
Наступило продолжительное молчание. Теперь и у приехавших возникло отчетливое ощущение тайного присутствия здесь, в Н…ске, чего-то непостижимого или кого-то невидимого, обладающего чуть ли не безграничным могуществом. Как сегодня утром у офицеров, подчиненных капитану Аксенову, так и у них появилось неприятное сознание бессилия.
Разница заключалась лишь в том, что до появления в кабинете колхозного быка сотрудники милиции считали это влияние враждебным по отношению к людям, а приезжие не могли подумать ни о какой враждебности. Наоборот, они ясно видели, что во всем, что здесь происходит, проявляется очевидная забота не только о людях, но и о животных, попавших в сферу этого влияния.
Первым справился с волнением подполковник.
- Теперь я понял, что вы имели в виду, товарищ Аксенов, сказал он. - Но согласитесь, что, не зная о случае с вами, мне довольно трудно было прийти к мысли об аналогии. Даже сейчас, после вашего рассказа, такое предположение не легко укладывается в сознании.
- Все три происшествия никак не укладываются в сознании. По крайней мере у меня, - сказал врач-эксперт.
- Да! - сказал Аксенов. - Смятение умов у тех, кто лично наблюдал происходившее в нашем городе или слышал об этом, велико. А ведь очень многие, в том числе и вы, еще не знают, что, строго говоря, происшествий у нас было сегодня не три, а семь, если учитывать каждое в отдельности.
- Еще того лучше! Что же вы молчите?
- Не молчу, как видите! Я просто не обо всем успел доложить вам.
- Говорите все, товарищ Аксенов!
- Думаю, лучше всего будет изложить события в той последовательности, в какой они происходили, или в какой мы здесь узнавали о них.
- Минутку! Магнитофон у вас есть?
- Сейчас нет. Он был в кабинете уполномоченного и, как вы могли заметить, вдребезги разбит.
- А можно достать другой?
- Разумеется! Но на это нужно время.
Капитан из района достал из планшета блокнот и авторучку.
- Пока, - сказал он, - я буду стенографировать ваши слова.
- Стенографировать или записывать на ленту магнитофона придется все, что будет сказано кем бы то ни было из свидетелей н…ских событий, - сказал подполковник. - А теперь, товарищ Аксенов, мы вас слушаем!
Но прежде чем капитан успел произнести первое слово, раздался стук в дверь и, получив разрешение, в кабинет вошли Кузьминых и Саша Кустов.
- Вот и прекрасно! - сказал Аксенов. - Явились два главных свидетеля. Садитесь, товарищи, и следите за изложением Мною происшествий сегодняшнего дня. Если в чем-нибудь ошибусь, поправите! Но вопрос к вам, товарищ Кустов: как девочка?
- Жива и здорова.
- Ее нашли на дороге?
- Да!
- Почти раздетую? Как же она не замерзла?
Саша рассказал про загадочную пленку. Как и следовало ожидать, все были заинтересованы.
- Как вы объясняете это? - спросил майор.
- Никак! Не могу ничего придумать.
- Что девочка говорит? Где она была три часа? - спросил Аксенов. Видя недоуменный взгляд подполковника, он прибавил, поясняя: - Из моего рассказа вы поймете, почему именно три.
- Девочка уверяет, что попала на дорогу прямо из кухни, куда прибежала из кроватки. Создается впечатление, что эти три часа как бы не существуют для нее.
- Это плохо! - заметил Аксенов, - Даже более чем плохо!
- Мне кажется, - сказал Саша, - что так и должно быть.
- Почему вы так думаете?
- Если разрешите, я изложу свою точку зрения позднее.
- Хорошо! Есть все основания полагать, - продолжал Аксенов, - что три первых события произошли одновременно в семь часов десять минут утра, хотя пока это точно не установлено, Два из них имели место в городе и одно - в пригородном колхозе. В городе внезапно исчезла внучка Болдыревых, Аня, на глазах у своей бабушки. Об этом вы знаете. И кот по кличке Белка, принадлежащий младшему лейтенанту Кустову. Белка исчез на глазах у Кустова и его матери. Третье исчезновение быка на дворе фермы колхоза - произошло в присутствии Степана Никифоровича Кустова, деда младшего лейтенанта. Кроме этих трех случаев, вполне возможны другие исчезновения животных, птиц или даже людей, но об этом у нас нет сведений.
