– То есть, называя вещи своими именами, – в убийствах и грабежах… А если я не соглашусь?
– А у тебя, парень, нет выбора, – раздалось сзади.
Крим обернулся: он и не заметил, как в зал вошел еще один землянин. Шторр никогда раньше не видел его без скафандра, но сразу же узнал голос – это был тот самый "патрульный", что проверял у него на лайнере документы, а затем привел на "Викинг".
– У тебя нет выбора, – повторил Олаф (так, кажется, назвал его доктор Артур?). – Либо ты с нами, либо… – он сделал красноречивый жест, не суливший Криму в случае отказа ничего хорошего.
– А если я все-таки выберу "либо"? – запальчиво спросил Шторр.
Ответил ему Александр.
– Я не думаю, что ты так поступишь. Ты землянин, и судьба твоя здесь, на "Викинге". По-другому просто не может быть, и рано или поздно, ты поймешь это.
– Только смотри, чтобы не было слишком поздно, – предупредил Олаф.
– Я… Мне надо подумать, – проговорил Крим, исподлобья глядя на "патрульного". Олаф ему не нравился.
– Время у тебя есть, – согласился Александр. – До базы еще два дня пути. Достаточно, чтобы определиться.
– Помни, что ты землянин, – произнес Олаф. С этими словами он вышел.
– Я – землянин, – задумчиво пробормотал Крим.
12
– Через три часа "Викинг" начнет торможение, – сообщил Александр. – Мы подлетаем к базе.
Крим помнил, что это значило для него. Пришло время сделать окончательный выбор. До сих пор его положение все еще оставалось неопределенным: пленником в полном смысле этого слова он не был, но и за своего его пока не признавали.
Штору отвели крохотную каютку в носовой части крейсера. Она была не просторнее той клетушки, куда его поместили в первый день пребывания на "Викинге", но все-таки это уже была не арестантская камера, а настоящая жилая комната. Члены экипажа, по крайней мере, нижние чины, жили ничуть не шикарнее. Дверь снаружи не запиралась, и Крим имел на корабле некоторую свободу: мог заходить почти во все общие помещения, кроме, разумеется, таких, как рубка управления и боевые отсеки, разговаривать с любым членом экипажа – при условии, конечно, что тот захочет с ним разговаривать.
Такое положение не могло не возродить мыслей о бегстве. Пройти к спасательным капсулам не составляло труда – отвечая своему назначению, они действительно располагались на каждом углу, чтобы в случае необходимости любой мог быстро ими воспользоваться. Ничего особенного для их запуска не требовалось – нажимай кнопочку, садись и…
И тем не менее, Крим отказался от этой затеи. Космос огромен – что для него песчинка спасательной капсулы? Не зная своих точных координат – а "Викинг" явно избегал оживленных трасс, где можно было встретить имперские патрули – нечего было и думать пускаться в это даже не рискованное – самоубийственное путешествие. Вот если бы тогда, сразу после пленения… Приходилось мириться с тем, что побег откладывается до лучших времен.
А почему, собственно, мириться? Что ждет его в Империи? В самом лучшем случае – возвращение в Интернат, черный список, билет в один конец в дикое Приграничье, а то и… Нет, в обещанные Джиффом урановые рудники он, конечно, не верил, но, так или иначе, наказания избежать не удастся. Добропорядочной Империи не нужен варвар, к тому же преступник. Не поможет даже то, что сбежал от пиратов, еще и хуже будет.
А что здесь? Здесь люди не стыдятся, а гордятся своими черными, рыжими, русыми – а вовсе не изумрудного оттенка – волосами, яркими чертами лица, телосложением – таким же, что удручало его, Крима, всю его сознательную жизнь. Здесь люди весело смеются над тем в Империи, перед чем он даже и сейчас не перестает трепетать. Здесь твое будущее не зависит от воли Гильдии, предвзятости Комиссии, родственников в столице. Здесь, а не на Реде, не на Кеш-Шлим, он среди своих!
