Ольми повернул зажимы в положение "задний ход", отчего щель засияла ярко-зеленым. При таком торможении до полной остановки они могли пролететь около пяти миллионов километров; можно было лишь надеяться, что ярт не ошибся, и щелевая станция окажется именно там.
- Часа через четыре будем у станции, - сказал Ольми Инженеру.
Ярт снова завладел им, включил передатчики щелелета и стал посылать сигналы на радиочастоте.
Ось Евклида
Перед Рам Кикурой то в одну, то в другую сторону вращался Пух Чертополоха, как гигантское веретено, собирающее, отпускающее и снова наматывающее пряжу. Северная треть астероида, расплавленная, разнесенная в пыль взрывами, образовала шлейф сияющего алого тумана.
Через несколько минут Рам Кикура узнала, что шаттл Хоффман цел и невредим, просто с ней не связаться из-за вмешательства Гекзамона, которому понадобились для официальных сообщений все каналы. Гибель Пуха Чертополоха никак не отразится на Земле и орбитальных объектах, если не считать того, что после первой вспышки временно ослепли некоторые старотуземцы.
Она встала и пересекла комнату, не в силах оторвать взгляд от изображения. "Что дальше? Когда теперь…"
Тьма у Пуха Чертополоха сгустилась в гигантскую воронку. Она покачивалась, как медуза, ничем не напоминая Путь… Нет, это нечто иное, гораздо более зловещее, появилось на свет: скованная космическими силами, загнанная в форму черная дыра. Никогда еще эта Вселенная не видела подобного чудовища. На глазах у Рам Кикуры корабль-астероид понесся к отверстому зеву. Он развивал невероятную скорость…
Ужасающее напряжение сил с хирургической точностью раскололо звездолет по тонким внутренним переборкам. Гравитация растащила в стороны горизонтальные сегменты. Каждая секция заключала в себе какой-нибудь Зал. Наружу ринулись воздух, вода и камни, а ближе к северному концу - лава; их сопровождали пыль и обломки, в которые могли превратиться только внутренние горы, леса и города.
Останки Пуха Чертополоха исчезли в зияющей воронке, унеслись в никуда. Вселенная потеряла триллионы тонн вещества, и теперь придется как-то восполнять нехватку. Из многослойности суперпространства к дальним пределам этой Вселенной самопроизвольно ринутся компенсирующие потоки чистой энергии, и так до тех пор, пока ее суммарная масса не сравняется в точности с массой Пуха Чертополоха. Потоков могут быть мириады, но, возможно, ни один из них не покажется близ какой-нибудь звезды или планеты. И все-таки тысячи, а то и миллионы лет крошечные вспышки гамма-излучения будут озадачивать человеческих и нечеловеческих астрономов. Но посчастливится ли кому-нибудь из них найти разгадку?
Еще несколько минут после исчезновения астероида Рам Кикура смотрела прямо перед собой. Воронка теперь выглядела кружком из мглы, обломков и завитков пыли на фоне звезд. Вскоре она совсем закрылась, как цветок в преддверии ночи.
Путь приступил к долгому и жестокому самоубийству.
Путь
С борта станция яртов казалась просто огромным черным треугольником, пересекающим щель. Когда корабль приблизился, по краям треугольника заполыхали темные радуги. Ольми сосредоточенно трудился за пультом, а Корженовский и Рай Ойю следили за ним, зная, что в эти минуты оркестром дирижирует ярт, пытаясь своей музыкой умиротворить станционную вахту.
- Видны следы очень интенсивной деятельности, - сообщил Ольми. Корженовский прочитал пикты сенсоров щелелета: примерно в двух километрах прямо по курсу находились десятки Врат. Они лежали в одной плоскости, окружая станцию яртов. Инженер взглянул на Рая Ойю и взялся за Ключ.
- Область геометрического узла, - произнес он. - Мы почти добрались до места, где Патриция Васкьюз сама открыла Врата.
- Может быть, их наглухо заварило звездной плазмой, - предположил Ольми.
