К камерам ожидания вела очередная сеть широченных пустых коридоров. В этом лабиринте можно было запросто заблудиться, если бы не услужливые подсказки системы надзора и световые маркеры "объёмного" текста, всплывающие тут и там - теперь уже на общефедеральной кодировке. Ким не очень хорошо понимал унияз, и некоторые надписи оставались для него непонятными. Зато "говорилка в голове" изъяснялась на очень чистом диалекте Финикса, даже имитируя наречие ист-сайдовских трущоб, в которых Ким прожил большую часть сознательной жизни. Через некоторое время, назойливый голос стал казаться приятным - всё-таки, маленькая частичка родной обстановки в совершенно чуждом мире, где всё, абсолютно всё резко контрастировало с привычными образами. Огромные, стерильные коридоры, излучавшие красноватое свечение, были совершенно не похожи на узенькие, захламленные переходы Финикса с серебристо-серыми титано-гаруленовыми стенами, внутри которых царила вечная давка. Композитный универсал-комбинезон выглядел и носился совершенно не так, как старая, знакомая одежда - на нём небыло ни застёжек, ни пуговиц, он просто "склеивался" и "расклеивался" в нужный момент; текстура ткани на ощупь была очень жесткая, шершавая, но плотно прилегая к телу, трубчатое волокно будто "растекалось", и костюм уже сидел как вторая кожа. Здесь даже воздух был какой-то особенный, у него был собственный, непередаваемый запах, совсем не такой, как на Финиксе - возможно, атмосферный наполнитель включал какие-то иные компоненты. И эти… "Синтеты". Каждый раз, когда за углом мелькала очередная тень квазиживой машины, Ким невольно вздрагивал. Вроде бы это называлось "эффектом зловещей долины"; техника, которая имитировала "настоящую" жизнь так хорошо, что становилась неотличимой от неё, вызывала подсознательную неприязнь и страх у живых людей. По крайней мере, какое-то время. Сами граждане ОФС, наверное, уже давно принимали копошение всех этих странных механизмов разнообразных форм и размеров за неотъемлемую часть городского пейзажа. Блуждая по комплексу, Ким насчитал уже пять "типов" подобных существ, хотя учитывая способность таковых изменять собственную структуру, это могла быть и вовсе одна модель синта, принимавшая разные функциональные формы. Из них, ни одна не была гуманоидной.
Наконец, казавшийся бесконечным коридор вывел во внушительных размеров зал с очень высокими потолками и "застеклённым" фасадом. За мерцающей плёнкой со знакомой вязью шестиугольников открывался захватывающий дух вид: в ночной мгле, из пелены стелящейся тёмно-малиновый дымки, выступали чернеющие провалы монолитных структур, гигантов, закрывающих две трети неба. Они были усыпаны мелкими огоньками, мерцающими холодным тусклым светом, словно звёзды на ржавом небе Финикса. В этой темноте, Ким не мог определить реальных размеров этих титанических строений, но даже по самым скромным соображениям, они были в пятьдесят, а то и в семьдесят раз больше любой постройки, виденной им на родине. Это были настоящие рукотворные горные массивы, не уступавшие в размерах Хребту Ариадна, лежавшему в тридцати пяти милях к северу от родной колонии. Ким с трудом оторвал от панорамы взгляд, полный изумления.
В зале (называть это помещение "камерой" уже не поворачивался язык), помимо Кима находилось ещё около десятка человек. До этого, ни в лабиринте коридоров, ни в таможенном КПП, ему не встретилось ни одной живой души (не считая людей, прилетевших вместе с ним). Почти все ожидающие носили одинаковые тёмные комбинезоны, отличавшиеся лишь количеством карманов и видом прицепленной аппаратуры непонятного назначения. Лица были бледны и угрюмы, но почти всегда чисто выбриты. Никто даже не обратил внимания на вошедшего - словно музейные фигуры-проекции, граждане застыли на своих местах, кто-то стоя, а кто-то сидя в удобных креслах-"коконах". Над правым крылом зала развернулась огромная световая проекция странного существа с чертами зверя и человека - таких, кажется, называли "химерами" - что-то сухо объяснявшего на униязе. Эти "химеры" стали достаточно популярными аватарами в медийной сфере после того, как на Арде вымерла подавляющая часть былой биосферы. В речевке, вроде бы, говорилось о какой-то программе "консервации водорода". Что-то связанное с большими звёздами. Ким решил не вдаваться в подробности - пока, эта болтовня его не касалась: среди тёмных фигур он искал брата. Его внешность была знакома лишь по стереограммам в отрывках тех посланий, которые редко доходили на допотопные терминалы "Альфатранса". Голос Фиделя Ким слышал только через фильтр автоматического переводчика, искаженный до неузнаваемости, и с полуторасекундной задержкой. Кричать же через весь зал, привлекая к себе внимание, очень не хотелось.
