– Так бывает всегда, когда в нескольких предложениях пытаешься сформулировать и кратко изложить сотню страниц статистических данных.
Прислушиваясь к разговору, Маккой с каждой секундой терял терпение. Он не привык, чтобы собеседник отдавал предпочтение Споку, а не ему. Услышав же слово "статистика", он с обреченным видом вздохнул и попытался напомнить о себе:
– Надеюсь, вы, Ваше Высочество, и вы, мистер Спок, извините меня.
Не дождавшись ответа, он пробормотал:
– Вижу, что извинили, – и отошел к Кирку, с любопытством наблюдавшему за Споком и принцем.
– Ты что-нибудь почерпнул из их беседы, Боунз? – спросил капитан, держа в руке целую горсть засахаренных червей.
– О да! Я убедился, что мой словарный запас слишком ничтожен для их высоких мыслей.
Маккой оглянулся и озадаченно почесал щеку, словно не веря собственным глазам.
Поглощенные беседой, принц и Спок не замечали, кажется, никого вокруг себя.
Повертев перед глазами стакан, Маккой проговорил:
– Вот уж никогда не думал, что Спока может увлечь беседа с живым человеком. Обычно такое выражение лица появляется у него только тогда, когда он занимается перепрограммированием компьютера.
– Возможно, ты просто не смог найти подходящую тему? – Кирк отправил в рот очередного червя.
Маккой растерянно поскреб локоть.
– Похоже, Спок так увлечен, что совершенно забыл, с кем имеет дело. Он рассуждает об общественных науках на уровне защиты диссертации. Неужели социология является его тайной страстью? Может, он читает статистические отчеты с тем же упоением, с каким другие читают порнографическую литературу?
Закончив аппетитно хрустеть лакомством, Кирк, как бы между прочим, проронил:
– Кстати, у меня есть для тебя сюрприз: Спок числится в списке претендентов в группу, которой предстоит сопровождать принца на Ангиру. По просьбе императора он поможет тамошним ученым внести необходимые изменения в астрономические карты.
Маккой растерянно уставился в стакан: уж не ослышался ли он? Или коварный напиток сыграл злую шутку с его слухом?
– Это ошибка.
– Но он сам попросил включить его в состав миссии, – отпарировал Кирк.
Маккой вплотную приблизился к капитану и прошептал:
– Уверяю тебя – его нельзя отправлять на Ангиру. Эта планета впервые запросила помощи и содействия у Федерации. И ты должен послать туда только тех людей, которые сочетают в себе астрономические знания с искусством дипломата.
Кирк почесал согнутым пальцем подбородок.
– Есть и более серьезные соображения. Вся жизнь ангирийского императорского двора подчинена особым ритуалам. Они предусмотрены на все случаи жизни… Знаешь ли ты, что придворные не посмеют утром проглотить собственную слюну до тех пор, пока не исполнят соответствующую такому великому событию церемонию? – он внимательно посмотрел на принца. – Хотя по поведению самого принца Викрама этого не скажешь. Он – воплощение простоты.
Маккой поджал губы.
– Ты думаешь, что ангирийцы могут обвинить Федерацию в не правильном воспитании принца?
Кирк отстранился от переборки и ответил:
– Кто их знает? В любом случае участник миссии – кто бы им ни стал – должен иметь голову на плечах, а при необходимости уметь взять быка за рога.
– Чего Спок не умеет и не имеет, – уверенно заявил Маккой. – Можно считать, что он вычеркнут из списка.
– Ты забыл кое-что, – с пустой тарелкой в руке Кирк вернулся к столу.
Маккой последовал за ним и спросил:
– Что именно?
Кирк бросил оценивающий взгляд на Спока, увлеченно спорившего с принцем, и ответил:
– Он настаивает на участии в миссии.
– И ты пойдешь у него на поводу? Неужели ты поставишь под угрозу и свою, и его карьеру? – процедил сквозь зубы Маккой.
