– Вы безапелляционны, как Спок, – не к месту упомянул бортинженера Маккой. – Хватит с нас одного ворчуна.
– Нет уж, на самом деле, поберегите свое здоровье, мистер Мартэн, – включился в разговор капитан. – До Тайгеты осталось три дня пути, и я прошу вас поберечь силы.
– За это время я вполне смог бы проанализировать одну из тайгетянских записей, – раздраженно предположил Мартэн.
– Вы ведь сами говорили, что в "песнях" полно инфра-и ультразвуков. Не мучайте себя. Я приказываю вам провести остаток дня в покое и ни в коем случае не подходить к синтезатору. Доктор Маккой жалуется, что вы очень мало отдыхаете.
– Какая трогательная забота, – саркастически протянул Мартэн.
– Трогательная… – передразнил Кирк. – Меня волнует лишь то, что мы можем потерять вас до прибытия в систему Тайгеты. Да, я действительно озабочен тем, чтобы порученная нам миссия не отняла у вас жизнь, маэстро. Иначе посланный вами протест на имя командующего Звездным Флотом отравит нам жизнь.
– Не знаю, кто кому больше портит кровь, капитан, но я советую вам думать, прежде чем отдавать приказы. – Повернувшись к Ухуре, маэстро добавил:
– Значит, мне пора баиньки, мадам "Звездный Флот"?
– Вовсе нет, – ответил за Ухуру Маккой. – Однако если три дня вам предстоит провести за этим столом, то сейчас хорошо было бы прогуляться. Пусть лейтенант Ухура проведет вас по кораблю. А затем постарайтесь заснуть.
– Заманчивая перспектива, – оценил Мартэн.
– Пойдемте, – предложила Ухура, взяв маэстро под руку. – Может, тогда вы наконец поймете, почему на "Энтерпрайзе" никто не страдает клаустрофобией.
Мартэн неожиданно улыбнулся. На его лице не осталось и следа только что мучившего его приступа болезни. Улыбнулась и Ухура, склонив голову на плечо маэстро.
– Ну и ну! – воскликнул Маккой. – Что вы обо всем этом думаете, капитан?
– Ничего хорошего, – ответил Кирк, задумчиво поглаживая подбородок.
* * *
– И куда вы меня ведете? – недоумевал Мартэн, следуя за Ухурой по бесконечному лабиринту коридоров.
Они шли, взявшись за руки, однако девушка пыталась сохранять расстояние, опасаясь необъяснимого магнетизма, исходившего от музыканта.
– Надеюсь, не в ваш ботанический сад? – продолжал бурчать Мартэн. – Цветы мне уже давно надоели.
– Почему же?
– После каждого выступления меня буквально заваливают букетами пылкие поклонницы.
– Пресыщенный циник, – возмутилась Ухура. – Не волнуйтесь, мы идем не в сад, а в другое место. Я люблю уединяться там. Можно отдохнуть и привести мысли в порядок. Если же кто-то уже расположился там, остальные никогда не мешают его отдыху.
– Звучит интригующе.
В турболифте Ухура набрала команду, и на дисплее высветилось: "Палуба 5, уровень 7". Там располагалась обсерватория с гигантскими обзорными экранами. Глазам открылась захватывающая панорама. Бесконечная россыпь звезд казалась неподвижной, словно "Энтерпрайз" застыл в центре Вселенной.
Ухура подошла к экрану и погладила стекло рукой, как бы впитывая в себя холодную красоту звездной бездны. К удивлению девушки Мартэн нерешительно остановился на пороге, борясь с новым приступом дрожи.
– Ги? – вопросительно окликнула она маэстро, возвращаясь.
– Однако… – прошептал он побледневшими губами, – как можно получать удовольствие рядом со смертью?
Мартэн обвел рассеянным взглядом звезды, и Ухура даже в темноте обсерватории заметила, что его лицо стало мертвенно-бледным. Подойдя к маэстро, она нежно обняла его за плечи. Их глаза встретились. Ухура молча провела рукой по его шевелюре, почувствовав шелковистость волос. Дрожь, бившая Мартэна, почти прекратилась, и он покорно отдался ее ласкам.