В другом конце зала из "кокона" поднялась сутулая фигурка, и медленно, вразвалочку, засеменила к Киму. Неужели это он?.. Ким, почему-то, представлял брата другим. Похожим на себя, по крайней мере. Хотя, они не были близнецами; Фидель был на полтора года старше, и родился ещё до вступления ОФС в Колониальные Войны.
- К-Ким?.. Ким Келли? - прохрипел человек, не скрывая волнения. Ким вглядывался в черты его лица… Да, сомнений быть не могло. Это и правда был он.
- Ну, здравствуй, брат…
Фидель явно не понимал языка. Он сделал жест рукой, чтобы Ким остановился, и какое-то время стоял, сосредоточенно потирая лоб. Не прошло и десяти секунд, как тот заговорил на знакомом диалекте.
- Ким. Поверить не могу, что ты теперь с нами.
- Я тоже, братюнь, я тоже…
Фидель крепко схватил протянутую руку костлявыми пальцами - его пятерня казалась маленькой, почти рахитичной, но в рукопожатии чувствовалась сила. Всё-таки, как же они были не похожи… Ким был невысоким, широкоплечим мужчиной атлетического телосложения, с длинной копной темных волос и желтоватой кожей, в то время как Фидель был сутулым, длинным и тощим, но жилистым, словно его конечности оплетали старинные найлоновые тросы, носил короткую стрижку и был бледен, как приведение.
- Ну, как ты? Как долетел?
- "Долетел"… До сих пор шатает. Чтобы я ещё раз в этом гробу куда-нибудь…
Фидель покачал головой.
- Так и знал ведь. Ничего, домой приедем, будешь как новенький. Людей и через "магистраль" перебрасывают, и ничего им не делается, а это так, сущая ерунда. Три миллиарда километров, на сайклере, тьфу!
- Так ведь не "серебряный премиум", чёрт возьми, а долбанный транскап! - улыбнулся Ким - слушай, давай потихоньку пойдём отсюда. Ты сейчас на авике, или?..
- Ну пошли, пошли… Чёрт, вот Лори тебя увидит… Да нет, какой там… Чтобы служебный аэродайн по личным нуждам затаскивать? Так и гражданстат слетит ко всем чертям. Тут с этим строго. Да здесь до станции рукой подать, а на маглеве до анклава меньше часа, потом ещё минут двадцать пешочком, и ты дома.
- Ты хотел сказать, "мы" дома? - поправил Ким, едва поспевая за братом. Для своего телосложения тот был чересчур шустрым.
- Да нет, "ты". Нет, конечно, если хочешь, можешь первый день пожить у нас с Лори, я просто думал, ты пока обустроишься на новом месте, отдохнёшь…
- Хочешь сказать, у меня есть собственная камера?..
Нет, всё-таки что-что, а соцобеспечение в Системе на должном уровне. Чтоб получить даже жалкую жилую капсулу на Финиксе (в которых иногда отказывают системы жизнеобеспечения), выстраивались огромные очереди, и бывало, что стояли по несколько дней. Когда жилищное хозяйство прибрал к рукам "Альфатранс", стало ещё хуже.
- Да. И поверь, неплохая. Не прими близко к сердцу - но я, честное слово, четверть жизни потерял пока вырывал для тебя "пятёрочку". Обычно, здесь приезжие получают второй или третий гражданстат; но в твоем случае, о "тройке" и речи быть не могло. Тут и крупные спецы с "двойкой" вылетают как миленькие. Так что, братишка, ты меня не подведи… Не приведи судьба тебе где проколоться, меня безопасники в спираль Уилкинса скрутят.