– А ты обрати внимание, как быстро и умело нашел он общий язык с нашим гостем, – капитан кивнул головой в сторону беседующей пары.
– Это еще не значит, что он так же быстро найдет подход и к ангирийскому двору, – возразил Маккой.
Кирк неопределенно пожал плечами.
– Мне еще придется взвесить все доводы "за" и "против", прежде чем окончательно утвердить состав миссии. И тем не менее, я искренне благодарен Споку за принца.
– Ты тоже кое-что забыл, – проворчал Маккой. – Хоть он и выступает за простоту логики, он, как никто другой, способен усложнить обычную дежурную миссию и поставить ее на грань провала. Сам знаешь, сколько затруднений кроется за мнимой простотой.
Кирк прижал к груди край тарелки.
– Всем нам свойственно ошибаться. И, кстати, именно обычные дежурные миссии труднее всего даются капитанам звездолетов. – Впрочем, не только им одним.
* * *
– Сдавайтесь, капитан! – с победным криком принц Викрам коснулся кончиком рапиры груди Кирка.
Побежденный капитан сделал шаг назад и отсалютовал сопернику-победителю. Он с трудом перевел дыхание (принц заставил его изрядно потрудиться) и проговорил:
– Мистер Зулу, думаю, Его Высочеству не помешает урок скромности.
Принц прищелкнул языком, еще раз продемонстрировав, чему он научился за время продолжительного пребывания на Земле.
– Мы с вами, капитан, всего лишь немного развлеклись. Сейчас не время для обучения.
Кирк поднял маску и отошел в сторону.
– Это перестает быть спортом, когда вас "убивают" три раза кряду. Передаю вас в руки мистера Зулу.
Принц взмахнул рапирой с такой легкостью, словно фехтовал всего несколько минут, а не часов, и недовольно отозвался:
– Но он уже обучал меня!
Зулу опустил на лицо маску и предупредил:
– Должен сказать, что вы уже выиграли свою долю поединков.
– Но, к сожалению, вдвое меньше вас, – поприветствовал нового соперника принц. – И мне хотелось бы знать, зачем это офицер межпланетного звездолета практикуется с таким архаичным оружием, как рапира.
– Вооружение "Энтерпрайза" слишком громоздко. Его не положишь в задний карман и не прицепишь на пояс. – Зулу принял оборонительную позицию. – Иногда умение фехтовать тоже может пригодиться.
– Еще понятно, когда человек владеет такими зачаточными навыками в фехтовании, как капитан. – Принц поднял руку и, приготавливаясь к атаке, направил острие рапиры вниз.
– Благодарю за комплимент, – тяжело дыша, проронил Кирк, вытирая полотенцем потное лицо.
Гость капитана взмахнул пальцами левой руки, желая его утешить.
– Я не хотел вас обидеть, капитан. Но вы действительно не дотягиваете до нашего с мистером Зулу уровня. Со мной все ясно. В маленьком диком уголке Вселенной, каким является моя родина, умение фехтовать жизненно необходимо. Поэтому я и научился владеть рапирой еще в раннем детстве. Понятно мне и отношение всей команды вашего корабля, в том числе и ваше, капитан, к подобному виду самозащиты, как к развлечению. А к чему отнести случай с мистером Зулу: к безобидной и развлекательной эксцентричности?
– Мне просто нравятся физические упражнения, – вставил Зулу, не спуская с принца настороженного взгляда, чтобы не пропустить миг атаки. Переход от слов к делу у принца был молниеносным, выпады быстрые, удары мощные. И только недостаток опыта и нетерпеливость вспыльчивой натуры престолонаследника позволили Зулу выиграть несколько боев.
Принца не удовлетворил ответ, и он опустил рапиру.
– Но существует великое множество других силовых упражнений. К тому же менее опасных и более увлекательных.
Зулу слегка отвернул голову, искоса бросив взгляд на капитана. Кирк перехватил его взгляд и мгновенно понял сомнения молодого офицера.
