– А кто‑то говорил, что пустыня в этом месте безжизненна, – негромко высказал свои мысли вслух Снегов, но птица, на которой он летел, его услышала. Орел – пусть будет орел, раз уж этого так хочется Снегову – слегка повернул голову к всаднику и произнес:
– Маг Рубий – если ты имел в виду его – сказал истинную правду: в этих местах живые существа не обитают.
– А над кем же мы тогда только что пролетели? – спросил Клим, и тут же страшная догадка пришла ему в голову, а птица ее только подтвердила.
– Это был "ужас песков", нежить пустынная…
… Когда прямо по курсу показались крепостные стены, птицы пошли на посадку. Снегов и Зорий не без удовольствия покинули седла и спрыгнули со своих крылатых "скакунов" на песок. Они сняли с птиц седла и те, проговорив прощальные слова, вновь поднялись в небо и устремили назад к горам, к своему гнезду. Помахав птицам руками, Снегов и Зорий, бросив ненужные больше седла, поспешили к городским стенам, ибо Рубиновая звезда уже освещала пески прощальным светом и вот‑вот должна была закатиться за горизонт. Крепостных ворот путники достигли в тот самый момент, когда солнечный диск окончательно провалился за пески, и на мир тут обрушилась темнота. Ворота были заперты. Снегову и Зорию пришлось долго колотить в них руками, а потом и ногам пока откуда‑то сверху не раздался ленивый голос:
– Кто это там ломает ворота в час, когда все добропорядочные жители давно сидят по домам? Кого нелегкая принесла к нам, да еще со стороны мертвой пустыни?
Снегов задрал голову вверх и прокричал, стараясь придать голосу как можно больше надменности:
– Послушай ты, ленивый страж! У ворот стоят Лорд‑носитель и его оруженосец. И если ты немедленно…
Летящий сверху предмет заставил Снегова умолкнуть на полуслове и отскочить в сторону. Предмет оказался шаром, который упав на песок, засветился рубиновым светом, вполне достаточным для того, чтобы сверху было можно разглядеть лица стоящих у ворот путников. И почти тут же прежний голос, но только уже начисто лишенный ленивых ноток прокричал:
– Да это и вправду Лорд‑носитель! Прошу прощения, милорд, ворота уже открывают.
Через пару минут Снегов и Зорий, покосившись на замерших по стойке "смирно" стражников, прошли в город. Улочка, по которой они шли к центру Ургена, была с двух сторон ограничена высокими глухими заборами, которые соединяясь друг с другом, образовывали две сплошные стены. Кроме калиток и ворот, других отверстий эти заборы не имели. Но поскольку, ввиду позднего времени, и те и другие были наглухо затворены, то, при отсутствии на улочке прохожих, – Снегов и Зорий не в счет – она должна была казаться мрачной, даже страшноватой. Но такого ощущения она, как раз, и не вызвала. И тому было сразу несколько причин. Во‑первых, улочка была достаточно хорошо освещена. Светились сами заборы. Во‑вторых, все без исключения заборы были расписаны самым невероятным образом. Чем‑то это напоминало граффити, столь популярное на Земле‑первой во второй половине двадцатого века. Но только здесь все краски светились, – не подсвечивались, а именно светились – каждая своим цветом. В‑третьих, улочка хоть и не была широкой, но имела с обеих сторон тротуары, которые, равно как и проезжая часть, были вымощены аккуратной плиткой. И, главное, вкруг не было ни соринки. Вот по такой веселой и чистенькой улочке двигались к центру города Лорд‑носитель и его оруженосец. Путь их не был долгим, – видимо, Урген не был большим городом – вскоре они вышли на широкую площадь, на которую фасадами выходили несколько зданий разной этажности: от двух до трех этажей. На всех висели вывески, которые Снегову ровно ни чем не говорили, но не Зорию, который уверенно направился к веселенькому двухэтажному домишке. Когда путники прошли в помещение Снегов убедился, что выбор его оруженосца оказался верен. Это было что‑то вроде гостиницы, где на первом этаже располагались служебные помещения и трапезная, а второй этаж занимали комнаты для постояльцев.
Оформление проживания не заняло много времени. Не потребовалось даже называть имен и титулов, был совершен элементарный обмен: деньги на ключи от номера. Слуга в сопровождении Зория понес вещи в отведенные им апартаменты, а Снегов обратился к хозяину гостиницы, который в этот час сам стоял за стойкой:
– Скажите, любезный, сколько дней занимает путь от Ургена до Кремльвиля?
– Почтовой каретой – день, с караваном – два, – ответил хозяин, лицо которого при этом не выражало того почтения к персоне гостя к которому Клим уже успел привыкнуть. Поймав себя на мысли, что это ему неприятно, Снегов тут же рассердился на самого себя за это проявление снобизма, однако продолжать "внутренние разборки" не стал: тому было не время и не место. Порадовавшись тому, что внешне его "самоедство", похоже, никак не проявилось, Снегов продолжил "допрос":
– Когда отправляется ближайшая почтовая карета?