- Только этого нам и не хватает! - сказал подполковник.
- Будем надеяться, что других случаев не было и произошло только три, о которых я рассказал. Очень интересно отметить, что во всех трех дело обстояло совершенно одинаково. Кот, девочка и бык словно внезапно проваливались сквозь землю, или, как определяют некоторые из свидетелей, "растворялись в воздухе". На месте исчезновения не оставалось ни малейшего следа. Следует особо обратить внимание на то, что девочка исчезла в одной рубашке и босая. И вновь появилась на дороге в поселке, за пятнадцать километров от города. Учитывая двадцать три градуса мороза, дело должно было окончиться трагически, но этого не случилось благодаря "пленке", о которой мы узнали от младшего лейтенанта. Этой пленкой придется заняться…
- Но не нам!
- Да, вы правы, товарищ майор, не нам! Жаль, что товарищ Кустов не зафиксировал рассказы тех, кто первыми увидели Аню.
- Разрешите доложить, - сказал Саша, - рассказ кузнеца Федора Седых, одного из двух братьев, первыми увидевших Анечку, мною записан.
- Прекрасно! Благодарю вас, товарищ Кустов. Продолжаю свой рассказ! Через три часа с момента исчезновения на дворе скотной фермы, находящейся - прошу запомнить эту цифру - в пятнадцати километрах от Н…ска, бык неожиданно и совершенно необъяснимо очутился здесь, возникнув - я не могу подобрать другого слова - в запертом кабинете. При этом окно и обе двери остались невредимыми, чего нельзя сказать о мебели, которую разъяренный бык переломал почти всю. Когда я, с целью выяснить причину внезапного грохота, хотел открыть дверь и повернул ключ, бык ударил в нее головой с такой силой, что я был отброшен к окну и у меня оказались сломанными два ребра, что и подтвердил рентгеновский снимок. Быка пришлось пристрелить, так как он угрожал жизни людей. Выстрелили шесть человек сразу.
- Странно, что все шесть пуль прошли навылет, - заметил майор.
- Этого никак не могло случиться, - сказал Кузьминых.
- Могло не могло, а шесть пуль - вот они! - Майор указал на пол, где по-прежнему лежали шесть кусочков свинца.
Никто ничего не сказал.
- Итак, вы перечислили пять происшествий. Шестое, по-видимому, - ваше исцеление и таинственная завеса, когда вы лежали на кушетке? - спросил подполковник.
- Совершенно верно! Ну, а седьмое - это вторичное исчезновение быка, на этот раз не живого, а мертвого. И удивительный факт, что из его тела выпали все шесть пуль.
- Не согласен с вами!
- С чем именно, товарищ капитан?
- С тем, что отсюда исчез мертвый бык. Вы сами не так давно провели аналогию между исчезновением отсюда быка и вашим исцелением в поликлинике.
- Разделяю вашу точку зрения, но я просто перечислил факты, без каких-либо выводов.
- Я могу добавить еще один факт, - сказал Саша. - Правда, он не установлен с такой же достоверностью, как первые семь. Наш кот Белка, видимо, находится в Фокино. Это так и должно быть, если вспомнить, что он исчез в одно время и почти что в одном месте с Анечкой. Исчезли в одном месте и появились s одном. Кота видели в деревне, и, судя по описанию, это именно Белка. Выходит, что мы имеем четыре случая, когда исчезнувшие вернулись в целости и сохранности, но почему-то именно в пятнадцати километрах на запад от места исчезновения.
- Почему четыре? - спросил подполковник. - Нам известны только три случая "возвращения", как вы говорите.
- Я немного забежал вперед, - сказал Саша. - Пока, действительно, три. Но для меня несомненно, что вторично исчезнувший бык через три часа появится в Фокино. Только в Фокино и нигде больше. И мне кажется, что следовало бы предупредить об этом фокинский сельсовет. Бык может оказаться в еще большей ярости, чем был у нас.
