- Маркс был полукровкой, не сознающим себя, конечно, талантливым полукровкой. Энгельс, видимо, обладал всем генным набором амару, почитай как-нибудь его биографию. Кроме того, оба они были исключительно умны. Теория была гениальной, многообещающей - и мы взяли этот проект под патронаж. Амару - но не хальту, разумеется. Наоборот - я лично еще в конце прошлого века осознал, что и эта попытка воспитать урку окончится крахом. И дал клятву хальтаяты. Но коммунизмом, а затем советской Россией - занимались наши люди. Они встречались с Лениным, есть даже открытые свидетельства об этом. Многие большевики, включая, конечно, и Ленина, были носителями генов амару, и мы поддерживали их, не раскрывая им правды. Но все это уже было, было, было. Думаешь, это впервые так? Еще в древних цивилизациях Южной Америки пытались жить без частной собственности, да и все древние цивилизации были такими с самого начала. Ведь если вся собственность в руках государства, а государство - служит народу и управляется народом, если в управлении участвует весь народ - и это и есть тот идеальный строй, о котором мечтали коммунисты. Власть трудящихся! Собственность в руках трудящихся! Но народ и в древнем Вавилоне и в нынешнем Советском Союзе не очень-то способен управлять собой. Урку не способны думать о благе общества. Просто не умеют. Каждый урку думает о своем месте в иерархии, о собственном благе, о конкуренции. Советское воспитание может внушать, что это неправильно, плохо... Сталин вообще пытается железной рукой искоренять наиболее наглых урку, что потом ему, конечно, аукнется обвинениями и сравнениями с фашизмом. Но нельзя изменить гормональную предрасположенность, просто нельзя.
- Мне казалось, коммунисты все же добились некоторых результатов, - ошеломленно возразил Вернер.
- Да. Добились. Но за счет чего? За счет образования народных масс - то есть создания благоприятных условий для амару! Для скрытых амару, рождавшихся среди низших классов и не имевших возможности ранее проявить себя. Сейчас в Советском Союзе масса таких амару работает в науке, искусстве, на производстве и даже в органах власти - потому такой рывок. Они войну выиграли, уж извини, только благодаря амару. А теперь скажи - где у Маркса сказано, что социализм должен быть просветительским проектом?
- Не знаю, я же не читал Маркса.
- Подскажу: нигде. Там нигде не сказано про важность образования, просвещения и науки. Однако большевики именно это и делали - учили читать русских крестьян и узбекских девочек, открывали рабочие факультеты, в 20е годы, еще в голод - посылали научные экспедиции, создавали академии и институты наук. Хотя Маркс ничего такого не писал. Просто они были амару и создавали условия для других амару - чтобы те чувствовали себя в этом обществе как рыба в воде.
- А на урку им было плевать. Поэтому они сажали и расстреливали массу людей. Скажешь, это Геббельс придумал?
- Геббельс придумал многое, но не все. Однако как раз большевикам было не плевать на урку. Они - как и наши идеалисты - считали, что все люди одинаковы по своей врожденной мотивации, и всех можно поднять, научить, всех сделать людьми в полном смысле слова. Именно потому их проект, сейчас процветающий, все равно обречен на поражение. Среди них самих уже появилось множество урку - видящих широкие возможности в партийной карьере. А насчет сажать и расстреливать... это урку делали и будут делать всегда. Только вмешательство амару заставляет их теперь думать, что может быть, это не очень хорошо... Раньше насилие было нормой повсюду.
Разговоры с Инкой казались бессмысленными. Вернер отторгал хальтаяту на глубинном, эмоциональном уровне - не логическом. Все четыре года подполья и пять лет тюрьмы - вот были его аргументы, следы истязаний в гестапо, намертво стянувшие кожу - вот, что не давало ему, физиологически не давало принять эту теорию; но эти свидетельства нельзя было предъявить в споре. Тем более - Инке с его двумя веками жизненного опыта, порой не менее драматичного и бурного.
- Хальтаята - это отделение. Не более того! Вернер, изначально не ставится цели кого-то уничтожать или порабощать. Мы хотим только отделиться и жить открыто на поверхности земного шара. Не прятаться, не скрываться. Иметь возможность забирать к себе и обучать всех своих. Мы готовы создавать для урку благоприятные условия. Ведь пойми, нам даже рабы не нужны - на данном этапе мы не нуждаемся в дешевой посторонней рабочей силе, а если будем нуждаться - то легко можем заплатить за нее по их меркам.
- Все верно, - отвечал Вернер, - это всего лишь разделение. Разделение человечества на агнцев и козлищ, на плохих и хороших, на своих и чужих... Оно всегда производится с самыми благими намерениями. И заканчивается тем, что плохие, чужие и козлища оказываются жертвами хороших и добрых. А я не хочу делить человечество. Мне оно нравится вот таким, какое оно есть.
- Ты уверен в этом? Оно тебе нравится? - язвительно спрашивал Инка. И Вернер замолкал, не зная, что ответить. Он вспоминал харкающие рожи гестаповцев. Сокамерников, теряющих человеческий облик. Предателя, сдавшего однажды половину группы - Вернер тогда чудом сумел уйти. Обывателей, презирающих таких, как он, легко прогнувшихся под Гитлера. Нравится ли ему этот мир?
Он не был в этом уверен.
Вернер считал себя христианином. То есть он в свое время благополучно забил на католическое воспитание и в церковь ходить перестал, огорчив мать, как положено подростку. Дальше он почти не вспоминал о Боге и подобных вещах. Но в тюрьме Вернер осознал себя католиком - может быть, из чувства протеста. Даже вспоминал какие-то молитвы и молился иногда деве Марии, перебирая пальцы, как бусины Розария.
Однажды он спросил об этом Инти. Она чуть нахмурилась. Отвела взгляд.
- Мы все знаем об Иисусе Христе, - сказала она.
- Знаете?
- Да. Каждый из нас знает о нем. Но мы никогда об этом не говорим.
Так Вернер ничего и не понял. И не расспросил подробнее в тот раз, а потом - просто забыл.
Никаких следов религий и церкей в имата он так и не встретил.
Инти показала ему несколько упражнений, и он стал тренироваться. Мышцы атрофировались, их надо было восстанавливать. Вернер тренировался упорно, пот заливал глаза, все болело. Дыхания поначалу не хватало, и сердце норовило выскочить из груди. Инти хвалила его. Сросшаяся рука действовала безупречно, хотя ее и следовало поначалу щадить. Через некоторое время вставать, ходить, сидеть перестало быть проблемой. Вернер обрел самостоятельность. Зеркальная система в ванной показывала уже не скелет с обвисшей кожей и выкаченными глазами, а вполне приличного стройного мужчину. Щеки, конечно, все еще были втянуты, ребра видны - но смотреть на это было уже не страшно.
И наконец Вернер стал выходить на улицу. Мир имата раскрылся перед ним.
Первое время с ним гуляли либо Инти, либо Инка - или же кто-нибудь еще из амару. Он познакомился со многими. Примерно половина жителей имата выглядела обычно, здесь были белые, негры, монголоиды - а половина принадлежала к истинным древним амару, выше других на голову, тонким и светлым, чьи лица поначалу казались уродливыми из-за своей инаковости, но Вернер уже привык к ним.
Сами амару не делали никакой разницы между расовыми типами, внешность для них, кажется, не имела ровно никакого значения.
Из объяснений Тимты Вернер понял, что гены, определяющие основные поведенческие характеристики амару, не сцеплены с генами, определяющими внешность - или сцеплены очень мало. Кроме того, и этот распространенный здесь тип амару был не единственным - раньше существовали различные расы амару. Частью гены этих других рас отразились во внешности разных народов.
Вернер встречал мужчин, женщин, подростков, детей. Все они были к нему дружелюбны. Охотно выслушивали его неумелый лепет на ару, стремились понять, переспрашивали. Подсказывали слова. Они были дружелюбны и друг к другу. Вернер не мог понять, что определяет их отношения между собой, это было лишь ощущение - несказанного покоя, безопасности, физической и ментальной, полной уверенности, что никто не ударит тебя, не обидит словом или жестом, никто не стремится командовать тобой - но и не ждет от тебя командования. Вернер не рефлексировал все это, ему просто было хорошо.
Он продолжал спорить с Инкой, гуляя по улице имата, закручивающейся в спираль.
- Вот ты говоришь, коммунизм - амарский проект... А нацисты? Они тоже были амарским проектом?
- Сохрани меня хронос! Как мы могли иметь к этому отношение, когда это был в первую очередь антикоммунистический проект, направленный против наших же? Подумай сам, что представляет из себя нацизм, даже любой национализм - он играет на самых урканских струнах, ощущение свой-чужой, своих беречь, чужих уничтожать или брать в плен. Как амару могло прийти в голову такое?
Инка задумался, а потом добавил.
- А если говорить об истреблении евреев, то это и вовсе нелепо. Ведь евреи - это тоже древний, правда, давно заброшенный проект амару.
- То есть ты хочешь сказать...
- По-настоящему евреи начались с Моисея. Моисей, чистокровный амару, вырос в египетской имата. Предупреждая твой вопрос - среди евреев не больше амару, чем везде. Те же 5 процентов, включая полукровок. Моисей и его последователи ставили себе одну задачу - воспитать урку под амару. Это многие амару пытались сделать на протяжении тысячелетий, число попыток бессчетно. Все они проваливались. Но Моисею, как и всем последующим воспитателям, удалось другое - создать народ, где для амару есть благоприятные условия. Где все 5% выживают и реализуются, где они пользуются уважением. И остальные служат и крутятся вокруг этих 5%, а не наоборот... Именно поэтому евреи часто вызывают глубокое уважение - или безудержную ненависть у других.
Инка помолчал.
- Но если говорить о нацистах... Я могу предположить, что Гитлер был тоже был носителем генов амару. Мы называем это у-полукровкой - то есть урку с некоторой примесью амару. Вообще полукровок среди высших нацистов было немало. Понимаешь, они создали общественный проект. Омерзительный, ужасный - но проект. Только урку может предположить, что Гитлера привлекала исключительно личная власть. Нет - его интересовал именно сам проект. Кстати, Гитлер догадывался кое о чем - он послал несколько экспедиций в Тибет. Пообщался с буддистскими ламами, - старик усмехнулся.
- Значит, все-таки и наци как-то связаны с амару.
- И американская декларация независимости и война за освобождение черных, и конечно, Французская революция, и движение за независимость колоний. И вообще все значительное в этом мире создали амару. Даже значительно мерзкое. Или хотя бы полукровки. Но они не осознавали себя как амару, конечно. Просто благодаря амарским генам они были способны к отвлеченной чисто человеческой деятельности.
Имата, некогда существовавшие во множестве, нередко пытались вмешаться в земную историю. Все крупные земные религии были, оказывается, произведением того или иного гения-амару.
Притом, с удивлением отметил Вернер, сами амару были лишены религиозного мышления.
Он пытался расспросить об этом, прочесть - но получалось так, что уже в Лаккамару, да что там - в те времена, когда амару едва слезли с деревьев, настоящего религиозного культа у них так и не возникло.
Было почитание предков, были интереснейшие идеалистические философские системы, даже концепция единобожия. Но амару не приходило в голову, что предполагая существование Бога, нужно выполнять какие-то специальные ритуалы, пытаться толковать якобы волю этого Бога и так далее. Амару были скучные посконные материалисты, размахивающие бритвой Оккама буднично, как зубной щеткой. Их мышление, отраженное в языке ару, гораздо больше ценило реальные, наблюдаемые вещи, нежели придуманные или мистически воспринятые, а главное - четко, даже грамматически различало эти вещи.
Они могли рассуждать о существовании Бога, но никогда не делали из этого религии.
Феномен религии, всегда возникавшей среди урку, очень интересовал амару и был предметом исследования. а урку с самого начала имели сложнейшие культы, почитания духов и богов
Психологически урку склонны к религиозности, как раз из-за иерархического мышления. Это пытался объяснить Инка. Получалось, что урку в отношении мироздания в основном озабочен вопросом "кто здесь главный", и средний урку не может поверить, что главный - человек, слишком уж человек слаб и подвержен капризам судьбы. Поэтому урку склонен автоматически придумывать более сильных вожаков иерархии - богов и духов; и раз уж придумал, всячески демонстрировать им свою подчиненность, лучше всего с помощью замысловатых ритуалов и мазохистских жертв.
Во времена Лаккамару эта особенность урку была интересным научным феноменом.
Позже, во времена имата, находились подвижники, которые пытались использовать эту особенность для изменения жизни урку. Моисей был лишь один из них.
Это казалось таким перспективным!
- Обрати внимание, - говорил Инка, - религии, конечно, разнообразны. Но все они имеют нечто общее. Например, практически все религии утверждают, что милосердие - это хорошо. Что нужно помогать ближнему, заботиться о ближнем. Любить. Это не прямой запрет иерархии, но это ее смягчение.
- Пожалуй, да. А как же с обещанным во многих религиях загробным адом или загробным же блаженством?
- Урку воспринимают только такой метод воспитания. Кнут и пряник. По их представлениям, бог или боги находятся по ту сторону бытия. И очень важно, чтоб урку воспринимали богов как высших в иерархии. А что делает такой высший? Наказывает или поощряет. Отсюда и легенды о рае и аде.
- И требование моногамии...
- Не везде. Часто основатели религий, скажем, Мухаммед, просто не видели нужным менять сложившуюся ситуацию, но и они были против беспорядочных связей и закрепляли парные браки, пусть со многими женами.
Инка охотно рассказывал о Моисее - так, будто последний был его закадычным приятелем.
- Моисей в какой-то момент ушел из имата. Он долгие годы вынашивал свой проект... в египетской имата остались его жена, дети... А Моисей решил попробовать создать избранный народ. Это ему казалось перспективным. Конечно, он был не один. Их с самого начала было двое, а потом он отобрал - генетический анализ он был в состоянии провести, конечно - еще нескольких сильных полукровок в поддержку себе.
Все это брожение по пустыне, войны, якобы беседы с всевышним... Все это требовалось для перевоспитания народа. Моисей в этом, конечно, не преуспел, и невозможно это было. Ты помнишь Библию несомненно...
- Ну все-таки в какой-то мере...
- Ровно в той мере, что амару в этом обществе чувствовали себя хорошо и удобно. А так... Вот посмотри на десять заповедей! Первые четыре устанавливают иерархию, вдалбливают ее в подкорку. Отчетливо объясняют, кому должен служить правоверный иудей. Выделяют специальный день, чтобы проводить такое внушение регулярно. Все это нужно для урку - чтобы вдолбить иерархическую структуру. Далее - о родителях. Это была попытка защитить стариков -Моисей потребовал кормить мать и отца при любых обстоятельствах. Слова "чтобы продлились дни твои на земле", надо понимать буквально. Заботься о своих родителях - и в этом обществе дети позаботятся и о тебе, и ты проживешь долго. Не убий, не укради - понятно. Не прелюбодействуй! Для урку это - нож острый, для амару - нет ничего естественнее. В девятой заповеди речь не случайно идет не о лжи вообще, а именно о клевете - урку вовсю пользовались ею при введенной судебной системе. Ну а десятая направлена против конкуренции в области собственности. Понимаешь? Моисей не был хальту, хальту тогда вообще не было, мы тысячи лет не желали признать очевидное: у нас и урку разные цели, разные интересы в жизни, разные возможности. Он пытался евреев-урку, те самые 95% из них воспитать под амару. Заставить силой и убеждением жить как амару - интересоваться отвлеченными вещами, мыслить, философствовать, играть, трудиться с увлечением, любить только мужа или жену... Моисей был жестоким воспитателем. Помнишь? Ведь они реально убивали нарушителей запретов. Камнями забивали. Вырезали целые народы. Нравы, конечно, тогда и в целом были проще, но древние евреи отнюдь не отличались гуманизмом. А ты меня возможными лагерями попрекаешь! Но даже такими мерами Моисей не превратил урку в амару.
Они брели по широкой улице имата, и все происходящее представлялось Вернеру нереальным. Как во сне, вставали впереди, над сверкающими куполами, геометрические изломанные линии гор. Снежные шапки, синие хребты, сизое зыбкое марево. Город вписывался в тибетский пейзаж так, будто и вырос сам, естественным путем; круглые и пирамидальные башенки из кристаллина, сияющие в солнечных лучах, утопали в темной хвое, можжевельник стелился под ноги, выползал на мягкое и прочное уличное покрытие. Цветы покачивали желтыми головками, алыми или белыми лепестками, нежно синели. Воздух и сейчас, в июле, был прохладен - здесь, кажется, никогда не бывает жарко. Тибет, не самое уютное место на этой планете. Но в городе амару было хорошо, так зелено и покойно, как нигде на земле.
- Моисей по вашим меркам, Вернер, был извергом и маньяком, Гиммлер - зайчик по сравнению с ним. Почитай только об истреблении амаликитян. А как насчет убийства за любой грех? Помолился чужому идолу - в расход, переспал с женщиной - и тебя, и ее... Это ты все знаешь - Библию ты читал. Я это к тому говорю, чтобы ты не строил иллюзий - амару обычно не похожи на ангелов с крылышками... впрочем, в Библии и ангелы были весьма негуманные. Идея перевоспитать урку, сделать их способными к наукам, цивилизации, духовному росту - довлеет над нами много тысяч лет. Мы просто не верили, что это невозможно, биологически невозможно. Ты можешь научить шимпанзе говорить, но между двумя шимпанзе невозможна научная дискуссия. У Моисея тоже не получилось. Сам знаешь, евреи так и не перестали грешить. Вместо этого они, уже придя в Землю Обетованную, уже без присмотра амару-вождя, создали сложную иерархическую систему первосвященников, исполняющих сложнейшие ритуалы. В их религии была масса мельчайших предписаний по любому поводу, но никаких принципиальных изменений в еврейской цивилизации не произошло - науки и искусства не расцвели, социальные отношения остались на прежнем уровне. Разве что иногда появлялись пророки - тоже амару - и напоминали им о Моисее. Проект окончился неудачей. Собственно, это судьба любой религии, абсолютно любой.
Мимо, поднимая пыль, проскакали двое подростков, мальчик и девочка, на низкорослых тибетских лошадках. Вернер поглядел им вслед.