Срубить крест[журнальный вариант] - Фирсов Владимир Николаевич 9 стр.

- Ты эту девушку знаешь? - спросила бабушка. - Ладно, ладно, не смущайся. Мы тут с нею тебе сюрприз готовим…

- Бабуся, а я получил подарок от Рюделя! - сказал я и поделился с нею своими новостями.

Она долго смеялась над рассказом о том, как я хотел нокаутировать судью, и похвалила Петровича за сообразительность. Но что за сюрприз мне приготовлен, она так и не сказала. Зато я узнал, что спутники обнаружили в том месте за Южным - хребтом, где побывал Юлик, небольшой городишко, и показала мне фотокарту.

- Петрович, не отсюда ли идут те сигналы, которые ты слышал?

Петрович взглянул на экран, мысленно сфотографировал карту и сказал, что пеленги сходятся в районе королевского парка, неподалеку от Ристалища.

- При случае прогуляйся туда, - посоветовала бабушка. - У нас об этой планете информации - ноль с хвостиком.

Поручение бабушки я решил выполнить немедленно, как ни хотелось мне посмотреть на вечерние схватки. Таинственные импульсы очень интересовали меня. С момента прибытия на Изумрудную Петрович старательно пеленговал их и теперь мог указать местоположение передатчика точно.

Огромный королевский парк пустовал - в этот час жители уже спешили на Ристалище или усаживались у экранов. Это было нам на руку. Мы долго бродили с Петровичем по аллеям, выложенным плитами красного песчаника, по ажурным мостикам над прудами, продирались через заросли. Наконец, поднявшись на заросший деревьями холм, мы наткнулись на маленькую часовню - я видел такие и в городе.

Солнце уже сползало к горизонту, и его зеленый свет сделал изумрудными ползущие по небу облака. Зеленой стала и вода в пруду, и белая часовня.

Мы долго разглядывали часовню, однако ничего подозрительного не заметили. Выглядела она дряхлой и заброшенной. Мы уже хотели повернуть к выходу. Но в это время солнце выглянуло из-за облака, брызнув нам в спины изумрудными лучами, и мы увидели, что на наши тени, вытянувшиеся на траве, упала тень огромного креста.

Тень - это всего-навсего тень, но мы оба мгновенно обернулись. Недалеко от нас среди деревьев прятался большой бетонный куб, над которым возвышался огромный сверкающий крест.

- Мне кажется, Петрович, это то, что мы искали, - сказал я вполголоса.

Мы пробрались через густые кусты вплотную к зданию. Куб был непроницаем, без окон и дверей. Лишь обойдя его кругом, мы обнаружили небольшую дверку, но она оказалась запертой.

- Что это такое - храм Креста или радиоцентр? - спросил я. - Для храма это здание слишком неприступно. Или здесь посещение храмов не предусматривается обычаем?

- Это здание лежит в центре треугольника ошибок, - сказал Петрович. - Сигналы могли исходить только отсюда.

- Петрович, ты помнишь антенну того аппарата, с которым Рюдель сидел в Гурзуфе? - спросил я. - Тебе не кажется, что она похожа на этот крест?

- Сходство есть, - подтвердил Петрович, - Но все-таки этот крест - не антенна.

Вдруг он сделал предостерегающий жест и увлек меня в кусты. Раздался скрип металла - дверки в стене растянулась, и оттуда кто-то вышел. Судя по голосам, их было двое.

- Я сделаю все, как мы договорились, - услышал я гнусавый голос, который показался мне знакомым.

- Но ни секундой раньше, ни секундой позже, - ответил ему второй. - Я оторву тебе голову, если ты ошибешься!

- Кавалер обижает меня, - сказал первый голос. - Если он во мне сомневается, он может все сделать сам…

Тут в просвете между листьями я увидел лицо говорившего. Это был мой старый приятель - птицеголовый судья.

- Я не должен появляться утром на Ристалище, - сказал его невидимый спутник. - Если я появлюсь утром… - дальнейшее я расслышать уже не смог.

Когда голоса затихли вдали, мы выбрались из кустов.

