Фраза-лидер:
"Сам себе и враг, и бог"…
Там, любознательный Путник, обнаружишь ты мир, полный всесильной магии, а также необычных явлений и знаний, носителями которых являются "бессмертные". Там люди при встрече говорили друг другу: "Да не иссякнет солнце в сердце твоем", а прощаясь: "Пусть о тебе думают только хорошее". Там "человек человеку - волк" (читай - друг), но может оказаться и так, что "человек человеку - человек". Не в лучшем смысле этого слова…
И когда человек явил свои пагубные стороны, позволил проявиться лжи, зависти, алчности, мелочности, ревности и беззаконию, явились в наш мир беды… Человек все-таки победил магию: он ее лишился…
Это история о том, как погибал Оритан. О том, как ори тяжело и скорбно искали себе новый дом взамен той ледяной пустыне, в которую превращалась их Колыбель. О том, как они любили и ненавидели, сражались за жизнь и погибали, побеждали и проигрывали.
Они стояли у истоков. Они сотворили наш нынешний мир. Они достойны того, чтобы мы, их потомки, знали о них.
На фоне быстрого угасания двух могущественных миров прошлого - Оритана и Ариноры - на Земле разворачиваются события, связанные с судьбой тринадцатого ученика целителя. Учитель всеми силами старается помочь тому вспомнить и осознать самое себя. Но слишком большое сопротивление со стороны объективной реальности лишь усугубляет ошибки Падшего Ала - того самого тринадцатого ученика, душа которого, однажды расколовшись, воплотилась сразу в трех телах.
Такая же беда произошла и с его попутчицей: отныне она воплощена в двух женщинах, которые… до смерти ненавидят друг друга, и речи о примирении не может и быть!
И остается лишь выяснить: в ком же из воплощений тринадцатого ученика затаился Минотавр - страж лабиринта, попасть в который можно лишь после жуткого испытания?!
КНИГА ПРЕДВАРЯЮЩАЯ ЦИКЛ
Приключения героев продолжатся в наше время в романе
"Душехранитель"
Содержание:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - ЗАГЛЯДЫВАЯ В БЕЗДНУ 1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ВСЯ БОЛЬ ЭТОГО МИРА 50
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - РАСКОЛОТЫЕ ДУШИ 96
Послесловие 145
Примечания 147
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЗАГЛЯДЫВАЯ В БЕЗДНУ
Тот, кто знает ее полный цикл,
не станет ее чернить, а поклонится
ее величию и усвоит ее уроки…
К. Эстес "Бегущая с волками"
Глава 5 "Охота: когда сердце - одинокий охотник"
Пролог
Стража у дверей расступилась, пропуская советника в покои вдовы Правителя. Паском вошел и увидел ее - синеокую красавицу Танэ-Ра. Но не по убитому супругу скорбит она, из-за иных дум хмурится высокое юное чело.
- Это вы… - промолвила она и, отвернувшись, продолжила разглядывать что-то на лезвии меча.
В голосе ее не было ни разочарования, ни надежды. Только усталость, только непомерная усталость.
- Что вы видите там, моя царица? - спросил советник, узнавая меч преступника.
Зеркальный клинок, в который сейчас смотрелась задумчивая Танэ-Ра, снес голову с плеч ее вельможного супруга. Она ответила вопросом на вопрос:
- Это вас мне нужно благодарить за то, что я могу сохранить у себя его оружие, советник Паском?
- Если у нас все получится, то это я буду благодарен вам, прекрасная, за то, что вы сберегли и сей меч, и душу его хозяина.
- Душу его хозяина? - искусанные от горя губы Танэ-Ра презрительно покривились. - Душу его хозяина собираются загубить, и вы, советник, примете в том непосредственное участие!
