Между прочим, нам на станции на отдых больше времени получается. Потому что на Земле, чтобы до работы доехать, надо два часа в транспорте провести, а потом два часа, чтобы обратно до дома. Специально так сделано: как говорят, ради социальной стабильности. Конечно, когда возмущаться, если половину свободного времени на дорогу тратишь. Половину остатка - на еду. А оставшуюся часть - на муру, которая изо всех телеканалов прет, как тесто прокисшее.
А у нас - благодать. Двадцать минут до шлюза, еще двадцать - снять скафандр и двадцать - на душ комплексный. Выходишь - чистый и свежий. Отдыхай - не хочу! У многих с этим проблемы, кстати. Они ж на Земле привыкли, что времени совсем нет, а тут его много. Куда девать - не знают. Ну, адаптивность у тех, кого на станцию берут, большая. Так что приспосабливаются быстро. Всякие хобби тут в почете. Причем, специфические. Некоторые изобретения делают, другие - растения гено-модифицированные выращивают, третьи - любительской астрономией занимаются, а четвертые вовсе - на кухне помогают. Лишнего персонала нет, все делом заняты.
Бездельничают только те, кто заболел. Но и их быстро на ноги ставят. Да и сами больные к работе рвутся, не удержать. Потому что план давать надо, а зарплата - сдельная, по выработке. Одно препятствие - ограничение времени нахождения в открытом космосе. В скафандре, разумеется. Потому что никакой другой защиты от радиационного излучения звезды, кроме скафандра, нет. При всех ухищрениях и профилактике дозу всё равно получишь. Пусть небольшую за один выход, а всё ж существенную, потому что они складываются. Если по вине руководства лишние рентгены подцепишь, можно страховку с фирмы получить. С другой стороны, они всегда могут сослаться на несоблюдение техники безопасности. Вот и будете друг другу доказывать - кто прав. А время идет, за простой - не платят. Так что судиться себе дороже.
Станция не в пример лучше защищена. До года жить можно без превышения уровня облучения. Потом всё равно на Землю отправляют. Хотя если договоришься и определенные документы подпишешь - тебя оставят. Под твою ответственность. Но тогда претензий никому не предъявить, понятное дело. Сам, можно сказать, подписался на то, чтоб здоровье гробить. Да кто о здоровье думает, когда деньгу зашибает? Думать тогда начинают, когда всё заработанное на лечение уходит. Тут, главное, меру знать и равновесие соблюсти.
Но всё равно жаль время на отдых расходовать. Лучше чему-нибудь новому обучиться. Авось, не Земле пригодится. Кстати, занятия с Натальей тоже не просто так. Если я ей знания даю по выживанию в пространстве, то сам получаю навыки преподавательской деятельности. С ними на Земле куда угодно устроюсь. Впрочем, об этом думать еще рано. Нельзя же Наталью просто так бросить, на произвол судьбы. Потом же совесть замучает, если с ней что случится.
Хорошо хоть, она только на монтаже появлялась и в учебке. Там правила строгие - нарушений не прощают. Либо штраф в крупном размере, либо увольнение, либо вообще могут под суд отдать за "действия, влекущие за собой опасность для жизни". Конечно, есть минуты, когда правила уже не действуют, а женщина еще в пределах досягаемости. Хотя бы для речи. А слова в этой речи разными могут быть, в зависимости от фантазии. Вот какие фантазии могут быть у мужика по отношению к женщине, когда он уже почти год в чисто мужском обществе проживает? На самом деле, разные.
Например, перекинуться парой слов, услышать женский голос, почувствовать себя настоящим мужчиной. Выпендриться, в конце концов, чтоб тебя заметили и оценили, какой ты крутой. Почему-то многие уверены, что если крутой, то женщина тебя сразу полюбит. Ну, или будет хорошо относиться - лучше, чем к остальным потенциальным соперникам.