- Ты узнал судью? - спросил я.

- Да, - ответил Петрович. - Но второго я не рассмотрел.

- Я тоже. Но мне кажется, что это был сам Рюдель. Уж слишком заискивал перед ним судья. И вообще все это мне не нравится. Не кавалерское это дело - таскаться по радиостанциям… А ну, Петрович, отсними это здание. Покажем его бабушке.

Петрович обошел вокруг, зафиксировав его в своей фотонной памяти. Мне показалось, что перед тем как пересечь отбрасываемую крестом тень, он на мгновение замешкался.

- Да будет тень Креста над нами - бодро сказал я. - Ты не находишь, что сейчас эта поговорка очень кстати? И еще: ты можешь объяснить, почему она мне так не нравится?

Глава 14. Пленник любви

- Ты убежден, что это Рюдель подсунул тебе лошадь? - спросила меня бабушка, когда, вернувшись, я рассказал ей о прогулке по королевскому парку.

Неодобрительно поджав губы, она долго вертела так и этак фотографии таинственного радиохрама, переданные на спутник Петровичем.

- Больше некому. Такой лошади здесь нет цены. Ни у кого из кавалеров я не видел ничего подобного. Не могу поверить, чтобы Рюдель скупил всех мало-мальски стоящих лошадей, а эту не заметил.

- Знаешь, внучек, держись-ка ты от нее подальше, - сказала вдруг бабушка. - Не по душе мне подарки твоего Рюделя. Скачи лучше на своем Росинанте.

- Ох, бабуся, что ты говоришь! Он шагом-то еле ходит. А Закат - отличная лошадь. Она уступает только Баязету.

- Тебе виднее, - заметила бабушка. - И все же на твоем месте я бы к ней не подходила.

После ужина я уселся в кресло перед телевизором, чтобы посмотреть, чем меня порадует местная телесеть.

Телевизор был допотопный - не с пленочным, а с толстослойным экраном, заделанным в деревянный ящик. Из пяти каналов работал только один.

Я впервые смотрел местную телепрограмму, и она меня ничем не порадовала. Изображение было плоское, краски неважные. Передавали что-то вроде последних известий - смесь уголовной, спортивной и светской хроники. Состязания претендентов не показали, объявили только результаты - Рюдель снова выиграл оба боя. Я заметил, что вся передача состояла из прямой трансляции. Видеозапись совсем не применялась.

Я выключил экран и задумался. Моего очень краткого пребывания на Изумрудной было достаточно, чтобы понять, что здешнее общество неуклонно деградирует. Я понимал, почему это происходит. Кучка беглецов с Земли привезла сюда передовые знания, передовую технику и технологию, самую современную энергетику. Здесь, на Изумрудной, в распоряжении колонистов были неограниченные природные ресурсы, идеальная среда обитания - им не приходилось сражаться за жизнь, терпеть голод и холод, ютиться в пещерах, экономить каждый глоток воды или воздуха. У них имелись все условия для неограниченного развития - не было только развития. И причина крылась вовсе не в неимоверно кратком сроке жизни. Первобытный человек на Земле жил вдвое меньше и все-таки создал цивилизацию… Нет, я понимал, что дело совсем в другом: привезя сюда передовую технику, беглецы не привезли передовых идей.

На Изумрудной царили классовое неравенство, экономическая зависимость, религия. Застывшие на столетья производственные отношения сковали рост экономики, если не остановили его совсем.

Я помнил, как Юлик назвал атомные автомобили старыми - новейшими конструкциями были аккумуляторные электромобили и газогенераторные машины. Очевидно, то же самое происходило во всех областях, и прежде всего в энергетике. Переселенцы привезли сюда кварк-реакторы, но со временем те постепенно вышли из строя, и основой энергетики Изумрудной стали ядерные реакторы, а затем тепловые электростанции… Из пяти программ телевизионной сети осталась одна, стал популярен конный транспорт. Общество неуклонно двигалось к закату, и если правда, что средняя продолжительность жизни на планете тоже уменьшается, то закат этот наступит очень скоро.

