- А кем же ты стала, Иль?
- А я никем не стала. Пошла на лингвистику, к языкам у меня способности. Но не закончила... так получилось.
- Языки - это тоже хорошо, интересно. А я вот туп... с мнемоизлучателем, и то не могу нормально выучить.
- Ну наш-то язык ты отлично знаешь.
- Я много времени на него потратил. Нет, Иль, я тупой ско, ни к чему не способный. Я и в музыке дуб, и творчеством никаким не занимаюсь особо, разве что социологией немного увлекаюсь...
- Творчеством? - тонкие, прямые брови Ильке взлетели вверх.
- Ну да... я имею в виду - там сочинять что-нибудь...
- А я сочиняю, - тихо сказала Ильке. Она смотрела в пол и говорила быстро и тихо, будто стесняясь.
- Я стихи сочиняю. И прозу тоже... иногда.
- Как здорово, - сказал Арнис, - почитай мне какие-нибудь свои стихи, а?
- Как, - Ильгет обернулась на опустевшую уже койку Антолика, - вот прямо так... почитать?
- Да, а что такого?
- Не знаю. Я как-то... никогда...
- Да ладно, не стесняйся. Ну почитай правда! - попросил Арнис.
- Я даже не знаю, что...
- Ну последнее...
- Последнее... Только оно непонятно о чем. Я сама не знаю.
- Это неважно, Иль.
Она читала сдавленным тихим голосом, интонируя по-детски, как школьница.
Звенящий лес, на всходе день,
Ложится золотой рассвет
На сосны, и опять нам лень
Включать кукушкин счетчик лет.
Кукушка! Песенка твоя
Легка, как девичья слеза.
Мы от кукушкина гнезда
Летим до близкого жилья.
И здесь - ослиный перекрик,
Там - соловьиный перепев,
Здесь - грай ворон и волчий рык,
А там - весна и шум дерев.
До чистых вод, до царских врат
Дойдем ли? Все равно, когда -
Сегодня ль, завтра помирать.
Кукушка! Не считай года!
Арнис замер и молчал. Долго. Потом сказал.
- Чудесно, Ильгет! Я даже не думал, - он снова замолчал. Потом, словно подбирая слова, сказал, - Я не понимаю, откуда ты это... Почему ты это знаешь? Мне кажется, что это обо мне. О нас... о моей жизни, словом. Откуда тебе-то знать все это?
Он помолчал, потом улыбнулся.
- Ты не удивляйся, что я молчу. Это я по привычке. Просто у нас на Квирине такой обычай, мы никогда не аплодируем, а просто молчим. Чем глубже молчание, и чем дольше оно длится, тем, значит, выше оценка. Если бы я не сообразил, что ты этого не знаешь и можешь обидеться, я бы целый час молчал и переваривал. Слушай, а в написанном виде ты мне не дашь этот стих? И заодно другие тоже?
- Конечно...
- И прозу...
- Принести?
- Да, пожалуйста! - попросил Арнис, - мне кажется, это должно быть так здорово!
Ильгет поднялась к себе в квартиру - прекрасную трехкомнатную квартиру, не слишком чистую и уютную, но обставленную дорогой мебелью. Пита много зарабатывал в последнее время. Деньги девать-то некуда. Разве что накопить на полет, посмотреть другие миры - но Пита не хочет. Да и действительно, что там делать, на этих мирах, везде одно и то же.
Пита, как обычно, сидел в кабинете, видимо, слышал, как хлопнула дверь, но к супруге не вышел. Ильгет проскользнула на кухню. Пора и ужин готовить... надо же было так засидеться. Хотела сегодня еще белье догладить. Ничего, неважно, завтра успею.
Скоро спасатели заберут Арниса. Конечно, для него это хорошо, а для меня... я больше никогда не смогу хоть чуть-чуть прикоснуться к тому дивному большому миру. И как это люди в нем живут - счастливые...
Ильгет начала чистить картошку. Надо выбросить все эти мысли из головы. О Космосе, о Квирине, о полетах...