– В стенах спортивного зала мы все равны, мистер Зулу, – заверил он. – Все, сказанное здесь вами, здесь и останется. Обещаю.
– Вы даже можете проколоть нас рапирой, если хоть один из нас когда-нибудь повторит ваши слова, – добавил от себя принц.
Зулу предпочел бы полностью сосредоточиться на фехтовании и уйти от всяких разговоров. Но за то короткое время, которое принц провел на борту корабля, он показал себя человеком, ждущим ответа на каждый свой вопрос.
– Даже не знаю, что сказать. Фехтование я полюбил с детства, – Зулу помолчал короткое мгновение, пытаясь разобраться в нахлынувших на него чувствах. – Когда я держу в руке рапиру, я чувствую себя живым и… неуязвимым. Мне кажется, что весь окружающий мир сужается до размеров стального лезвия.
– Если вы говорите правду, то почему вы решили стать рулевым межпланетного корабля? Почему не перевелись в какое-нибудь десантно-диверсионное подразделение? – Принц протянул руку, пытаясь захватить рапиру соперника.
Зулу, не поддавшись на уловку принца, быстро отступил назад и ответил:
– То, чем занимаются эти подразделения, очень похоже на драки без правил, которые обычно происходят на темных безлюдных задворках.
Острие рапиры принца нацелилось в живот офицера.
– Понятно. Вы хотите сражаться по каким-то определенным правилам, верно? Как французские мушкетеры или английские кавалеристы. А легко ли такому образцовому офицеру звездолета, как вы, скрывать в глубине своей души стремление к романтике?
Зулу предупредительно взмахнул клинком, готовый парировать любой выпад противника. Но все предыдущие движения принца были всего лишь отвлекающими маневрами, проверкой бдительности соперника. А сейчас принц намеревался получить ответ на очередной вопрос, он неподвижно застыл в ожидании.
Но "образцовый офицер" почувствовал раздражение. Во-первых, задавать подобные вопросы астронавтам считалось признаком дурного тона. Даже такой огромный корабль, как "Энтерпрайз", за период пятилетнего полета становился маленьким и тесным для его обитателей, каждый из которых очень дорожил своей репутацией и образцовой службой отгораживался от других, оставляя при себе и обычные человеческие слабости, и затаенные фантазии. А во-вторых, Зулу никогда и никому не давал повода для таких вопросов. Но как отказаться от общения с принцем? В конце концов, не так уж часто подворачивается возможность побеседовать с представителем общества, в котором владение шпагой – не вышедшая из моды разновидность упражнений, а насущная потребность, необходимая для выживания? Кроме того, принц, видимо, задает вопросы не из простого любопытства. И Зулу ответил:
– Согласен, романтизм мушкетеров или кавалеристов, возможно, выглядел забавно. Думаю, они сами прекрасно понимали, что их время безвозвратно ушло. Изобретение пороха наглядно доказало, что сражения перестали быть джентльменской забавой – шпага не защищала жизнь.
– Зато теперь, нажимая кнопки на приборной доске, можно воевать по-джентльменски, – с иронией отозвался принц. Слегка присев, он, казалось, изготовился к мощному прыжку вперед, на соперника. – Теперь люди умеют убивать тысячи и миллионы, не запачкав при этом рук.
– Мушкетеры, – продолжал свое Зулу, – производили впечатление слишком самоуверенных людей. Но они действительно легко выпутывались из многих передряг.
– Так же легко, как их шпаги пронзали насквозь их противников? – не унимался принц.
– И все же смею утверждать, что в те далекие времена жизнь была намного содержательней и интересней, чем сейчас. Да и намного проще, – подытожил Зулу и прикусил язык, спохватившись, что сказал слишком много. Он внутренне напрягся, ожидая насмешки принца, насмешки прямо в лицо.
Но принц плотно сжал губы, а глаза его выражали откровенную симпатию и интерес. Он начал медленно вращать рапирой, описывая клинком маленькие крути в воздухе.
– Должно быть, вы чувствуете себя очень одиноким из-за того, что родились с опозданием на шесть веков.