Ким кивнул.
- Всё будет в порядке.
Какое-то время, они шли молча. Казалось бы, столько вопросов накопилось за эти годы, но сейчас, когда пришло время их задать, в голове всё перемешалось, и на ум не приходило ничего дельного. Может быть Фидель был прав, после этой нервотрёпки стоило сначала выспаться ("сон" в транспортной капсуле лишь изматывает организм), и хорошенько поесть. Тошнило наверняка от голода. А может, это всё из-за необычной обстановки; сконцентрироваться на разговоре было трудно, ведь то и дело внимание привлекали очередные местные "чудеса", порой достаточно пугающие.
- Слушай… Я всё думаю… Я поверить не могу, что её с нами нет. - не замедляя шага, тихо пробормотал Фидель - Вот казалось бы, и не помню я её совсем, но всё равно, понимаешь, не верится. Когда ты мне позвонил, я просто… Я ведь считал, что смогу вытащить вас. Что сейчас, она будет с тобой, в этом терминале. А когда ты позвонил, и сказал, что её больше нет… Что её тело бросили в какую-то вонючую яму, словно пакет с отходами… Я так и не смирился, Ким. А ты… Ты с ней жизнь прожил. Как ты через это… Прошел?..
- Никак. - Сухо ответил Ким. - Мне ничуть не тяжелее, чем тебе. Она была и твоей мамой тоже. Я видел, как она страдала. Изо дня в день, каждый вечер, я слышал её крики. А она запиралась, чтобы я не видел, что с ней творится. Она уже не вставала с постели, а эти придурки-медики отказались не только с ней сидеть, но и вообще появляться у нас в отсеке. Если бы мать сама не вмешалась, я бы разукрасил этой падлюке его жирный хавальник, и не знаю, чем бы всё закончилось. В последние дни… Она не говорила, не ела, и ходила под себя. Думаю, в конце концов, она просто отмучилась. Храни Господь её душу.
Фидель было открыл рот, чтобы что-то добавить, но вовремя замолк, понимая, что момент неподходящий. Как и подавляющее большинство граждан Федеративной Системы, Фидель был атеистом.
- Я вот другого понять не могу. Почему ты, в конце концов, не "вытащил" нас раньше, а, брат?
В голосе Кима промелькнули нотки толи раздраженности, толи недоброй иронии.
- Ты же прекрасно знал, что с ней. Это же всего лишь рак груди. Кто сейчас умирает от такой… Такой чуши как рак груди?.. Да здесь, её бы подняли на ноги уже в терминале. Почему ты не забрал её сразу?
- Ким, прости, я понимаю, но и ты пойми меня… Ты знаешь, что бы с ней было, если бы её прислали сюда со вторым гражданстатом? - Фидель пытался оправдываться, но это выходило с трудом. Было заметно, что он и сам сомневается в сказанном.
- Им же плевать на людей. Да, они бы поставили её на ноги. Но кем бы она здесь стала, с "двойкой"? "Зитто"? "Ходуном"? "Биодроном"? Знаешь, это не многим лучше. У вас, на Финиксе, их вроде бы нет. Это… Зомби. Оболочка от человека. Ты на них ещё насмотришься…
- Я знаю, кто такие "зитто".
- Значит, ты должен понять меня. Ты ведь говорил, что ей становиться лучше. Я делал всё, чтобы достать вам приличный гражданстат. Я думал, она протянет ещё пол года… Ещё пол года, и всё… Было бы в порядке. Я же и представить не мог, что всё произойдёт настолько быстро. Ведь была же надежда… Хотя к чему эти россказни теперь. Ты прав, это моя вина.
Ким вздохнул, отведя взгляд. И зачем только он завёлся?.. Будто брат и без него мало себя терзал.
