- Я не могу причислить себя к ученым. Быть может, мои суждения покажутся странными, - начал Дружинин. - Здесь предлагают построить горячий водопровод и небольшую электрическую станцию на Камчатке… Что же, это вещи нужные. Спасибо вам, товарищи ученые, за вашу смелую, не знающую преград научную мысль, - бросил он с иронией. - Но все это построят и без вас, не ожидая вмешательства академиков. Ведь строят же сами колхозники тысячи небольших электрических станций.
Проекту, который вы готовы единодушно одобрить, недостает размаха. В нем нет полета мысли. Одобряйте или осуждайте это предложение, ничто не изменится ни в науке, ни в жизни. Называйте автора проекта гением или безумцем - это решительно все равно…
- Я хочу спросить, - продолжал Дружинин, - не кажется ли вам, что научная мысль заслуживает лучшей участи? Все, что говорилось здесь, недостойно настоящей передовой науки, которой вы должны заниматься. Предложение этого молодого человека, - кивнул Дружинин в сторону Ключникова, - не решает проблемы использования внутреннего тепла земли!
При последних словах Дружинина шум в зале возобновился с новой силой.
Ключников поднялся с решительным видом, собираясь что-то сказать. Щеки его пылали. Он был возмущен дерзостью оратора. Но у него нехватило характера прервать Дружинина. Так и не решившись заговорить, он постоял минуту, махнул рукой и снова сел на место. Никто даже не посмотрел в его сторону.
Хургин передал председательский колокольчик молодому профессору Максимову и все с тем же выражением снисходительного удовольствия на лице повернулся к Дружинину. Видимо, этот человек его заинтересовал.
- Ближе к делу, или я лишу вас слова! - предупредил оратора новый, энергичный председатель и зазвонил в колокольчик.
- Извольте, - сказал Дружинин. - Наука должна смело итти вперед, от техники и круга идей своего времени, а не плестись в хвосте устарелых, примитивных воззрений.
- Удивительно оригинальная мысль! - с усмешкой заметил Хургин.
Дружинин не удостоил его даже взглядом.
- Всем известно, - продолжал он, - что с углублением на каждые сто метров температура повышается в среднем на три с третью градуса. Раньше это считали следствием приближения к расплавленному ядру земли.
Новая теория, блестяще подтвержденная расчетами советского академика Хлопина, говорит, что гигантский тепловой поток, идущий из недр земли к поверхности, связан с распадом радиоактивных элементов в глубине первых шестидесяти километров земной коры.
Это тепло, скрытое от нас в недрах земли, представляет собой грандиозный, неисчерпаемый и вечный источник энергии. Его можно сравнить только с потоком лучистой энергии солнца, который непрерывно льется на землю. Если бы удалось его использовать, его хватило бы на любые потребности человечества.
Путь разрешения проблемы совершенно не тот, который указывали здесь!
Горячие источники у нас есть лишь в немногих горных местностях. Земля же горяча повсюду, ее тепло нам понадобится также повсюду. Мы должны взять быка за рога и подчинить себе природу, не дожидаясь ее случайных милостей…
Дружинин овладел вниманием аудитории. В зале стало тихо. Слышно было, как скрипят перья корреспондентов.
- Что же вы все-таки предлагаете? - спросил Хургин.
- Строить шахты - подземные котлы, каждый из которых даст больше энергии, чем крупнейшие современные электрические станции! Вот примерно по такой схеме…
С этими словами Дружинин подошел к доске, стоявшей возле кафедры, и быстро нарисовал мелом фигуру, похожую на большой мягкий знак.
- Вот, - сказал Дружинин, - сверху вниз идут два ствола шахты - один большой, а другой малый. Сначала они параллельно опускаются вниз, а потом малый отходит в сторону и образует глубоко под землей вот эту петлю, после чего возвращается к большому стволу, чтобы соединиться с ним.