– Я знаю… – заговорил он, с трудом выдавливая из себя каждое слово, – что ничего не понимаю… в этой жизни.
Взяв лицо девушки в ладони, маэстро крепко впился в ее теплые губы. Как часто она представляла себе это мгновение, погружаясь в лучи фантазий! И вот это свершилось, застав врасплох. Все, что отталкивало ее в этом человеке: образ жизни, донжуанские похождения, презрение к ее профессии – улетучилось при первом прикосновении его губ. По спине пробежала волна сладострастия. В центре темной наблюдательной площадки, застыв в объятии, стояли два нашедших друг друга человека.
Прежде у Ухуры были возлюбленные, но ни один из них не приводил ее в столь возбужденное состояние первым же поцелуем. Мартэн выпустил девушку из объятий и подошел к окну. В тусклом свете Вселенной лицо маэстро казалось изможденным, под глазами пролегли темные круги. Его зачарованный взгляд блуждал среди далеких звезд. Восхищенный красотой мироздания, музыкант затаил дыхание. Ухура медленно приблизилась к нему, обняла за плечи и бережно повернула лицом к себе.
– Что вас сейчас тревожит? – прошептала она.
– Пытаюсь отделаться от мысли, что я всего лишь пылинка в этой бездне.
– Разрешите, я дам вам совет? Не смейте больше работать по ночам. Нам не нужны ни страдальцы, ни мученики.
Мартэн улыбнулся в первый раз с того момента, как они вошли в обсерваторию. Девушка с радостью заметила, что ее спутник пришел в себя. На лице маэстро больше не было той маски смертельно больного человека, так напугавшей ее.
– Ладно. Жертвоприношения отменяются, я обещаю. А сейчас… сейчас больше всего на свете я хочу вас, Ухура.
– Только не забудьте своего обещания, – прошептала девушка, замирая от нежности.
Бросив прощальный взгляд на вечные звезды, они вышли из обсерватории.
Глава 4
– Звездное время 312.7,1. До вхождения в систему Тайгеты осталось несколько минут. Корабль приведен в состояние полной боевой готовности на случай возможного нападения. Надеюсь, мои опасения окажутся беспочвенными, и мы не встретимся с клингонами.
Выключив электронный бортовой журнал, Кирк впился глазами в главный экран. В момент выхода из нуль-пространства и торможения, "Энтерпрайз" изменил вектор, однако вспомогательные двигатели тут же выправили положение. Звездное небо на экране вновь приобрело привычный вид. Тайгета быстро приближалась. Слева проплыл огромный газовый шар, позади осталось несколько планет. Корабль находился в центре звездной системы.
Внезапно экран заполнился ярким свечением, похожим на колеблющиеся на сквозняке занавески. Видимо, это и был феномен искривления пространства-времени. Собравшиеся в командном отсеке офицеры не могли оторвать глаз от необычного, смертельно-опасного явления, внушающего благоговейный ужас.
Послышались изумленные возгласы, Зулу даже присвистнул. Яркие сочные краски переливались на фоне абсолютно черного космоса, затмевая звезды. От Тайгеты к пляшущему сиянию тянулись холодные золотистые лучи, выгнутые аркой. Всех заворожила сказочная, но безжизненная красота. Кирк заметил, что в одном месте сияние резко обрывалось, словно проваливаясь в водоворот пространства-времени.
"Энтерпрайз" медленно двигался вдоль границы всполохов, пройдя в непосредственной близости от невидимой воронки. Спок и его подчиненные записывали показания приборов.
Кирк оторвался от экрана и приказал:
– Пора выходить на орбиту планеты, мистер Зулу. Данных для анализа достаточно. Что-то мне не хочется больше торчать возле этой черной дыры.
– Есть, сэр.
На экране увеличивалось изображение таинственной планеты, вокруг которой вращались три маленькие луны. Серебристо-белые облака плотно окутывали поверхность, однако сквозь редкие разрывы Кирк разглядел голубовато-зеленое сияние. Шли минуты, и вскоре на чистой, свободной от облаков стороне появились очертания обширного континента.