Я, кстати, сразу у Натальи спросил - как у нее семейное положение. Разумеется, она замужем оказалась. Такие женщины свободными не бывают. Им по статусу и психопрофилю как бы не положено. А я на замужних даже не смотрю. В смысле, не расцениваю их, как объект моего внимания по женской части. По работе - другое дело. Но не все разницу понимают. Поэтому - косятся на меня. Неуютно как-то. Я уж и объяснял, и по полочкам раскладывал - не верят, что у меня с Натальей вообще ничего нет. С перегретым воображением чего угодно придумать можно и, главное, в это поверить. Сами напридумывают, сами в эту чушь и верят, будто она руководство по монтажным работам.
Поэтому я старался от Натальи подальше держаться. Когда это возможно.
А она себя вела, будто не среди одних мужчин находится, а в пансионе благородных девиц, где мужчины, если и появляются, все сплошь офицеры и люди чести. Очень тяжело такое выдерживать. Не только мне, а и вообще всем. Поэтому ребята стали к ней постоянно с намеками подкатывать. А Наталья - не понимает. Будто не доходит до нее, что мужик он и в космосе мужик. Не все же биологию приглушили, когда на станцию отправлялись. Им же никто заранее не сказал, что там женщина окажется.
Сначала шлюзовые к Наталье клеились, потом - сетевики, монтажники, а под конец и до начальства дошло. Сам главный инженер к Наталье подкатил. Комбинезон почистил, погладил кое-где, причесался - любо дорого посмотреть, аж тошно. А мы как раз на смену шли. Некогда нам разговоры разводить - одного человека смена ждать не будет. Выйдут из шлюза, а тебя, если опоздал, только через час выпустят, потом не отработаешь.
Наталья в таком духе и ответила. Потапов ей возразил, что зарплату он начисляет. Сколько нужно, столько и начислит. Наталья его взглядом смерила пренебрежительно, скривилась и припечатала:
- Нам чужих денег не надо. Своих хватает. Мы тут за идею работаем, если не все это понимают, - и на меня посмотрела, дескать, поддерживай.
- Да-да, конечно. Нормально зарабатываем.
А чего еще сказать? Вроде, и так ясно. Не дурак же Потапов, чтоб элементарные вещи не понимать.
- Ага. Ну, работайте, Наталья Германовна. Бездельники на станции не нужны.
Сказал и весь так сморщился, будто хочет он одного, а говорить вынужден про другое. Не оправдались надежды.
После этого случая приставания к Наталье практически закончились. Уж если самому главному инженеру от ворот поворот дала, то обычному монтажнику вообще ничего не светит. Только не все это поняли. Сизов, например, - нет.
Не думал я, что Сизый до баб такой охочий. Не дотерпеть, что ли? Или ему кое-что в мозг ударило, когда он Наталью увидел? Задурил сам себе голову. Ходит чего-то, народ баламутит. И к Наталье постоянно с вопросами лезет. Да как она, да что, а вот если бы… и всё такое прочее.
Наталью это вконец достало. Пришла ко мне и с порога:
- Василий, мне одно дело надо провернуть.
- Какое? - полюбопытствовал.
- Отвадить кое-кого.
Ну, понятно.
- Сизова, что ли?
Наталья помялась и нехотя ответила:
- Его. А что, есть возражения?
- Возражений нет. Хочешь - отваживай. В чем проблема?
- Проблема - в окружении. Поддержка у него. А то бы я ему уже давно все свои приемчики показала.
Самомнение у Натальи было наивысочайшее. Я даже не знал - то ли мне смеяться, то ли плакать.
- Понимаешь, Наталья, не Земля здесь. Условия другие. Тут земные приемчики не пройдут. Невесомость сказывается.
- Тогда учи меня.
Я прямо от такого заявления обалдел. Не просила она раньше ничего, всё сама делала. Не справлялась, а делала. Припекло сейчас, что ли?
- Какие-нибудь конкретные пожелания имеются? По направлению обучения, так сказать?