Мне уже двадцать четыре. Не девочка. Надо думать о том, что есть здесь и сейчас. О жизни. А может, с Питой еще раз поговорить насчет усыновления? Родить Ильгет, говорят, больше не сможет. Конечно, если вернуться в Иннельс, в столицу, и там попробовать обратиться в Государственную Клинику... да это все будет очень дорого. Нет, не стоит. Раз Бог не дает, можно усыновить. В принципе, не так уж важно, свой или нет. Пита пока не очень-то насчет этого, но можно потихоньку его к этой мысли готовить...
Пита вошел в кухню. Достал кусок хлеба, колбасы, начал жевать.
- Скоро ужинать будем, - сказала Ильгет.
- Тебе жалко, что ли? - спросил Пита и положил бутерброд на полку холодильника.
- Да нет! Что ты, я этого вовсе не имела в виду. Ешь! Ну вот, что ты, прямо... - Ильгет расстроилась.
- Ладно, раз мы будем ужинать, я не буду ничего есть, - сказал Пита. Ильгет хотела ответить, но внутренне она ощущала какую-то напряженность мужа и понимала, что продолжение разговора может привести к скандалу. Лучше замять...
Повисло молчание. Ильгет очень хотелось поделиться, рассказать об Арнисе... о Квирине. О тех чудесных вещах, которые она сегодня услышала. Например, о циллосах - неужели Пите было бы не интересно, ведь он программист. Нельзя... Но так как и молчать было неудобно, она все же сказала:
- Как у тебя на работе?
Пита шумно вздохнул.
- Да как... представляешь, проект нам предлагают на две недели, а по-хорошему там месяца три надо. И шеф, похоже, берет.
- Ну ты ведь сможешь? - улыбнулась Ильгет, - у тебя всегда получалось.
Ей всегда нравилось, что Пита хороший специалист. Смешно - но действительно нравилось. Она этим гордилась даже.
Пита вздохнул.
- Да уж не знаю... Понимаешь, там... - он углубился в описание технических деталей, уже через несколько секунд Ильгет перестала его понимать. Но просить объяснить было бесполезно, она лишь молча кивала. Потом она спросила.
- Но это проект, ты говоришь, для какого-то нового центра?
- Да, - сказал Пита, - собираются строить у нас. Биотехнологическое производство, какие-то роботы, что ли...
- Живые?
- Ну не знаю. Нас ведь не посвящают в детали, и вообще это проект правительственный, все в тайне. Я думаю, что-то военное... Ось Зла, ты же понимаешь.
Ильгет нахмурилась.
- Я только не понимаю, почему Ось Зла... Если так посмотреть, так это мы на всех нападаем.
- Ну, Иль... ты по-женски рассуждаешь. Смотри, - Пита стал загибать пальцы, - на планете есть целый ряд стран, где общественный строй, во-первых, приближен к диктатуре. Во-вторых, там у них нарушаются права человека. В-третьих, есть совершенно точные доказательства того, что эти страны собираются заключить союз и напасть на Лонгин. И что мы должны, сидеть сложа руки и ждать, пока они к нам придут?
- Да, в общем, все логично, - согласилась Ильгет.
- Они же нам сами скажут спасибо, - проворчал Пита.
Она вынула из духовки картошку. Стала накрывать на стол - салфетки, тарелки, вилки, ножи, вазочки... Пита стоял у окна, скрестив руки на груди, снисходительно наблюдая за ее работой.
- Давай садись ужинать.
Ильгет взглянула на мужа, заметила, что он отвернулся и незаметно перекрестилась. Молитву - про себя.
- Слушай, Пита... я вот все думаю. Ты ведь теперь хорошо зарабатываешь. Может, нам усыновить ребенка?
Пита глухо застонал.
- Не понимаю, зачем тебе это надо. Материнский инстинкт покоя не дает?
- Ну понимаешь, - сказала Ильгет, - мне просто скучно. Я целый день одна дома...
- Но у тебя собака есть.
Ильгет тихо вздохнула. Нет, не получается...
