- Мне нельзя. - Ивонна вздохнула. - Энди Алмейда задаст мне взбучку. Он категорически настаивал, чтобы я оставалась на борту инкогнито и ни в коем случае не сходила на берег. Этого требует моя безопасность. В Маури я не смогу выдавать себя за Иоланду Коэн. Нет, я не была прежде в Маури, и здесь у меня нет знакомых, но тут полно ученых, и слишком велики шансы, что я встречалась с ними на какой-нибудь конференции, в том числе и по лингвистике. Ведь мои ранние работы нашли приложение в изучении псевдоязыка китообразных. - Ивонна тронула Скипа за руку. - Я много говорю. А ты иди развейся.
- А ты и сама считаешь, что тебе угрожает опасность? - серьезно спросил Скип.
- Нет, - твердо сказала Ивонна. - Если покушение на меня не было простой случайностью, то наверняка его организовала группа каких-нибудь фанатиков-антисигманцев. Но вся эта братия хорошо известна, и я уверена, что власти нагнали на них страху.
- Разве этот Алмейда твой хозяин? Или полицейские агенты стерегут тебя у трапа?
- Алмейда настаивал на телохранителях, но я отказалась наотрез. Он уступил, тем более что если никто не будет знать, где я нахожусь, то нечего бояться и покушений.
- Все это верно, но поверь, в Маури абсолютно безопасно. Представь себя на глубине девяти-десяти метров, кругом ручные киты, а не киты преступного мира Лос-Анджелеса. Вообще-то я здесь не бывал, но я хорошо знаю Лос-Анджелес и много читал о Маури. Тут господа вроде тебя собрались со всего мира изучать морское дно. Чем они повредят тебе?
- Да мне… мне противно и подумать, что опять молва побежит впереди меня. Толпа журналистов для меня так же отвратительна, как и мелодраматический убийца.
- Отлично! Значит, мы сперва зайдем к управляющему факторией и примем кое-какие меры предосторожности. К черту всех, женщина! Я желаю увидеть эти места, и точка! А еще я сообразил, что с твоей помощью смогу осмотреть такие закоулки, куда меня одного ни за что не пустили бы. Все! Полный вперед! Нет, кофточку переодевать не будем. Ты одета в самый раз для усиленного обозрения. Правда, вряд ли они тут смотрят, кто во что одет.
Ивонна послушно пошла за Скипом. По трапу они спустились к воде. Помахав рукой и посвистев, Скип подозвал шедшую мимо лодку. Лодочник с удовольствием взял их на борт, радуясь возможности немного поболтать. Спустившись из надводной постройки по эскалатору, Скип с Ивонной попали в главный подводный купол. Пять минут спустя они были уже в кабинете управляющего, причем три минуты из этих пяти были потрачены на поиски собственно кабинета.
Посреди нагромождения старинных предметов морского обихода, которые были развешаны на стенах и валялись на полу, - книги, карты, инструменты, медный шлем скафандра, кораллы, чучела рыб, гарпуны и Бог знает что еще, - дородный, косматый Рэндалл Хайтауэр усердно тряс Ивонне руку, словно качал помпу. Скип представил, что изо рта у Ивонны вот-вот хлынет вода.
- Конечно, конечно, милочка, все будет в лучшем виде! - уверял Ивонну управляющий. - Я дам распоряжение по внутренней связи. Вам не нужно волноваться, огласка ни к чему. Поверьте, в течение пары дней они будут лишены удовольствия позвонить дядюшке Оскару в Кеокук или кузине Чин-Чан в Шанхай, чтобы сообщить, что им довелось собственными глазами увидеть Ивонну Кантер. Нашим людям можно доверять. Вы же знаете, что мы, ученые, не любим болтать. А я все еще причисляю себя к ученым. Но кому-то же надо как-то упорядочивать здешний хаос! Когда выдается часок, я сбегаю в свою лабораторию. Эксперименты по добыче алкоголя из планктона. Конечно, большие открытия еще впереди… Эдисон! - Управляющий похлопал по попке стоявшую рядом секретаршу. - Займи-ка тут круговую оборону. Если я кому-нибудь понадоблюсь, пошли его в бездну Минданао! А я пока прогуляюсь, покажу наше хозяйство.