Наталья недолго подумала и сообщила:
- Что-нибудь болезненное, но чтоб не убить.
- То есть, средней степени травматичности. Это можно. Однако хотелось бы поинтересоваться: вы чем на Земле занимались? Основа имеется ли?
- Основа? Да! Без проблем. Пишите. Тай-бо. Трикинг. Пилатес. Кибо.
- Значит, ничем.
Наталья воздуха набрала, чтоб ответить, я ее легонько пальцем ткнул в солнечное сплетение, она и выдохнула. Ну, и отлетела, конечно. Так что по лицу не попала. Зато ее сильно закрутило. Раза два вокруг оси повернулась, пока я ее остановил.
- Ну, как? Помогло тай-бо?
- Это нечестно! - возмутилась Наталья.
- Здесь всё нечестно. Здесь - невесомость. Другие основы боя. Так что быстренько забываем всё, что учили ранее, и меня слушаем.
Учитель из меня, конечно, еще тот. Что сам знал, то и показывал. Против специалиста - не пройдет. А против Сизова, если неожиданно, в самый раз. Заодно и план выработали, как к нему лучше подкатить.
Расчет на том строился, что если Сизов Наталью видеть перестанет, то занервничает и сам на неприятности начнет нарываться. Вот на этом его и подловить. Неожиданность в таком деле - залог победы.
Наталья от всех и спряталась. На работу выходит, а после - сразу в сторону, и попробуй ее найди. Скафандры снаружи все одинаковые. Представить, что в нем женщина, можно, но ведь хочется ее без скафандра наблюдать. Ну, и без всего остального - тоже. Две недели Сизый помыкался и не выдержал, наконец. Остановил меня в шлюзе и стал волну гнать:
- Мы с ребятами обсудили тут. Давай-ка, колись: где бабу прячешь?
- Тебе это, Сизов, зачем?
- А-а-а, всё ж прячешь! А я его еще перед ребятами выгораживал! Дескать, не может Васёк поперек команды идти, не такой он парень. А тут вишь как! Сам раскололся.
- Отвали, Сизов. Ты ж про Наталью не знаешь ничего. А я тебе порасскажу. Молчать не буду. Лучше тебе с ней не встречаться. Совет такой бесплатный. Так что учти - я тебя предупредил. Я даже про приказ напоминать не буду - ни к чему это. Она тебя и так вздрючит.
Сизый прямо оторопел от моей наглости. Это ж подумать надо - ему возражать! И заявляет с такой довольной рожей:
- Она? Меня? Значит, приведешь ее? - и облизывается.
- Я и сама приду!
Ну, вот, вылезла. Куда раньше времени?! Куда? Всё же рассчитано было. Хотя, Сизого только так и можно брать - неожиданностью. Он глаза вытаращил, пальцами в Наталью тычет и не знает, что дальше делать. То ли набрасываться на нее, то ли спросить о чем-нибудь для начала. А потом всё равно наброситься.
Наталья в этот момент и вдарила. Всё как я учил: наличие опоры, приложение усилия, предполагаемая траектория движения. Точный расчет. Сизый не только головой в переборку впилился, но и своих друганов руками-ногами зацепил. Те в кучу-малу сбились, ругаются неприлично, но до Натальи долететь не могут.
Она посмотрела на это безобразие, хмыкнула так презрительно и в люк вылетела.
Тут Сизый в себя пришел.
- Это она чего?! - возмущается.
- Я ж предупреждал. Ты сам просил с ней встретиться. Вот, пожалуйста. Доволен?
- Нет, не н-доволен! У меня нос всмятку!
- А-а-а. То есть, тебе баба лицо расшибла?
Вот и нечего ему сказать. Кто ж признает, что его женщина побила? Авторитета - ноль, все смеяться будут, как увидят. Сизый поразмыслил и решил, что лучше ничего не афишировать. Мало ли где стукнулся. На монтаже еще не то бывает. Да только каждому рот не заткнешь. Слухи поползли.