Но…
Но эти веселые красивые люди живут тем, что грабят и убивают. Да, наверное, им и правда есть за что мстить, но разве мертвые становятся от этого менее мертвыми, а невинные жертвы – оправданными? Пиратство – одно из самых подлых занятий на свете, это Крим твердо усвоил еще в раннем детстве, и даже теперь, когда целостность мировоззрения его под влиянием странных, резких, но почему-то таких логичных и убедительных доводов Александра Вирного дала глубокую трещину, он по-прежнему нисколько в этом не сомневался. Война между правительствами, армиями, флотами – это одно, это было когда-то и в истории Империи, да, как не скрывал помощник капитана "Викинга", и в истории Терры. Сама Империя на заре своего создания не чуралась завоеваний – и Священная История отнюдь не порицала этого, всякий раз находя веские аргументы в пользу таких войн. Впрочем, как сказал как-то Александр, историю обычно пишут победители… Но это ладно, война есть война, на ней гибнут те, кто знал, на что идет – как у побежденных, так и у победителей. Но мирные пассажиры – они-то не солдаты! Ничего не подозревая, они спокойно сидят в своих каютах, а смерть уже скрипит стыковочными узлами… Нет, такого Крим принять не мог.
– Может быть, – спросил как-то его Александр, – на захваченных нами кораблях погиб кто-то, кто был дорог тебе лично?
Крим задумался. Нет, в Империи у него не было никого, о чьей смерти в других обстоятельствах он мог бы особенно жалеть. Знакомые – да, были, но не был же "дорог ему лично", например, наставник Джифф. Или кто-то из воспитанников.
– Нет, никто, – ответил он Александру. И тут же поправился. – Никто, кроме…
После того, что произошло, он сказал себе, что забудет о ней, и действительно не вспоминал все последние дни. Не в силах примириться с происшедшим, он пытался просто вычеркнуть ее и ее предательство из своей памяти. Однако вопрос Александра вновь разбередил рану.
Возможно, в глубине души он даже смог бы понять ее – члена Высшей Гильдии, без пяти минут жительницу столицы. Укрывательство беглеца бросало на нее тень, а то, что она помогла ему – прямо ставило под удар. Он был для нее незваным гостем из прошлого, от которого необходимо было отказаться – ради будущего. Все понятно. Но понять – это одно, а простить…
С другой стороны – слишком искренним было возмущение, когда тогда, в ресторане, он спросил ее, выдаст ли она его. Игра? Пусть игра. Но ведь он выложил ей все – и про Чибба, и про побег – до последней запятой, а Джифф, похоже, не знал и половины этого. Тоже притворялся? Или подробности просто еще не успели дойти до его сведения? Не совсем понятно.
Но, так или иначе, представить, что ее больше нет… Сердце Крима заныло, словно в нем внезапно расшевелили дремавшую там глубокую занозу. Она, правда, кешлянка только по отцу, но внешне – едва ли не родная сестра Ее Высочества принцессы. И документы у нее, наверное, были уже не интернатские, а значит, место жительства – Кеш-Шлим…
– Ну-ну, договаривай, – подбодрил его Александр.
– На лайнере вторым классом летела некая Силли Сиилл, воспитанница моего Интерната… Вы ее… Она погибла?
– Не знаю, – пожал плечами помощник капитана. – Она была кешлянка?
Неосознанное "была", походя употребленное Александром, будто хлестнуло Крима по лицу.
– Только наполовину, – ответил он. – Но она была выбрана Высшей Гильдией и летела учиться на Кеш-Шлим.
– Тогда, наверное, погибла, – равнодушно произнес помощник капитана. – Впрочем, если ты хочешь, мы можем посмотреть в архиве. Все документы кешлян мы собираем.
– Не стоит, – возразил Крим. Он почувствовал, как где-то внутри у него вновь разгорается пламя ненависти. Убийцы!
– Да нет уж, пожалуй, стоит проверить, – Александр не заметил или просто не пожелал замечать происшедшую в Криме перемену. – Во всяком вопросе нужна определенность. Подожди меня здесь. Или, если хочешь, пошли со мной, сам посмотришь.
– Нет, – процедил Крим.
– Дело твое. Как, ты сказал, ее звали?
– Силли Сиилл.
Александр вернулся минут через пятнадцать.