Вмешательство Земли могло все изменить. Но если Рюдель захватит власть, он этого не допустит. Я должен победить его, чтобы никогда ни он, ни подобные ему не могли здесь верховодить. Могущество Земли неизмеримо - в считанные дни она сможет дать Изумрудной все, чего здесь не достичь за века. Я был уверен, что земная наука быстро справится и с самой страшной бедой этой планеты - катастрофическим сокращением продолжительности жизни здешних жителей.

Если бы я знал, как я ошибаюсь!

Несмотря на все хлопоты и волнения, сон у меня был прекрасный. Однако я мгновенно проснулся, когда среди ночи Петрович тронул меня за плечо.

- В чем дело?

- Тебя вызывает принцесса.

Я быстро оделся и вышел в темную гостиную. Там меня ждала взволнованная Леннада.

- Пусть кавалер простит меня за беспокойство - вполголоса сказала она. - Мне поручено немедленно проводить его к принцессе. Никто не должен знать об этом.

- Что-нибудь случилось? - спросил я, наскоро причесываясь. - Петрович, идем!

- Пусть Петрович останется, - возразила девушка, - Мне приказано привести одного кавалера.

Я последовал за Леннадой по темным коридорам.

В огромном королевском дворце я плохо ориентировался и днем, сейчас же совсем не представлял, где мы находимся. Мы шли то вниз, то вверх, то снова вниз. Видимо, девушка прекрасно знала дорогу - только изредка она посвечивала слабеньким фонариком, а все остальное время вела меня в полной темноте. Наконец мы остановились, и я услышал скрип отворяемой двери.

- Кавалер может войти, - шепнула она и на миг включила фонарик. - Его там встретят.

Я шагнул вперед и остановился в полном мраке. Дверь позади меня скрипнула и закрылась. Я услышал, как с лязгом задвинулся засов. Затем за дверью послышался смех. Только тогда я понял, что никакого вызова от принцессы не было… Я шагнул к двери, нащупал ручку и несколько раз дернул ее, но дверь даже не шелохнулась.

- Леннада, открой дверь! - сказал я как можно строже. - Что это за глупости!

Девушка за дверью звонко рассмеялась.

- Пусть кавалер простит меня. Но теперь он мой пленник!

- Зачем ты это сделала? - спросил я.

- Справа от двери кавалер найдет кресло, - сказала она в замочную скважину. - В нем он может провести остаток ночи. А потом я его освобожу.

- Освободишь? Так тебя не Рюдель подослал? - я был совсем сбит с толку.

- Рюдель? О нет! Меня никто не подсылал. Это я сама.

- Зачем?

- Я хочу спасти кавалеру жизнь.

- Каким же образом? Я могу это узнать?

- Я знаю, что кавалер - очень умелый и храбрый боец. Он будет побеждать всех претендентов, пока жребий не сведет его с кавалером Рюделем. А кавалер Рюдель непобедим. В первой же схватке он своим огромным черным копьем пробьет голову кавалеру Алексею - так же, как всем предыдущим соперникам, и мне останется только положить на могилу кавалера белые цветы печали.

- Я побью Рюделя, - возразил я.

- А если кавалеру повезет и он побьет Рюделя, он женится на принцессе, - продолжала девушка. - Вот я и решила: пусть кавалер лучше посидит здесь, пока не кончатся утренние поединки. Тогда я его выпущу, и он уже не сможет ни проиграть, ни победить, потому что не явившийся на поединок кавалер исключается из числа Соискателей. И тогда, может быть, он захочет посмотреть на меня…

- Открой дверь! - зарычал я, напрасно дергая за ручку.

С той стороны снова послышался смех.

- Этот подвал - один из самых заброшенных во дворце. Если кавалер будет громко кричать, он может охрипнуть, а это не украсит его…

Лязгнул еще один засов, загремел замок, и я услышал удаляющиеся шаги. Тогда я включил осветитель браслета и стал осматривать свою темницу. Это был настоящий каменный мешок - шириной в три шага, длиной в пять, с высоким сводчатым потолком. Очевидно, это помещение служило кладовой - на полу стояли какие-то старые ящики, валялись бумаги. В комнату вела единственная дверь, сделанная из кованого железа, ни окон, ни отдушин не было видно. Справа от двери, как и сказала Леннада, стояло тяжелое мягкое кресло, которое девчонка приволокла откуда-то из дворцовых покоев. Я сел в кресло, вызвал Петровича и попросил поскорее вызволить.