Сизов и уволился. Да и не жалко - сам виноват.
А к Наталье после этого лезть совсем перестали. Приказ - приказом, а насмешки никому сносить не интересно.
В общем, работаем потихоньку, спокойно так, по графику. Ни проблем особых, ни происшествий. Вот только Наталья под боком. Постоянно чего-то спрашивает. И если б только по работе. Конечно, интересно с ней о посторонних вещах разговаривать. Да только это палка о двух концах. Раньше с ребятами спокойно общался, а теперь как-то напряжно. Интересы стали расходиться.
И работа меня утомлять стала. Раньше никогда такого не было. Собираешь и собираешь секции - ни о чем не думаешь. А тут уже не получается ни о чем не думать, когда Наталья поблизости вертится. Не то, что бы я о ней непосредственно думал. Только она слишком сильно на всех воздействует. От этого я нервничаю и всё время в напряжении нахожусь, потому что нельзя ошибаться. От ошибок и жертвы могут быть, и зарплата снизится - это все понимают.
Понимать-то я понимаю, но никак не успокоюсь. И главное - никакой видимой причины нет. Ну, не должен я волноваться. Вчера подобного состояния не было, а сегодня - есть. Хотя ничего не изменилось. Всё с точностью до мелочей повторяется. Или именно эта повторяемость виновата? Разнообразия, например, хочется? Не получаю различных впечатлений, вот и беспокойство. Организм думает, что чего-то не в порядке. Может, ему какую-нибудь встряску устроить, организму этому? Чтоб от спячки пробудить?
Ага. Встряхнешь его, а он и развалится, пусть и в фигуральном смысле. Что я тогда делать буду? Для организмов сборочных цехов не предусмотрено. Поэтому надо досконально проанализировать ситуацию, найти беспокоящий элемент и удалить его.
Именно поэтому два последних свободных вечера я не стал заниматься с Натальей, а просидел в медитации перед иероглифом "счастье", который сам же и нарисовал. Рисовать пришлось фломастером, потому что черной китайской туши выпросить у второй бригады не удалось. Сказали, что ее нет. Вернее, есть, но разводить ее нечем. А даже если развести, то она по коридорам летать начнет и что-нибудь наверняка измажет. Зажилили тушь, одним словом.
А без туши - что за иероглиф? Срамота одна. Вот медитация и не получилась. Только два вечера зря убил. Даже не выспался. И беспокойство нарастает. Будто прям сейчас случится невесть что.
Ну, вот чего непредвиденного может в космосе произойти? Здесь же всё в строгом соответствии с астрономическими законами происходит. Всё прогнозируется, достаточно базу наблюдений иметь. А у нас она есть! Даром, что ли, мы тут спутник десять лет как повесили - возле Ю-2? Как вышли, так сразу и повесили. Он до сих пор крутится, наблюдения анализирует и выводы передает. Было б что тревожное, такая бы суета поднялась! Никто бы в стороне не остался. А раз молчат, значит, проблем нет и не будет.
Допустим, с астрономией разобрались. А как насчет человеческого фактора? Может, кто-нибудь на монтаже прямо сейчас не так секцию монтирует? В результате, появится трещина, и станцию разорвет на много кусочков. Или пополам. И полетят кусочки прямо на Ю-2. Не верю. С нашей тройной проверкой и отчетностью такого в жизни не произойдет.
Значит, остается неучтенный фактор, который нельзя спрогнозировать. Таких - тысяча. И что выпадет - тоже неизвестно. Даже на Земле никто не застрахован от случайности, которая подстерегает просто повсюду, что ты не делай. Чем станция лучше? Но на Земле почему-то никто не тревожится о том, что может быть произойдет, а может и нет. Иначе станешь каким-то пессимистом, который в любом событии только плохое видит. Пессимистам на станции не место - живо с жизнью распрощаешься. Так что у нас все оптимисты.
Кроме меня.
И надо бы от этой тревожности избавляться. Всеми возможными способами.
Способ первый: заняться неотложным делом. Тогда на всё остальное времени не останется. Способ второй: уснуть и проснуться, когда всё закончится. Еще бы знать, что это "всё". Третий способ: не обращать ни на что внимания и плюнуть на все предчувствия.
Я прекрасно знал, что ничего поделать с этим моим состоянием невозможно. Что оно само уйдет, стоит случиться непрогнозируемому событию. Когда полегчает, тогда и можно будет сказать, что вот оно, событие, именно его предвидел! Только поздно будет.
Неправильная у меня интуиция. Нет, чтобы помочь человеку. Подсказать хоть что-нибудь. А пока майся, страдай. Жди.
Надоело.
* * *
4
Ничего особенного на станции не происходило. Широков приоткрыл дверь личной каюты, тревожно оглянулся и с облегчением вздохнул: в коридоре никого не было. В последнее время директор стал опасаться просто так передвигаться по коридорам. Пойдешь и как встретишь! Главное, даже непонятно - кого. Может, Красную Шапочку, а, может, Серого Волка. Причем, в прямом смысле.
Директор завернул за угол и увидел.
Не может быть у человека три ноги, пять рук и две головы. Не может. Тогда это уже и не человек вовсе. Пусть и разумное, а всё равно - чудище. Почему разумное - понятно: бормочет что-то издали, хоть и не по-русски, да и одето в облегающий костюмчик. Костюм, конечно, не по человеческой моде, но для космоса сойдет: шортики и маечка. На головах обручи золотые с камнями зелеными и красными, а на шее - ожерелье синее, переливчатое. И висит это существо не где-нибудь, а в коридоре станции.
Ладно, висит, так оно еще и что-то хочет! Что именно - не ясно. Может, на ночлег просится, а, может, требует, чтобы его немедленно выпустили. Вот как хочешь, так и понимай его. И главное, что никто его не видит. За исключением директора станции. Широков у многих спрашивал - нет, не видят. А что именно видят - не признаются. Ну, да, это ж личное.
Трехногое чудище приблизилось и вежливо сказало:
- Здравствуйте, Владимир Аристархович! Как поживаете? Как здоровье?
- Н-нормально, - ответил Широков.
- А по виду не скажешь, - не очень вежливо сказало существо. - Рожки как, не мешают?
- Какие рожки? - изумился директор и провел ладонью по макушке. Разумеется, ничего такого он не нашел.
- Во-во, эти, - подтвердило существо. - Ну, не мешают и ладно. Я чего спросить хотел. Можно сменой с Гурьевым поменяться?
- А-а вы кто?
- Сергеев я, монтажник, - чудище наклонило правую голову и неодобрительно ею покачало. - Не помните?
- Сергеева - помню. А вас - нет.
Левое лицо вдруг сконфузилось и спросило:
- Что, со мной тоже что-то не так? - при этом правое злорадно ухмылялось.
- "Не так" это мягко сказано, - директор едва удержался от того, чтобы погладить существо по левой голове. - А вы этого никак не ощущаете?
Чудище всеми руками ухватилось за головы и невнятно произнесло:
- Чего-то я ничего не чувствую.
- Вот и я тоже, - ответил Широков и полетел по делам.
Сергеев вздохнул и направился к главному инженеру, старательно рисуя маркером крестики на стене через каждые двадцать метров.
Странности, которые отмечали все, начались три дня тому назад. Галлюцинации никого не обошли стороной. Сначала научники пытались что-нибудь выяснить о природе массового воздействия. Не получилось. Приборы, вероятно, что-то и показывали, но что именно - прочитать было невозможно. Да и выглядели приборы странно. Иногда - очень странно.
Попробовали пропустить воздух станции через фильтры и наполнить одну из изолированных секций, но безрезультатно: галлюцинации в секции не прекратились. Оставалось послать сигнал бедствия и подождать помощи, терпеливо игнорируя видения.