- "Аквила", у нас неисправны системы! Кислорода осталось… максимум на шесть часов.
- Принято, "Танит". Скоро мы вас подберем. Конец связи! - обнадежили с биремы и отключились.
- По-моему, мы не должны пропустить это зрелище, - пробормотал Курион и потянулся перенастроить сенсоры. - Вот… гляди! Так мы все увидим.
Ах, что это было за зрелище! Огромная, по сравнению с их крошечным живым осколком миопароны, "Аквила" орлицей надвинулась сверху, заслонив собой звезды. Кассия прекрасно понимала, что бирема, на самом деле, не так уж велика и могуча, если сравнивать её с той же "Фортуной", но со стороны республиканский корабль производил незабываемое впечатление. Её защитное поле переливалось всеми цветами спектра, но преобладали в основном густые ультрамариновые оттенки синего. И яркие слепящие молнии расчерчивали невидимую силовую скорлупу во время каждого залпа.
Никогда прежде Кассия не была пассивной наблюдательницей космического сражения, ни разу не видела она свою родную "Фортуну" в сиянии боевой ярости. И, самое печальное, уже никогда не увидит. Но, как птенец на всю жизнь запечатлевает образ существа, ставшего свидетелем его появления на свет из яйца, так и Кассия Фортуната навеки влюбилась в "Аквилу". Не только потому, что бирема появилась удивительно вовремя и спасла их с Гаем Ацилием, но еще и за непередаваемую человеческим языком красоту и силу.
- Так их! Давай! Убивай! Убивай гадов! - визжала манипулария, не в состоянии сдержать бушевавшую в ней бурю эмоций, подогретую алкоголем и эротическим возбуждением. - Жги! Круши!
Каждый прицельный выстрел с борта биремы отзывался у девушки частым сердцебиением, наполняя ее гордостью за свою могучую родину, за Республику, которой верой и правдой служила прекрасная "Аквила".
Завороженный величественным зрелищем космического боя, забывая дышать в моменты, когда "Аквила" давала очередной залп, Гай не орал вместе с напарницей нечто нечленораздельно-воинственное только потому, что горло ему перехватило от восторга. Однако эмоции… право же, ради того, чтоб испытать столь сильные и разнообразные чувства, стоило пережить опалу и изгнание. Это стоило всего, и высокомерным индюкам в Сенате никогда, никогда не понять и не пережить подобного!
Гай как раз утирал навернувшиеся на глаза слезы, когда вновь ожил пульт связи и уже такой родной голос с "Аквилы" сообщил:
- "Танит", приготовьтесь к толчку. Мы зацепим вас корвусом и поднимем к нам на борт.
И только теперь Ацилий до конца поверил, что они и в самом деле спасены.
***
Больше всего Квинт Марций терпеть не мог бессмысленную суету на ровном месте. В конце концов, человечеством давным-давно изобретены такие замечательные вещи, как планы, регламенты, инструкции и меморандумы, которые прекрасно помогают справиться с любой непредвиденностью. Ибо, в отличие от Вселенной, в человеческой жизни нет ничего нового, а есть лишь вариации из уже когда-то случившегося. И, конечно же, префект никак не мог ожидать, что наварх окажется способна потерять голову по такому ничтожному поводу. Спрашивается, ради кого она устроила на борту образцовой биремы форменный балаган? Ради нетрезвого изменника в исподнем! О боги!
- Пыль… - бормотала Ливия, нервно теребя край парадной туники и прикипев взглядом к шлюзу, откуда вот-вот должен был показаться долгожданный и почетный гость. - Как я могла проглядеть пыль!
Наварху Аквилине, всегда такой чистоплотной, теперь казалось, что палубы ее биремы покрывает прямо-таки слой грязи. Свинарник какой-то, а не боевой корабль! Стойло, то есть курятник аптериксов! Кстати, о курах… Но мысль, едва мелькнув, уже скрылась, ибо женщину целиком поглотила новая идея, гениальная, хоть и несколько спорная.
- Квинт Марций! - забывшись, Ливия дернула угрюмого префекта за руку. - Как думаешь, может быть, мне синтезировать цветы для каюты, а? Розы? Или розы будут слишком вульгарны?
В обитаемых мирах галактики растут и благоухают миллионы видов цветов, однако ничего, кроме роз, наварху не вспоминалось. Хотя нет, еще гиацинты, но это для погребения Пассии, которое пришлось временно отложить. И если выбирать между розами и какими-нибудь асфоделями, то розы, без сомнения…
- Розы? - безжизненным голосом переспросил префект. Он не верил своим ушам, правда-правда.