- Да забудь. Это у меня уже нервишки пошаливают. Могу иногда чуши напороть. Ты мне лучше скажи, как отец-то справляется? Я теперь за него боюсь, вдруг…
- А что за него боятся? Живее всех живых, нас ещё хоронить будет. Всю жизнь ни о ком, кроме себя, не думал, и сейчас грезит лишь переездом в Аркологию. Когда он узнал, что мать умерла… Он и бровью не повел. Сказал что сожалеет, и что она сама, мол, виновата. Представь себе. Говорит, не стоило ей покидать анклава. Это когда он отсиживался чёрт знает где, может быть даже на самом Плутоне, в уюте и тепле. Тварь.
- Хотя бы при мне придержи язык, хорошо?.. - буркнул Ким. Обоюдная ненависть отцов и сыновей в роду Келли длилась уже не одно поколение, и, наверное, брала начало ещё в тёмные времена до становления Системы.
- Он будет завтра?
- Обещал приехать, только его обещания не стоят и талона. Ну а если даже не приедет, так здесь тебе не Финикс, многие вообще из камер не выходят никогда. Поговоришь с проекцией-номиналом. Её с виду от человека не отличить.
- Я знаю, что такое номинал. Но я хотел бы увидеть отца вживую.
Фидель, похоже, принимал братца за неотёсанного мужика из какого-нибудь атомного века.
- Ну, увидишь, как-нибудь. Ты здесь надолго…
Вскоре, они вышли к станции - огромному многоярусному комплексу, пронизанному магнитными рельсами. У нескольких платформ шел процесс комплектации составов; глаз не успевал следить за мельтешащими автопогрузчиками, укладывающими контейнеры в отведённые им ячейки. Меж поездами шастали синтеты, отдалённо напоминавшие плавающих в воздухе крабов без клешней, но со стреловидными отростками на задней части. Как и "медузы", они были покрыты красными мерцающими огоньками в местах, где их ткань выступала из-под массивных "пластин" грязно-желтого цвета. У пассажирских платформ медленно ползали, сверкая гладкими боками, уже знакомые "панцири", а среди всей этой машинной суеты неловко жались трое человек на полупрозрачном дебаркадере.
- Как-то пустовато здесь - озадаченно начал Ким -..Вроде бы огромный анклав, а людей почти не видно… Одни эти… "Синтеты" кругом шастают.
- Так это же ещё не анклав, а всего лишь транспортный док. Вот когда будем в жилом секторе, тогда увидишь… А синты, ну… Тут к ним все давно привыкли, да и что бы мы делали-то без них? Думаешь, всё это люди строили?..
Голос Фиделя утонул в визге приближающегося маглева. Серебристый состав вылетел из бездны тоннеля, неестественно быстро замедляя ход.
- Ну вот и наш, как всегда по расписанию…
- Я никак не пойму, как ты их различаешь, их же больше двух десятков здесь стоит, сам чёрт ногу сломит - пожал плечами Ким.
- Получишь постоянную инсигнию, будешь различать. Давай, пошли, они дольше пары минут не задерживаются.
Ким поспешил за братом, с интересом разглядывая огромный поезд. Это была массивная, громоздкая конструкция обтекаемой формы, без видимых выступов на сероватой поверхности. Выпуклый бок локомотива нёс на себе световое изображение Федеральной Сигнатуры ОФС - расчеркнутые углы, расположенные в виде зеркально отраженной буквы "L" внутри двойного круга. Федеральная Сигнатура ненавязчиво наносилась и на многие другие виденные Кимом изделия, но, как правило, она была довольно незаметной. Двери "вагонов" (было трудно понять, представлял ли собой состав единую змееобразную конструкцию или же просто вагоны столь плотно прилегали друг к другу) бесшумно разъёхались, выпуская поток тёплого воздуха.
- Просто занимай свободную ячейку, и можешь часик вздремнуть, они тебя сами высадят, когда приедем..
- "Они"? Кто - "они"?.. - крикнул Ким, но Фидель уже успел юркнуть внутрь махины. Пришлось последовать его примеру.