– Это больший из двух материков, – доложил Спок, прерывая затянувшееся молчание.
– Через три минуты выходим на орбиту, – раздался напряженный голос Зулу.
Послышалось характерное жужжание входной двери. Кирк коротко кивнул вошедшим Мартэну и Маккою. Маэстро подошел к Ухуре и, перекинувшись с ней парой слов, уставился на экран. Захватывающее зрелище не оставило равнодушным и вечного скептика Маккоя, который, переминаясь с ноги на ногу, неотрывно следил за маневрами корабля.
– Так вот, значит, она какая, – восхищенно прошептал Мартэн, наклонившись к Ухуре.
– Великолепна! – согласилась девушка, снимая наушники.
– Когда же мы высадимся на планету?
– Вероятно, через час или чуть больше после того, как выйдем на орбиту. Спок изучит поверхность и выберет подходящую площадку, – объяснила Ухура, нажимая какие-то кнопки на своем пульте.
– В чем дело? – спросил Мартэн, но она махнула рукой, заставляя его замолчать.
– Капитан, есть кодовые сигналы.
– Источник?
– Пока нет возможности определить, сэр. Сигнал очень короткий, прием неуверенный. Очевидно, передатчик очень слабый.
Задумавшись над сообщением Ухуры, Кирк почесал подбородок. Офицеры в командном отсеке ожидали его распоряжений.
– Мистер Зулу, давайте облетим планету по высокой орбите. Я не хочу наткнуться на кого бы то ни было, потеряв свободу маневра.
– Есть, сэр.
"Энтерпрайз" стал медленно удаляться от планеты. Спок сосредоточенно склонился над терминалом. Через мгновение он дернулся, будто от электрического разряда.
– Корабли, капитан! Два корабля! Судя то очертаниям корпуса, это…
– Клингоны, – закончил Кирк, также увидев на боковом мониторе изображение двух ударных крейсеров.
Спок повернулся к главному экрану, и всем стали заметны капельки пота, выступившие на высоком лбу вулканца.
– Тревога, – закричал капитан, с силой вжимая кнопку селекторной связи, встроенную в подлокотник кресла. – Всем расчетам, боевая тревога!
В ту же секунду по гулким коридорам корабля понеслась пронзительная сирена. Зулу стремительно бросился к пульту управления фазерами и фотонными торпедами. Мартэн вцепился в плечо Ухуры. Не отрывая взгляда от экрана, она успокаивающе погладила маэстро по руке.
– Клингонскяе корабли в пяти тысячах километров от "Энтерпрайза", – доложил Зулу. – Интересно… Похоже, они нас не замечают. – После короткой паузы он добавил:
– Лейтенант, настройтесь на универсальную частоту. Посмотрим, почему они не атакуют, не посылают запросов и вообще ведут себя странно.
– Есть, сэр.
На главном экране зарябили всполохи, и вскоре появилось изображение командного отсека вражеского крейсера. Офицеры "Энтерпрайза" увидели спину клингонского капитана, который медленно повернулся, к камере видеомонитора, скривившись в хищном оскале.
– Приветствую вас, капитан Кирк. Я знал, что ваше командование пошлет кого-нибудь изучать этот чертов феномен, но никак не ожидал встретить здесь именно вас. Так же как и вы не ожидали встретить меня, не правда ли? Впрочем, мы давно не виделись…
Кирк и Спок обменялись выразительными взглядами.
– Думаю, последний раз мы встречались на Органии, – уточнил капитан "Энтерпрайза".
Клингон блеснул острыми белоснежными зубами. Подняв руку, он заботливо пригладил свои густые обвисшие усы.
– Я удивлен, что вы до сих пор помните это, капитан Кирк.
– Некоторые вещи трудно забыть, капитан Кор.
– Понимаю. Я до сих пор не могу простить органианским дипломатам, что своим вмешательством они предотвратили нашу смертельную дуэль.
– Вы опасаетесь, что я начну с того места, на котором остановился? – прямо спросил Кирк.
– Вероятно, это зависит не от вас, капитан, а от той штуки, что разъедает материю космоса, – предположил Кор, указывая жестом на экран монитора.