И больше всего хотелось ему схватить наварха за плечи и трясти до тех пор, пока из её головы не посыплются опилки, в которые обратились мозги Ливии. Но ничего подобного Квинт не сделал. Он задумчиво поскреб подбородок и вздохнул.
- Розы будут выглядеть нарочито. Без роз обойдемся. Как-нибудь.
- Ты уверен? - будто и не заметив его тона, продолжила причитать Ливия. - А вообще, ты прав. Розы - это не то. Но вот драпировки… наверняка он привык к изысканным вещам! Где же мне взять хоть что-то изящное на этом корабле?! - она заскрипела зубами и нервно сплела и расплела пальцы. - Вино! О, боги, конечно же, вино… - тут блуждающий взгляд наварха остановился на Квинте Марции и вспыхнул ужасом: - Ты не надел свой Гражданский венок! Как можно пренебрегать своими наградами, особенно в такой день?
Хотя Квинт Марций был весь наградами увешан так, что звякал при ходьбе. Три комплекта серебряных фалер на груди и на спине, а руки - сплошь в золотых браслетах-армиллиях. Но, по мнению командира "Аквилы", этого было недостаточно. Если заслужил попущением богов и начальства свой венок из дубовых листьев - носи! Тем паче, что в Секторе Вироза не так уж много офицеров, награжденных Гражданским венком за спасение в бою товарищей.
Префект, вынужденный по настоянию наварха вырядиться в парадную форму, задышал чаще и глубже, медленно наливаясь пунцовой яростью.
- Ливия, он - недавний заключенный, приговоренный к смерти и в последний момент помилованный Сенатом, какие… хм… драпировки? Остынь, - прошипел он сквозь зубы.
Впереди префекта ждала ночь в компании с синеязыкой тварюкой, а потому он берег силы.
- Да какая, к воронам, разница?! - яростно прошипела в ответ наварх, уже примеряя радушную улыбку. - Он - живорожденный патриций, ты, чучело! Много ты встречал патрициев в своей никчемной жизни? Вот что, Квинт Марций, учти - если ты хоть попытаешься мне всё испортить, клянусь, я…
Но грозные посулы прервал долгожданный сигнал открывающегося шлюза, и Ливия проглотила дальнейшие обещания, расцветая восторгом и наливаясь благоговением.
Еще никогда прежде за всю свою жизнь наварх Аквилина не испытывала такого душевного трепета. Даже когда палубы "Аквилы" почтил своим визитом дуумвир Эмилий Скавр, тоже, к слову, вполне себе родовитый патриций, и то так не переживала. По правде сказать, тогда она не переживала вовсе. Какой-то худосочный заморыш Эмилий, пусть он хоть трижды дуумвир, недостоин был даже пыль смахнуть с сандалий Самого Ацилия. Пыль! О, боги!
Занятая высматриванием пылинок на надраенной до стерильного блеска палубе, Ливия отвлеклась так, что почти пропустила момент, когда…
И вот он возник совсем рядом, светловолосый и почти обнаженный, словно древний бог, взошедший на борт "Аквилы" прямо из ледяной пучины космоса, такой, такой… Ах! Как жалела сейчас Ливия о том, что не родилась кем-то повыше всего лишь флотского командира, кем-то ему под стать, чтобы хотя бы попытаться достойно встретить такого гостя!
Вся ее тщательно заготовленная приветственная речь забылась во мгновение ока, едва Аквилина встретилась глазами с Ним, не просто благородным, но - божественным Ацилием. Но, взяв себя в руки, женщина хриплым от волнения голосом начала:
- Благородный Ацилий! Ливия Терция Аквилина, наварх, счастлива приветствовать тебя и… - тут она заметила за плечом Божественного Куриона его напарницу и по долгу службы уделила внимание и ей: - … и твою достойную спутницу на борту этого корабля и дерзнуть предложить тебе наше скромное, но искреннее гостеприимство.
Прервавшись на вдох, Ливия набрала побольше воздуха и продолжила:
- Располагай нами, если тебе то будет угодно, и знай, что невзирая на печальные обстоятельства, наше счастье от твоего визита безмерно. Есть ли какое-либо пожелание, которое я могла бы исполнить, господин?
Благородного Ацилия во время этой речи несколько перекосило, однако восторженно токовавшая наварх этого не заметила. Должно быть, божественный свет ей глаза застил.
