- Не беда, сами уйдём, - усмехнулся Игнач. - Главное, семьи свои устроить, а сейчас это не проблема. Ведь так, Мечник?
- Так, - согласился я, - кто со мной двинется, сможет близких в Гвардейском поселить.
- Тогда вообще всё хорошо. Мы за это больше всего переживаем и, пока смута была да неопределенность, за свою станицу крепко держались. А сейчас спокойствие, и, по второму правилу казачьего кодекса чести, вне службы мы сами за себя решаем.
Ах да, здесь же ещё до чумы кодекс чести был. И если раньше он был обычным сводом рекомендательных правил, то за минувшие с Чёрного Трёхлетия сорок шесть лет для выживших казаков он превратился в настоящий закон. В нём четырнадцать правил, и самое первое гласит, что честь дороже жизни. Второе - все казаки равны, и вне строя каждый сам волен принять для себя решение и каждый имеет право голоса. Третье - по тебе судят о всех казаках, не посрами свой народ. Четвёртое - служи только своей стране. Пятое - слово казака нерушимо. Шестое - чти старших и уважай старость. Седьмое - держись веры предков и поступай по обычаям своего народа. Восьмое - нет уз святее товарищеских, и, пока казаки заодно, они непобедимы. Девятое - сам погибай, а товарищей выручай. Десятое - где знамя, там и победа, за свои знаки отличия, флаги и гербы стоять до конца. Одиннадцатое - нерушимость присяги и клятв. Двенадцатое - в час беды каждый казак встаёт на защиту Родины и Отечества. Тринадцатое - живи своим трудом и не проси посторонних о помощи. Четырнадцатое - береги свою семью, ибо она - основа всей твоей жизни.
- Игнач, а сколько вас всего по Конфедерации уцелело?
- Здесь на Кубани пять поселений, в них шесть тысяч человек, а по всему государству ещё двадцать общин, это около семнадцати тысяч. Немного, но все, кто выжил, на ногах стоят крепко. Проблем хватает, само собой, но власть у нас своя, и оружие для защиты станиц имеется.
- А как к Симакову относятся?
- Кто в войсках служил, положительно, а домоседам всё равно, и от политики казаки держатся подальше.
Мы замолчали, каждый размышлял о своём.
Через час все праздничные мероприятия завершились. Люди потянулись к столам, стоящим метрах в ста пятидесяти от кургана, возле него остались только шесть человек - атаманы местных казачьих общин. Игнач хлопнул меня по плечу:
- Пора, Мечник, пойдём со старыми за жизнь переговорим. Скорее всего, для себя они уже заранее всё решили, но разговор необходим. Приличия, однако…
- Ну, пойдём.
Мы направились к атаманам, а парни, готовые со мной покинуть свои станицы, остались на месте.
Вхожу в круг, оглядываю нахмуренных дядьков лет за сорок, слегка киваю и говорю:
- Здорово, казаки.
В ответ какое‑то невнятное гудение, и не поймёшь, то ли мне рады, а то ли наоборот. Один только Кустов, с которым я вёл предварительную переписку, высокий и статный мужчина в новенькой черкеске и с широким кинжалом в серебряных ножнах, откликнулся за всех:
- И тебе того же, гвардеец. С чем пожаловал?
- Да вот имею что предложить вашим общинам, дабы они развивались, а именно - участие казаков в бизнесе моей компании. Дела я веду выгодные, дороги передо мной лежат дальние, и нужны хорошие воины. Где их взять, когда таких людей по всей Конфедерации не хватает? Конечно, у казаков, коренных жителей Кубани, которые по каким‑то своим причинам сторонятся государственной жизни. Так нельзя, атаманы, и сейчас, когда времена Хаоса остались позади, надо подниматься и расширяться, а иначе окажетесь в той же яме, что и ваши предки перед чумой.
- И что нам это даст? - откликнулся один из атаманов.