- Я пытаюсь работу найти, - сказала она, - но пока ничего...
- Я не знаю - ведь денег, вроде, хватает? Я тебе в чем-нибудь отказываю? Нет, я не тиран какой-нибудь, если хочешь - работай. Но зачем, я не понимаю?
- Ну если я буду работать, то накоплю, чтобы поступить опять в универ
- Ну а как ты уедешь в другой город, и отдельно будем жить, что ли?
- Да ладно, - сказала Ильгет, - еще и денег-то нет, а мы уже рядимся, что да как... Да нет, мне, конечно, все это необязательно, просто без ребенка как-то сидеть... ну правда, скучно.
Пита расстроенно работал вилкой и ножом. Ильгет лихорадочно искала тему для разговора... Но все упиралось опять или в ребенка, или в ее работу. Или в Арниса. О книгах - Питу это только раздражает, он ведь их не читает. Не о свекрови же говорить. Наконец она спросила без особой надежды:
- Помнишь, мы такой фильм смотрели еще в Иннельсе? "Бег по вертикали"... Еще с Маккелом в главной роли. Маккел, говорят, умер.
- Да? Не слышал... А что, если этот фильм идет еще где-то, мы бы могли и сходить, - заметил Пита. Ильгет обрадовалась. Взяла его за руку... И вдруг поразилась, насколько похожи его пальцы - и пальцы Арниса. Только у Арниса рука покрепче, но такие же длинные... А ведь мне руки Питы и понравились, подумала она. Да и вообще... Ильгет бросила быстрый взгляд на лицо мужа - чуть выступающие скулы, полноватые губы, и треугольный острый подбородок. Пита поймал ее взгляд.
- Ты чего смотришь? - спросил он добродушно. Ильгет провела пальцами по его щеке.
- Так... молодость вспоминаю.
- М-м... ты чего сегодня такая сексуальная? - поинтересовался Пита. Ильгет вообще-то вовсе не это имела в виду, но поддержала игру.
- А вот не скажу! - это у них был такой код для обозначения определенной деятельности. Пита вдруг нахмурился и поднялся.
- Ну, если ты хочешь... я хотел еще поработать вообще-то.
- Да нет, нет, что ты, - поспешно сказала Ильгет, - сиди, конечно.
Все изменилось. Ильгет мыла посуду и размышляла о том, что всего год назад муж ни за что не отказался бы от секса, а сейчас... Да нет, ей секса-то и не хотелось. Она вообще ведь холодная, сколько уж по этому поводу было копий сломано - но что она может сделать, ведь не нарочно она такой стала? Сейчас даже и лучше, но... правильно ли это? Что это значит? Почему такое чувство - отчуждения?
Плевать. Лучше не думать.
Просто вернуться в свой мир.
Ильгет села за свой собственный письменный стол, затолканный в угол большой спальни. Выгулянная и сытая Норка забилась ей под ноги. Ильгет рассеянно погладила курчавую собачью шерсть.
Ее собственный уголок. Ее мир. Мир, в котором она может устроить все так, как ей нравится.
Плоский монитор, клавиатура и карандашница на столе. Несколько полок с самыми любимыми книгами - Библия, конечно, и поэты мурской эпохи, любимый Мэйлор Сан в нескольких томах, разрозненные романы, справочник по авиации. Ильгет училась на гуманитарном отделении - лингвистики, но самолеты ей почему-то очень нравились... просто такая тайная страсть. Под стеклом на столе - фотографии Норки в щенячьем возрасте и во взрослом, на выставке, цветные фотки боевых лонгинских самолетов и даже одного ландера - красавец, мечта, серебристо-белый дельтовидный силуэт на фоне голубого неба. На стене - деревянное распятие. Ильгет перекрестилась, глядя на него. Тихо помолилась про себя. Включила монитор.
Муж никогда не интересовался тем, что она пишет. Раньше Ильгет сама пыталась навязывать - то стихотворение только что написанное прочтет вслух, то намекнет, что закончила рассказ... но интерес у Питы не появлялся. Что делать, слишком уж разные мы люди, решила Ильгет и перестала донимать его своими графоманскими опусами.