– Что ж, у нас действительно нет агрессивных намерений.
– Мне хотелось бы сказать то же самое, но у нас на борту не все так терпимы, как я. – Клингонский капитан вежливо откланялся и отключил экран.
Озабоченно вздохнув, Маккой обратился к Кирку:
– Что все это значит?
– Это значит, – объяснил капитан "Энтерпрайза", – что феномен искривления пространства-времени волнует Империю не меньше, чем нас, поэтому наш старый знакомый совершенно не желает сейчас быть втянутым в открытое столкновение.
– У меня сложилось такое же мнение, капитан, – согласился Спок. – В настоящее время феномен представляет для клингонов куда большую угрозу, чем для Федерации, их обитаемые планеты находятся к этому сектору гораздо ближе, чем наши. Наверняка Кора послали сюда с целью исследовать опасное и загадочное явление. Вряд ли он поддастся соблазну атаковать военный корабль землян.
– Откуда вы можете знать, черт возьми, что у них сейчас на уме? – взорвался Маккой, пылая праведным гневом. – Не забывайте, что мы имеем дело с клингонами. Эти чудовища заслуживают такого же доверия, как и пойманный с поличным карманный вор.
– Разумеется, Боунз. Но у них в настоящее время крупные проблемы на границах, по крайней мере в этом секторе. На их месте я постарался бы вести себя как можно скромнее.
– Дай Бог, чтобы ты оказался прав, Джим. Но ты ошибаешься. На всякий случай я подготовлю медицинскую службу к тяжелой работе.
Попрощавшись, доктор направился к дверям лифта.
– Что будем делать, капитан? – спросил Зулу.
– Сохранять полную боевую готовность и не поддаваться на провокации. Посмотрим, что клингоны предпримут дальше.
– Надеюсь, капитан Кирк действительно знает, что делать, – проворчал Мартэн.
Взглянув на маэстро, Ухура поняла, что тот восхищен выдержкой капитана.
– Он всегда знает, как поступить. И раньше, и теперь, – с уважением сказала девушка.
* * *
В конференц-зале клингонского корабля яблоку негде было упасть. Ожесточенные споры давно уже перешли в неразборчивый хаотичный гул. Канди, капитан второго крейсера клингонов, восседал в кресле у входа и тупо рассматривал носки своих высоких сапог. В начале заседания каждое высказывание Кора он воспринимал в штыки, но затем решил, что его коллега потерял всякую способность мыслить логически и надолго замолчал.
Между тем верх брали те, кто предлагал уничтожить федералов перекрестным огнем двух крейсеров. Особенно старались оба старших офицера: они совершенно не жалели глоток и, казалось, могли перекричать рев двигателей взлетающего корабля. Заместитель Кора Карсул пригрозил даже единолично решить исход предстоящей битвы.
Канди аккуратно пригладил модную бородку и поднял на горластого офицера прищуренные глаза. "Амбиции, бесспорно, свойственны настоящим клингонам, – подумал он, – но не тогда, когда они угрожают жизни. Неужели Кор не понимает, что эти горлопаны втянут нас в кровопролитие?"
Наконец капитан флагманского корабля приказал всем замолчать и для острастки громко стукнул кулаком по столу.
– Пора принимать решение, – в его голосе к всеобщему удивлению не было и следа обычной агрессивности. – Итак, ваши предложения?
– Атаковать! Сражаться во что бы то ни стало! – горячился Карсул, ритмично хлопая ладонью по подлокотнику кресла.
– Какие еще есть мнения?
– Было бы полезно, если бы ты сам окончательно определился, – буркнул Канди, поднимаясь со своего места и подходя к столу.
– Ну и ну, Канди, – негромко проговорил Кор. – Можешь занести мои слова в рапорт: за провал буду нести ответственность я, и только я.
– Я никогда не подстраивал тебе ловушек, старина, но среди нас есть много таких, кто хотел бы видеть тебя барахтающимся в грязи, – предупреждающе проворчал Канди, взглядом показывая на Карсула.