- А как же ваши указания? - напомнила Ивонна.
- Сию минуту, доктор Кантер, - почтительно ответил управляющий.
Дальше все пошло как по маслу. Центральный купол был окружен целой сетью вспомогательных, с которыми он был связан туннелями. Там поддерживалось повышенное давление, что позволяло подводникам входить и выходить, не тратя много времени на декомпрессию и компрессию. Но при переходе по туннелям из главного купола, естественно, требовалось провести некоторое время в компрессионной камере. Состав атмосферы и давление в камере постепенно менялись, чтобы организм человека мог функционировать на глубине. В насыщенной гелием атмосфере голоса стали резкими до неразборчивости, так что Скип с Ивонной вдоволь наслушались собачьего лая, который Хайтауэр извергал на их бедные головы. Спасибо, выданные гостям шлемофоны несколько понижали частоту звуков. А местные к этому давно привыкли и даже разработали специальный высокочастотный диалект.
"Через две-три сотни лет, - подумал Скип, - тут может развиться целая подводная цивилизация".
В иллюминаторах компрессионной камеры зеленела вода, там и сям были видны подводные светильники и проблесковые маячки; на источенных водой камнях колыхались буро-зеленые водоросли; рыбы, крабы, омары, моллюски, головоногие; словно рыбы, проплывали люди, оставляя за собой шлейф пузырьков из макферсоновских "жабр", которые выделяли кислород из морской воды; верещащая касатка и ее погонщик…
"Новый мир! - восхищался про себя Скип. - Искусство, которое и не снилось жителям суши! Почему бы мне не осесть когда-нибудь в подводной колонии? Кое у кого тут уже есть свои семейные домики. Наверняка найдется место и для художника… Даже у Чарли Рассела не было такой натуры для его холстов!"
Пока Ивонна болтала с работниками лаборатории, Скип с интересом разглядывал причудливую научную аппаратуру. А когда Хайтауэр прокатил их на подводной лодке с прозрачным корпусом, Скип и вовсе выпал в осадок. И наконец, когда они вернулись на борт "Сержанта" и тот снялся с якоря. Скип в продолжение всего ужина буквально заговорил Ивонну. Впрочем, та находила его болтовню поистине великолепной. Ей передалось вдохновение Скипа. После ужина они отправились в дансинг Беллмана, где не обошлось без шампанского.
- Спасибо за чудесный день! - поблагодарила Скипа Ивонна, стоя у дверей своей каюты. - Это все ты.
- Тебе спасибо, - сказал Скип. - За компанию и за выпивку. - Тот факт, что за все платила она, он принимал с таким видом, как если бы богачом был он, а нищей она. - Помимо всего прочего мне было хорошо с тобой. Как славно было! Жаль, что все кончается.
- Мы можем и продолжить, - прошептала Ивонна. Ее глаза, губы, ее легкое движение вперед не могли быть истолкованы иначе. Поцелуй длился вечность. Причем Скипу Ивонна показалась куда лучше, чем он ожидал.
Наконец они разжали объятия. Ивонна открыла дверь, и Скип, естественно, попытался войти следом.
- Доброй ночи, Скип, - ласково сказала она, и Скип остановился. Она помедлила мгновение, но Скип не мог определить, хочет ли она, чтобы он настоял на своем. Она была первой высокоинтеллектуальной женщиной из ортодоксов, с которой ему пришлось сойтись настолько близко, да и восемь лет разницы в возрасте… - Доброй ночи, - повторила Ивонна и захлопнула дверь.
"Ладно, - подумал Скип. - Может, позже… Чего это я, собственно… любопытство, что ли?"
Не имея привычки рефлектировать по поводу собственных чувств, он побрел в свою каюту.
- Ну как? - спросил Эндрю Алмейда.
- Ничего, - ответили ему по видеотелефону. - Все наши комбинации человеко-сигманских фраз, посылаемые в широкой полосе частот, в том числе и на той, на которой он ответил впервые, когда подлетал к Земле три года назад… Все впустую. Ни ответа, ни привета.
- Черт! Может, радиосигналы не могут пройти сквозь его защитный экран?