- Попробую, - сказал Петрович. - Пеленг я уже взял, теперь надо лишь найти дорогу…

Время тянулось медленно. Чтобы как-то отвлечься, я открыл один из ящиков. В нем лежали книги и рукописи, все очень ветхие. Я выбрал наиболее сохранившуюся, сдул с нее пыль, уселся в кресло и начал читать. Вначале архаический язык раздражал меня, но постепенно я увлекся. Это был сборник каких-то легенд. Меня поразило, что в легендах упоминались древние старцы и старухи. И тогда я понял, что читаю запрещенную и изъятую литературу тех времен, когда люди доживали до старости! На Изумрудной умирали молодыми. И я не мог поверить, чтобы кто-то сумел выдумать такие подробности, как ноющие кости, слепнущие, слезящиеся глаза, выпавшие зубы… Нет, все это было явно списано с натуры!

Время от времени Петрович докладывал мне о ходе поисков. Он уже примерно определил, где я нахожусь, и обследовал несколько подвалов, хотя не имел еще ясного представления о плане подземных коридоров.

- Когда же ты его будешь иметь? - спрашивал я, потому что время шло и беспокойство грызло меня все сильнее.

- Точно сказать не могу, - отвечал Петрович. - Здесь под землей целый лабиринт. Но я уже где-то рядом.

Это "где-то рядом" продолжалось так долго, что я совсем распростился с надеждой попасть на Ристалище… Но вот раздался гулкий удар в дверь - Петрович все же нашел меня. Я взглянул на часы. До начала схваток оставалось меньше тридцати минут.

- Петрович, ты сможешь выломать дверь? - спросил я с тревогой.

Только теперь я вспомнил, как старательно гремела засовами и замками Леннада.

- Отойди в угол и стань спиной к двери, - скомандовал робот.

Раздалось шипение, запахло горячим железом, в спину мне ударили крошки камня. Через несколько секунд дверь распахнулась.

- Опять сюрприз из пальчика? - спросил я, глядя на перерезанные замки.

Петрович кивнул. У него был очень довольный вид.

- А теперь скорей на Ристалище! Мне еще надо надеть броню.

И тут я вспомнил, что не послал никого к Фею. Значит, первый бой придется вести на Росинанте…

На Ристалище мы явились минута в минуту. Первым делом я взглянул в судейскую ложу. Наш приятель с напыщенным видом сидел в глубине, а вход в ложу охраняли десять до зубов вооруженных кавалеров.

- По-моему, судья очень разволновался, - сказал Петрович.

Действительно, тот выскочил из-за своего столика и растерянно метался по ложе, показывая в нашу сторону какому-то человеку. Тот тоже посмотрел на нас и кинулся куда-то бежать.

- Знаешь, Петрович, у меня такое впечатление, что наше появление их поразило. Может быть, они пронюхали о проделке Леннады? Или еще проще - она выполняла их задание?

Тогда я еще не догадывался, что причиной переполоха были не мы, а тихоня Росинант, который стоял рядом со мной, растопырив для устойчивости ноги. Об этом я узнал гораздо позднее, а сейчас мое внимание привлек знакомый мне предмет на судейском столе. До ложи было довольно далеко, но все же я мог поклясться, что этот предмет мне знаком. Я попросил Петровича дать его крупным планом и включил экран браслета. Петрович нацелился в ложу своим телеглазом, и я увидел во весь экран стоящий на столе приборчик с крестовидной антенной, - точь-в-точь такой был в руках у Рюделя на пляже.

Я не знал, для какой цели служит этот аппарат, но прекрасно помнил, что Летур погиб в то самое время, когда Рюдель вертел такой же прибор в руках, и это совпадение мне очень не понравилось. Я шепотом напомнил об этом Петровичу и попросил не спускать с судьи глаз.