Дружинин провел внутри петли несколько параллельных линий и заштриховал косые полосы, отчего изображенная им фигура стала похожей на полосатый галстук.
- А вот эти полоски, - показал он на чертеже, - это трубы-каналы, которые дополнительно соединяют большой и малый стволы нашей шахты.
- Для чего же мы все это делаем? - спросил нетерпеливо Хургин.
- А вот для чего. В большой ствол мы отводим реку. Вода падает на глубину, где температура достигает пятисот градусов. Она проходит через трубы-каналы и выбрасывается обратно через малый ствол в виде пара под давлением около четырехсот атмосфер.
- Ну, а расчеты? Как с ними? - насмешливо спросил Хургин, потирая руки.
- Расчет выглядит примерно так…
Дружинин быстро покрыл доску столбцами цифр и формул. Покончив с ними, он снова вернулся к чертежу.
- Вот здесь, наверху, будет электрическая станция, здесь водопровод и устройство, автоматически регулирующее подачу воды и давление пара…
- Глубина шахты всего около пятнадцати километров! - иронически вставил Хургин.
- Нелепая фантастика! - пожал плечами Глухов и возмущенно тряхнул бородой. - Таких шахт не бывает.
- Интересно, это по-настоящему интересно, - сказал Медведев, обращаясь к одному из камчатских инженеров.
Атмосфера накалялась.
Симпатии слушателей разделились. Одних захватил проект Дружинина, и они были готовы его поддержать; другие возмущались дерзостью неожиданного оппонента, недоуменно пожимали плечами и перебрасывались насмешливыми замечаниями.
Хуже всех чувствовал себя Ключников. Человек е ожогом на лице защищал свою собственную диссертацию. Ключникову здесь нечего было делать.
Услышав реплику профессора Глухова, Дружинин обернулся к президиуму.
- Действительно, таких шахт сегодня еще нет, - сказал он. - Но они будут завтра. Сегодня у нас есть в Донбассе шахта "Смолянка", глубина которой около двух километров. Завтра же, я убежден, появятся шахты глубиной в тридцать, сорок и больше километров. Это будет, когда мы начнем строить подземные котлы повсюду.
- Повсюду строить подземные котлы? - с искренним удивлением переспросил Самойленко.
- Разумеется! - подтвердил Дружинин. - Но это в дальнейшем, пока же можно начать с шахты глубиной в семь-восемь километров в вулканическом поясе, где земля горячее. Этой глубины будет достаточно, чтобы оправдались все мои расчеты… Подумайте только, что это даст! Тепло земли заменит уголь, нефть, дерево и все другие виды топлива. Энергии будет так много, что ее хватит на все. Можно будет отапливать целые страны, как сейчас отапливают комнату… Новый Прометей зароется в землю, чтобы добыть внутренний жар из глубины ее недр.
Половина слушателей шумно приветствовала Дружинина, другая половина так же шумно выражала свое возмущение.
Аплодисменты сливались с шиканием.
Когда энергичному председателю удалось успокоить публику, вновь взял слово Хургин.
- Мы поблагодарим товарища Дружинина за его забавное выступление, которое развлекло всех нас, - сказал он с усмешкой. - Но, как говорится, делу время, а потехе час. Пора вернуться к порядку дня. Тратить время на возражения товарищу Дружинину незачем. Его проект - это техническая нелепость. Инженеров, у которых вода заливает гораздо более мелкие и дешевые шахты, вполне справедливо отдают под суд. Спорить здесь не о чем… Итак, товарищи, кто еще желает высказаться по поводу диссертации Ключникова?
На этот вопрос ответа не последовало. В зале поднялся неистовый шум.
Медведев что-то быстро писал. Инженер, сидевший рядом, увидел, что это была записка, адресованная необычайному оратору.
Там было написано:
"Молодец, товарищ Дружинин! Желаю успеха!
Это настоящее дело, берись за него как следует.
Приду к тебе на шахту, будем работать вместе.
Медведев".
- Браво, Хургин! Поделом выскочке! - кричали противники Дружинина.
