* * *
- Здесь в точности как на Острове Трех Пещер, - оглядывая узкий коридор, в который они с трудом нашли проход, сказала Ормона. - Помнишь ту нашу прогулку на лодочке? - засмеялась она.
Сетен кивнул, отлично припоминая, как она потом лечили друг другу многочисленные ссадины и синяки - последствия обрушившейся на остров волны из озера.
Неприятное ощущение здесь точно присутствовало. Не такое сильное, как тогда, но покинуть это место уже хотелось.
- Не заблудиться бы, - на всякий случай проговорил Тиамарто, приподнимая фонарь повыше над головой.
- Пока с нами Нат, - Паском положил ладонь на большую голову волка, - мы можем об этом не переживать.
Нат шел впереди, как-то незаметно приняв на себя обязанности проводника, процессию замыкал хромающий Тессетен. Идти приходилось гуськом, иногда протискиваясь между стенами, и труднее всех приходилось ему с широкими плечами и покалеченной ногой. С каждым шагом дышать становилось труднее, и воздух тут пах землей, сыростью и еще чем-то непонятным, но ярко выраженным, напоминающим гарь.
- Я хотел, - сказал Паском, вслед за Натом карабкаясь в очередную расщелину, - чтобы вы с Ормоной увидели это своими глазами, - он покряхтел, но рывком одолел препятствие в виде осыпи. - Именно вы. Хотя в нашем случае "увидеть своими глазами" - это просто фигура речи. "Скрепку" вы почувствуете. Вы уже должны начать ее чувствовать.
- Так что ж за скрепка? - крикнул вперед Тессетен.
- Это искусственные сооружения, выстроенные в определенных местах геологических разломов. Фу-х! Давайте-ка передохнём, и я все расскажу…
Они сползли по стенкам, усиленно добывая воздух для дыхания, отчего дышать им всем приходилось чаще и тяжелее. На полу рукотворной пещеры было чуть прохладнее и свежее.
- Душновато здесь, однако… - заметил молодой кулаптр, передавая Ормоне флягу с водой. - С прошлого раза не помню ничего. У меня тогда отчего-то все вертелось перед глазами, как в вихре…
- Эти сооружения, - продолжал Паском, - выполняют две функции: они скрепляют разрывы в истончавшей ткани между двумя мирами, и они же оказывают необходимое давление на почву в определенной точке планеты, усиливая работу "куламоэно", а также стабилизируя земную кору.
- Кто же их строил? - Сетен слегка брызнул из фляги на ладонь и умыл лицо.
- Этого я сказать не могу. Может быть, до нас на этой планете была какая-то цивилизация, впоследствии исчезнувшая или ассимилировавшаяся с аллийцами. Может быть, это дело рук самих аллийцев… Одно точно: такие "скрепки", дежуря на границе миров, строго отсортировывают то, что принадлежит этому плану, от того, что должно быть на другом. Где-то мне попадалось другое их название - обелиски. Вот потому вы, Тиамарто, и были захвачены полем этого обелиска: в системе "Мертвец" вы обманули не только сородичей, но и его.
Тиамарто покачал головой. Несмотря на пережитое, со временем он все больше выправлялся и выглядел теперь хоть и старше своих настоящих лет, но не так, как прежде, в первые минуты выхода из системы.
- Мне здесь как-то легче на душе стало, - признался он.
- Значит, вернули себе утраченное.
Все они поднялись и пошли дальше по лабиринту. По ощущениям Сетена, группа была уже на подходе к центру сооружения. Его внутренний компас и созидательская выучка позволяли худо-бедно использовать пространственную ориентацию даже в замкнутых помещениях с запутанной системой коридоров. Только вот нога болела все сильнее. Уж лучше сутками ехать верхом… Жена была права когда-то, заставив его выучиться верховой езде.
Внезапно волк остановился, и шерсть на загривке его поднялась дыбом. Паском сделал остальным знак замереть. Ощущение тревоги стало почти совсем невыносимым.
- Инфразвук! - шепнул Тиамарто, на пару секунд заглянувший через "алеертэо" и выяснивший причину странного состояния. - Этот гул идет из-под земли, и здесь он сильнее всего - наверное, рядом трещина. А мы распознаем этот звук как сигнал опасности.
Тессетен не сразу заметил, что жена вдруг как-то странно пошатнулась, и поймал ее только тогда, когда она начала падать. Молодой кулаптр бросился на подмогу, и вдвоем они увидели, как закатились глаза Ормоны, затрепетали веки, а тело обмякло, словно у мертвой. Что-то похожее случилось с нею тогда, на Острове Трех Пещер, и она, придя в себя, рассказала тогда о каком-то своем видении. Только Сетен забыл, что там было, в этом видении. Значит, оно так и не сбылось.
- Кулаптр! - крикнул Тиамарто, - Ормоне плохо!
Нат попятился по коридору, а Паском быстро подошел к ним и приложил пальцы к горлу женщины. Ормона вдруг изогнулась, забилась в руках Сетена, застонала, а на краешках губ проступила пена.
- Не надо! Пожалуйста, не надо! - жалобно просила она; Тессетен даже не знал ее в такой ипостаси - просящей. - Не включайте это! Вы уничтожите нашу Колыбель, вы уничтожите всю нашу цивилизацию, не одних только северян! Не входите туда! Пожалуйста, не надо! Не надо! Я сделаю для вас все, что вы хотите, я буду вашей рабыней, только не входите туда и не включайте это! - она рванулась из рук мужа, ухватила Тиамарто за воротник и заглянула в его глаза невидящим и жутким взором. - Вы убьете всех, господин Нэсоутен!
Тиамарто вскрикнул от ужаса. При звуке произнесенного ею имени страшное осознание хлестнуло Тессетена. Посмотрев на Паскома, он понял, что прав в своих догадках.
Ормона снова обмякла и стала приходить в себя.
- Ну всё, всё, тише, тише! - шептал ей на ухо Тессетен. - Это только галлюцинация…
- Это не только галлюцинация! - ответила она.
- Я знаю. Но ничего не поделаешь.
Ормона подскочила и оттолкнула его:
- Как это - ничего?! Каждый в Совете Ведомства смертен! Пусть лучше сдохнут они - и там, и на Ариноре!
- Властны ли мы над этим?.. - задумчиво, в никуда, произнес Паском.
Она поникла и снова прижалась к Тессетену. Пожалуй, второй раз в жизни ему стало жаль жену, такую всемогущую и такую уязвимую. Но жаль не той унижающей жалостью, за которую Ормона, узнай, выцарапала бы глаза, а так, как жалеешь о чем-то великом, что потерпело крах и перестало существовать по воле ветреной дуры-судьбы.
Рядом сидящей статуей замер Нат, терпеливо ожидая развязки. Он намекал, что больше им здесь делать нечего.
- Нам остается жить столько, сколько отведено, - со вздохом завершил Учитель.
Ормона взвилась с новыми силами:
- Отведено?! Кем отведено? Если бы это было отведено Природой, то я, быть может, смирилась бы с данностью. Но когда мою судьбу решает горстка подонков, они достойны смертной казни! Я не смирюсь! Ни за что не смирюсь!
- Т-ш-ш-ш! - Сетен гладил ее по плечам. - Мы найдем "куламоэно", родная! Пусть подонки умирают, если им этого хочется. Мы найдем спасение для наших людей и уберемся отсюда!
- Мы найдем, - прошептала, вторя ему, она. - Чего бы нам, - она посмотрела в глаза мужа, - это ни стоило. Найдем!
По возвращении домой их дожидалось два известия: прилет последней волны эмиграции с Оритана и переговоры с Тепманорой, проведенные Алом. Лидер северян-переселенцев наметил точную дату ответного прибытия их делегации в Кула-Ори. Назначенное число было последним днем зимы, и до него оставалось меньше месяца.
* * *
Ах, какие закаты были в Кула-Ори, когда, иссякнув, разбегались ливневые тучи на излете зимы, и джунгли снова наполнялись свистом, стрекотом и щелканьем птиц с насекомыми.
Только что любовавшийся огромной радугой над Кула-Шри, Дрэян не мог поверить, что услышанное минуту назад адресуется ему.
- Ты хочешь, чтобы я… Чтобы я?!
Ормона поджала губы и потрепала гриву топающей рядом с ними гайны.
- Да. Чтобы ты набрал для этого умелых ребят и решил этот вопрос, когда гости угомонятся - ночью.
Он остановился и посмотрел ей в глаза, где танцевали огоньки заката:
- Но это же не животные, не антропоиды! Это люди, пусть и аринорцы, и по отношению к ним это подло!
- Что ты сказал? - тихо-тихо переспросила Ормона.
- Почему это нельзя сделать в открытую, бросив им честный вызов? - от одной мысли, что она могла просто вообразить его в этой роли, Дрэяна почти трясло.
Она развернулась и легко вскочила на попону:
- Я предвидела, что таким и будет твой ответ. Так вот, мне не нужны смерти ори - ни одного. А северяне тоже не дураками родились и не только виноград в бочках месят. Воюют они получше наших увальней, оттого и ответ их будет ощутимым. Мне не нужна взаимная резня - их надо устранить тихо, без огласки. Но поскольку тебе вдолбили в голову ложные представления о доблести, я не стану больше уповать на тебя и найду того, кто еще способен мыслить свободно. Да будет "куарт" твой един, Дрэян. Мы не увидимся больше так, как хотелось бы видеться тебе.
Она развернула жеребчика и щелкнула кнутом, а Дрэян сел на большой камень у обочины и под затихающий топот копыт сжал голову ладонями. Тепманорийцы приедут через три дня, еще не знающие, какое вероломство уготовано им в городе переселенцев-южан. А ему-то сдуру мерещилось, будто у нее состоялся роман с их лидером! Бедняга Ко-Этл… А она ужасна! Ему страшно заглядывать в черную бездну ее души - что должно твориться там, если она так легко распоряжается чужими судьбами? Да, он военный, а не красна девица. Но подлость есть подлость, а его учили смотреть смерти в лицо и встречаться на честных поединках, кем бы ни был противник…
Тем временем Ормона доехала до комплекса Теснауто и сбавила бег своей гайны. Здесь жили семьи недавно прилетевших ори.
Остановившись у ворот, женщина долго разглядывала, во что превратили маленький городок его новые обитатели.
Чудные дворики с бассейнами и фонтанами были завешены бельем, которое тут же, в бассейнах с фонтанами и стиралось. Ормона поморщилась: ее соотечественники все больше походили на немытых свиней-кхаркхи, опускаясь все ниже и ниже. И что самое обидное во всем этом - переселенцы-северяне, которых она успела увидеть, такого себе не позволяли, а кто собраннее, тот и выиграет в поединке…
Галереи топорщились ящиками со всяким мусором и недоразгруженным барахлом. Старожилы отдавали новичкам ненужную мебель, но ставить ее в этой тесноте оказывалось некуда, и жители Теснауто бросали ее в переходах между галереями, закрывая всякими шкафами столь же прекрасные, сколь и никому не нужные статуи. Теснауто выглядел обветшалым и отталкивающим. Звуки, что преобладали здесь, оскорбляли слух омерзительной какофонией: тут слышались и разноголосые вопли младенцев, и ругань взрослых, и какая-то невнятная музыка, и звон, и стук, а где-то даже стонала и кричала женщина. И даже запахи вызывали тошноту: в комплексе жарили не то прогорклое сало, не то протухшую рыбу, тут же избавлялись от помоев, клеили, варили, парили, калили, красили… Где ели, там и гадили, как будто никогда и не знали на Оритане, что такое - цивилизация. Одичание приходит скорее прогресса и легко возвращается при малейшем испытании трудностями. Но почему, почему они, первоисследователи, приехавшие сюда больше десятка лет назад, по сути - в дикие джунгли, не справляли нужду где придется и не опускались до животного состояния, пока возводили стены нового города?! Или до такого скотства довела этих бедняг война, разруха и победившая зима на родине?
Не спешиваясь, Ормона подозвала к себе одного из бегающих у ворот мальчишек.
- Ты знаешь, где живет орэ-мастер Паорэс?
Тот с любопытством разглядывал знаменитую хозяйку Кула-Ори.
- Да, атме Ормона!
- Проводи меня к нему.
Удивительное совпадение: Паорэса с женой поселили в той самой комнатке, где жили они с Сетеном, когда все строилось. И это было, пожалуй, единственное опрятное жилище комплекса Теснауто, за что Ормона про себя сказала спасибо его новым жильцам. В памяти всплыли воспоминания восьмимесячной давности о той ужасной ночи, когда рухнул гигантский павильон и когда ее муж был на волосок от неминуемой гибели, а она стояла, как идиотка, и не могла отвести от него несчастье, спустив все силы на опрометчивое деяние - вот уж перестраховалась так перестраховалась…
Ормона постаралась отвлечься и не корить себя за то, в чем была виновата лишь отчасти, по недоразумению.
Паорэс был узнаваем. В отличие от Эфимелоры, он сохранил основные черты и привкус своего "куарт".
- Да не иссякнет солнце в сердце вашем, - глядя то на него, то на его супругу, сказала Ормона и тут заметила краем глаза лежащий на подоконнике кристалл, выполненный в форме небольшого яблочка.
Да, когда-то на Оритане это было настоящим поветрием: информацию записывали на кристаллы, а те в свою очередь облекали в самые аппетитные с виду оболочки, имитирующие спелые фрукты и овощи. С переездом в Кула-Ори жизнь стала куда более лаконична и строга, без изысков. Кристалл так уж кристалл - и ничего лишнего.
- Нам нужно поговорить, Паорэс, - красноречиво посмотрев на хозяйку, объяснила Ормона.
Та все поняла и беспрекословно покинула комнату.
- Вы ведь уже знаете, что через три дня сюда прибудут северяне?
Орэ-мастер стиснул челюсти, и глаза его налились ненавистью, как у многих, кто сталкивался с аринорцами в этой войне и утратил кого-то из близких. На то и расчет. Ормона слегка улыбнулась и, похлопав себя по голенищам начищенных сапожек сложенным втрое кнутом, продолжила:
- Я хотела бы, чтобы в связи с их приездом вы выполнили одно важное задание, которое подвластно только вам и вашему коллеге Зейтори, но вам важнее.
Паорэс посмотрел на нее с ожиданием подробностей.
- Вам нужно будет сесть на их орэмашину, взять курс на горы Виэлоро, а там в заданной точке выпрыгнуть с парашютом, направив аппарат на любую скалу.
- Нельзя ли поточнее?
- Пока нет. Мне нужно ваше принципиальное согласие.
- Гм…
- Вы совершите это не за просто так. Это будет вкладом в ваше будущее. В Тепманоре совершенно точно живет ваша истинная попутчица. Вы помните ее?
Он сел на стул и безвольно положил руки на колени. А Ормона продолжала:
- У вас появится шанс вернуть в этот мир вашу дочь Саэти. Но это возможно лишь в одном случае: если мы освободим Эфимелору от уз нынешнего брака. Скажу больше: она помнит вас, она называла мне ваше имя, поэтому шансы на успех велики.
- Вы что, хотите взять аринорцев в плен?
- Пусть это вас не беспокоит. Об этом позаботятся другие. От вас нужно всего две вещи: крушение тепманорийской машины и ваше молчание.
- В машине больше не будет никого?
- Нет, она должна разбиться пустой, но разбиться при этом вдребезги, взорваться и сгореть, чтобы нельзя было найти ни одной целой детали.
Она взяла с подоконника "яблочко" и подбросила его на ладони:
- Здесь их с Фирэ полет над Оританом, верно?
- Да. Откуда вы…
- Он рассказывал. Могу я взять эту вещь? Ненадолго, для копирования?
- Да, конечно… И все же почему вы уверены в возвращении Саэти?
- У вашей пары всегда рождалась дочь, это был "куарт" Саэти. Не вижу никаких препятствий для этого и теперь…
- Но моя нынешняя жена - тоже моя попутчица, я знаю точно…
- Это возможно. Но прошло уже много времени, и девочка не возвращается к вам. Это значит, надо попробовать использовать настоящую Эфимелору, Помнящую. Ваша нынешняя жена, насколько я понимаю, не помнит ничего? - Ормона чуть брезгливо поморщилась, вспоминая ненавистные рыжие волосы и журчащий милый голосок той стервы, которая все время становилась поперек дороги ей самой.
- Использовать… Звучит как-то…
- Мы все так или иначе используем друг друга, и в этом нет ничего оскорбительного. Даже наоборот: нужно уметь смотреть в глаза правде. Но если бы вы знали, какова нынешняя жизнь вашей настоящей попутчицы, то бросились бы ей на выручку… как мне кажется. Во всяком случае, мой попутчик именно так бы и поступил, случись такое со мной… Равно как и я выручила бы его. Если же вы хотите знать, ради чего во всей этой истории хлопочу я, то всё просто и прозрачно: я делаю это ради моего приемного сына, Фирэ.
- Только ли? - проницательно, а оттого недоверчиво уточнил Паорэс.
- Нет. Но остальное вас не касается. Итак?..
- Дадите мне хотя бы сутки на раздумья?
- Но не больше! - Ормона подняла палец, сжимая в руке информкристалл.
Спустя полчаса, обосновавшись в своем рабочем кабинете, она включила переговорник и запросила лабораторию.
- Ал? Готово ли?
- Да, - отозвался он. - Все готово.
- Ты можешь сейчас подъехать ко мне на работу? У меня очень скоро назначена встреча, и я…
- Да конечно, о чем ты говоришь! - в голосе его прозвучала улыбка.
Он прикатил в рабочей одежде, и Ормона наблюдала за ним из окна кабинета.
- Пусть о тебе думают только хорошее, - войдя, Ал протянул ей золотой медальон на кожаном шнурке. - Если захочется, его можно пересадить на цепь.
- Неважно.