Паском подумал, что никогда ему не разгадать всех ребусов, таящихся в закоулках женского сознания. Во всяком случае, никогда, покуда воплощен: телесное чересчур мешает беспристрастно познавать взаимосвязи этого мира. Он всегда знал, что царица не любит своего мужа-правителя, выданная за него насильно, однако и помыслить не мог, что все закончится таким образом!
- Он мой ученик, Танэ-Ра! Хозяин этого меча, Тассатио, - мой ученик.
Она изумленно уставилась на советника, позабыв кутаться в свою накидку, под которой наивно надеялась скрыть от него то, что скоро заметят и все остальные.
- Да, я только что пытался поговорить с ним в темнице, но он не пожелал слушать меня и прогнал. Осталась последняя надежда - вы, Танэ-Ра. А теперь послушайте, царица, что нужно будет сделать вам ради вашего попутчика Тассатио, жизнь которого спасти уже нельзя, но дух которого должен возродиться…
Глава первая,
в которой всё чуть было не закончилось, едва начавшись
Бывают сны, после которых, проснувшись, ты чувствуешь себя сказочно богатым и невероятно счастливым. Такой сон время от времени снился другу хозяина, Тессетену.
Вот и сейчас Нат, навострив уши, замер при входе в зимний сад, где все по-прежнему зеленело и цвело, порхали бабочки, а между стволов двух тропических деревьев покачивался большой гамак. Волк знал, что видится сейчас в грезах дремлющему там молодому мужчине - "второму после хозяина"…
Прекрасный, сотканный из света звезд, будто зеркало самой природы - ледяное и чистое - обоюдоострый клинок скользил в черной пустоте. В нем отражалась вспышка Изначального. И острейшее лезвие, способное рассечь на лету пушинку из оперения гагары, изгибалось подобно языкам ритуального пламени. Это было так чудесно, что слезы поневоле капали из глаз юного Сетена - во сне он всегда оставался юным! - и тоже сверкали, стоило им отразиться в волшебном зеркале меча, передаваемого по наследству от отца к сыну в соответствии с древней традицией жителей Оритана .
Нату не хотелось будить хозяйского друга, он чуял необыкновенную важность этого сна. Но вот-вот случится беда.
Седой старый волк толкнул прохладным носом руку Тессетена. Минувшей ночью тот наплясался на свадьбе до упада и оттого теперь лишь что-то проворчал и отмахнулся. Но кому, как не другу, спасать хозяина? Натаути зашел с другой стороны, поднялся на задние лапы и так надавил на край гамака, что только чудом не перевернул Сетена. Тот удачно приземлился на ноги и ошалело уставился на волка, соображая, что происходит.
- Нат? Ты что? - спросил молодой человек, утирая заспанное лицо ладонью. - Какая блоха тебя цапнула?!
"За мной, за мной!" - пес замотал пушистым хвостом, быстро пятясь к воротам - туда, в осеннюю слякоть Эйсетти.
"Второй после хозяина" не стал тратить времени попусту: он понял, что Нат просто так не придет и не разбудит. Тессетен на бегу набросил осенний плащ, и оба - зверь и человек - выскочили на улицу, оба жадно глотнули свежего, кристально-звонкого воздуха города. Так пахло только в Эйсетти, когда, четко очерчиваясь в пасмурном небе, свисали с мокрых ветвей умирающие листья, а последняя пригожая травка вздрагивала под ударами дождевых капель, унизанная бриллиантами утренних росинок. Больше так не будет пахнуть ни одна осень на этой планете!
Волк мчал первым, останавливался, поджидая человека, и снова срывался с места. Их путь уже вполне очевидно лежал в горы.
- Стой, Нат! Стой! - запросил пощады Тессетен, когда перед ними расстелилось бесконечное полотно моста над ущельем, по дну которого вилась полноводная, изобилующая порогами Асурриа, разделяя город и Самьенские Отроги.
Там, среди холмов, белели постройки пригородных поселений, но еще чуть дальше - и начинались труднопроходимые косогоры.
- У тебя вон сколько ног, а у меня всего две, понимать надо!
Ну так и понимай, ты же человек, тебе и действовать!
Они остановили первую же въехавшую на мост машину, что едва не обдала их веером брызг из скопившейся у бордюра лужи. Поначалу недовольно взглянувший на лохматого северянина, водитель узнал в нем сокурсника младшего сына, и лицо его прояснилось.
- Пусть о тебе думают только хорошее! - с охотой ответил он на приветствие Сетена. - Куда тебе нужно?
Тот покосился на пса, а Нат вытянул морду, словно указывая на высившуюся вдали Скалу Отчаянных. Тессетен откинулся в кресле:
- На ту сторону, господин Корэй.
- Слышал, ты нашел попутчицу? - как бы невзначай спросил пожилой ори, когда они проехали добрую треть пути.
- Да. У нас сегодня свадьба.
- Это хорошо!
- Я вас приглашаю… и ваших жену и сыновей…
Водитель рассмеялся:
- Благодарствую. Говорят, попутчица твоя безмерно красива…
Нат скрыл ухмылку, выпустив длинный розовый язык и тряхнув ушами. Обычный пес, ему ведь просто тяжело дышать в жарком салоне машины, вы не подумайте чего!
А он-то чувствовал, какой усталостью ноет сейчас все тело хозяйского друга, не знавшего покоя уже вторые сутки. На Оритане принято справлять веселые свадьбы, и только на третий день ехать в дом утанцевавшейся со своими гостями супруги. После чего, объединенные в семью, молодые должны провести со всеми, кого пригласили на праздник, еще два восхода и два заката - лишь тогда их оставят в покое и дадут насладиться обществом друг друга… если у них останется для этого хоть капля сил.
- Так почему же ты сбежал с собственного праздника? - продолжал беззаботно болтать пожилой ори, служивший духовным советником в Объединенном Ведомстве. - Случилось что-то?
- Думаю, тут дело в Але, - Тессетен взглянул на волка и, вероятно, счел вид последнего красноречивым подтверждением своей догадки. - Он исчез утром со свадьбы. Наверное, его понесло в горы… Он всю ночь препарировал мне мозги рассказами о каком-то новом радаре, а с утра сбежал. Теперь, полагаю, вляпался в приключение, и Натаути тащит меня к нему на подмогу. Всё как всегда…
Ну кто же на Оритане не знает Ала-из-Эйсетти? И неважно, что сейчас знаменитости всего шестнадцать - ровно столько же, сколько новоиспеченной жене Сетена - но все помнили его прошлые заслуги и ждали чудес. Вот мальчишка и лезет из шкуры вон, подумал Нат, привычно скрывая от людей не-волчьи мысли и прикидываясь обыкновенным старым псом-флегматиком, у которого своя жизнь и свои интересы, приземленные и незамысловатые. Взять любого волка - много ли ему надо? Вот и кое-кому не стоит отличаться.
Советник Корэй пообещал подождать их на выезде из Лесного поселка, за которым начиналось бездорожье и вырастали скалы.
- Вы могли бы привезти кулаптра? - на всякий случай попросил Сетен. - Лучше Паскома… Надеюсь, не пригодится, но все же…
Волк согласно чихнул, кивнув головой. Господин Корэй озабоченно покачал головой, наконец поняв, что дело серьезное, развернулся и поехал обратно в город. Ради Ала любой житель Эйсетти нарушит свои планы. Даже если он духовный советник.
И тут Нат ощутил ослепительную вспышку боли, не выдержал и вскрикнул, как человек. Едва не свалившись с ног, волк перевел дух и взглянул на Тессетена. Тот все понял, отчего и стал злым, раздражительным и резким.
Задыхаясь, они ползли, лезли, перепрыгивали через валуны, бежали к Скале Отчаянных, одиноко торчавшей над каменистой долиной. Тут в прореху туч заглянуло солнце, и возле вершины скалы что-то сверкнуло.
- Что там? - задыхаясь, прохрипел измотанный человек. - Что это?
А волк уже знал, что они увидят, когда доберутся к месту. Он словно своими глазами видел, как стремительно приближается земля, будто собственным телом чувствовал сокрушительный удар о камни, и нахлынувшая темнота вытесняла боль и агонию. Но хозяин был еще жив.
Тессетен из последних сил нагнал зверя. Нат словил нужный ветерок, и запах безошибочно вел его к Алу.
Сухостой на дне расщелины смягчил падение юноши, однако Сетен и Нат нашли Ала безжалостно изломанным, лежащим между камней в нелепой позе, без сознания.
* * *
Тем временем духовный советник Корэй, вернувшись из Лесного поселка в город, стремительно мчал к зданию Объединенного Ведомства, где сейчас должен был находиться Учитель юного Ала, целитель Паском.
Красный шарик-вагончик мигом доставил Корэя на нужный ярус постройки - именно там располагалось духовное крыло правительства страны.
Советник поспешил к кабинету коллеги: Учитель Ала тоже был советником Ведомства и, пожалуй, занимал свой пост уже гораздо больше времени, чем любой из действующих чиновников.
- Да будет "куарт" твой един! - входя в комнату, обратился Корэй к целителю.
- Пусть о тебе думают только хорошее, Корэй! Как твои сыновья? Как твои внуки - не родился ли еще младший? - отозвался хозяин кабинета, выходя навстречу из-за стола и вглядываясь в лицо качавшего головою гостя: - Что-то случилось?
Паском был высоким пожилым, но не дряхлеющим мужчиной, смуглокожим, с гладко зачесанными ото лба к затылку прямыми и темными, без малейших признаков седины и залысин волосами. В раскосых черных глазах, обычно безмятежных, сейчас засветилась тревога. Одевался кулаптр, соотносясь исключительно с собственным вкусом, а не с новыми веяниями: его камзол вышел из моды уже, наверное, лет сто назад.
- Кажется, господин Паском, ученик ваш пострадал в Самьенских Отрогах, на Скале Отчаянных. К нему сейчас побежал Тессетен, а я приехал за вами.
- Вы говорите об Але?
- Да, о нем самом!
Кулаптр слегка изменился в лице, но промедление было совсем не долгим. Бросив в переговорник пару распоряжений насчет машины из лечебницы и уточнив у Корэя место, куда необходимо было прибыть помощи, Паском заспешил на посадочную площадку к спусковому вагончику.
- Что у них случилось? - бросил он на ходу.
Корэй растерянно развел руками:
- Откуда мне знать? Я успел понять, что Ал с утра ушел со свадьбы друга и зачем-то отправился в Самьенские Отроги. Что его туда понесло - неизвестно. Сетен почуял неладное, взял волка Ала, и тот повел его к вашему ученику…
Серый безрадостный день был будто предназначен для фона к печальным событиям. Осень подступала к Оритану. Дороги стали скользкими и опасными для передвижения, клочки тумана опускались на целые районы столицы.
- Это просто удача, что я оказался в городе, Корэй, - сказал целитель, садясь в его машину. - Я ведь должен был ехать в Рэйодэн по делам Ведомства, но всего пару часов назад узнал, что поездка отложена…
К Скале Отчаянных они прибыли позже медиков из лечебницы: те избрали воздушный путь и уже суетились вокруг уложенного на носилки юноши. "Паском!" - послышался шепот среди расступавшихся перед ним кулаптров.
Корэй наконец-то увидел Ала. Мальчишка был забинтован с головы до пят, примотан к выпрямляющим шинам и не подавал признаков жизни.
- Да не иссякнет солнце в твоем сердце, - пробормотали возле них, и советники обернулись.
Тессетен смятенно взглянул в глаза Учителю друга, надеясь услышать ободряющие слова и одновременно страшась роковой вести. Корэй очень редко видел сокурсника сына, он помнил Тессетена еще совсем мальчонкой, страшненьким одиночкой, каждую секунду готовым к агрессии окружающих и отпору. Надо сказать, возраст не сделал парня хоть немного краше, совсем наоборот. А сейчас, взволнованный, он и подавно выглядел устрашающе.
Но ничего оптимистического, осмотрев Ала, кулаптр Паском не сказал, только посмотрел на старого волка, с которым прибежал сюда Тессетен и о котором в суматохе все забыли. Серебристый зверь, обессилев, лежал поодаль и, почувствовав внимание Паскома, в знак приветствия с трудом поднял большую голову.
- Волка не бросай! - приказал кулаптр Сетену. - Вези следом!
Винт орэмашины из лечебницы завертелся. Паском запрыгнул вслед за носилками, а Тессетену и Нату в перелете отказали из-за возможности перегрузки, и те, смятенные, остались на земле.
- Ничего, ничего, - чтобы приободрить юношу, Корэй слегка похлопал его по плечу. - Обойдется. С ним ведь теперь Паском, а тот за здорово живешь воплощению ученика прерваться не позволит! А ты все сделал правильно, тебе не в чем укорить себя.
- Да не возьму я в толк, что его туда понесло! - досадливо выпалил молодой человек. - Нат? Что это с тобой, старина? Ты подняться не можешь, что ли?
Лапы волка в самом деле подгибались, словно он был тяжело ранен. Корэй ощутил, что зверь близок к смерти.
- Давай перетащим его ко мне в машину, - сказал советник. - Паском ведь велел забрать его в город…
- Эй, бродяга, чего это тебе приспичило занедужить? Кто сейчас станет с тобой возиться? Ну, крепись!
Сетен подобрал волка с камней и на руках перетащил в машину. Он был крепким парнем, а вот Корэю такую тяжесть уже и с места не сдвинуть, не надорвавшись.
По пути они молчали, а Сетен часто оглядывался и смотрел, жив ли Нат, уложенный на заднем сидении. Тот, как чувствовал, всякий раз приподнимал веко и косился на хозяйского друга мутнеющим зрачком.
По приезде они хотели оставить волка в машине, но тот из последних сил выкарабкался вслед за ними, и тем пришлось взять его вместе с собой в лечебницу, уговаривая персонал пропустить их в нарушение правил. Однако медики будто были предупреждены и не возражали против присутствия зверя.
Понимая, что опоздал уже повсюду, Корэй решил остаться с сокурсником младшего сына, чтобы узнать, чем все закончится.
Сетен сидел в кресле напротив и машинально поглаживал Ната. Парень по привычке прятал свой зловещий взгляд под густой гривой светло-русых волос и, сжимая непропорционально большие челюсти, катал под скулами бугры желваков. Да уж, подумалось Корэю, мало того, что приятель сына заполучил все приметы северянина - на современном Оритане это ему жизнь отнюдь не облегчит - так еще и уродился с такой внешностью, бедолага, что при первой встрече люди с непривычки шарахаются от его жуткого взгляда исподлобья.
- Когда ты его хватился? - прикинув, сколько могло пройти времени с момента падения и каковы шансы Ала выжить, спросил советник.
- Я? - будто очнувшись, тихо переспросил Сетен. - Я даже не знал, что он сбежал со свадьбы. Там такая кутерьма была… Ненавижу свадьбы! Расскажи мне кто заранее, что это такое, так мы с Ормоной удрали бы к дикарям и жили там, где никаких свадеб не нужно… А утром меня Нат разбудил… Если бы не он… - молодой человек смолк и покачал головой, а волк только дернул ухом.
- Господин Тессетен? - появившись из-за поворота в конце коридора, спросила женщина в целительской мантии с эмблемой кулаптория на груди - кристаллом, символизирующим чистоту родниковой воды. - А, советник Корэй! Пусть о тебе думают только хорошее.
- Да будет твой "куарт" един, - отозвался тот.