- Неправильно!.. Это гениальный проект! - еще громче кричали его сторонники.
Дружинин поднялся с места и снова направился к кафедре.
Он был бледен и полон решимости.
- Ваше время кончилось. Довольно! - запротестовал председатель.
- Нет, оно только начинается! - запальчиво выкрикнул Дружинин.
- Лишаю вас слова! - заявил председатель.
- Несправедливо! Пусть дадут слово для ответа! - кричали сторонники Дружинина.
- Довольно. Долой его! - кричали противники.
- Я требую тишины, иначе заседание будет сейчас же закрыто! - во всю силу своих легких провозгласил председатель.
- Он прав, мне надо уйти, - сказал Дружинин окружавшим его студентам и направился к выходу.
Вслед за Дружининым из зала хлынула большая часть публики.
Инженер и его спутница тоже поднялись с места и поспешили за Дружининым, но тот уже скрылся.
Глава третья
Старые знакомые
Московская квартира управляющего Трестом тяжелых элементов помещалась на четырнадцатом этаже нового дома в центре города.
Николай Ильич Казаков бывал здесь редко, только наездами. Большую часть времени он проводил на Урале, где находилось управление треста, или на предприятиях, разбросанных по всей северо-восточной части Советского Союза.
Вероятно, потому, что Казаков проводил здесь не больше месяца в году, его просторная, хорошо обставленная квартира имела нежилой вид.
В этот весенний вечер Казаков принимал гостя: высокого худого старика в золотых очках и черной шелковой шапочке - академика Шелонского, физика с именем, известным далеко за пределами Советского Союза.
За окном с полуопущенной шторой сгущались сумерки.
Вдали загорались огнями высокие корпуса новых многоэтажных зданий. Внизу шумели, особенно оживленные в этот час, центральные улицы. Но сюда, наверх, их напряженный шум доносился лишь как отдаленное эхо.
Лампа под темным абажуром отбрасывала круг света на стол с бутылкой красного грузинского вина и на руки расположившихся в креслах собеседников.
Казаков рассказывал последние новости о работе геологических партий Треста тяжелых элементов.
Наиболее интересными оказались результаты исследований на мысе Утиный Нос.
Совсем недавно закончилось обследование месторождения Белые Камни на этом мысе. Там были найдены богатые месторождения урана и тория. Пробные выработки превзошли все ожидания.
В Белых Камнях уже начинали строить большой комбинат по добыче и переработке радиоактивных руд. Но строителям приходилось преодолевать немалые трудности. Белые Камни расположены в тундре, вдали от населенных пунктов, и все, что требовалось для постройки и организации работы огромного комбината, нужно было доставлять издалека.
- И все же я глубоко убежден, что, несмотря на все препятствия, Белые Камни станут крупнейшим предприятием, - сказал академик.
- Боюсь, еще не так скоро. - Казаков вздохнул, подливая вина гостю.
- Почему же? У нас с атомной энергией медлить, кажется, не привыкли. Вы, Николай Ильич, лучше меня знаете, как у нас управляются с делами такого рода.
Казаков покачал головой.
- Отдаленные края! - развел он руками.
- Что для вас отдаленные края! - засмеялся академик, бросив взгляд на плотную фигуру и энергичное лицо собеседника. - Надо будет, так вы и среди моря на Северном полюсе рудник устроите.
Казаков был известен не только как смелый человек, любивший трудные и рискованные дела, но и как организатор крупного масштаба.
Академик имел в виду одну из строек Казакова - шахту, сооруженную на дне озера Байкал.
- Это вам не Байкал. Здесь забраться на полкилометра под воду недостаточно. Руду придется перерабатывать на месте. Значит, в Белых Камнях надо будет строить обогатительную фабрику, химический завод и, конечно, прежде всего электрическую станцию. А работать ей не на чем. Не то что угля, там даже дров нет.
- И никаких других источников энергии?