– Через два дня, – ответил хозяин но, заметив, что его ответ пришелся постояльцу явно не по вкусу, поспешил добавить: – Но вы можете отправиться с торговым караваном, завтра утром, правда, для этого вам надо договориться с начальником конвоя, он тут, в трапезной.
Коротко обрисовав ситуацию подошедшему Зорию, Снегов предложил:
– Пройдем в трапезную, попробуем договориться с начальников конвоя, и, за одним, поужинаем.
В трапезной было малолюдно, но шумно. Весь шум производила малочисленная компания, которая за дальним столом играла в кости.
– Начнем с ужина, – решил Снегов, и они уселись за один из свободных столов.
Когда расторопный официант принес заказ, Снегов спросил у него:
– Скажите, кто из присутствующих начальник конвоя?
– Капитан Драган, – ответил халдей и показал на высокого военного, который стоял рядом с "шумным" столом и наблюдал за игрой.
Закончив ужин, Снегов в сопровождении Зория направился к игровому столу. Проходя мимо большого зеркала, Снегов машинально взглянул в него. То, что он там увидел, а, главное, то, что не увидел, заставило его остановиться и более внимательно разглядеть свое отражение. Из зеркала на Клима смотрел мужчина внешне очень похожий на него, но с черными, как смоль, волосами вместо темно‑русых, с уродливым шрамом на правой щеке и без Обруча на голове. Клим потрогал щеку – шрам не прощупывался, протянул руку к голове – Обруч был на месте. Впрочем, то, что Обруч никуда не исчез, Снегов знал и без этого: он чувствовал его кожей головы. Снегов подозвал Зория, который стоял чуть в стороне и с интересом наблюдал за его действиями.
– Что ты думаешь по поводу всего этого? – Клим кивнул на свое отражение.
– Ты имеешь в виду перемены в твоем внешнем виде? – уточнил Зорий.
– Именно их я и имею в виду! – начал сердится Снегов.
– Так это уже давно, … я думал ты в курсе.
– Насколько давно?! У ворот ничего этого не было: ведь стражники опознали меня по Обручу!
Зорий пожал плечами.
– Трудно сказать… Я это заметил, когда спустился в холл после того как отнес вещи в номер.
– Значит, это случилось уже в гостинице, причем при входе. Отсюда такое поведение хозяина: он меня не узнал!
– Это могло случиться и раньше, – возразил Зорий. – Я ведь не разглядывал тебя на улице.
В словах Зория был резон. В любом случае перемены произошли после того, как они вошли в город. Теперь надо было понять: что бы это значило? Одна версия напрашивалась сама собой. Чтобы ее проверить, Клим обратился к Зорию:
– Как ты думаешь, это дело рук… – Клим запнулся, – тьфу ты! Откуда у него руки? Я хотел спросить: это сделал Обруч?
– Вполне вероятно, – осторожно ответил Зорий.
– А если это сделал Обруч, – продолжил развивать свою мысль Снегов, – то не означает ли это то, что впредь нам необходимо соблюдать инкогнито?
– Очевидно, да, – согласился с Климом Зорий.
– И как нам себя теперь называть? Возьмем какие‑нибудь вымышленные имена?
– Зачем? Просто сократим твой титул. Теперь ты – лорд Клим, а я – магистр Зорий.
– Думаешь, этого будет достаточно? – засомневался Снегов.
– Думаю – вполне, – заверил его Зорий.
Разобравшись, таким образом, с проблемой, которая возникла в связи с переменой во внешности Клима, напарники подошли к игровому столу. В игре в кости принимали участие пять человек: двое непосредственно за игровым столом и еще трое дожидались свое очереди. Одним из пятерых, если верить официанту, был начальник конвоя капитан Драган. Именно он только что занял место за игровым столом и готовился бросить кости, но этому помешал вопрос заданный Снеговым:
– Вы начальник конвоя?
– И что с того? – раздосадованный тем, что его отвлекли от игры, капитан Драган был не слишком любезен.
Клим не любил, если собеседник отвечал вопросом на вопрос, но на этот раз стерпел и продолжил говорить в прежнем тоне:
– Нам с другом необходимо завтра отбыть в Кремльвиль. Не будете ли вы столь любезны, объяснить мне на каких условиях мы можем присоединиться к каравану?
– Для начала я хотел бы знать: с кем я имею дело?
– Я, лорд Клим, а это магистр Зорий.
– Говорите лорд, – произнес капитан, глядя на шрам на лице Снегова. В его голосе явно слышалось сомнение. – Впрочем, в этой дыре все лорды!