– Могу тебя обрадовать, – заявил он с порога. – Никакой Силли Сиилл в нашем архиве нет.
– Неужели? – бросил Крим. Другого ответа он и не ожидал.
– Не веришь? – спросил помощник капитана.
Крим не ответил.
– Не веришь, – констатировал Александр. – Думаешь, небось: "Нарочно врет, душегуб проклятый, в доверие ко мне втереться хочет, гад!" Так ведь думаешь, верно? – резко спросил помощник капитана, схватив Крима за плечо и развернув к себе. И, прочитав ответ в пылающих глазах Шторра, сам же и ответил. – Думаешь. Ну и дурак. Знай, не такая ты важная птица, чтобы я, Александр Вирный, стал обманом искать твоего расположения. Я, кажется, до сих пор ничего от тебя не скрывал. Была бы эта твоя кешлянка ликвидирована – так бы и сказал. Звал ведь в архив – ты сам не пошел. А теперь пойдем. И когда просмотришь список – извинишься.
Так и не выпустив плеча Крима, помощник капитана увлек его за собой по коридору.
Архив "Викинга" состоял из двух частей – огромных набитых бумагами сейфов и небольшого компьютера, в память которого сканировалась информация. Александр подвел Крима к дисплею.
– На, смотри, – его пальцы забегали по клавиатуре. – На вашем лайнере ликвидировано триста пятнадцать кешлян, не считая команды. Их документы – в сейфе, его открыть может только сам капитан. Но все сведения – здесь. Никаких ошибок, несоответствий быть не может – при загрузке все трижды перепроверяется. Я набрал запрос, сейчас начнут поступать данные.
На экране появилась фотография пожилого кешлянина, рядом высветилось имя – Дерр Илл черб кеш ан Азз, место жительства, возраст – все сведения, которые обычно содержатся в стандартном удостоверении личности.
– Ясно, что не она, – произнес Александр. – Чтобы перейти к следующему, нажми вот эту кнопку.
Крим повиновался. Кешлянина сменил другой, затем третий, за ними появилась молодая кешлянка, но не Силли. Тупо вглядываясь в экран, Крим продолжал нажимать кнопку. Было страшно и как-то неловко смотреть на фотографии всех этих людей, еще недавно живых, полных честолюбивых замыслов, надежд, которым так и не суждено оказалось сбыться. Шторр поймал себя на мысли, что сходные чувства он испытывал, смотря фильмы о Терре, которые показывал ему Александр.
Внезапно Крим вскрикнул и отпрянул от экрана.
– Что такое? – быстро спросил Вирный.
– Да нет, ничего…
На экране был наставник Джифф. Значит, и он тоже… Ну конечно, он же с Кеш-Улли. Его тогда еще увели назвавшиеся патрульными пираты… Не то чтобы Криму было его жалко, уж кто-кто, а Джифф-то, наверняка, получил по заслугам – преподаватель Священной Истории, он, как выразился недавно Александр, был в Интернате одним из тех рупоров, через которые ложь с Кеш-Шлим распространялась по Империи. К тому же, наставник был уже стар, конец его и так был не за горами… И все же, глядя на это так хорошо знакомое ему лицо, словно с того света смотревшее теперь на него с экрана, Крим на мгновение вполне ощутил себя его убийцей.
Впоследствии Шторр еще не раз вздрагивал, встречая фотографии своих знакомых – воспитанников-кешлян, господина Юлла, рассказывавшего дамам страшную историю о пиратах, легкомысленных собеседников господина Юлла, метрдотеля из ресторана и, наконец, юного Ктобба Иф черб кеш ан Зуффа, подарившего ему империал. Они все, все хладнокровно, безжалостно убиты! Этот ужас было просто невозможно до конца осмыслить.
Однако той, что он искал – искал в страстном, отчаянном желании не найти – среди них не было. Случай ли, мать ли некешлянка, старые ли интернатские документы спасли девушку – это сейчас не имело никакого значения. Она была жива!
– Ну что, убедился? – раздался сзади голос Александра.