- Никаких. Ищем нефть, но еще не нашли. Получается нелепость: Белые Камни дадут в десять раз больше энергии, чем весь Донбасс, а взять ее без угля или нефти мы не можем. Вот и извольте везти топливо в тундру на оленях или на самолетах, как больше нравится!
Казаков выпил вино и сердито поставил бокал.
Шелонский улыбнулся.
- Да, бывает, что и машинист не может пустить паровоз потому, что нет лопаты, чтобы подавать уголь. Пока ее не будет, поезд останется на месте.
- Ну, нет! - запротестовал Казаков. - Наш поезд идет полным ходом. Любую лопату сделаем на ходу. Кое-что обдумываем, изыскиваем и все время строим. Для меня сейчас главное - хорошие строители…
Телефонный звонок прервал Казакова.
Закончив короткий разговор, хозяин вернулся к гостю.
- Сейчас, Андрей Никитич, познакомлю вас с начальником нашего исследовательского управления инженером Алферовым и с доктором Чаплиной. Я их просил побывать на защите одной диссертации. Вероятно, они расскажут любопытные вещи.
- Вы имеете в виду диссертацию Ключникова? Я слышал о ней, - сказал академик.
- Да, именно ее. В горах, недалеко от Белых Камней, есть довольно сильные горячие источники. Возможно, они нам пригодятся.
- А кто такая доктор Чаплина?
- Специалист по физиологическому действию радиоактивности на человека, кандидат медицинских наук, моя племянница. Сейчас вы ее увидите.
Действительно, дверь вскоре открылась, и в комнату вошли запыхавшиеся доктор Чаплина и инженер Алферов. Они не захотели ждать лифт и поднимались пешком на четырнадцатый этаж.
Академик внимательно посмотрел на светлые волосы, высокий лоб и серо-зеленые насмешливые глаза вошедшей женщины.
Ей было лет двадцать семь - двадцать восемь. Она держалась свободно и уверенно. Пожатие ее руки было твердым, как у мужчины.
- Чем закончилась защита диссертации? - спросил Казаков, познакомив гостей.
- Скандалом, Николай Ильич! - со смехом сказала Чаплина. - И знаете, кто его устроил? Наш старый знакомый Дружинин.
- Да неужели Дружинин? - воскликнул Казаков. - Это мой приятель, дивизионный инженер. Он прославился тем, что перебросил двести танков через горы по подвесной дороге, - пояснил Казаков академику. - Я слышал, он умер от ран.
- Оказывается, не умер. Такой же спокойный, методичный и такой же отчаянный упрямец. Вы бы видели, какой дебош он устроил в этом чинном научном собрании, - продолжала Валентина.
- Дрался? - с явным сочувствием к Дружинину спросил Казаков.
- Только что не дрался! Но стоило посмотреть, как он разделал в пух и прах всех, кто ему подвернулся под руку. И тут же стал защищать собственную диссертацию.
- И что же, защитил? - засмеялся академик.
- Наверно, защитил бы, если бы ему не пришлось уйти, - в тон академику ответила Чаплина. - К сожалению, Ученый совет не стал его больше слушать…
- Вы несправедливы к вашему старому знакомому, Валентина Николаевна, - вмешался инженер Алферов. - Дружинин говорил очень интересные вещи. На меня он произвел большое впечатление.
- У Валентины свои счеты с Дружининым, - заметил Казаков. - Их рассудить очень трудно. Бывает, что она о нем и слушать не хочет, а иной раз готова за него глаза выцарапать. Правда, Валя?
- Неправда! У меня с ним ничего общего нет, - ответила Чаплина, но глаза ее блеснули, и она поспешила их опустить.
- Ничего, ничего, не смущайся. Мне он нравится не меньше, чем тебе. Я думаю, вы еще помиритесь.
- Вы думаете, что он поедет на Дальний Восток? Да и я туда пока что не собиралась.