Она подолгу работала над стихами. Сейчас вот у нее шла целая поэма... Ильгет точно знала, что это никто и никогда не напечатает. Пыталась она в молодости что-то куда-то посылать, в какие-то клубы вступать. Потом это прошло. Все же тайная надежда оставалась, да и не могла Ильгет не писать, хотя бы просто для себя.
Поэма, что выходила сейчас из-под ее рук, была - о любви. Ильгет самой не довелось и уже не придется пережить такого - все это останется в мечтах...
Ты знаешь, я вдруг полюбил смотреть на море,
Что вечно беспокойно и бездонно.
Касаясь краешка земли, оно мне лижет руки
И вновь сползает в темные глубины.
Его аквамариновые платья,
Сверкающие синие наряды
Скрывают бездну тайны ледяной,
Неведомых и страшных откровений.
Ведь море так похоже на тебя!
- Ты знаешь, я вдруг полюбила небо,
Бездонное, сияющее синью.
Наполненное ветром и простором,
Венец земли хрустальный, драгоценный.
Оно всего прекраснее и выше,
Дороже всех земных богатств и власти,
Земному взгляду не проникнуть в тайну,
Но хочется взлететь и в нем растаять.
Ведь небо так похоже на тебя!
Ты знаешь, ты мне снилась этой ночью...
- А камни так угрюмы, так безмолвны.
- Ты знаешь, я хочу тебя увидеть...
- Слова бессильны, точно наши руки.
- Смотри, во тьме сплетаются дороги...
- Но сломан дом, не будет возвращенья.
- Как ненавистны мне глубины моря!
- Как ненавистно мне сиянье неба!
Арнис дочитал последнюю страницу, со вздохом отложил книгу. Нога начала постанывать - лекарства больше не было. Ничего, терпеть вполне можно. Монитор у соседней кровати тихо попискивал. Арнис покосился на старика - тот все еще не приходил в сознание...
- Ты чего, опять дочитал уже? - поразился Антолик, - ну ты читать горазд!
- А у тебя ничего другого нет? - поинтересовался Арнис.
- Откуда? Был один детектив, так ты его уже того... схарчил. Ты читаешь - что жрешь.
- Да, это точно, - согласился Арнис, - так ведь интересно же. Да и чем еще заняться.
- Да, это хорошо, я вот когда лежал, со скуки помирал. Не люблю читать, со школы еще ненавижу. Слушай, - Антолик подошел к кровати, подмигнул и заговорил тише, - у меня банка есть в заначке. Не хочешь?
- Пиво, что ли?
- Ну да, наше, Лиурка.
Арнис подумал. Вообще-то неплохо бы... Хотя в больнице это запрещено, но все же...
Дверь открылась. Антолик проворно ретировался на свою койку. Арнис сморщился - он уже ждал прихода Ильгет (почему-то очень хотелось, чтобы она пришла... ее так приятно видеть), но в палату вошел старый знакомый - господин Утиллер. Ладно еще без наручников, подумал Арнис.
- Здравствуйте, господин Утиллер.
- Здравствуйте, - службист присел на стул рядом с койкой Арниса, - ну что, господин Кейнс, как вы себя чувствуете?
- Удовлетворительно, - проговорил Арнис, - а как ваши дела?
Утиллер улыбнулся почему-то одной стороной рта.
- Наши дела превосходно, господин Кейнс. Да... в управлении проанализировали вашу ситуацию, и решили пока не давать делу хода... Поздравляю вас. Можете лечиться спокойно.
- Какому делу? - удивился Арнис, - вы о чем?
Утиллер вздохнул так, будто из него выпустили воздух через некий клапан.
- Господин Кейнс... ведь вы же знаете, что находились в пространстве Ярны совсем с другой целью. Хорошо, мы закрыли на это глаза. Но я прошу вас... просто по-человечески... Вы знаете, возможно, что наша страна накануне войны. Я понимаю, что вас это не волнует, вы не ярниец, но...