Принц сказал чистую правду, и его слова нашли живой отклик в душе Зулу.
– Вернее, всего на четыре века. Ведь только четыре столетия тому назад японский император Миджи добился власти над страной тем, что модернизировал свою армию.
– Если вы так сильно скучаете по тем временам, я, возможно, смогу вам помочь. Для этого не потребуется машина времени. Вы просто должны пойти со мной. И вы своими глазами увидите, что Ангира очень похожа на Японию эпохи Миджи, – предложил принц, начиная покачиваться на полусогнутых ногах.
Зулу приготовился отразить атаку.
– По прибытии в мой дом вы окажетесь в самой гуще событий, происходящих в закрытом доселе обществе, которое только начало приоткрываться для галактического сообщества. А может, не в гуще, а на самом краю… – могучее грушевидное тело принца резким рывком метнулось вслед за стремительно выброшенной вперед рукой с рапирой.
Зулу едва успел отпрыгнуть в сторону, как бы машинально нанеся ответный удар.
– Сдавайтесь! – его рапира слегка выгнулась, касаясь острием груди принца. Зулу выпрямился, отсалютовал сопернику. – Хотите попробовать еще раз?
Побежденный принц почтительно отдал честь победителю.
– О нет. Пусть капитан насладится небольшим мщением. У него непременно поднимется настроение, если победа останется за вами, – он повернулся к Кирку. – Вы обязательно должны включить мистера Зулу в состав моего эскорта на Ангире.
Кирк с невозмутимым видом скрестил руки на груди.
– Я приму к сведению ваше пожелание.
– Извините, капитан. Я забыл о том, что командиры звездолетов очень похожи на самодержцев-императоров. И им нельзя говорить "вы должны". Прошу рассматривать мои слова как убедительную просьбу, – сняв с головы шлем, принц разгладил завитки шерсти на лице.
– Хорошо, – подчеркнуто вежливо кивнул Кирк наследнику престола и перевел взгляд на Зулу. – Я пришлю в гимнастический зал старшину, чтобы отнести фехтовальное снаряжение в арсенал. Мне, честно говоря, не хочется идти через весь корабль с рапирой в руках. Сделайте одолжение – возьмите ее на временное хранение. Не возражаете, мистер Зулу?
– Конечно, нет, сэр, – ответил Зулу.
– Капитан, неужели вам действительно необходимо так срочно покинуть нас? – принц с искренним огорчением прижал руки к груди. – А я только что собирался предложить вам новое развлечение. Мы могли бы фехтовать и одновременно декламировать стихи.
– Не могу же я показать вам, что с поэзией я знаком еще меньше, чем с фехтованием, – улыбнулся Кирк и, помахав на прощанье рукой, покинул зал.
Зулу поднял шлем и водрузил его на макушку. "Может, не стоило огорчать высокопоставленного гостя? Может, следовало позволить принцу побеждать почаще?" Но, начиная фехтовать, Зулу начисто забывал о благоразумии и о светских манерах. Как только его пальцы касались холодной стали рапиры, он моментально превращался в азартного мальчишку, мечтающего стать бесстрашным лихим мушкетером. И хотя повзрослев и окончив Академию Звездного флота, он как бы простился со многими детскими мечтами, где-то в укромном уголке его существа они по-прежнему продолжали жить, время от времени напоминая о себе.
– Боюсь, я тоже скоро вас покину. Мое свободное время на исходе. А мне еще надо принять душ и перекусить.
Принц обхватил свой шлем согнутой рукой и прижал к груди.
– Признаюсь, не ожидал, что ваш спортивный азарт так быстро испарится, – он повернулся и выразительно глянул на старого слугу Байбила. – Думаю, мы могли бы пофехтовать ангирскими саблями.
Байбил послушно наклонился и снял матерчатый чехол с длинного плоского ящика, стоявшего у его ног. Церемонно взмахнув рукой, он с гордым видом открыл ящик. Внутри, на ложе из дорогой шелковой ткани, покоилась пара сабель в слегка изогнутых ножнах. Судя по эфесам, сабли можно было держать как в правой, так и в левой руках.