- Уж если он может передать сигналы, как он делает все эти три года, то может и получить. Нет, я думаю, либо он не расценивает наш сигнал как предложение продолжить развитие контакта, либо мы по-прежнему мало интересуем его, а может, и еще что-нибудь такое, чего мы не понимаем.
- Проклятие! - Алмейда принялся кусать усы, что навело его на мысль, что их длина давно уже превысила уставную. - Ладно, по крайней мере, у русских с китайцами ничуть не лучше.
- Думаете, они тоже пытаются?
- Не думаю, а знаю. Разведка не дремлет. Мы ведь пытаемся!
- Зачем великие державы дублируют усилия? - спросил ученый. - Почему, полковник, мне было приказано докладывать только вам лично?
- В первом вопросе ответ на второй, - проворчал Алмейда. - Если мне придется повторить все то, что было сказано вам на инструктаже по секретности, вам придется подумать об увольнении.
Ван Ли поднял глаза. Его жена с митинга солидарности вернулась домой рано. Она стояла в дверном проеме, залитая лунным светом, который мерцал на перламутровых инкрустациях его старинного кресла с резными драконами. Свежо пахло жасмином, цвиркали цикады. Яо захлопнула дверь и включила лампу дневного света. Ван Ли сощурился.
- Что это ты в темноте сидишь? - спросила Яо.
- Просто хороший, тихий вечер, дорогая, - сказал Ван. - Как прошел митинг?
- Будь в тебе больше патриотизма, пришел бы и послушал. Ван отвел глаза от ее худенькой фигурки в грязно-коричневой форме.
- Я еще не пришел в себя после этого заседания с языком. Мы работали день и ночь, не жалея себя.
- Знаю я тебя, ты всегда отлыниваешь от митингов.
- Это же не мое дело. От каждого по способностям. Кроме того, нынче вечером мне есть о чем подумать.
Полминуты Яо помолчала, затем мягко, словно ища примирения, сказала:
- Да, милый, я знаю. О чем ты думаешь? Ван Ли заерзал в своем кресле.
- Я должен сочинить письмо Ивонне Кантер. По видеотелефону ее не достать, но я полагаю, что письмо, адресованное ей на базу Армстронг, наверняка попадет ей в руки, когда она вернется туда, где бы она ни была сейчас.
- Ты не нуждаешься в помощи американцев. - Яо подошла вплотную к креслу и, стоя над Ваном, погладила его по щеке.
- Почему бы и нет? Не забывай, что это с нее все началось. Но на сей раз я просто хочу выразить ей свое сочувствие по поводу случившегося с ней несчастья и заверить ее, что мы, ее китайские коллеги, счастливы видеть ее живой и здоровой. После всего случившегося не так-то легко…
- Что?!! - вновь возмутилась Яо. - Эта империалистка!.. - Она задохнулась от гнева. - Я понимаю, что писать нужно вежливо, но почему тебе тяжело писать по столь формальному поводу?
- Это письмо не должно быть формальным. Она чего доброго может подумать, что это подлое покушение инспирировано нашим правительством.
- Пусть себе думает, если у нее мания преследования. Ван сплел пальцы.
- Возможно, это и не мания, - сказал он, задумчиво глядя в пол. - Все мои попытки выйти на нее были встречены глухим отказом. В конце концов мне позвонил генерал Чу и сказал, что больше звонить не следует, так как моя настойчивость становится слишком подозрительной. Я, разумеется, понимаю, что опровергать впрямую нельзя, но меня не посвящают в детали наших разведывательных операций. И все-таки я же не просто пешка! Почему никто не нашел времени объяснить мне все по-человечески?
Ван поднял глаза и увидел посеревшее от гнева лицо Яо.
- И ты смеешь это говорить? - закричала она. - Ты смеешь называть наших лидеров убийцами?! Терпение Вана лопнуло. Он резко встал.
- Замолчи! - рявкнул он. - Я не предатель! Я служу родине в небе! А что сделала для народа ты? Ты лишь третируешь сотню жалких негодяев, которым следовало бы заняться чем-нибудь действительно полезным! Уходи! Видеть тебя не желаю!