– Я осознаю опасность ситуации, но сейчас не время разводить дискуссии, – Кор поднял голову и поочередно осмотрел рвущихся в бой офицеров. – Я понимаю, как трудно отказаться от такой соблазнительной мишени, как "Энтерпрайз"…
– А что, собственно, мешает нам атаковать? – спросил неугомонный Карсул.
– Одна-единственная причина – близкое искривление времени-пространства. Экстраполирование, проведенное компьютером, показывает, что воронка увеличивается с угрожающей быстротой. Похоже, это черная дыра, которую нельзя определить никакими приборами. Предварительный прогноз утверждает, что пространственно-временной вихрь начнет представлять непосредственную угрозу для кораблей Империи через пятнадцать дней, а для близлежащих планет – через тридцать.
– Так давайте побыстрее покончим с кораблем Федерации и займемся феноменом.
– Ты говоришь так, будто мы имеем дело с каким-нибудь разведчиком. А перед нами "Энтерпрайз" под командованием Кирка. Даже два крейсера выйдут из боя сильно поврежденными, или же один из и вовсе будет уничтожен. После этого мы вряд сумеем раскрыть загадку искривления.
– Кор прав. "Энтерпрайз" – самый мощный корабль в Звездном Флоте Федерации, а Кирк – не обычный землянин. Когда это необходимо, он дерется, как клингон, – покачал головой Канди. – Я горю желанием встречаться с ним в открытом бою, тем более со столь незначительным перевесом в силах.
– А что же вы тогда называете превосходящими силами? – не унимался Карсул. Старший офицер говорил достаточно вежливо, однако в его голосе сквозил намек на малодушие обоих капитанов.
– Превосходящими силами я считал бы как минимум три наших корабля, – ответил Канди, игнорируя провокационный тон Карсула.
– И что же нам тогда делать? – вмешался Кандал, адъютант капитана Кора. – Сидеть и ждать, пока федералы не уничтожат нас поодиночке?
– Разумеется, я тоже не в восторге от идеи болтаться на орбите бок о бок с "Энтерпрайзом", – признался Канди.
Кор положил руки на стол и внимательно изучал свои длинные пальцы.
– Конечно, у землян более высокие технологии, – начал он издалека, прервав начавшийся было недовольный ропот жестким взглядом. – Не вижу смысла отрицать очевидное. Их вассальные планеты, как правило, очень богаты, что дает им преимущества перед нами, клингонами. Вполне возможно, что у них есть научные методы и приборы, благодаря которым они сумеют решить загадку искривления пространства-времени быстрее нас.
– Значит, мы можем бездельничать? – взорвался Карсул. – Позволим землянам изучить феномен, а затем наши шпионы выкрадут результаты исследований?
– Нет. Мы будем работать вместе с ними. Сообща мы быстрее раскроем тайну, а это, прежде всего, пойдет на пользу Империи.
– Работать вместе с людьми? – задохнулся от негодования Карсул. – Никогда!
С перекошенным от злобы лицом он вскочил с места и, размахивая руками, направился к выходу. В то же мгновение поднялся и Кор. Оттолкнув кресло ногой в тяжелом сапоге, он стремительно бросился за своим заместителем и, догнав, с силой дернул его за рукав.
– Что значит "никогда"? Это приказ!
Между капитаном и первым офицером промелькнула искра ненависти. Внезапно наступившая тишина нарушалась лишь тяжелым дыханием Карсула.
– Подумай хорошенько, сынок, – спокойно посоветовал Кор. – Иногда полезно остановиться и пораскинуть мозгами, а не изрыгать из себя бессмысленную лаву гнева.
Несколько долгих секунд Карсул молчал, свирепо двигая нижней челюстью, наконец, сник:
– Я подчиняюсь вашему приказу, капитан. Я буду работать с федералами.
– Мудрое решение, – одобрил Кор и повернулся к остальным офицерам. – Возвращайся на свой корабль, Канди. Сохраняем боевую готовность. Теперь дело за капитаном Кирком, посмотрим, насколько он благоразумен.
Капитан второго крейсера задержался у выхода и бросил подозрительный взгляд на коллег:
– А что будет потом, когда мы поймем природу феномена? – спросил он.
Губы Кора растянулись в коварной ухмылке: