Профессор допил и вернул пустой бокал в зев автоповара, после чего сказал: –В лаборатории, дорогая сотрудница, мы занимаемся тем, что пытаемся обучать информационные зародыши направляя на них информационные потоки различной плотности и насыщенности. Перспективные растим, бесперспективные отбрасываем. Также мы иногда сами собираем зародыши из готовых частей. Этим обычно увлекаются все новички. Уверен, что и тебя не минует сиё увлечение, но только в свободное от основной работы время!
Технологию создания информационных зародышей разработал ещё Рубан. Николай Александрович– пояснил профессор как будто сомневался, что пришедшая проходить практику Ташка не знала имени-отчества самого Рубана.
-Существует множество подходов и методик по сборке информационных зародышей, но гораздо большее значение имеет процесс обучения. Впрочем на эту тему ты услышишь ещё немало споров в институтских стенах. В последние годы в институте кибернетики научились выращивать любую псевдо-интелектуальную систему с заданными свойствами, мыслящую (вернее работающую) в заданных пределах как если бы её не вырастили, а написали программисты. Без сомнения это большой шаг вперёд и многие лаборатории работают над повышением скорости выращивания псевдо-интеллектуальных систем, уменьшении процента брака и над большей точностью соответствия выращенной сущности заранее заданным требованиям. Моя же лаборатория по прежнему находится на острие атаки. Мы пытаемся вырастить что-то, что сумеет пройти рубановский тест на разумность. Искусственный интеллект второго поколения – намеренно созданный людьми. Первое поколение, как ты знаешь, зародилось само собой в процессе усложнения сети и роста вычислительных мощностей.
Профессор многозначительно смотрел на Ташку, а та смотрела на профессора. Посчитав первоначальный инструктаж законченным, Сергей Иванович махнул рукой, обводя деревья в кадках и ряд автоповаров: –Комната отдыха для нашего этажа. А так как Колыванько вместе с сотрудниками сейчас в длительной командировке, а пятая лаборатория пустует уже несколько месяцев, то всё это богатство принадлежит исключительно нам. Есть вопросы или перейдём к знакомству с коллегами?
-Простите, но почему здесь стоят растения?
-А, берёзка– непонятно чему обрадовался профессор: –Старая история. Был в институте один кадр (кстати заведовал пятой лабораторией), пытался выращивать растительные компьютеры. К сожалению никак не смог добиться мало-мальски приемлемого быстродействия. Этот экземпляр остался в наследство из него.
Сергей Иванович похлопал ладонью по белоснежной коре и с любовью сказал: –Не просто дерево, а аналог процессорного модуля какие заливают в стены при строительстве. Только слабее раз в двадцать, а про скорость и говорить нечего. Тот кадр всё мечтал о вычислительных лесах. Чтобы каждая травинка, каждый цветочек являлись вычислительными элементами сверхраспределённой стеи. Системные администраторы превратились бы в садовников. Мечтатель!
Ташка спросила: –Что с ним случилось?
-С мечтателем? Лабораторию расформировали как не приносящую практических результатов и не оправдавшую ожиданий. Сотрудников распихали по другим лабораториям, а бывший заведующий сейчас работает программистом-системщиком где-то в Белгороде. В прошлом году вроде бы стал начальником отдела, письмо прислал – говорит продолжает опыты в частном порядке, но пока безрезультатно. Сложно без оборудования и без помощников. Иногда вредно очень сильно мечтать.
У Ташки неожиданно и со страшной силой зачесался нос. Выгадав момент когда научный руководитель отвернётся, девушка с наслаждением почесалась и с целью отвлечь внимание спросила: –Дуб тоже "растительный компьютер"?
-Нет– неожиданно отозвался профессор –Его Римма принесла сразу в кадке. Сказала: для разнообразия. Больше вопросов нет? Тогда идём в лабораторию.
-Что ещё за Римма?– подумала Ташка и вскоре получила ответ на незаданный вопрос.
-Знакомьтесь– представил профессор: –Наталья, будет у нас для начала практиканткой, а там посмотрим. Тринадцать лет, доминанта-плюс. О её дипломном проекте писали в Самарском городском информационно бюллетене. И, кажется, напишут в областном.
-Римма, младший научный сотрудник. Очень перспективная девушка если бы не одна её слабость– охарактеризованная профессором молодая девушка двадцати – двадцати пяти лет приветливо кивнула и помахала свободной рукой. В другой она держала чашку с чем-то горячим, из чашки исходил пар. На столе перед ней лежали планшет, две шутки очков-мониторов, почему-то многофункциональна отвёртка и надкусанный пирог.
-Виталий– сказал профессор –Старший научный сотрудник. Звёзд с неба не хватает, но до спутников на околоземной орбите вполне может дотянуться. Он же, по совместительству, главная Риммина слабость мешающая развернуться её таланту во всю ширь.
Крупных размеров, напоминающий слегка недокормленного медведя – хозяина сибирской тайги, молодой человек сидел в надвинутых на глазах очках-мониторах и что-то активно печатал держа руки сантиметрах в двадцати над столом. Клавиатура была видна только ему одному и со стороны казалось будто парень играет неслышимую мелодию или распутывает клубок невидимых нитей. Выслушав нелестную характеристику профессора, Виталий, сказал мощным басом: –Что вы меня перед новенькой позорите.
Сергей Иванович погрозил пальцем, словно расшалившимся детям и бросил выходя из лаборатории: –Введите пожалуйста Наташеньку в методологию рабочего процесса. Мне надо с Кириенко поговорить насчёт выделения дополнительных мощностей. Второй день от меня бегает окаянный, но сегодня-то не уйдёт.
Профессор вышел и Ташка осталась с двумя научными сотрудниками. Виталий прекратил печатать, развернулся на вертящемся кресле и деполяризовал очки-монитор. У него оказались добрые синие глаза.
-Здравствуй Наташа– произнесла Рима дожёвывая пирог –Я смотрела код твоего дипломного проекта – просто грандиозно сделано!
-Положим не слишком грандиозно– скептически заметил Виталий: –Ты разрабатывала в идеологии равноправных, конкурирующих модулей, верно? Для сущностей подобных твоему "Тигруши" рекомендуется использовать совместную нитевидно-иерарихическую идеологию разработки…
-Нитевидная архитектура в данном случае не эффективна– твёрдо ответила Ташка: –А иерархия и централизация, даже не строгие, даже очень мягкие, всё равно прошлый век.
-Вот значит как– произнёс Виталий, разглядывая её добрыми, синими глазами– Тогда выбирай рабочее место, видишь сколько их свободных.
Ташка спросила: –Кроме вас в лаборатории никого нет?
-Кроме нас– поправил Виталий –Честно говоря наше направление не самое перспективное и приоритетное в последнее время…
Пройдя мимо заваленных всевозможным хламом столов, Ташка остановилась у расположенного немного в закутке, частично закрытого шкафом, с которого также опасно свешивалось устаревшее, поломанное, частично разобранное и находящееся в процессе частичной починки оборудование. Как и прочие столы, выбранный ею был изрядно захламлён. В ответ на вопросительный Ташкин взгляд Римма пожала плечами: –Сгреби куда-нибудь.
Ташка убиралась, а научные сотрудники с любопытством разглядывали её. Что у них, работы нет?– злилась про себя девушка.
Неожиданно Римма спросила: –Профессор рассказывал тебе о лазерах?
-Каких лазерах?– удивилась Ташка.
-Собранных империалистами на совместной японо-индийской исследовательской станции на орбите Марса.
-Так это неправда, их нет?
Римма пожала плечами: –Да кто знает что там есть, а чего нет. ГосБез наверное знает, может ещё космофлот, но и то не факт.
-Профессор любит мотивировать новичков– добавил Виталий –Но ты кажется и без того достаточно мотивирована?
-Достаточно– заверила Ташка.
-В таком случае, младший научный сотрудник Римма– нарочито официальным голосом произнёс Виталий– Прошу рассказать практикантке какие авгиевы конюшни ей придётся разгребрести прежде чем приступить к чему-то более интересному.
Он поляризовал очки-монитор, отвернулся и вскоре гибкие, сильные пальцы снова замелькали в воздухе.
-Слушаюсь– ответила Римма. После чего начала рассказывать и тогда Ташка поняла, что быть практиканткой означает заниматься всей черновой работой в лаборатории. А учитывая, что уже довольно давно в лаборатории профессора Гальтаго должность практикантки оставалась вакантной. Другими словами единственным Ташкиным утешением оставались слова древнего западного философа "всё, что нас не убивает, то делает сильнее". Нужно надеяться, что она сумеет выжить.
Четыре часа спустя научные сотрудники объявили наступление обеденного времи и потащили Ташку в комнату отдыха. У практикантки перед глазами плыли бесконечные последовательности чисел в которых она пыталась отыскать какие-то закономерности или, дай бог, паттерны, чтобы наконец написать сортирующую программу.
Только со второго раза до Ташки дошёл заданный Риммой вопрос о её предпочтениях в еде. Простуженным голосом, Ташка буркнула первое, что пришло в голову: –Чай. И ещё что-нибудь.
Римма всунула ей в руку чашку и достала из автоповара тарелки с какой-то бурдой. Кажется там были макароны по-флотски, котлеты с гречкой, какой-то суп тёмно-красного цвета и что-то ещё. Ташка не приглядывалась.
Научные сотрудники уселись оба на чёрный диванчик. Ташке оставалось разместиться на белом.
-Как работа, практикантка?– поинтересовался Виталий –Не старайся сделать всё сразу. Умение расставлять приоритеты одно из важнейших для программиста и уж тем более для научного работника.
Демонстрируя важность расстановки приоритетов он помахал в воздухе вилкой с наколотой на неё котлетой. Сорвалась и упала на стол капля соуса.
-Виталий, вы свинья– сказала Римма –Я давно поняла это.
Она вытерла стол одноразовой салфеткой выбросив использованную салфетку в утилизатор.
-Наташа, может у тебя появились какие-то вопросы. Не стесняйся спрашивать у товарищей по лаборатории. Мы в одной лаборатории и значит в одной лодке.
С трудом собрав разбегающиеся мысли, Ташка осознала, что не видела профессора Гальтаго с того момента как он привёл её в лабораторию и спросила: –Кто такой Кориенко и почему он такой неуловимый?
-Денис Кориенко главный системный администратор в подотделе нашего отделения. Неуловим он по той же причине– видя непонимание на Ташкином лице, Виталий пояснил: –Каждый глава лаборатории при случае и без случая просит, требует, грозиться вымаливая дополнительные процессорные мощности. Но суперкомпьютеры под зданием института не резиновые. К сожалению не резиновые. Поэтому Кириенко придумал очень хитрую стратегию. Его очень трудно найти. Видимо он полагает, что если заведующий бегал за ним несколько дней, то ему действительно надо. А если бросил поиски, то не очень-то и нуждался.
-На этой неделе мы начинаем выращивать очередную партию зародышей– добавила Римма –Посмотришь, будет интересно. Если подучишься и справишься с текучкой, то сможешь участвовать в выращивании следующей партии.
Текучкой они называют ту неподъёмную гору? Там работы на год двум ротам программистов –подумала Ташка.
-Кушай, Наташа, не мечтай– напомнила Римма –Попробуй котлету. Автоповаров наладили только на позапрошлой неделе и с тех пор мы стараемся ценить мелкие удовольствия, которые замечаешь только когда лишаешься их.
Ташка посмотрела на котлету и вспомнила о приборе благодаря которому она вскоре сможет чувствовать вкус.
Впрочем новые впечатления без остатка вытеснили волнение по поводу скорого визита к доктору Румянцевой и Ташка послушно сжевала котлету и съела порцию тёмно-красного супа и выпила чай, как обычно не ощущая ничего.
Допивая чай, Римма поинтересовалась: –Извини за личный вопрос, как у тебя обстоят дела с политическими взглядами? к Ты доминанта, верно? Значит относишься к модикам? к
-Я аполитичная в данном вопрос– сообщила Ташка –Мой адрес не дом и не улица…
-А родная лаборатория– не в рифму закончил Виталий. Ташка улыбнулась.
Римма сказала: –Мы с Виталием убеждённые нейрокибернетики. Время от времени мы будем читать лекции стараясь убедить тебя перейти в нейрокибернетики, не возражаешь?
Ташка пожала плечами: –Пожалуйста читайте. Но я думаю, что механистический подход проигрывает биологическому. Смотрите сами чем мы с вами здесь занимаемся – выращиванием зародышей. Выращиванием, а не сборкой.
-Спорно!– вскинулась Римма. Но Виталий сказал: –Риммочка, допивай чай, мне нужны от тебя матрицы до конца дня.
Ташка смотрела как медленно, со вкусом Римма пьёт чай и заедает кремовым пироженным.
Деланно безразличным тоном Ташка спросила: –Вкусное пироженное?
Римма внимательно осмотрела остаток пироженного с собирающейся вывалиться через откусанный край кремовой начинкой: –Обыкновенное.
-Сладкое?– не унималась Ташка.
Римма удивлённо посмотрела на практикантку: –Сладкое, лимонно-апельсиновый вкус. Если хочешь возьми из автоповара, никто не запрещает.
-Я потом возьму. Через неделю– ответила странная девочка.
Пожав плечами Римма доела пироженное. Заданный вопрос заставил её сосредоточить внимание на вкусе и вытирая со стола крошки младший научный сотрудник решила, что вкус у приготовленного автоповором пироженного был "так себе", удовлетворительный. В общем едали и получше, но ждать большего от обычного автоповара наверное и не следовало.
Глава4
Представьте, что я вхожу в офис и кричу: –Вы готовы работать?
Вы, что есть мочи, кричите: –Да!
А я: –Не слышу! Так вы готовы?
Вы ещё громче выкрикиваете: –Да! Да!
А потом мы садимся и начинаем работать.
Из "странных видений бухгалтера Сидоренко после того как он перешёл на приём более мощных препаратов для повышения работоспособности".кВот уже целую неделю и ещё один день в лаборатории работает новая практикантка. Надеюсь она не сбежит так же быстро как предыдущая. Кто-то ведь дожжен делать то, чем ни я, ни Витя не хотим заниматься– подумала Римма.
В лаборатории тихо и покойно. Три человека теряются среди многих пустующих кресел. Когда-то эта лаборатория знавала лучшие времена.
Зародыши (как им и положено) находились в инкубаторе и обдувались потоками информации, пока ещё разряженными, словно ветер. Через два десятка часов информационные потоки начнут диферинцироваться в соответствии с заранее заложенными алгоритмами. Разные группы зародышей будут погружены в разные информационные потоки. Те постепенно станут густыми, сочными, насыщенными. Из ветра превратятся в воду, потом в густой сироп, в котором, словно человеческие дети в искусственных матках, будут плавать виртуальные программные сущности – информационные зародыши.
Римма закрыла усталые глаза, подержала закрытыми и открыла, словно окна в душный день. Посмотрела на планшет по экрану которого плыли диаграммы и графики соответствия входных-выходных данных продуцируемые зародышами.
Надеюсь на этот раз мы добьёмся хотя бы какого-нибудь результата– подумала девушка –Иначе правильно сказал Сергей Иванович: разгонят нас ко всем чертям и правильно сделают. Только народные средства проедаем. Но ведь мы уже близко, на расстоянии протянутой руки. Они не понимают насколько мы близки…
Внутренний голос, её не выключающаяся совесть, добавил: –Уже три года как на расстоянии протянутой руки. За последние месяцы произошли какие-то сдвиги, пусть самые маленькие? Вот то-то оно и есть. Вы зашли в тупик, признайся самой себе если боишься произнести вслух.
Римма подняла взгляд на Наталью. Практикантка совершенно почему-то не похожая на муху в тёмных, поляризованных очках-мониторах, хотя обычно все, кто одевал их приобретали насекомоподобные черты. Практикантка зарылась с головой в виртуальные дебри. Её пальцы порхали в воздухе как спицы в руках умелой вязальщицы.
-Умелая девочка. Одно слово "доминанта"– с оттенком зависти подумала Римма. Почему-то вспомнился случай произошедший то ли во второй, то ли в первый день после прихода практикантки. Она уединилась с Витей в служебном коридоре ведущем к малой серверной, полностью автоматизированному и крайне редко посещаемому помещению. Как обычно она вначале спросила у Вити, хотя прекрасно знала ответ: –В коридоре есть камеры?
-Институт режимный объект. Здесь везде есть камеры– как обычно ответил Виталий. Потом они начали целоваться: дико, страстно, как никогда не получалось на уроках сексуального воспитания. Как ни с кем и никогда раньше не получалось. Ей хотелось, чтобы он влился в неё, впитался как вода впитывается в потрескавшуюся от сухости землю.
-Я люблю тебя– прошептал Виталий и она в который уже раз мучительно засомневалось правда ли это или он просто так говорит. Да будут прокляты те сомнения.
Когда от жара их поцелуев казалось запотели объективы скрытых камер появилась практикантка. Она подошла неслышно, правда они были заняты и не замечали ничего вокруг. Практикантка вежливо подождала пока в процессе естественным образом наступит перерыв и спросила как пройти в лабораторию Николаевой Татьяны. Сказала: ей кажется она не туда свернула.
-Этот же коридор на этаж ниже– ответил Виталий: –Легче всего доберёшься если вернёшься до первого поворота направо, там будет лестница.
-Спасибо– ответила эта вежливая девочка.
Мы подождали пока она уйдёт. Потом Виталий спросил: –Продолжим?
А я засмеялась и никак не могла остановиться. Кажется он немного обиделся. Продолжить в тот раз так и не получилось.
Выключив планшет Римма встала.
-Ты куда?– поинтересовался Витя. Значит иногда мы вполне себе обращаем внимание на то, что происходит вокруг – отметила про себя Римма. Вслух сказала: –С девчонками будем гонять на автолётах. Отрабатывать технику захода на цель и стрельбу с земли по воздушным целям. Я же тебе говорила.
Виталий задумался. Когда он думает, он всегда смешно морщит лоб. Вот и сейчас сморщился и то ли вспомнив, то ли решив сделать вид будто вспомнил, пробурчал: –Осторожнее там. Не хватало ещё что-нибудь сломать и несколько дней проваляться в больнице.
-Заботливый мой– Римма поцеловала Виталию в лоб, взяла куртку всесезонку и вышла.
В коридоре она столкнулась с Гальтаго.
-Уходите пораньше?– поинтересовался профессор.
-У нас импровизированная тренировка и гонки
-А, понятно-понятно– кажется Сергей Иванович в тот момент летал в облаках– Поосторожнее пожалуйста. Передавайте привет подругам. Кстати, я знаю кого-нибудь из них?
-Никого– сказала Римма.
-Всё равно передавайте– профессор обошёл младшего научного сотрудника. Оглянулся и сказал: –Пожалуйста предупредите если завтра задержитесь больше чем на полдня. Мне хотелось бы получить к вечеру завтрашнего дня первичную диаграмму развития.
-Конечно профессор.
-Ну идите-идите, по вам видно насколько вы торопитесь. Одной ногой на взлётном поле, да?