- Не исключено, что остался след, и его обнаружили ярты. Было такое?
Ольми переадресовал вопрос ярту.
- Да, они на это способны.
- Наверное, след от Врат в геометрических узлах показался им очень странным, и они решили его проверить. - Корженовский грустно покачал головой. - Вряд ли Патриция долго прожила в этом мире, и вряд ли он стал для нее родным.
"Проход к планете, населенной людьми, был бы для командного надзора в высшей степени ценен", - заявил ярт.
Ольми повернулся к Раю Ойю.
- Они могли ее найти. Нашли?
- К сожалению, на этот вопрос я не знаю ответа, - сказал Рай Ойю, - как и на великое множество других. И это очень усложняет нашу задачу…
Корженовский еще раз просканировал плоскость, в которой лежал треугольник. Четыре прохода были открыты, но особой активности вокруг них Инженер не заметил.
Впереди треугольник заслонил собой весь обзор. Инженер понял, что с кораблем произошла внезапная перемена: то ли появилась какая-то разновидность силового поля, то ли отключилась бортовая система противоинерционной защиты.
Как багор, медленно погружаемый в темный омут, щелелет вошел в треугольник станции. Задний обзор сразу заволокло кромешной мглой, как будто омут был наполнен черной краской, вбирающей в себя без остатка любой свет, любую информацию.
Ярт не высказывал предположений о том, что их ждет. С момента его пленения изменилось очень многое, даже внешний вид щелевой станции.
Рай Ойю подплыл к Корженовскому и свернулся калачиком.
- На этом участке можно найти мир Патриции. Будь у меня возможность, я бы выполнил свои обязательства. Но для этого надо скопировать ее психику.
На борту не было техники для копирования.
- Каким образом? - спросил Корженовский.
- Как-нибудь справлюсь, - улыбнулся Рай Ойю. - Закрой глаза, пожалуйста.
Открыватель Врат даже не коснулся его. Несколько секунд по голове и туловищу Инженера разбегалось тепло, затем все кончилось. Корженовский открыл глаза и не заметил никакой разницы.
- Просто копия, - тихо произнес Рай Ойю.
Прямо по курсу вдруг раскололась тьма, и они увидели сегмент Пути километров в триста длиной. Он упирался в неяркое сияние - круг диаметром не меньше пятидесяти километров, с зубчатой кромкой. Трубчатый отрезок Пути перед ним был целехонек и привычно отливал бронзой.
"Дальше нас не пустят, - предупредил ярт. - Это барьер для защиты командования".
Ольми сбросил скорость до нескольких сот километров в час.
"Встречающая делегация?" - спросил он ярта.
"Удивительно, что командование отправилось так далеко (к югу)".
Щелелет уже еле полз. Впереди все закрывал собой черный круг; из его центра к поверхности Пути устремились изящные зеленые дуги.
- Похоже, нас заметили, - произнес Ольми.
Дуги поднялись и аккуратно опутали корабль. По ним от круга двинулись десятки прозрачных сфер около полутора метров в диаметре; каждая несла в себе черное пятно, точно каплю чернил.
- Силовые линии или их аналог, - промолвил Корженовский. - Ярты смогут говорить с нами?
- Они не знают ни одного из наших языков, - ответил Ольми.
В ту же минуту пульт заговорил:
- Мы приветствуем посланников командования потомков. Просим пересесть на наше транспортное средство.
- Английский, - сухо прокомментировал Корженовский. Приветствие повторилось на испанском, затем на искаженном греческом, еще - на языке, отдаленно схожем с китайским… Потом пошла совершенная тарабарщина.
Как только пульт умолк, пузыри построились вокруг щелелета в концентрические круги.
Ольми ощутил, как ярт снова берет власть над его движениями.
Ярт послал к барьеру радиосигнал, затем отправил Ольми в прозрачный нос щелелета и велел ждать.