Квинт Марций растерялся. Даже у голого патриция речь наварха вызвала некое оцепенение. Его напарница - крутобедрая лихая девица-манипулария - с непривычки остолбенела. Все остальные встречающие пялились на Ацилия так, словно тот сейчас начнет чудеса творить. Какая-то опасная и коллективная инфекция головного мозга, не иначе. Рука префекта сама тянулась к кобуре "гладия", но он сдержался, чтобы не застрелиться. А подчиненным он сделал знак, чтобы помалкивали: покосил сверкающим от злобы глазом и поиграл желваками на скулах. Мол, кто хоть звук издаст - жестоко пожалеет.
- Добро пожаловать на борт "Аквилы", господа, - отчеканил он резко и сделал приглашающий жест.
- Э… благодарю за столь теплый… э… прием, благородная наварх Аквилина, - от шока, вызванного этой поистине очень радушной встречей, Ацилий даже не заметил, что обращается к Ливии, словно к такой же живорожденной патрицианке - "благородная". - И тебя, э… префект. Если позволите, мы с напарницей прежде всего желали бы… э… посетить медиков, а затем смыть с себя все следы наших злоключений. Кроме того, боюсь, нам понадобится кое-какая одежда…
- Конечно же! - вскричала Ливия. - Разумеется! Медчасть! - замахала она настороженно наблюдавшим за действом докторам. - Луций Ицилий, я прошу тебя лично заняться здоровьем наших дражайших гостей. Мой контубернал проводит вас обоих в каюту и предоставит все необходимое. А затем, если ты не против, благородный Ацилий, я надеюсь, что вы оба примете приглашение к нашему скромному столу… Добро пожаловать, - и улыбнулась счастливой улыбкой влюбленной школьницы.
Голос! О, боги, вживую его голос был еще более звучным, еще глубже и проникновенней, чем по вирт-трансляции. А глаза? Чудесные, серые, сияющие, словно… Нет, не просто звезды. Звезды - это пошло. Как две сверхновые сияли его глаза, если не ярче!
"Может быть, запереть её в холодильной камере минут на пятнадцать-двадцать?" - подумалось Квинту Марцию.
Он столько лет провел бок о бок с Ливией и даже представить себе не мог такого… Пасть ниц и распластаться, образно говоря, перед каким-то блондинистым мужиком? Щебетать для него, как пустоголовая канарейка? Розы синтезировать с драпировками? Для новообретенного лигария? Что по факту означает - бывший сенатор стал неотъемлемой частью имущества станции Цикута. Ценного имущества, спора нет, но и только. Загадка Вселенной!
Зайдя с другой стороны вопроса, префект не мог не признать, что у лигария весьма смазливая физиономия. Пусть так! Положим, будь сей Гай Ацилий в тогу облачен, в нем еще можно было бы заподозрить какие-то сокрытые от глаз достоинства, но нижнее белье патриция не оставило, в общем-то, места для фантазий. Строен, мускулист, подтянут и умерен в размерах. Так отчего такая ажитация-то? Честное слово, Квинту Марцию вдруг стало обидно. Обидно и очень неуютно. Он сам не ожидал от себя такого припадка раздражения. Может быть, всё дело в противоречиях: сенатор - и вдруг изменник, патриций, ставший имуществом. К представителям правящего класса Марций обязан испытывать как минимум уважение, и прежде так всегда и было.
Когда величественная фигура благородного Ацилия скрылась за дверьми медотсека, к Ливии вернулось дыхание и некоторая трезвость мысли. Ну, почти. Впереди же был еще торжественный обед… полно, да удобно ли будет патрицию в ее жалкой конуре? Еще и девица эта, как бишь ее? Наварх нахмурилась, решительно выбрасывая плебейку-лигарию из головы. Не до нее. Лишь бы за столом не чавкала и не рыгала, как то водится за манипулариями, тогда и проблем не будет. Хотя с манипулариями всегда столько проблем! Вот даже Квинт Марций… особенно Квинт Марций! Который как раз ее за тунику дергает очень назойливо.
- Префект? - резко спросила Ливия. - В чем дело? Что ты хочешь?
- Пора вернуться на мостик, наварх. Он ушел уже. И напарницу увел, - сдавленно проворчал Квинт и не удержался, пощелкав пальцами перед лицом женщины. - Встреча прошла на высочайшем уровне, наварх. Теперь благородный Ацилий век нашу "Аквилу" не забудет, не сомневайся.
- На мостике другая смена, - отмахнулась женщина. - Я поменяла вахты, чтобы нам с тобой не пропустить обед… Обед! - встрепенулась она. - Я должна проследить! Вино, вино… и венки, непременно должны быть венки… Встретимся в триклинии, Квинт Марций. И, - наварх смерила его придирчивым взглядом, - тебе не кажется, что с этой щетиной на твоем лице пора бы что-то сделать?
Не дожидаясь ответа, Ливия упорхнула, продолжая бормотать себе под нос: "Вино… фалернское? Или цекубу? И венки… А! Мясо, свежее мясо!"
И направлялась она прямиком в священный "курятник". Должна же в кои-то веки и от аптериксов быть польза!
Несколько минут Квинт Марций созерцал воздух перед собой, сжимая и разжимая пальцы в бессильном гневе. И когда он совладал с чувствами, а его подчиненных миновала угроза безвременной смерти, сказал несколько емких слов, коих не произносил вслух со времен юности. Притихший за его правым плечом Луций покраснел от макушки до колен.
- Не смей повторять, - на всякий случай предупредил его префект. - Услышу, прикажу дать плетей.
- Как в книжке? - растерянно спросил контубернал.
- Хуже, - молвил Квинт с отрешенным видом.
Должно быть, мысленно выбирал подходящее время для тщательного бритья.
***
Такое начало службы лигарией Кассии очень даже понравилось. Драка, побег, стрельба, выпивка в компании с напарником! Вот всегда бы так! Но кто мог знать, что спасение из гибнущей миопароны принесет девушке столько душевных мук? Всё, начиная от шлюзовой камеры и заканчивая лицами застывших в строю манипулариев, напомнило Кассии, как много она потеряла, и что она теперь никакая не Фортуната. И эти симпатичные парни в броне - храбрые Аквилины - никогда больше не признают её своей, той, с которой можно драться плечом к плечу, сплетничать про начальство и заниматься любовью без всяких условий.
Еще год назад, как частичка великолепной квинквиремы "Фортуна", Кассия поднялась бы на борт "Аквилы" героиней, а отблеск нетленной славы флагмана озарил бы девушку с головы до ног. Но на Кассию-лигарию смотрели, как на редкостную зверушку. И это было так… так горько сознавать.
А приветственная речь наварха! Кассия не знала, куда деваться от священного ужаса. Одно дело стоять в строю, плечом к плечу с такими же, как ты, бойцами, ощущать себя частью огромного целого, другое - принимать ничем не заслуженные почести в одиночку. Одна-одинешенька, под грозным, пронзающим насквозь взором префекта, бедняжка просто ослепла и оглохла. Напарнику пришлось волочь её к медикам за руку, спотыкающуюся и ошарашенную торжественностью приема, словно потерявшегося ребенка. Хорошо хоть рефлексы не подвели.
- Раздевайся!
Она свирепо разорвала прямо на себе чужие тряпки. Голос врача оставался единственной реальностью в звенящей пустоте, заполнившей голову Кассии.
- Хорошо. Не моргай и смотри вверх. Теперь ложись. На живот!
Антисептическое покрытие приятно холодило кожу, от близости сканера дыбом вставали крошечные волоски на теле.
- Так, перевернись на спину! Половой акт был? Эй, слышишь меня? Изнасиловали тебя?
Улыбчивый молодой доктор легонько пошлепал Кассию по щеке, приводя в тонус растрепанные чувства.
- Не-ет. Я его убила.
- Отлично. Но мультипрививку я тебе все-таки сделаю, - предупредил медик. - У этих выродков какой только инфекции не водится. Уколов не боишься? - хихикнул он.
Девушка в ответ кривовато усмехнулась. Оранжевая жидкость в пневмоинфузоре была Кассии как родная. На "Фортуне", при такой численности экипажа, с биологической опасностью не шутили, чуть какое подозрение - через прививочный блок прогоняли всю центурию.
- Ну и чудненько. Ты - молодчина. Одевайся.
Ах, как чудесно пах стандартный армейский комплект! Антисептиком и дезодорантом! Их легкий запах, одинаковый на всех кораблях Республики, снова невольно напомнил Кассии о её потерях.
Лары и маны, подскажите теперь, как смотреть в глаза префекта осрамившей гордое имя Фортунаты разжалованной манипуларии. Бывшей манипуларии! Что и говорить, Кассия была безутешна.