- Ничего, ничего, помиритесь. Ты у меня будешь лабораторией заведывать, а он будет шахту строить. Теперь я его разыщу. Больше он от меня не уйдет.
- Не знаю, как Дружинин, а я согласия ехать на ваши Белые Камни еще не давала. Для докторской работы мне нужна хорошая клиника, а не хороший рудник. Я, с вашего разрешения, все-таки врач, а не рудокоп.
- Спасибо за разъяснение, - усмехнулся Казаков. - А я-то по простоте думал, что у нас работают только шахтеры. Вот, например, академик Шелонский - это, конечно, забойщик; Хургин, скажем, крепильщик; доктора технических наук - откатчики; кандидаты - бурильщики; профессора, которые заведуют отделениями в больнице, уже построенной в Белых Камнях, - проходчики…
- Довольно, довольно! - сказала со смехом Чаплина. - А там очень холодно?
- Холодней, чем в Москве. Но ничего, люди живут… - изменив тон, ответил Казаков.
- Хорошо, Николай Ильич, я согласна. Там много радиоактивных элементов и мало помех для работы над докторской диссертацией. А для меня это главное!
- Молодец, Валя! Ты с годами становишься все серьезнее. А помнишь, как ты прямо из института приехала ко мне на фронт? Ты была совсем девочкой.
Чаплина кивнула головой. Казаков смотрел на нее потеплевшими глазами; видно, ее согласие ехать на Дальний Восток ему пришлось по душе.
- Вот и отлично! Поздравляю вас с мудрым решением. По-моему, это, лучшее, что можно было придумать, - сказал академик. - Я, например, свою ученую карьеру начинал студентом в пустынях Средней Азии, где мы изучали солнечную радиацию.
- За здоровье новой сотрудницы Треста тяжелых элементов! - предложил тост Алферов.
- Я позволю себе выпить за личное счастье будущего доктора медицинских наук.
Шелонский чокнулся с Валентиной и добавил:
- За большое счастье, которого вы, несомненно, заслуживаете.
- А насчет Дружинина не беспокойся, - почему-то вдруг сказал Казаков. - Теперь я его из-под земли выкопаю и заберу к себе. - Сможете ссориться или мириться, сколько захотите.
- Я боюсь, что он к вам не пойдет, - сказала Чаплина. - Он слишком большой фантазер.
- Вот и отлично! Я люблю фантазеров, которые умеют работать. Не правда ли, это хороший народ, Андрей Никитич?
- Мне нравятся люди этого типа. Когда-то и меня называли фантазером, - ответил академик.
- А меня и сейчас называют, - заметил Казаков. - Все, что делает наш трест, многим кажется более удивительным, чем любая фантастика.
- И мне по должности все время приходится иметь Дело с фантазерами. Без них наши исследования продвигались бы гораздо медленнее, - сказал, в свою очередь, Алферов.
- Значит, следующий тост нужно предложить за фантазеров, - сделал вывод Казаков.
- Вот этот тост, мне кажется, поддержим мы все, - засмеялась Валентина.
Глава четвертая
Встреча в библиотеке
После скандала на защите диссертации Дружинин как в воду канул. В Институте прикладной геологии его вспоминали без особой неприязни, даже с некоторым удовольствием.
В конце концов его дерзкое выступление никому большой беды не принесло.
Ученая степень кандидата технических наук Ключникову была присвоена. Институт прикладной геологии продолжал работать вместе с камчатскими инженерами над проектом промышленного использования тепла горячих источников и гейзеров. Благодаря энергии профессора Максимова, столь решительно расправившегося с неожиданным оппонентом, престиж Ученого совета был сохранен.
Чаще других вспоминали человека с ожогом на лице новоиспеченный кандидат технических наук Ключников и научный сотрудник Люся Климова.
Ключников утверждал, что Дружинин его не понял. Он горел желанием объясниться с Дружининым лично, но разыскать его не мог. Ключников не знал имени, отчества и возраста Дружинина, без чего адресный стол справок не давал.