О чем это он? Ах да, он же обвинил его во лжи, и помощник капитана специально привел его сюда, чтобы доказать свою правоту… Какая ерунда! Силли жива! Жива!
– Убедился? – вновь повторил Александр.
– Да, да… – Крим все никак не мог понять, чего же ждет от него землянин. Силли жива! Жива!
Ах, да…
– Извини, Александр, – тихо проговорил Шторр.
– Мы подлетаем к базе, – повторил помощник капитана. – Твой выбор, Крим Шторр.
Итак, время, отпущенное ему на размышление, истекло. На базу "Викинга" – последний оплот Терры и тот плацдарм, откуда, быть может, начнется ее Возрождение – на базу "Викинга" он ступит либо землянином – не только по крови, но и по духу – либо не ступит вовсе. Но что это значит для него? Согласиться со всем, что творят эти люди? Стать соучастником их преступлений? Возможно ли?
Но что иначе? Смерть? Или вечный плен? Ради чего? Ради Империи? Чушь, Империя не стоит того. Тогда ради чего же? Быть может, ради спокойной совести…
– Итак, с кем ты, Крим Шторр? – голос Александра звучал настойчиво. – С нами или с Империей? С Террой или с Кеш-Шлим? Твой выбор.
Выбор? Нет, прав был Олаф – сержант Олаф Меда: выбора у него нет. Терра – его родина. Да, земляне жестоки, но разве не Империя сделала их такими? Разве не совершила Империя преступление, стократ ужаснее пиратства? И разве не усугубляет она его ежечасно, распространяя лживые россказни о диких варварах? Пусть он не приемлет методов борьбы, избранных землянами, но встать из-за этого против Терры? После того, что он узнал здесь, на "Викинге"?! Нет, невозможно. А вопрос поставлен только так: либо – за, либо – против, и не Александром – самой жизнью. И такой вопрос не оставляет выбора.
– Итак, я жду твоего ответа, Крим Шторр. Кеш-Шлим или Терра?
– Терра! – выдохнул землянин.
13
"Викинг" совершил посадку точно в назначенное время. Из каюты второго помощника капитана – сам Александр нес вахту в рубке управления – Крим мог наблюдать за происходящим на огромном, в полстены, рабочем экране. У каждого из офицеров крейсера был такой – чтобы в любое время быть в курсе обстановки, и перед уходом Вирный показал Шторру, как им пользоваться, не покидая амортизационного кресла.
На экране все выглядело так, как если бы сам Крим находился в рубке. Зрелище было, без преувеличения, захватывающее. Сперва ничто не нарушало усыпанной бисером далеких звезд черной глубины пространства. Затем в правом верхнем углу экрана появилось что-то серое и бесформенное. Оно медленно наползало на "Викинг", словно поглощая по пути фонарики звезд, и вот уже можно разглядеть на его фоне кое-какие детали: скалы, кратеры, ущелья. Без сомнения, крейсер приближался к средних размеров астероиду.
Внезапно на его поверхности сверкнул огонек – словно какая-то отчаянная звездочка прожгла заслонившую ее серую массу и теперь радостно подмигивала землянам: "Вот она – я!". Рядом с ней тут же зажглась другая, затем третья, образовав правильный треугольник: с астероида подавали "Викингу" сигнал.
Крейсер плавно пошел на снижение. Острые горные пики, плотно обступившие три смелые звездочки, потянулись было к кораблю, но, не достав, отпрянули, разошлись в отчаянии в стороны, освободив ровную, почти круглую площадку. К ней-то и устремился "Викинг". Ему оставались считанные метры до поверхности – так, по крайней мере, казалось на экране – как вдруг площадка внизу дрогнула и чуть заметно, вроде бы даже как-то нехотя, стала оседать. Еще несколько секунд, и под днищем крейсера не было уже ничего, кроме зияющей черной пустоты.
Почти не сбавляя хода, "Викинг" нырнул в открывшееся отверстие. Зажглись бортовые прожекторы, их лучи заплясали по гладким стенам шахты – если бы не они, в сгустившейся тьме невозможно было бы разглядеть и собственных стабилизаторов. Осторожно, словно опасаясь поцарапать обшивку, крейсер продолжал спуск.
