На дверь навалились снаружи, жалобно скрипнул замок, грохнула, отлетев, створка, отскочила от стены и снова открылась. Но не Галя Науменко появилась на пороге, а действительный член Союза Исследователей, председатель Центрального Комитета и президент Внешнего Сообщества в комнату вплыл и завис в полуметре от пола, а уж за ним-то и протиснулась взволнованная сверх всякой меры Галина Петровна.
- Здравствуйте, - сказал в наступившей тишине электронный голос президента.
- Володя? - подняв брови, отозвался Иван Арнольдович. - Как кстати! Вот знал я, что слухи эти…
- О моей смерти? Преувеличены, как и всегда, - говорил Владимир Борисович, неторопливо двигаясь к Семёнову. - Роман Анатольевич, что у вас с лицом? Я что-то пропустил? Почему-то связь прервалась. Аня, ты положила трубку?
Волкова, испытавшая при появлении мужа ни с чем не сравнимое облегчение, не сразу поняла, о какой трубке речь, и на вопрос не ответила.
Остановившись в полуметре от Семёнова, Володя услышал:
- Я не понимаю, Владимир Борисович, что заставило вас пойти на такие… Такую… - начал Роман Анатольевич твёрдо, речь свою до конца довести не сумел. Как будто воздух у него кончился как раз на середине фразы.
- Ну, наглец! - громко удивился Морган.
- Гэмфри, что ты здесь успел натворить? - полушёпотом допрашивала мужа Галина Петровна, заглядывая в глаза, для чего ей приходилось подниматься на цыпочки, но Морган не слушал.
- Что заставило? - так и не дождавшись внятной формулировки вопроса, ответил президент. - Это я вам сейчас объясню. Думаю, нам лучше вернуться в зал. Леша, расскажи мне вкратце, что вы тут без меня наворотили.
Пока пустела приёмная и заполнялся зал, Лосев быстро шептал на ухо президенту, опершись на поручень инвалидного кресла. Галина Петровна обменялась с подругой какими-то междометиями, потом обе тишком проскользнули в зал и устроились рядом с Морганом, стараясь при этом ничем не выдавать своего присутствия. И даже друг с другом не говорили. Когда президент следом за Лосевым покинул приёмную, там остался только охранник, но вскоре и он, дождавшись смены, оставил обширное помещение с кремовыми стенами.
В зале заседания возбуждённо гомонили:
- Не верил! И - видите? - был прав! А вы…
- Кто? Я? Вы что-то путаете, Ваня! С тех пор, как Володе поставили мои… гх-м… искусственные лёгкие…
- И сердце ведь тоже, понимаете? Я сам оперировал! Что? Он ещё сто лет проживёт.
- Айзек! Да послушай же, Изя! Ты слышишь меня? Это правда, что Володя женат на этой…
- Да погодите же, Люсенька! И вот, Джонни, я со всей ответственностью должен заявить, что убийство - самое мерзкое преступление, а убийца…
- Изя, ну твоя жена ведь её лучшая подруга! Изя, ты должен знать. Правда, что тот мальчик, которого обвиняют, - сын самого…
- Знаете, Лэннинг, я давно заметил, что наше сообщество тяготеет к самой примитивной, первобытной, если хотите, форме борьбы за существование. И если мы хотим сохранить…
"Ну, хватит болтовни ни о чём", - подумал президент, закрывая дверь.
- Итак, продолжим, - объявил он громко. Разговоры прекратились тут же, только Житомирская успела капризным тоном протянуть в очередной раз, дёргая Айзека Лэннинга за рукав: "Ну скажи, Изя". Стало тихо. Инвалидное кресло скользнуло к свободному от стульев месту возле Круглого Стола. На этот раз слева от президента оказался Лосев, а справа - Морган. Оглядев остальных, Володя отметил про себя: "Интересно, как раз один стул пуст", - и высказался непонятно:
- Я нахожу интересным тот факт, что одно место за этим столом свободно. Слишком часто в последнее время мы стали устраивать судилища, нынешний наш разговор, похоже, тоже этим закончится. Если мы предполагаем, что совершено преступление, логично было бы поискать пострадавшую сторону и обзавестись обвиняемым. Не так ли, Роман Анатольевич?