Внутри маглева царила полутьма. Спёртый воздух, казалось, струился из салона вместе с клубами пыли - к счастью, самой обычной, а не канцерогенным трансшлаком, который выбрасывался субатомными стереолитографами на поверхность. Зато в поезде было значительно теплее, чем снаружи. По бокам расположились друг напротив друга в три ряда кресла-ячейки, некоторые из них уже были заняты угрюмыми пассажирами. Они не слишком отличались от тех, кого Ким видел в зале ожидания: такая же мертвенно-бледная кожа, тёмные комбинезоны (со слов Фиделя, их тут прозвали "униками"), те же застывшие, словно каменные, лица. Сосредоточенный взгляд, направленный куда-то вдаль, едва заметное дыхание. Неужели так сказывается на организме людей действие наноформеров инсигнии?..
Ким плюхнулся на одно из сидений напротив Фиделя, подняв очередной столп пыли. Почти немедленно, на него опустилась фасетчатая плёнка наподобие той, что удерживала его в транскапе - только эта была значительно свободней. Ким одёрнул брата.
- Так всё-таки, когда нам вставать-то, и как "они" узнают, когда "высаживать"?
- Пока, предоставь это мне. Когда будешь проходить регистрацию гражданства, тебе всё подробно объяснят.
Фидель прикрыл глаза, расслаблено облокотившись на "спинку" кокона. Двери маглева герметично захлопнулись, и вагон погрузился в почти полную темноту. Небыло здесь ни окон, ни светопроекторов, популярных на суборбитальных глиссерах Финикса.
- Замечательно просто… - пробурчал сквозь зубы Ким. Трястись целый час в душной, тёмной консервной банке - сомнительное удовольствие.
Плавный толчок возвестил о том, что магнитный поезд начал движение. Хотя состав передвигался с умопомрачительной скоростью, это почти никак не сказывалось на пассажирах.
- …Вас приветствует служба информационной поддержки при системе локального надзора и оповещения ОФС. Вы желаете прослушать краткий ознакомительный инструктаж по технике безопасности во время использования Федеральной транспортной сети магнитных поездов?
- О, Боже.. - Прошептал Ким. - …Нет, спасибо. Как-нибудь попозже.
- Возможно, вы желаете ознакомиться с историей постройки и развития Федеральной транспортной сети магнитных поездов? - настойчиво продолжил голос.
- Нет, сейчас я не желаю ничего слышать. Выключайся.
Голос замолк. Интересно, кто-нибудь вообще выслушивает все эти бесполезные инструктажи и "исторические справки"? О бюрократических парадоксах Объединённой Системы в Доминионах слагали бесчисленные анекдоты и "городские легенды". Но в каждой шутке, как известно, существует и доля правды…
Серебристая стрела маглева быстрее звука уносилась через поля бескрайней промышленной застройки к маячившим, словно северное сияние, где-то далеко-далеко на горизонте огням анклава. В полной тишине, Ким прокручивал в памяти последние события. Новый день даже не успел начаться - а уже столько всего успело произойти. Столько наплывших ощущений, столько эмоций, столько вопросов, оставшихся без ответов… Скоро он увидит новый дом. А после непродолжительного отдыха, предстоит серьёзный, долгий разговор с семьёй. Семьёй, которой на протяжении почти двадцати пяти лет у Кима не было. И конечно, придётся обустраиваться в этом странном, бесчеловечном - в прямом и переносном смыслах - обществе. ОФС, эта невероятная структура, одно упоминание которой на Финиксе заставляло поежится тамошних обывателей, многим казалась подобием бессмысленного эксперимента в масштабах всего человечества, ставящего задачей ускорить естественные процессы эволюции социума. Выжить здесь было просто - проще, чем на родине. Гораздо труднее будет жить, по-настоящему жить человеческой жизнью, а не влачить жалкое существование очередного бедняги-"зитто". Безответственность и чрезмерное проявление инициативы, жадность и добродушие, самые банальные ошибки в соблюдении строгих протоколов - ничто из этого не прощалось, за всё следовала расплата. Мало того, Ким теперь был в ответе за своих близких, поручившихся за него всем, чем у них было. Но Ким не привык отступать перед трудностями; не привык он и перекладывать ответственность на чужие плечи. Какой бы тяжелой не была ноша, она не становилась легче от нежелания её тянуть. Какие радости и невзгоды преподнесёт ещё жизнь - покажет лишь время. Пока что загадывать наперёд что-либо было бессмысленно. Лишь одно было ясно твёрдо и наверняка - предстояла масса работы.