Одна из зеленых дуг ярко разгорелась и осветила нос корабля. Вокруг Ольми появились светящиеся шары вроде огней Святого Эльма; он задергался всем телом, как в конвульсиях. Когда Инженер преодолел половину расстояния до друга, огни погасли. Ольми повернулся к Корженовскому с благодарной улыбкой.
- Проверка, - сказал он. - Нам еще не совсем доверяют.
- Все в порядке? - спросил Корженовский.
- Пока да.
- Большой шаг вперед. - Корженовскому показалось, что Рай Ойю произнес это с насмешкой.
- Снимите корабль со щели, - пришла команда на английском.
Ольми подошел к пульту и велел щелелету отсоединиться.
- Пересядьте в ближайшую к люку сферу.
Они надели ранцы и встали возле люка. Когда тот открылся, пузырь увеличился примерно до четырех метров в диаметре и с шипением присосался к борту вокруг люка. Черное облачко у него внутри образовало платформу с перилами.
- Наш фаэтон. - Вслед за Ольми Корженовский шагнул на платформу.
Их окружило тихое шипение, в лица дунуло прохладным воздухом, слегка пахнущим влагой и сладостью, как молодое пиво. Пузырь оторвался от корабля (дыра в нем мгновенно затянулась) и понес своих пассажиров по зеленым дугам к самому центру барьера. В этом месте из-за добавочного бремени яртской информации щель была нетипичного ядовито-оранжевого цвета; на серо-черную поверхность барьера падал слабый отблеск.
Четыре зеленые дуги обхватили щелелет и потянули к стенке Пути. Не без грусти Ольми смотрел на удаляющийся корабль - единственную ниточку, связывавшую их с Гекзамоном. Судя по выражению лица Корженовского, надменно сложившего руки на груди, Инженер смирился не до конца. Он разглядывал невзрачную поверхность барьера, к которому приближался пузырь. В его глазах не было почти ничего от Патриции, как будто ее время кончилось, и она ушла куда-то в глубь разума.
Рай Ойю положил руку ему на плечо.
- В молодости, - проговорил он, - мы бы назвали это приключением.
- В молодости, - возразил Корженовский, - я больше любил приключения мысли.
Барьер поглотил их вместе с пузырем, и они вновь очутились во мраке. Ольми было бы куда спокойнее, если бы ярт не молчал. Но тот после проверки как воды в рот набрал, хотя Ольми ощущал его присутствие, как устрица чувствует в себе песчинку…
Но вот путешествие через барьер закончилось, и все, что принадлежало человечеству, осталось позади. Пузырь повис над широкой площадью цвета лиственного леса. В нескольких сотнях метров впереди площадь соприкасалась со стеной - тоже зеленой, но посветлее. Потолка, по всей видимости, не было, только бледная, невзрачная пустота.
- Сейчас вы будете говорить с командованием, - произнес бестелесный голос в пузыре.
- Превосходно! - Корженовский на миг сжал губы в тонкую прямую линию. - Давайте начнем.
Зеленая стена раздвинулась, как занавески, и пузырь вошел в проем. Только теперь Ольми почувствовал реакцию ярта. Казалось, тот изменил свою форму, перетасовал точки соприкосновения с психикой человека.
- У моего спутника-завоевателя - великий день, - сказал Ольми. - День отчета.
Они прошли по просцениуму, окаймленному двумя рядами одинаковых скульптур, этакая абстрактная хромированная версия скорпиона. Длинные хвосты (или животы?) упирались в зеленый пол, поддерживая блестящие туловища; ноги выпрямлены, клешни вскинуты в официальном салюте.
Вокруг этих фигур плавали оранжевые и зеленые светящиеся шары величиной с кулак.
- Кто это? - Корженовский указал на скульптуры.
- Не знаю, - ответил Ольми. - Что-то мой гид приумолк.
Корженовский кивнул с недовольной миной, как будто ничего другого и не ожидал.
- У них даже скульптура зловещая, - пробормотал он. - Дернула же нас нелегкая с ними связаться…
С этим Ольми мог только согласиться. Куда ушли те далекие дни, когда его обуревали чувство долга, жажда поиска и душевное смятение? Каким безмятежным видится ныне то время! Он боится не смерти, а чего-то безымянного, стоящего, быть может, по ту сторону жизни и человеческого бытия, антитезиса всего, во что он верит, но антитезиса абсолютно логичного и неоспоримого. Боится растерять все жизненные эталоны, просто поблекнуть, как вышедшая из моды идея.
Мало ему загадки Мирского и Рая Ойю… А ведь аватары не рассекли пуповину, соединяющую их с человечеством. В кого Раю Ойю необходимо превратиться, чтобы убедить яртов?
Просцениум сменился широким кругом, обрамленным полупрозрачными цилиндрическими резервуарами оттенка морской волны; высота каждого из этих цилиндров вдвое превосходила диаметр. Внутри, как флаги в тумане, вяло покачивались черные мембраны.
Прямо впереди резервуаров не было, только ровный помост в метре над полом. Над помостом плавали три явно органических создания - гладкие, длинные, весом, наверное, побольше слона; их туловища были окутаны черными покровами, различимыми даже хуже, чем "флаги" в цилиндрах. Внезапно покровы начали рассеиваться…
Командующие особи яртов были инкарнированными организмами, внешне похожими на предков. Создать такие тела могла только планета ядов, смертей и кошмаров. В глаза сразу бросалась рациональность; не возникало сомнений в том, что эти твари с черными шестовидными ногами и надежным панцирем поверх длинной конусообразной головогруди - чемпионы в борьбе за выживание. В верхней части головогрудь раздваивалась, и оба сегмента изгибались кверху, открывая глубокие параллельные щели на нижних сторонах. Облик дополняла бахрома сморщенных придатков, увенчанных грозными черными остриями клешней. "Здорово похожи на мертвого ярта из потайного зала, - подумал Ольми, - но, определенно, ушли в развитии далеко вперед. Как человек - от шимпанзе. Сколько лет пронеслось в Пути? Десятки? Миллионы?"
"Узнаешь начальство?" - осведомился Ольми у своего ярта. Тот ответил, выдержав долгую паузу:
"Насколько известно (этому исполнителю), они не принадлежали к командному составу".
- Может, они и не ярты вовсе?
"Это мои сородичи. Они великолепны. Они подвергались многочисленным улучшениям".
- Они тебя знают?
"Да, они уже опознали этого усовершенствованного исполнителя. Смиренное повиновение в их присутствии".
Что-то еще проскочило между яртами; грозное, мрачное, фанатичное, оно не укладывалось в рамки "пиджина", при помощи которого Ольми общался со своим "кукловодом". Смертоносная гордыня, что ли? Этому не было аналогов среди человеческих эмоций.
- У тебя озабоченный вид, - сказал ему Корженовский.
- Никаких сомнений. Это ярты.
- Ага - сухо вымолвил Корженовский. - Они-то нам и нужны.
Пузырь остановился в четвертом углу квадрата. Командные особи занимали три других. Влажные черные покровы растаяли без следа, и ярты подняли передние сегменты раздвоенных головогрудей. Щупальца встали дыбом, клешни застыли, соприкасаясь друг с другом самыми кончиками, как будто держали иголки для сшивания зияющих параллельных "ран".
У Ольми мороз пошел по коже, а Корженовского инстинкт самосохранения заставил попятиться.
- Ну и страшилища, - сказал он. Ольми не стал спорить, ему никогда не доводилось встречать более жутких разумных существ.
На краю платформы в пузыре с безмятежным, расслабленным выражением на лице стоял Рай Ойю.
"Наверняка во Вселенной найдутся и пострашнее, - подумал Корженовский. - Финальный Разум способен создать каких угодно монстров".
Он взглянул на Рая Ойю, а тот улыбнулся и кивнул, словно прочел мысли Инженера.
Три командующие особи растопырили сегменты головогрудей широкими буквами "V".
- Мы встретились. - Каждому в пузыре казалось, будто источник звука находится у него над правым плечом. - Это непредвиденное событие. Вы - один разум? Или множество?
- Мы индивиды, - ответил Рай Ойю.
- Кто из вас представитель командования потомков?
- Я.
- Можете дать убедительное подтверждение?
- Хлебов и рыб подавай… - проворчал вполголоса Рай Ойю. - Ну, будь по-вашему.
Он даже пальцем не пошевелил, но по телам командующих особей прошла дрожь, как будто их овеяло студеным ветром. Верхние сегменты сдвинулись почти вплотную.
- Рекомендация сочтена исчерпывающей, - произнес голос. - В чем выражается ваш план завершения?
Корженовский недоуменно нахмурился.
- Скажи им, что мы сделали и что намерены сделать, - посоветовал Рай Ойю. - Скажи, кто мы такие.
- Меня зовут Конрад Корженовский, Я изобрел Путь.
Командующие особи на это никак не отреагировали.
- Мы уже начали разрушение Пути, - сообщил человек.
- Об этом командующим особям известно, - сказал голос.
- Мы прилетели, чтобы довести дело до конца, чтобы вернуть одного из ваших и… - Корженовский запинался, выискивая слова, понятные нелюдям. - Во мне - часть психики другого человека… Он помогал конструировать Путь, и мы бы хотели поселить его на подходящей планете в геометрическом узле, который остался позади. - Он неуклюже ткнул пальцем за плечо, сомневаясь, что это направление верное. Мы надеемся отправиться потом дальше и помочь Финальному Разуму. С вами или без вас.
"Как наивно и смешно хотя бы воображать, что мы способны помочь такой громадине, как Финальный Разум…"
- В упомянутой вами области командные особи упаковали и поместили на хранение населенный людьми мир. - После этого заявления голос умолк на несколько минут. Наконец он сказал: - Командование осведомлено. Командование не создавало Путь. Есть ли у вас сведения о Патрикии Васкайзе, или Патриции Луизе Васкьюз, индивиде, человеческом посланнике в ранге рядового исполнителя или в аналогичном ранге?
Корженовский закрыл глаза, а затем облизал губы, словно хотел стереть нехороший привкус.
- Да, я ношу в себе часть этой личности. Она у вас? Вы ее нашли?
Голос полностью изменился, в нем появились типично женские интонации.
- Говорит командный надзор. У нас находится созданная методом полового размножения вторая копия индивида - человеческого посланника Патриции Луизы Васкьюз.
- Они имеют в виду внучку Патриции, - пояснил Рай Ойю. Ольми кивнул.
- Где вы ее нашли? - спросил Корженовский, обводя командующих особей недобрым взглядом.
- Где вы обнаружили эту женщину?
Голос с женскими интонациями ответил:
- Мы получили доступ к планете, на которую проник из Пути человеческий индивид - посланник Патриция Луиза Васкьюз. Планета упакована и помещена на хранение.
- А сама Патриция Васкьюз?
- Индивид Патриция Луиза Васкьюз мертва.
- Можно побеседовать с ее внучкой? - спросил Рай Ойю.
- Во время изучения этого индивида ему был причинен вред.
Инженера вдруг затрясло от страха и отчаяния, а еще от ярости, которая рвалась наружу. То был не гнев живого человека, а ярость призрака, только что потерявшего свою внучку, о существовании которой он до сего момента даже не подозревал.
- И тем не менее, мы бы хотели с ней поговорить, - настаивал Рай Ойю. - Если это возможно.
Командующие особи снова окутались черным туманом. Корженовский отвернулся. Его уже тошнило от чужеродности, непостижимости, беспечной жестокости этих существ.
"Что они сделали с планетой, которую нашла Патриция? Как она выглядела до того, как попала "на хранение""?
Рай Ойю снова дотронулся до него. Ольми подошел ближе, всем своим видом предлагая поддержку.
- Этот индивид был очень ценным, - сказал женский голос. - Ущерб ему нанесен непреднамеренно.
- Дайте нам поговорить, - потребовал Инженер надломленным голосом.