Яо повернулась и убежала.
"Может, она плачет? - печально подумал Ван. - Бедная Яо. - Он снова сел, совсем как старик. - Если бы она дала мне выговориться, может, я и не сорвался бы… Я могу себе представить - поверить не могу, но могу представить, - что они приняли решение убить Ивонну Кантер. Не из ненависти, не из бессердечия, а из-за того, что империалисты могут использовать ее в своих целях. Если это так, то ведь я готов убить ее сам, вот этими руками! - Ван положил руки на колени и пристально посмотрел на них. - Я не боюсь ее. Я боюсь ее предков, которые травили опиумом моих предков, грабили Пекин, бомбили Хиросиму, убивали и убивали, мешая освобождению Кореи, Малайи, Вьетнама, Таиланда, - этот список можно продолжать бесконечно! На пути к свободе они воздвигали горы трупов! Я боюсь русских, которые убили моего отца и бомбили китайские города. Боюсь европейцев и японцев, толстых, суетящихся, самодовольных, которые слишком легко могут вновь превратиться в злобных демонов. Я боюсь любого, кто способен заживо сжечь, мою малышку Пинь: ведь так легко, слишком просто сделать ядерную бомбу… А теперь еще этот звездолет, словно ястреб кружащий над нашей прекрасной Землей… Бедная Яо. Бедная Ивонна Кантер. Бедное человечество".
Глава 10
Вольные пахари моря никогда не придерживались какого-либо жесткого расписания. Даже на последнем отрезке своего путешествия Ивонна не знала точной даты его завершения. Меж тем она заказывала фотографии живописных полотен, которые нужно было доставить на базу Армстронг. Наверное, чиновники в правительстве выразили бы неудовольствие, увидев счет за услуги, особенно после того, как Скип сделал дополнительный заказ на полотна, в достоинствах которых он был абсолютно уверен, и потребовал не только живопись, но и прочее - статуэтки, азиатские чаши, греческие вазы.
- Мой багаж вы тоже можете взять, - сказала Ивонна администратору.
- Эй, погоди отдавать чемоданы! - остановил ее Скип. - Мы вовсе не собираемся успевать на первый рейс до Денвера.
- Я не уверена… - вырвалось у нее. - Я думала…
- Пошли-пошли! Не упускай своего последнего шанса побыть свободной женщиной. Я знаю тут места, которых не показывают туристам. Я имею в виду вовсе не задние дворы респектабельных кварталов. - Он потянул ее за рукав. - Бросай в сумку зубную щетку с ночной рубашкой, и вперед! Да поживей, если хочешь увидеть порт.
- Я нехорошая девочка, - сдалась Ивонна. - Полковник меня убьет. А он такой славный малый.
- Даже нехорошие девочки должны быть практичными, - наставительно сказал Скип. - Я тебя научу. Пошли-ка наверх.
Картина сверху открывалась весьма впечатляющая. Синяя гладь залива Сан-Педро была буквально нашпигована стоящими на якоре судами, буксирами, баржами, рыбацкими баркасами, яхтами, полицейскими катерами и глиссерами экологической службы. В небесах висели частные и коммерческие вертолеты. Над ними белели пересекающиеся в разных направлениях конверсионные следы реактивных самолетов. А впереди раскрывалась панорама огромного мегаполиса - тысячи зданий пастельных тонов, окруженные кое-где зеленью парков, торчащие, словно зубья, небоскребы, тут и там связанные друг с другом железнодорожными виадуками; каждая деталь сверкала как алмаз в кристальном воздухе Лос-Анджелеса. Далее все расплывалось в атмосферной дымке, обусловленной сферической формой планеты. Оттуда шел звук, порожденный людьми и машинами, ровная, низкая вибрация, напоминавшая звуки прибоя или скорее биение сердца некоего громадного животного.
Было жарко, "викинги" вовсю работали. Скип с Ивонной устроились в тени на нижней палубе.
- О каких это местах, куда не водят туристов, ты говорил? - спросила Ивонна.