И вот свершилось. Едва заметный толчок – и движение прекратилось. "Викинг" сел.
– Экипажу подготовиться к передаче вахты наземной службе, – раздался из динамика голос капитана Вебера. – Открыть люки, подключиться к питанию базы. Добро пожаловать домой!
Крим выключил экран и поднялся из амортизационного кресла. Вот он и дома. Да, теперь это его дом, и пора к этому привыкать. Он сам сделал этот выбор.
Отворилась дверь, и в каюту вошел Александр.
– Конечная станция! – весело бросил он с порога. – Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны!
Помощник капитана был в приподнятом настроении. Он широко улыбался, кажется, даже что-то напевал себе под нос, словом, являл собой прекрасный пример человека, вернувшегося домой из дальних странствий. Стало быть, и ему, Криму, полагается чувствовать нечто вроде этого. Но почему так яростно колотится в груди сердце – от радости долгожданного возвращения? Почему похолодели руки? Почему, наконец, стоит он, вцепившись мертвой хваткой в подлокотник кресла, и боится – именно боится – сделать хоть шаг к выходу – шаг к дому?
– Люки открыты, – поторопил его Александр. – Пойдем.
Однако Крим продолжал стоять, не в силах выпустить из рук спасительное кресло. Там, за люком крейсера, начинался новый мир. Мир Терры – пока чужой и незнакомый. "Викинг"? Нет, "Викинг" – это еще не Терра, как лайнер Империи – еще не Кеш-Шлим. Это только дверь, дверь в новую жизнь. Подойти к ней – особой храбрости не надо, но вот открыть… А что за дверью?
Крим несмело поднял глаза на Александра, ища поддержки. Поняв его чувства, Вирный мягко взял Шторра за плечо.
– Идем, – повторил он.
Да, он прав. Есть только один способ заглянуть за дверь: открыть ее и войти. И будь что будет! Что бы его ни ожидало – это его дом.
– Идем! – решительно произнес Крим и разжал пальцы.
Вдвоем они спустились на нижнюю палубу, прошли по длинному пустому коридору – во время полета вход в него преграждала массивная металлическая плита – и вышли, наконец, к маленькой квадратной платформе перед самым люком. Высокий бородатый – странная все-таки мода – человек в рабочем комбинезоне как раз только что закончил спускать трап. Крим узнал бородача – это был Томас Крузен, один из механиков "Викинга".
– Аккуратно сели, – гулким басом пророкотал тот, обращаясь к Александру. – Как по ниточке.
– Если понадобится, Миркус проведет "Викинг" в игольное ушко, – кивнул Вирный.
– А у пульта кто был? – спросил Томас.
– Сережа Скоков.
– Добрый пилот, – улыбнулся механик. – Когда теперь снова-то на "охоту"?
– Ну ты даешь! – рассмеялся Александр. – Не успели вернуться – тебе уже обратно подавай. Отдыхать тоже иногда надо.
– Негоже нам отдыхать, – возразил механик, и лицо его приняло суровое выражение. – Терра ждет.
– Всему свое время, – не согласился Александр. – В нашем деле поспешать надо, не торопясь. Имперские патрули и так словно взбесились. Так что рисковать нам нельзя – слишком многое поставлено на карту.
– Так-то оно так, – пробормотал Крузен, вроде и не соглашаясь с Александром, но более и не споря. Вместо этого он повернулся к Криму. – Я рад за тебя, парень. Терре нужны такие, как ты – молодые, здоровые. Это вам заканчивать начатое нами. Я верю, ты увидишь новую, возрожденную Терру.
– Мы все ее увидим, – вмешался Вирный.
Оставив механика возле трапа, Крим и Александр спустились на каменный пол шахты. Шторр задрал голову: обожженный борт крейсера исчезал в темноте.
– Там что-то вроде крышки, – перехватил его взгляд помощник капитана. – Точнее, три самостоятельные крышки. Они запирают этот док герметично, потом из резервуаров базы сюда закачивают воздух. Перед взлетом его откачают насосами, крышки откроются – и вперед.
– Вся база находится под землей? – спросил Крим.