- Вы почему-то всё время обращаетесь ко мне, - огрызнулся главный энергетик. Стул свой Роман Анатольевич к столу придвигать не стал, сидел Роман Анатольевич, надувшись, отчуждённо, и поглаживая опухшую щёку, однако признаков раскаяния на его круглой физиономии заметно не было. Угрюмая настороженность - да, была, - вызов? - без сомнения, - смирение? - нет, нисколько.
- Но я всего лишь старался, - продолжил он, - наилучшим образом исполнять обязанности, возложенные на меня комитетом. Ведь именно вы все (каждый из собравшихся удостоился взгляда) назначили меня главным энергетиком.
- Это легко исправить, - буркнул Морган.
- Владимир Борисович, - скрипнул вдруг голос Евграфова, а худое лицо его выдвинулось вперёд. - Присутствие посторонних на закрытом заседании комитета не допускается.
"Глаза блестят. Да он фанатик! Как я его раньше не разглядел?" - с запоздалым раскаянием подумал о своём заместителе президент, а вслух ответил:
- Вы мечтаете, чтобы я удалил вас из зала, Евгений Семёнович? Не надейтесь. Пока место обвиняемого свободно, уйти вам не удастся. Что же до регламента… Кто вам сказал, что у нас комитетский междусобойчик? То заседание, которое вели вы, кончилось, если вы настаиваете на соблюдении формальностей, - пожалуйста! Объявляю заседание Центрального Комитета открытым. Во всех смыслах. Его результаты будут преданы гласности, и я постараюсь, чтобы каждый гражданин Внешнего Сообщества смог узнать каждое слово, которое будет здесь сказано.
- И вы рассчитываете быть на этом заседании обвинителем? - иронически осведомился Семёнов. Щёку гладить бросил, смотрел прямо в глаза. "Быстро что-то солнечный наш мальчик оправился, - с беспокойством отметил президент, - кажется, я чего-то не учёл. Что-то у них осталось в рукаве. Ну ладно, что бы ни было - рискнём".
- Нет, почему же. Не обвинителем. Будем, пока суд да дело, считать меня пострадавшей стороной. Некто… Заметьте, я пока не перехожу на личности! Некто попытался убить меня вчера, воспользовавшись для этой цели мощным гравитационным оружием. Всплеск гравитационного потенциала зафиксировали наши "Фобосы", у меня с собой копия гравиграммы, Алексей Мстиславович может по первому требованию представить доказательства. Предваряя неизбежные возражения, скажу, что амплитуда всплеска и характер его локализации исключают предположение о естественном происхождении аномалии. Просматривается злой умысел, если же принять во внимание известные вам вчерашние события и некоторые выступления на сегодняшнем утреннем заседании, становится понятным мотив.
- Мотив! - фыркнул Семёнов. Да у кого угодно из присутствующих мог быть мотив, вот хотя бы у госпожи Волковой. Вполне понятный личный мотив: предположим, она узнаёт, что вчера на заседании комитета было принято… мм-м… излишне жёсткое решение, она узнаёт, что вы направляетесь к ней. Вы же в Аркадии живёте, Анна… как вас по отчеству?
- Аня! - предостерёг президент.
- И она узнаёт также, - продолжил Семёнов, приободрённый отсутствием возражений, - что именно вы вели заседание. Возможно, у вас и раньше случались размолвки. Почему-то же вы скрываете вашу связь! Может быть, вы ей век заели. Человек она неуравновешенный, женщина, и…
- Возможность, - перебил его Лосев.
- Что? - не понял Роман Анатольевич.
- Анечка, у вас на кухне не завалялся гравитационный реактор большой мощности? - Алексей Мстиславович хихикнул.
- Нет, - процедила сквозь зубы Волкова, - но лопатка для оладий есть. При случае ею можно прихлопнуть одного… или даже парочку мелких тараканов, если они вдруг заведутся на Марсе.
- Вот, голубчик, и выходит… - потешался Алексей Мстиславович.
- Ничего у вас не выходит, - с трудом отведя взгляд от сузившихся глаз Волковой, оборвал его главный энергетик. - Какое, по-вашему, я тогда имею ко всему этому отношение? Это вы сами, голубчик, занимаетесь незаконной установкой гравитационных установок военного назначения на исследовательские суда. "Улисс" ведь у вас на верфи комплектовался? Вот вы-то и решили, значит, избавиться от уважаемого нашего Владимира Борисовича.
- Зачем? - выкатил глаза Лосев.
- А вы вообще заговорщик и интриган. Вы метите на его место, - гаденько улыбнувшись, предположил Семёнов. - Свидетельствую здесь, что глава Сектора Планетологии, как мне доподлинно известно, покровительствует тайной деятельности и создал во вверенном ему секторе… Вы глазами-то на меня не очень! Являясь куратором вашего сектора…
- Господи, какая гнусь! - с тоской в голосе протянул Коротков.
- Вот именно гнусь! - подтвердил главный энергетик. - И эту гнусь здесь развёл именно…
- Да, Ваня, это, конечно, моя вина, - сокрушённо признал президент. - Не замечал просто, а когда заметил - их уже было много. И они многое успели.
- Ты что, Володя? - высказал всеобщее удивление Морган.
- Да, многое успели, и справиться с ними будет тяжело, - продолжал, обращаясь к Ивану Арнольдовичу, президент. - Как из щелей вылезли. Научное сообщество! Откуда же они такие взялись? Ведь обычные же были дети, Ванечка! Вот этого (президент глянул с отвращением на Семёнова) я ребёнком помню.
- А! - с облегчением вздохнул Гэмфри. - Я не сразу понял.
Главный энергетик, обманутый в своих ожиданиях, снова ощетинился и проворчал:
- И вы, господин президент, тоже потворствовали тайной деятельности.
- Потворствовал, - согласился Володя. - И действительно пришлось таиться, потому что я не знал, кому можно довериться. Тебя даже подозревал, Айзек.
- Что? - оскорбился главный кибернетик.
- Без тебя они не могли обойтись. Во-первых, система тотальной слежки, даже на дальних базах, даже на Ио, понимаешь? Во-вторых…
- Слежки? - переспросил Лэннинг, выставив вперёд свои бакенбарды. - Ты что-то путаешь, какая может быть у нас слежка?
- Может быть, Айзек, потому что есть. Правда, Роман Анатольевич? Я только сегодня понял. "Улисс" прибывает на Весту. Роман Анатольевич в это время спешит на заседание. Но сразу же после заседания он и кое-кто кроме него оказываются в курсе дела. Я вылетаю в Аркадию. Через полчаса меня атакуют, причём координаты "Птички" известны кому-то с такой высокой точностью, что…
- Но я ничего об этом не знаю, - беспомощно проблеял Лэннинг, озираясь так, будто именно его обвинили во всех смертных грехах сразу.
- Да-да, Айзек, ты не знаешь. Я буквально полчаса назад разобрался окончательно, когда услышал от тебя, Лёша, о том, как вы тут без меня обсуждали ввод в эксплуатацию новой энергетической станции.
- Но я всё-таки не понимаю! - помотал головой главный кибернетик. - Какое отношение энергостанция…
- Посмотри на Рому, - громко шепнул ему Харрис. Да, действительно, вид у главного энергетика был такой, что комментарии оказались излишними.
- Но что же тут понимать, Айзек? - Володя улыбнулся одними губами, следя за выражением лица Семёнова с пристальным вниманием игрока в покер, только что удвоившего ставку. - Под видом новой энергостанции на Марсе построена и введена в эксплуатацию первая очередь составного реактора Планетарной Машины. В обход Центрального Комитета. Под видом системы централизованного управления потреблением энергии на Марсе и дальних базах построена и введена в эксплуатацию тотальная сеть для сбора информации о гражданах Внешнего Сообщества. Сами понимаете, тоже в обход Центрального Комитета. Под видом программы для управления составным реактором запущена и находится теперь в режиме обучения программа…
- "Арес"?! - выдохнул Лэннинг. - Они запустили его?
- И тоже в обход Центрального Комитета, - подтвердил президент и кресло его, чуть отодвинулось от стола, как будто игрок в покер откинулся на спинку стула, чтобы скрыть выражение лица, но не терять из виду лица противника.
- Не в обход, не в обход, - запротестовал Семёнов. - Мы проголосовали сегодня.
- Только за энергостанцию, - перебил его Лосев. - Планетарная Машина не рассматривалась. Я не говорю уже о вашей фискальной затее. Но… Володя, кое-чего я по-прежнему понять не могу. Я смотрел документацию - энергостанция у нас на северном полюсе. Как тогда объяснить…
"Чёрт тебя дери, Лосев, - обозлился президент, - язык у тебя!"
Надо было отвлечь внимание, и в этом президенту неожиданно помог Евграфов, до сих пор державшийся в тени.
- В обход или не в обход, - отчеканил он, поднимаясь, - но Планетарная Машина построена, запущена и находится под нашим контролем.
На костистое восковое лицо Евграфова легли блики света потолочных ламп, тени у крыльев его носа заострились. Он помолчал, ожидая взрыва возмущения, и продолжил, не дождавшись:
- Власть во Внешнем Сообществе де-факто перешла к нам, решение, которое вы тут примете, практического значения не имеет. Альтернатива у вас есть: вы можете подчиниться неизбежности, и тогда для вас найдётся место в новом комитете, или же не подчиниться - но тогда вам придётся уйти. Я обращаюсь сейчас к каждому из вас лично, решите для себя.
Семёнов издал вдруг странный скрежещущий звук. Все, включая Евграфова, глянули на него - он читал что-то на экране своего гравитона.
- О, и мне что-то пришло, - буркнул Балтазаров и полез в карман.
- Что такое, Рома?! - резко спросил докладчик, чьё выступление было прервано на самом эффектном месте.
- Открытое письмо. Циркуляр. Все получат, - полуобморочным голосом отозвался главный энергетик.
- Что за шутки? - окрысился претендент на роль диктатора.
- Это не шутки, дорогой вы наш и любимый, - сияя улыбкой, отозвался Лосев. - Ребята слушали прения, у них созрел ответ.
- Лёшка, этого даже я не понимаю, - пробормотал Владимир Борисович.
- Вы что, транслировали заседание?! - еле выдавил из себя Семёнов.
- А нам от ребят скрывать нечего, - откровенно веселился Алексей Мстиславович.
- Кто такой этот Житомирский… мм-м Михаил? - осведомился, справившись с дыханием, главный энергетик и повернулся к Людмиле Александровне.
- Мишенька?! - визгнула та. - Что он там написал?!
И Людмила Александровна лихорадочно зашарила в сумочке в поисках собственного гравитона.
- Не трудитесь Люсенька, я зачитаю, - с улыбкой довольного кота сказал Лосев. Вот слушайте: "В Центральный хм-хм… это можно пропустить, хм-хм, от лица… и так далее… Вот: требуем немедленной реабилитации Волкова Александра Сергеевича и тщательного расследования обстоятельств покушения на президента Внешнего… ага, это тоже можно пропустить. В качестве предупредительной меры приостанавливаем добычу иолантов…"
- Причём здесь эти стекляшки? - спросил, с удивлением подняв мохнатые брови, Балтазаров. - Люсенька, может быть, вы что-нибудь понимаете?
- Приостанавливаем добычу иолантов, - повторил Лосев, - а накопленный с начала года запас оставляем в своём распоряжении. В случае невыполнения наших требований рудники планетологической станции Ио будут уничтожены.
- Людмила Александровна, что вы на это скажете? - просипел главный энергетик.
Ничего не могла сказать Люсенька, только раскрывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба.
"С иолантами, значит, тоже что-то нечисто, - подумал Володя. - Почему их всех это так тронуло? Откуда Мишка знает?.. А! Саша что-то такое писал мне. Значит, от Саши. Что-то Саша на Земле разузнал об иолантах. Ага. Блефовать, так уж напропалую". И он ответил вместо Житомирской:
- А что тут говорить? Ребята решили взять кое-кого за горло, и, мне кажется, это у них получилось.
- Чёрта с два! - ощерился Евграфов. - Ребята!.. Сопляки не понимают, что это всё для их же пользы!
- Вообще-то ребята привыкли, что работают они только во имя науки, а не ради какой-то там пользы, - вставил в виде справки Лосев.
- Науки! - театрально возопил Евгений Семёнович. - А что она им дала, эта ваша наука? Почётное право мариноваться в этих ваших консервных банках с гравиприводом? Подыхать в шахтах? Сушить мозги годами над вашими закостенелыми проблемами? Спать на семинарах?
- Да, Женя, - покивал Лэннинг, - я подозревал и раньше, что вы спите на наших семинарах, теперь уверен.
Но Евграфов не мог остановиться и совершенно не воспринимал иронию. Он довёл себя до глухого ораторского экстаза. Не говорил, а вещал:
- А мы можем предложить им энергетическое изобилие, жизнь в комфортабельных современных домах, отсутствие необходимости заботиться о хлебе насущном, радость…
- Я и раньше подозревал, Женя, - проговорил Лэннинг, повысив голос, - что умом вы не блещете. Пусть, думал я. Не получилось из мальчика учёного, может быть, станет когда-нибудь хорошим администратором. Я даже удивился, когда вас взял к себе в сектор президент. Думал, проглядел хорошего математика. Знаете, что плохо, Женя? Плохо, что вы спали на наших семинарах. Если бы дали себе труд слушать и пытались понять хотя бы часть…
Лэннинг осёкся, и спросил уже другим тоном:
- Я правильно понял, что "Арес" запущен?
- Да, - мстительно сверкнув очами, ответил Евграфов.
- Я правильно понял, что именно последняя версия "Ареса" используется в качестве управляющей программы Планетарной Машины?
- Да-а… - протянул Евгений Семёнович, ища подвох. Но Лэннинг перестал им интересоваться тут же и обратился к президенту:
- Володя, у нас крупные проблемы. Если эти недоучки запустили "Арес" в том виде, в каком он есть на сегодняшний день…
- Что такое? - встрепенулся Семёнов и покосился на Евгения Семёновича. Тот только пожал плечами.
- Ну, говори же, Айзек! Что там с "Аресом"? - понукал Владимир Борисович, чувствуя неприятный холодок внутри. Если Лэннинг говорит, что есть проблемы, значит, есть крупные проблемы. Но когда он говорит, что есть крупные проблемы…
- С основной управляющей частью всё в порядке. Она отработана хорошо. В принципе, она очень похожа на последнюю версию, отправленную в позапрошлом году землянам. Но в техническом задании было закреплено, что "Арес" - энергетик. Мы сочли часть социальных сегментов и кое-какие мелочи лишними, поставили во главу угла именно энергетическую составляющую. За счёт этих изменений в программе появилась возможность оптимизировать когнитивную часть.
- Короче, Айзек, в чём проблема? - перебил его Харрис, давно проявлявший признаки нетерпения.
- Он совершенно асоциален. Если его запустили меньше суток тому назад, он сейчас учится. Сутки у нас есть, может быть и больше, не знаю. Сложно сказать точно. Но когда он в полной мере осознает, чего может достичь, управляя мощным гравитационным реактором, я… Я даже боюсь представить себе, чем это может для нас кончиться. Он заботиться только о производстве энергии и её потреблении, а на людей ему… Послушайте, Семёнов! Обработкой шпионской информации тоже "Арес" у вас занимается? Молчите? Хорошенькое дело…
- Но его же можно как-нибудь вы-выключить? - обеспокоилась Житомирская. - Ведь можно же? Рома, чего ты молчишь?
- Не думаю, что он даст нам это сделать, - процедил сквозь зубы президент.
- Кто не даст? - удивилась Люся. - Рома не даст? Ромочка, это будет так некрасиво с твоей стороны!
- Роман Анатольевич больше не главный энергетик, - рассеянно бросил президент. Его губы едва заметно шевелились, глаза были закрыты.
- Вы сместили его? - робко поинтересовалась Людмила Александровна.
- Люся, вы мешаете. Я пишу письмо. Его сместил "Арес".
- Кому ты пишешь, Володенька? - с тревогой спросила мужа молчавшая до поры Аня Волкова. В глазах её - мольба и отчаяние.
- Сыну, - коротко ответил президент.