- Боюсь, самых интересных мы не увидим, - сказал Скип. - Зверски интересных, слишком даже зверски. - Заметив ее вопрошающий взгляд, он добавил: - Однажды я попал к ребятам с местного "дна". Я не примкнул к ним, просто поработал вышибалой в одном ночном притончике. Там я свел знакомство с некоторыми матерыми преступниками. Одному из них я помог выбраться живым из жуткой драки, и он проникся ко мне доверием… Да ладно, не хочу я строить из себя романтического героя. Во всяком случае, я там насмотрелся и наслушался такого, что решил поскорее сделать ноги, пока сам не стал таким же, как они.
Покуда Скип вдохновенно повествовал о своих похождениях, Ивонна имела возможность хорошенько его рассмотреть: свободная рубашка, купленная тут же, на "Сержанте", - кричащая расцветка выдавала ее дешевизну, но и эту рубашку, и заношенные брюки, и стоптанные кроссовки Скип носил с таким видом, словно это был последний писк бразильской моды, - вихрастые волосы, веснушчатое лицо, мальчишеский нос, подвижный рот, большие зеленые, живые глаза, с которых Ивонна не сводила взгляда. Зачем было ему, продутому ветрами всех дорог, торчать в этом притоне, в табачном дыму и гвалте преступных дебилов? Конечно, девушка! Или девушки? Ивонна живо представила себе его тело - плотное, гибкое, теплое, способное доставить наслаждение каждой клеточке. И твоей клеточке, Ивонна…
"Влюбилась я, что ли?" - мрачно подумала она и поспешно спросила Скипа:
- И куда же мы пойдем?
- Как ты насчет прошвырнуться по Афровилю? И позавтракать. Ты, конечно, бывала там, но, держу пари, ты посещала лишь знаменитые рестораны с национальной кухней и разговаривала лишь с владельцами лавок.
- А вот и нет! - обрадовалась Ивонна. - Почти все время я провела в местном университете. Тут один из лучших в стране социологических факультетов, где работают несколько блестящих лингвистов. Мои коллеги отнюдь не в восторге от своего этнического окружения. Им не хочется, чтобы их общину равняли с каким-нибудь там "Шанхаем".
- Твоим выдающимся лингвистам следовало бы оставить свою выдающуюся спесь и понять наконец, что любой "шанхай" - это всегда нечто большее, нежели видно с туристской тропы. Что же до Афровиля, я обещаю тебе нестандартный завтрак, без традиционной требухи с капустой, и баснословно дешево.
"Как бы это ему сказать?.." - терзалась сомнениями Ивонна, прикусив губу.
- Ты бы лучше следил за своими тратами… пока тебя не поставят на денежное довольствие, - выдавила она из себя. - Или уж позволь… платить буду я. Если хочешь, считай, что в долг…
Ивонна запнулась, щеки ее горели жарче, чем солнце, сверкавшее на воде. Скип вопросительно посмотрел на нее.
- Что-нибудь не так? - Тут он сообразил. - А-а, мужская гордость. Конечно, Ивонна, с первой же моей получки ты выставишь мне счет.
"Как он выживет в мире ортодоксов? - подумала Ивонна с печалью. - Этот мир не для таких, как он. А ему и дела нет! Когда он устанет крутиться в нем как белка в колесе, он выпрыгнет вон из клетки, плюнув на все наградные орешки, жареные и соленые. Он весело поскачет в свой лес, где вдосталь простых желудей. А я, я слишком привыкла к своей клетке и к орешкам. Я не могу забыть, что мое колесо сидит на оси, на которой вращается мир. А если мир остановится, погибнет и лес".
"Сержант" уже подошел к пирсу.
- Пора сматываться, - сказал Скип и подхватил чемоданы Ивонны.
Они уже попрощались со всеми и могли сойти на берег, предъявив автомату на выходе лишь свои удостоверения о гражданстве и кредитные Карточки.
Ивонна боялась увидеть на пристани кого-нибудь с базы Армстронг или полицейского агента. Но нет, обошлось. Этому, возможно, способствовал хитрый маневр Скипа. Они вышли через грузовой отсек, а не по пассажирскому трапу. Лишь когда они сели в поезд и тот тронулся, Ивонна перевела дыхание и громко рассмеялась:
- Ну вот! Теперь я непоправимо нехорошая девочка!