– Мы называем их "сина".
Зулу преклонил колени перед ящиком, положил рапиру на пол, с трепетным волнением взял одну из сабель и вынул ее из ножен. На свету сверкнула отполированная до зеркальной чистоты сталь, и у него перехватило дыхание.
– Она великолепна!
– Увы, артрит сковал мои суставы, и я больше не в состоянии соперничать с принцем, – Байбил протянул руку, показывая уродливые, искривленные, как когти хищника, пальцы.
Принц перекинул рапиру в левую руку и принялся неторопливо разминать запястье правой.
– Они почти не отличаются от японской "катаны", – примерно та же длина и тот же вес. И в ножнах покоятся тоже острым краем вперед.
Принц, казалось, сгорал от желания взять реванш. Долю секунды Зулу колебался, подумывая, не послать ли чрезмерно настырного, хоть и высокого, гостя куда подальше. Но в глубине души он знал, что примет вызов. Возможно, в любой другой ситуации ему удалось бы отказаться, но сейчас дело дошло до поединка на саблях. А страсть к этому виду фехтования была слишком сильной, чтобы идти на попятную. Любопытный мальчуган, живший в глубине его души, жаждал вступить в бой, чтобы испробовать прием, увиденный лишь однажды. Зулу отчетливо сознавал, что идет на риск: в случае неудачи он может стать посмешищем. Но опасность лишь подогревала соблазн. Надвинув шлем на лицо, он объявил:
– Я готов взять в руки все, что имеет острый край, и состязаться.
Принцу на мгновение показалось, что его соперник лукаво улыбнулся под сеткой шлема.
– На Ангире мы сражаемся при помощи деревянных палок. У них нет острого края, но когда получаешь удар, то ощущаешь сильную боль. А промедление в поединке смерти подобно: не успеешь увернуться или отразить удар – будешь избит до смерти. Но мы с вами предпочтем это. – Принц указал на головки эфесов, где виднелись небольшие, едва заметные выступы. – Пришлось внести некоторые изменения в сабли. Я позволил себе вольность и снял с пары шпаг, имеющихся в арсенале корабельного оружейника, магнитные предохранители.
С саблей в руке Зулу поднялся на ноги и сделал несколько движений. Оружие легко слушалось его, хоть и предназначалось для более крупной руки ангирийца.
– Магнитное поле уже отрегулировано?
– Да, по моей просьбе оружейник любезно согласился сделать это. Так что теперь сабли абсолютно безопасны. Я так же не готов к митозу, как и вы.
Стянув с руки перчатку, Зулу осторожно провел пальцем по острию клинка, ощущая легкое покалывание от соприкосновения с магнитным полем, обезвреживающим саблю.
– Значит, вы все спланировали заранее и тщательно подготовились, – он перевел взгляд с принца на Байбила.
Старый слуга церемонно подал вторую саблю хозяину и, захлопнув крышку ящика, ответил:
– Его Высочество устал от поражений.
– Собственное "я" человека должно соответствовать его титулу и положению в обществе, – заметил принц, скрывая лицо под маской.
Оба соперника затянули поверх фехтовальных костюмов ремни, на которых крепились ножны. Когда все приготовления были закончены, принц сделал шаг назад.
– Ритуал перед боем похож на тот, который существовал у самураев. – Он взмахнул правой рукой перед собой и, сжав пальцами верхнюю часть эфеса, начал медленно вынимать саблю из ножен. Как только кончик клинка вышел из плена ножен, правая рука опустилась вниз, и хищное жало, вибрируя, выгнулось. В то же самое время левой рукой принц крепко ухватился за нижнюю часть эфеса, нагнетая напряжение изогнутой стали. Затем клинок молниеносно распрямился и, со свистом разрезая воздух, описал дугу. После чего принц неподвижно замер, устремив острие сабли к потолку.