- Я не спущу с него глаз, - серьезно ответил робот. - Мне такие совпадения тоже не нравятся.

Но тут птицеголовый схватил прибор и, сложив антенну, стал яростно запихивать его себе в карман. Затем он дал сигнал, и я поехал вперед - мой бой был самым первым… Свалив противника, я подъехал к конюшне, где уже вертелся Юлик, и послал его к Фею. Я все же решил поменять коня - из опасения, что Росинант однажды оплошает и свалится от старости посреди атаки.

Через полчаса Фей привел Заката. Петрович внимательно осмотрел его, затем за дело принялся я - даже пощупал копыта, не теплые ли. Но лошадь была здоровехонька. Я успел немного погарцевать на ней - она была превосходно выезжена, и, не существуй Баязета, я сказал бы, что это лучшая боевая лошадь во всей Галактике.

Впервые я почувствовал радость боя. Своих предыдущих соперников я побеждал по необходимости и лишь теперь, сидя верхом на Закате, ощутил играющую во мне силу. Моим соперником оказался тот драчливый кавалер, который пытался избить Петровича. Я сразу узнал его по забинтованным пальцам правой руки - из-за бинтов кавалер не смог надеть боевую перчатку. Я ударил его так, что мое копье разлетелось на мелкие щепки. Он рухнул с коня и не вставал, несмотря на попытки помочь ему. Выбежавшие служители унесли беднягу.

Бросив взгляд на судейскую ложу, я заметил, что в ней царит суматоха. Неподалеку стоял Петрович, с флегматичным видом взирая на происходящую кутерьму.

- Твоя работа? - спросил я, подъехав поближе.

- Моя, - подтвердил он и рассказал, что случилось.

Подчиняясь моему приказу, он не спускал с судьи глаз и сразу увидел, когда тот извлек из кармана свой прибор и снова поставил перед собой.

- Тогда я вспомнил старую пословицу: береженого бог бережет. И решил, что не будет беды, если этот прибор простоит без дела, для чего бы он ни служил. И я сделал вот так…

Он многозначительно вытянул вперед палец.

- Нехорошо поступать с человеком, как с лошадью! - с деланным недовольством воскликнул я. - И долго он теперь проспит?

- Праздничный сон - до обеда, - безмятежно ответил Петрович. - Зато он проснется с хорошим самочувствием, бодрый и веселый.

Но я позволил себе не поверить Петровичу. Вряд ли мог чувствовать себя бодро и весело главный судья, проспавший соревнования.

Глава 15, Короткая жизнь - благо?

Леннада встретила меня на ступеньках дворца. Она протянула мне букетик цветов, которые, как я уже знал, назывались здесь столетником и были символом долгой, счастливой жизни.

- Поздравляю кавалера с победой, - грустно сказала она. В ее глазах стояли слезы. - Воистину для него не существует непреодолимых препятствий. Я начинаю думать, что он сумеет победить кавалера Рюделя.

Сегодня на ее лице не было никакой косметики, и девушка выглядела еще привлекательней.

- Прошу простить меня за испорченную дверь, - извинился я. - Кстати, ты не знаешь, для чего служит подвал, в который ты меня так старательно запирала?

Леннада сердито сверкнула глазками, но все же ответила мне.

- В нем когда-то хранилась королевская казна, а потом архив Черного совета. Но его вывезли много лет назад, когда я была еще девчонкой. Это случилось в ту ночь, когда убивали кавалеров, поэтому я все запомнила.

- Как это - убивали кавалеров? Кто убивал? За что?

- Я ничего не знаю. Отец мне сказал, что всех кавалеров убивают и надо бежать из дворца. Потом он ушел, и я больше его никогда не видела.

- Когда это было?

- Одиннадцать… нет, двенадцать лет назад. Я только-только научилась читать и писать.

- И многих кавалеров убили?

- Не знаю. Мы прятались на чердаке целый день. Потом нас нашли и сказали, что мы можем вернуться.