- Он же мертв!
Саша не успел ответить. Зазвонил телефон.
Аксенов снял трубку. Он слушал спокойно, изредка роняя обычные в телефонных разговорах реплики, вроде: "Так!", "Да", "Понимаю!".
Потом все увидели, как начальник Н…ской милиции взволнованно приподнялся в кресле.
- С этого надо было начинать, - сказал он. - Приметы? Так, спасибо!
Он положил трубку и медленно обвел взглядом присутствующих, задержавшись несколько дольше на лице Саши Кустова.
- Бык, - сказал он, - не появится через три часа. Он уже появился, и именно в Фокино, как вы правильно догадались, товарищ Кустов. - И добавил после небольшой паузы: - По всем приметам это наш бык, живой и здоровый!
Глава девятая,
в которой заканчивается первый день
н…ских событий - двенадцатого января
Эффект последних слов капитана Аксенова получился потрясающим.
Все невольно вскочили со своих мест. Сила, вылечившая начальника Н…ской милиции, оживила и быка, так же ставшего жертвой действия этой силы. Во всем, что происходило в этот знаменательный день, явственно ощущалась разумная воля.
- Здесь видна рука человека, - сказал капитан из района.
- Если под словом "человек" разуметь вообще разумное существо, то вы правы, - сказал Саша. - Виден разум, но уж конечно не наш, не земной.
- Откуда вы это взяли?
- Такой вывод напрашивается. Говоря, что здесь видна рука человека, вы имели в виду человека Земли, но не обратили должного внимания на очень важное обстоятельство.
- Какое?
- На то, что убитый бык, пролежавший здесь, в этом кабинете, мертвым не менее двух часов, оказался жив. Я не знаю, существует ли у животных клиническая смерть, но если и существует, то два часа - это слишком много.
- Молодой человек абсолютно прав, - сказал врач-эксперт.
- И еще, - продолжал Саша возбужденно, - самый факт оживления быка, ставящий его как бы на одну доску с человеком я имею в виду исцеление капитана Аксенова, - не вяжется с психологией земных разумных существ, с нашей человеческой психологией. Я уверен, что ни один ученый не стал бы при таких обстоятельствах оживлять быка.
- И это верно! - одобрительно сказал врач. - Ваша мысль развивается логично.
- Оживление через два часа, а может, и больше, после смерти показывает более высокий уровень развития науки, чем у нас. А оживление именно быка - иную, чем у нас, психологию тех, кто совершил оживление.
- Что за бред! - возмущенно воскликнул майор. Судя по выражению его лица, он остался единственным, на кого слова Кустова не произвели впечатления. - Как можно так увлекаться. Перед нами загадка, тайна, но не фантастический роман.
- Какое же объяснение предлагаете вы? - спросил подполковник.
- Объяснения у меня нет, как нет его и у всех здесь присутствующих. А предложить я могу одно - вести следствие, готовить материал для тех, кто сможет разобраться в происходящем, но не примешивать к нашей работе ни фантастику, ни мистику.
- В чем вы усмотрели мистику в высказываниях товарища Кустова?
- Пока ни в чем, но если и дальше следовать по пути его рассуждений, то неизбежно придем к ней. Кроме того делать выводы в связи с якобы воскресшим быком, мне кажется, рано. Следует сперва убедиться, что из Фокино сообщили именно об этом быке, а не о каком-нибудь другом.
- Здесь вы правы! Товарищ капитан, - обратился подполковник к Аксенову, - почему вы не поинтересовались, что их побудило сообщить о быке в Н…скую милицию?
- То, что появился бык, которого не было раньше ни у кого из жителей Фокино. Кстати, он появился посреди улицы в центре деревни, и никто не заметил, откуда он взялся. Вот потому и позвонили.
- А в милицию?…
- А в милицию потому, что еще раньше точно так же появилась неизвестно откуда девочка, о чем, конечно, знает вся деревня. Люди соображают, что к чему!
Аксенов отвечал раздраженным тоном, но подполковник, занятый своими мыслями, не замечал этого.