- Во‑первых, ваши люди будут при деньгах, а это благосостояние всей общины. Во‑вторых, для дальнейшего выживания и сохранения своей культуры казачьим общинам необходимо двигаться только вперёд и иметь свою силу, которая сможет за вас веское слово сказать. Это не значит, что вы примкнёте к какой‑либо группировке, ваши законы я знаю, и неучастие в политических движениях там один из основных пунктиков. Я говорю о независимом вооружённом отряде из казаков, который может вам вскоре понадобиться, так как торгово‑промышленные кланы забирают под себя всё больше ресурсов и земель, а значит, рано или поздно ваш интерес столкнётся с их интересом. Кто в этой схватке победит, как думаете? Вы со своими людьми, отличными воинами, прошедшими хорошую армейскую подготовку и имеющими автоматы с винтовками, или мощный клан, который сможет в любой момент кинуть на ваши станицы отряды наёмников, а потом с местными властями договориться? Не сидите сложа руки, а расширяйтесь. Точно говорю: кто не идёт вперёд, тот остаётся в хвосте всей колонны.
- Значит, купец, ты предлагаешь нашим хлопцам на тебя поработать и с этого самим подняться, правильно ли мы тебя понимаем? - в разговор вновь вступил Кустов.
- Точно так, и резоны мои просты: сегодня вы поможете мне, а завтра я окажу поддержку вам.
- И даже на самом верху сможешь что‑то решить? - усмехнулся атаман.
- Кое‑что смогу, ведь, как и любой торговый человек в Конфедерации, я не сам по себе существую, кто‑то рядом со мной, кто‑то подчиняется мне, но и сам я прислушиваюсь к тому, что говорят вышестоящие. Вы не хотите работать с официальными властями напрямую, так нет проблем - решайте свои дела через мою контору. Не скажу, что завтра для вас наступит рай на земле, но от загребущих рук кропоткинского мэра Жиркова и лабинских торговых кланов прикрытие вам будет обеспечено, а каждая попытка с их стороны приватизировать ваши земли наверху понимания не найдёт. Опять же, если вы, те, кто сейчас собрался здесь, сможете подняться экономически и покажете, что действительно с вами стоит считаться, то добьётесь того, чего давно хотите.
- И ты, Мечников, конечно же знаешь, чего мы хотим?
- Догадаться несложно: объединения всех своих общин в единое целое, избрания Верховного атамана Кубанского казачьего войска и сохранения широкой автономии местного самоуправления, которое Симаков активно урезает. Сейчас от вашего слова зависит, как сложится ваша дальнейшая жизнь, атаманы, так что думайте. Однако скажу так: даже ваш отказ не сможет удержать молодёжь в станицах. Воины пойдут своим путём, заберут свои семьи и покинут станицы, а при вашем согласии на сотрудничество они по‑прежнему будут при вас и смогут возвращаться домой на отдых.
Атаманы зашумели, кто‑то был против, кто‑то - за, и как итог их вердикт был вынесен спустя всего пять минут.
- Добро, попробуем с тобой поработать. Сколько тебе людей необходимо?
- Сотня хороших профессиональных воинов в течение недели. Сможете такое количество бойцов собрать?
- Нет, не сможем. Люди есть, но тебе подготовленные воины нужны, а таких только полсотни свободных наберём.
- Согласен, и это хорошо.
- Какие задачи наши хлопцы будут решать?
- Охрана торговых караванов и походы в дальние малоизученные земли за пределами нашего государства.
- Сколь платить будешь?
- Три золотых в месяц рядовому воину и четыре сержанту. Вооружение, питание, обмундирование, снаряжение, медицина и жильё - всё с меня.
- А не разоришься?
- Постараюсь, и для того, чтобы по миру не пойти, придётся очень немало потрудиться. Через неделю пришлю за вашими воинами машины, старшим над всеми, кто ко мне пойдёт, остаётся Игнач. - Я оглянулся на своего боевого товарища, и тот утвердительно кивнул, мол, понял. - Вам оставляю рацию и свои координаты, так что если вдруг возникнут трудности или вопросы, то я всегда на связи.
- Ишь ты, - покачал головой Кустов, - какой быстрый, приехал и всё решил.
- По‑другому никак, время не ждёт, господа атаманы.
Разговор был окончен, местная законно избранная власть, обсуждая перспективы работы с моей компанией, отправилась к праздничным столам и меня за собой потянула. Хотел было сослаться на дела и быстренько слинять, но не вышло. Пришлось посидеть с атаманами, выпить чарку‑другую перцовочки домашней, так сказать, за хорошее начинание нового дела, да закусить хорошо, чтобы не развезло. Мне сегодня ещё ехать, и надо быть в форме, хоть я и не за рулём. А то разбойников на наших окраинных дорогах всё ещё хватает, так что каждая поездка - это почти полноценная боевая операция.
Прошёл час, люди насытились, и кого‑то пробило на песню, а может, так и было задумано. Самое время покинуть это гостеприимное и славное место, и, пока народ отдыхал, я направился к своим джипам, стоящим в полукилометре от кургана на дороге. Рядом со мной шёл Игнач и ещё пара наших бывших гвардейцев. Отдав казакам последние указания и передав запасную рацию, я распрощался с ними, и наша автоколонна двинулась в путь. Но не на запад, к Краснодару, как бы мне того хотелось, а на юго‑восток, через Кропоткин и Армавир к Невинномысску.
Раз уж собрался укомплектовать свой отряд, значит, так тому и быть, тем более что степные и горные бродяги со всего Ставрополья уже стягиваются в этот пограничный город на осенне‑зимний период, а мне и надо‑то всего четыре десятка лихих парней набрать. Думаю, дня за три уложусь. Отряд будет собран и приступит к своим первым тренировкам. Осень пролетит быстро, и за ней придёт зима, а на весну уже столько планов, что только надо выбрать, где рискнуть головами и уцелеть. И не просто уцелеть, а ещё и в прибытке оказаться.
Глава 15. Кубанская Конфедерация. Краснодар. 22.11.2062
Дыхание спокойное и ровное, а каждое движение выверено и отточено до автоматизма. Во время тренировок тело работает само по себе, а разум занят своим. Кулаки молотят грушу, под моими мощными ударами она раскачивается из стороны в сторону и глухо отзывается своим кожаным, набитым песком туловищем. Удар кулаком, отскок и сразу же блок. Прямой удар ногой, вслед за ней следует локоть и снова кулак.
- Первый, второй и третий, - слышу я голос Филина, - на огневой рубеж.
Разминка окончена, и я глубоко вдохнул. Затем на мгновение замер, правый кулак вложил в левую ладонь, и выдох. Хорошо! Сразу вспомнились первые тренировки в родном батальоне, и если сейчас закрыть глаза, то можно представить себя снова на том полигоне, где меня, совсем ещё молодого паренька, шесть лет назад гонял сержант Филин, который сейчас, по старой памяти, проводит мастер‑классы на базе моего отряда в Гвардейском. И что про него можно сказать? На данный момент он - преуспевающий купец и промышленник. Дело его отлажено чётко, а тут под боком база с такими же, как и он, бывшими гвардейцами, так что большую часть своего времени он проводит именно здесь.
Я покидаю зал для проведения занятий по рукопашному бою, выхожу в левую дверь и, пройдя коротким коридорчиком, оказываюсь в самых настоящих развалинах большого трёхэтажного дома. Это придумка Филина: чтобы не тратиться на обустройство нормального стрелкового тира, он решил, что под стрельбища прекрасно подойдут руины дома, вплотную примыкающие к казарме воинов отряда. Надо сказать, что эта затея себя уже показала во всей красе и была одной из самых удачных. Действительно, показатели бойцов за то время, что они тренируются здесь, оказались очень хороши. Поле полем, беготня беготнёй, а такая тренировка, когда воин перемещается по всему этому дому и отстреливает мишени, вносит в их подготовку разнообразие и даёт представление о ведении полноценного городского боя.
- Ну что, - возле стены стоит Егор Черносвит, для своих Филин, и кивает на стол с оружием, - может, по‑македонски, с двух рук?
- Мне бы с одной справиться, а с двух - это не ко мне.
- Что возьмёшь?
- Давай АКС.
Поверх горки я надеваю разгрузку, беру автомат, к нему три магазина и выхожу на исходную позицию. Жду команду Филина, который засекает время и даёт отмашку:
- Пошёл!
В автомат - магазин, передергиваю затвор и, перепрыгивая груду красных кирпичей, влетаю в первое помещение. Перекат в сторону и короткая очередь в несколько патронов. Соломенная голова мишени отлетает в сторону, а я отталкиваюсь от одной стены и по узкой полоске пола перекатываюсь к другой, где и прячусь за груду каких‑то досок. Так и есть: Филин, хитрец, рядом с первым условным противником разместил второго. И если бы я рванулся дальше, то пришлось бы начать прохождение стрелковой полосы по новой. Снимаю и эту мишень, путь свободен, и двигаюсь дальше.
Продвижение вдоль стен, и обнаруживается очередная цель - разместившийся на стене снайпер. Тело действует привычно, рука нажимает на спуск, и короткая очередь снова разрывает окрестную тишину. Где‑то слева и справа идут ещё два стрелка, и, пройдя четыре комнаты, мы встречаемся, и начинается работа тройкой. Поочередно прикрывая один другого, экономно расходуем боезапас, сшибаем одну мишень за другой, прочёсываем всё здание и проходим развалины насквозь.
На той стороне нас уже ожидает Филин, который смотрит на хронометр. И, утирая со лба пот, застилающий глаза, я спрашиваю его:
- Как результат?
- Неплохо, Мечник. Две минуты сорок три секунды. Но тренироваться надо больше, и один из твоих бойцов условно подорвался на растяжке.
- А у кого самые лучшие показатели?
- У наших гвардейцев, из тех, кто с самого начала в отряде. Средний результат две минуты тридцать пять секунд. - И, предваряя мой вопрос, он говорит об остальных бойцах: - С казаками тоже норма, что здесь, что в поле, что по рукопашке, немногим от ветеранов отстают. А вот наёмники и искатели приключений, которых ты со Ставрополья приволок, полный швах. Половину можно хоть сейчас отсеивать и не жалеть, слабенькие ребята и, как правило, специалисты в какой‑то одной и очень узкой области.
- Например?
- Долго рассказывать, но в общих чертах: есть хороший стрелок, а в остальном дурак дураком. Или наоборот: настоящий мечник и лучник, а пистолета опасается. Что с ними делать будешь?
- Ничего, натаскай их по максимуму, а по весне мы этих бойцов, кто в наш коллектив не вольётся, Каре передадим, когда к нему обоз с боеприпасами пойдёт. У Бурова этой зимой такие потери в личном составе ожидаются, что он перебирать не будет и возьмёт к себе любого, кто автомат хотя бы издали видел. Ладно, с личным составом разберёмся, а у меня к тебе рационализаторское предложение по прохождению этих развалин.
- Какое?
- Надо пороховые имитаторы сделать и использовать их вместо гранат.
- Это я и так знаю, на моём заводе их уже делают, так что через пару деньков все будет. - Филин потёр свою усыхающую левую руку, поморщился и добавил: - Блин! Чуть не забыл, тебе Ерёменко минут пять назад на телефон звонил и просил с ним на связь выйти.
- Откуда звонок был?
- Из его дома.
Вернувшись в здание, я прошёл в дежурную комнату, где всегда находилось не менее двух воинов из гвардейцев или казаков, и взял телефонную трубку.
- Центральный коммутатор, - раздался в трубке приятный женский голосок.
- Девушка, соедините, пожалуйста, с абонентом номер пять‑четыре‑ноль.
Идут гудки, и спустя полминуты я слышу бас своего начальника:
- Полковник Ерёменко.
- Здрав будь, командир, - приветствую его.
- Привет, Сашка.
- Ты меня искал?
- Да, дело есть. Как быстро ты ко мне подъехать сможешь?
- Через час буду у тебя.
- Давай так: встречаемся через полтора часа, и ты должен выглядеть как респектабельный гражданин Конфедерации, одет в хороший костюм, чисто выбрит и благоухать мужскими ароматами. Чтоб никаких там камуфляжей и горок. Как понял?
- Всё ясно, сделаю, как скажешь. Только что за суета?
- Подробности при встрече.
В трубке раздались гудки отбоя связи, а мне оставалось только хмыкнуть и направиться к джипу, который в последнее время стал моим основным транспортным средством. Попрощавшись с Филином, я покинул нашу базу и спустя пятьдесят три минуты был у себя дома. Принимаю душ и бреюсь. На всякий случай дополнительно чищу зубы, переодеваюсь в гражданский костюм, под пиджак - верный ТТ‑33 в кобуре, и в назначенный полковником срок я нахожусь перед воротами его особняка. Хотел нажать на звонок, но не успел, так как мощные железные ворота открылись сами, и со двора выкатился такой же, как и у меня, автомобиль. За рулём сидел сам Ерёменко, что характерно, в парадной шинели и выбрит до синевы. Ни дать ни взять - идеальный офицер ГБ, хоть сейчас на пропагандистский плакат его срисовывай.
- Запрыгивай, - кивает он на сиденье рядом с собой.
Меня упрашивать не надо, я расположился на удобном кожаном сиденье, плотней запахнул пальто, всё же осень, хотя и южная, а холодным дождём столицу уже частенько поливает, да и ветерок от реки свежий.
- Чего на машину верх не натянешь, Иваныч? - задаю я полковнику вопрос.
- Чёрт его знает! - Машина выруливает на набережную и поворачивает налево, в сторону парка Победы. - Нет привычки с крытым верхом кататься. Всё время нападения ожидаю, никуда не тороплюсь, и если что, готов на ходу выпрыгнуть и бой принять.
- Понятно.
- Как у тебя дела? - спрашивает Ерёменко.
- Неплохо, отряд укомплектован, тренировки идут, а на чайных плантациях по весне ожидается первый урожай.
- Откуда урожай, ведь саженцев и семян всего ничего удалось добыть? - удивляется он.
- Дичка выручила, её со старых времён много уцелело, так что как только смонтируют пресс и будут готовы сушильные корпуса, так сразу работа и пойдёт. Поначалу ничего хорошего не ожидается, третий сорт, но и то, что удастся собрать, доход принесёт вполне приличный и окупит первоначальные затраты на рабочих, механизмы и стройматериалы.
- Помощь нужна?
- Нет, сам справляюсь, да и парни мои не зевают. Ветер на чайной плантации. Разлука с караванщиками в Ростове. А Калуга в Гвардейском денежки считает и вместе с Филином за отрядом присматривает. - Оглядываю улицу, по которой едет джип полковника, и спрашиваю: - Иваныч, а мы, собственно, куда направляемся?
- К Симаковым в гости, - ухмыляется он.
- Нехило. А зачем?
- Нас Илья вызвал. Будет тебе первую боевую задачу нарезать.
- А Астахов?
- Отряд Астахова уже третий день в работе.
- Нормально, а я про это и знать ничего не знаю.
- Иногда лучше чего‑то не знать, Саня. Так и на душе спокойней, и для здоровья очень хорошо.
- Командир, а то, что мы вот так, едем напрямую приказ получать, это ничего? А как же секретность?
Полковник снова ухмыльнулся:
- Секретность и тайна - это для рядовых граждан и тех, кто в силу законов верит, а кому надо, тот уже всё знает. Твои воины леса вокруг своей базы обходят?
- Да, конечно.
- Ничего странного не находили?
- Нет.
- Значит, разведчики и наблюдатели ГБ работают хорошо и следов за собой не оставляют.
- И как давно нас пасут?
- Вторую неделю, а работают люди из личной группы Терехова.
- Наверное, генерал злится, что появилась новая служба, которая его контору дублирует?