Эта шутка была встречена одобрительным хохотом остальных игроков, а капитан продолжил:
– Сожалею, господа, но боюсь, что ничем не смогу вам помочь – все места в завтрашнем караване уже распроданы. Но через два дня будет почтовая карета, дождитесь ее.
– Нам необходимо уехать именно завтра, – продолжал настаивать Снегов. – И что означает ваша фраза "все места распроданы"?
– Это означает, – голос капитана приобрел насмешливое выражение, – что проданы все места на спинах животных, из которых собственно и состоит караван, впрочем, это вы должны были бы знать и сами, как‑то ведь вы сюда попали. Впрочем, – поспешил добавить начальник конвоя, заметив недобрую искорку, вспыхнувшую в глазах Снегова, – это не мое дело.
– А нельзя ли нам купить для себя этих животных, – продолжил настаивать на своем Снегов.
– Увы, в Ургене они являются большим дефицитом, и вряд ли вам их кто продаст. Впрочем, – тон капитана неожиданно изменился, – если вам так приспичило, то я могу вам предложить сыграть на место в караване. Одно животное способно перевезти либо двух человек, либо сто пятьдесят килограммов груза. Вы ставите на кон стоимость, как самой поклажи, так и ее доставки плюс двадцать процентов, и если выигрываете, то я разгружаю одно животное и отдаю его вам – идет?
"Доверить случаю судьбу всего предприятия? Ну, уж нет!".
Капитан воспринял молчание Снегова, как то, что он колеблется и добавил:
– Ну, решайтесь! Ведь я вижу, что деньги у вас есть. Игра простая: кто выбросит наибольшую комбинацию на двух кубиках, тот и выигрывает.
– Нет! – твердо ответил Снегов. – Нам это не подходит.
– Как знаете, – капитан, как и остальные игроки, сразу утратил к Снегову и Зорию всякий интерес.
Пока Клим стоял в раздумье: как ему поступить дальше, рукава его рубахи осторожно коснулась чья‑то рука. Снегов обернулся. Сзади стоял какой‑то мужчина и жестом приглашал проследовать за ним. Клим и Зорий пошли за незнакомцем, который увел их подальше от игроков в кости и предложил присесть за столик. Незнакомец велел официанту принести фрукты и напитки, подождал, пока тот выполнит заказ, после чего обратился к Снегову и Зорию:
– Господа, я случайно услышал о вашей проблеме, и у меня есть к вам предложение…
Так как весь вид напарников говорил о том, что они готовы слушать, незнакомец продолжил:
– … Меня зовут Ибрагимий. Я – торговец. Несколько лет прожил в Ургене и теперь решил вернуться в места своего прежнего обитания. У меня есть двое животных и место в завтрашнем караване. На одном из животных собирался ехать я сам, на другом везти поклажу. Но поклажа, честно говоря, не представляет для меня большой ценности, если вы заплатите мне… – Ибрагимий назвал сумму, которая не показалась Снегову чрезмерной – … то я охотно отдам одно животное вам.
Сделку заключили тут же за столом. Ибрагимий забрал отсчитанные Снеговым деньги и удалился, пожелав своим новым партнерам приятных снов. Уже в номере Снегов спросил у Зория:
– Что ты думаешь по поводу Ибрагимия?
– Наверное, то же, что и ты, – пожал плечами Зорий. – Его богатство явно не в имуществе, а в чем‑то другом, что не занимает много места. И он кого‑то боится. Вот и хочет использовать нас "втемную" в качестве охраны.
– Которая ему же и заплатила, – добавил Снегов.
– Так на то он и торговец, – рассмеялся Зорий.
– А о каких животных все время идет речь? – задал Снегов вопрос, который весь вечер не давал ему покоя. – Ты в курсе?
– Думаю, да.
– У них есть название?
– Не знаю, – пожал плечами Зорий, – наверное, есть, но все их зовут просто "животные".
То, что увидел Снегов на месте, где формировался караван, его слегка озадачило. Он увидел два вида животных: единорогов и верблюдов. Но если те, кого он называл "единорогами" лишь напоминали мифических персонажей земных сказок, то "верблюды" были один в один бактрианы или верблюды двугорбые, каких он немало повидал при посещении Земли‑первой.
– Кого из них вы называете животными? – спросил Клим у Зория, хотя и был уверен в ответе.
Он не ошибся в своих предположениях – Зорий указал на верблюдов.
– А вторые?
– Их мы называем рогедами.
"Так, значит верблюды – буду звать их так – используются для перевозки пассажиров и грузов, а рогеды, видимо, являются аналогом кавалерийских лошадей". Это умозаключение Снегова оказалось верным. Верблюды с пассажирами и поклажей составляли основу каравана, а вооруженные всадники на рогедах служили его охраной.
Караван уже готов был отправиться в путь, а Снегов так и не смог разглядеть среди охранников капитана Драгана. Наконец появился и он, но только пешком. Один из всадников подскакал к нему и доложил:
– Господин капитан, караван и конвой к выступлению готовы!
– Отправляйтесь, лейтенант! – распорядился Драган и остался стоять, пропуская мимо себя тронувшихся с места рогедов и верблюдов. Когда мимо него проследовал верблюд со Снеговым и Зорием на спине, по лицу капитана пробежала какая‑то тень.
Выйдя за пределы города верблюды значительно прибавили ход. Снегов и Зорий мерно покачивались в специальном седле, закрепленном между горбами верблюда. Потом Клим стал замечать, что голова сидящего впереди Зория все чаще начинает склоняться тому на грудь. Вскоре он и сам задремал.
Как долго он проспал, Снегов не знал. Только из объятий Морфея его вырвал далекий еще вопль, который пронесся над пустыней. Это был тот самый вопль, который он слышал во время полета на орлах, тогда его издавала пустынная нежить. Его догадка была тут же подтверждена криком лейтенанта, который командовал конвоем:
– Это "ужас песков", быстрее вперед!
Верблюды перешли на бег, конвой скакал сзади и по бокам каравана, охватив его подковой. Рядом с верблюдом Снегова скакал лейтенант, и Клим крикнул ему:
– Разве в этих местах водится нежить?
– Нет, – прокричал в ответ офицер, – но иногда отдельные группы сюда забредают.
Снегов хотел еще что‑то спросить, но в это время их верблюд сходу рухнул на песок. Клим и Зорий вылетели из седла. Когда Клим, отплевываясь, встал на ноги рядом с Зорием, он увидел, что их верблюд бьется в агонии метрах в трех от них, а неподалеку в такой же агонии бьется верблюд Ибрагимия. Сам торговец недвижно лежит на песке. Напарники, не сговариваясь, бросились к нему, но Ибрагимий уже пришел в себя. Теперь он сидел на песке, прижимая к груди объемную кожаную сумку, и смотрел на происходящее округлившимися от ужаса глазами.
– Да, не повезло вам, – раздался рядом голос лейтенанта.
Снегов повернулся на голос. Лейтенант сидел верхом на своем рогеде и смотрел на них со странным выражением в глазах.
– Лейтенант, – обратился Снегов к командиру конвоя. – Вы должны немедленно остановить караван и организовать круговую оборону!
Офицер покачал головой.
– Вы или обезумели от страха, или не понимаете, о чем просите. Мне очень жаль, но я не стану рисковать жизнью многих ради ваших жизней, тем более что спасти их невозможно, прощайте, господа!
С этими словами лейтенант повернул своего рогеда и поскакал вслед за удаляющимся облаком пыли. А вой прозвучал вновь, теперь уже достаточно близко. Зорий подошел к Снегову.
– Пора готовиться к бою, скоро они полезут. А пока заткни уши вот этим, – Зорий протянул руку открытой ладонью вверх и Снегов увидел на ней беруши. – Вой этих тварей тоже является оружием, так лишим их хотя бы его.
Снегов взял беруши.
– А ты?
– У меня есть еще один комплект.
– А для Ибрагимия?
– Обойдется, в бою от него все равно толку не будет.
Снегов посмотрел на торговца. Тот сидел на песке неподвижно с остекленевшими от ужаса глазами.
– Ты прав, – кивнул головой Клим, – в таком состоянии проку от него мало. Разве что назначим его репером, пусть обозначает собой центр схватки… Говоришь пора? Хорошо… Вставляем в уши эти штуки и занимаем позиции по обе стороны от "репера". Изъясняться в бою будем с помощью жестов.
Не успели они занять позиции, как в пределах видимости появились первые мертвяки, именно они являлись "ужасом песков", пустынной нечестью. Отвергнутые небом и землей они бродили по пустыне, превращая попавшихся им на пути путников в себе подобных. От них можно было ускакать, гораздо труднее – убежать, а еще труднее – убить. Их вид был ужасен. Куски разлагающегося мяса, непонятно каким образом держались на костях. Их плоть была ядовита, так же как и оружие. Любая рана, от сабли или стрелы, равно как и соприкосновение с их плотью, вызывала адскую боль, а на этом месте образовывалась гнойная трудно заживающая язва. От их укуса можно было самому стать нечестью. Уничтожить их можно было только с помощью магического оружия, которое, к счастью, у напарников имелось. Всю эту информацию Снегов успел получить от Зория, пока они готовились к бою и еще не заткнули уши.
– Главное: не дай себя задеть, ни оружием, ни прикосновением плоти, тем более, не давай себя кусать, в остальном тебе поможет Обруч, а мне магия! – эти слова Зорий произнес перед тем, как Снегов вставил в уши беруши.