- Что вам нужно? - прервал его Арнис.
- Меня интересует ваша связь с сагонами...
- Вы с ума сошли, господин Утиллер, - холодно сказал Арнис, - Квирин - основной противник сагонской империи, вы это знаете.
- Разумеется... я не так выразился... видите ли, нам необходим обмен опытом. Именно противосагонская оборона...
- Обратитесь в официальные органы, - посоветовал Арнис, - я уверен, что вам не откажут.
- Если бы мы могли обратиться, - мягко сказал Утиллер, - мы сделали бы это уже давно. Поверьте мне. Все, что мне нужно - это знать, кто на Квирине занимается противосагонской обороной.
- Но я ничего об этом не знаю, - возразил Арнис, - я первый раз слышу о таком. Никогда не сталкивался.
Утиллер смотрел куда-то в сторону. Арнис насторожился. Странно господин себя ведет. Очень странно...
Как будто у него аутизм.
И вопросы задает дурацкие.
Утиллер повернулся к квиринцу. Глаза - нормальные. Водянистые светло-карие, вполне обычные глаза.
- Вас посещала здесь в больнице гражданка Лонгина Ильгет Эйтлин.
Арнис напрягся.
- Вы с ней были знакомы раньше?
- Нет, - сказал Арнис, - мы и сейчас почти незнакомы. Просто она нашла меня в лесу... ну, когда я сломал ногу. Помогла добраться до больницы.
Утиллер досадливо крякнул.
- Ну посмотрите, господин Кейнс, у вас ведь концы с концами не сходятся. Почти незнакомы... Почему же гражданка Эйтлин посещает вас ежедневно? Разве такое возможно?
- Для вас, наверное, нет, - сказал Арнис терпеливо.
- А вас не беспокоит будущее Эйтлин? Вы-то улетите, а она останется, не так ли?
Арнис замер.
- В чем дело? - спросил он резко, - что вы хотите этим сказать? Эйтлин грозят неприятности со стороны ваших органов, за то, что она помогла мне?
- А вы не нервничайте, - посоветовал Утиллер, - берегите нервные клетки, они не восстанавливаются. А что касается Эйтлин, все будет зависеть от того, в каком качестве мы будем рассматривать вас.
Арнис тяжело вздохнул.
- Мне больше нечего вам сообщить, - сказал он, - я искренне хотел бы вам помочь, но... сагоны, противосагонская оборона - все это мне совершенно чуждо. Или вас что-то другое интересует?
- Может быть, и другое... ну, к примеру... Сагоны владеют телепатией. Но на Квирине существует методика, которая позволяет все же скрывать свои мысли.
- Да, конечно, слышал, - кивнул Арнис, - но это же всем известно. Этой методике более тысячи лет. Активное забывание или психоблокировка... При определенной тренировке мы приучаем себя, произнеся фразу-пароль, забывать какие-то сведения. Именно то, что нужно скрыть. Это ни для кого из людей - он подчеркнул слово "людей", - секретом не является. Могу и вас научить...
- Значит, вы владеете этой методикой?
- Да, как... многие эстарги.
- Но зачем, если вы не сталкиваетесь с сагонами? - поинтересовался Утиллер.
- Видите ли, я ско, то есть полицейский. Наше оружие, состав баз, расположение - все это тоже секретная информация. Методика забывания была разработана не в связи с сагонской агрессией, а гораздо раньше, и рассчитана она на применение при обычном интенсивном допросе. Конечно, маловероятно, что я попаду в такую ситуацию, но мы стараемся все учитывать.
- Значит, вы можете защитить информацию в своем мозгу...
- Это не так уж надежно, - сказал Арнис, - зависит от человека. Многие не выдерживают ментального давления... или, допустим, боли. Барьер сам собой вскрывается. Но это практически не зависит от сознания, то есть это нельзя сознательно контролировать.
- А ваша борьба с дэггерами...
- Мне известны некоторые приемы, - сказал Арнис, - их у нас дают всем.
- Например?