И пронзительный, исступленный крик в последний раз сорвался со струн арфы. Рука, которая извлекла эту безумную ноту, отбросила арфу в сторону, и та, ударившись об пол, издала свой последний дребезжащий звук.
Юранн пригнулась и бросилась к дивану. Белая рука, словно дротик, взметнулась из-под одежды и схватила длинный кинжал, который обронил царь. Наклонив голову и размахивая кинжалом, точно косою, она бросилась на Дарума.
Нападение застало царя врасплох. Он попытался встать и уклониться от сверкающей стали, но одежда мешала ему - он запутался в ней, и ему удалось только слегка подать свое тело в сторону, так что первый удар, задев только ребра, оставил после себя неглубокую розовую рану. Юранн, не проронив ни слова, обуреваемая жаждой мести, вновь занесла свое оружие над царем.
Но Рафт перехватил ее руку.
Он почувствовал такое же сильное, отчаянное сопротивление, как и в тот раз, когда они боролись здесь же, в этой самой комнате. Лицо, скрытое вуалью, повернулось к нему, и он ощутил беспричинный леденящий ужас.
С внезапной кошачьей яростью она пыталась вырваться от Рафта - и последнее неистовое усилие освободило ее. Она отпрыгнула назад, по-прежнему держа в руках кинжал и обратив свой невидимый взор на царя.
Дарум был уже на ногах - он смотрел на нее, готовый отразить атаку. Но судьба отвернулась от Юранн, и по тому, как ослабло это упругое, напряженное, красивое тело, было видно, что и сама она понимала это. В настороженной тишине послышался ее глубокий вздох.
И вдруг она резко повернулась - так, что широкие одежды взметнулись и окутали ее, словно легкий дым, - и вонзила кинжал по самую рукоятку в собственное сердце!
В безмолвном оцепенении они смотрели, как она сползла на пол. Алый цвет постепенно проступал через серую ткань, пронзенную кинжалом и прижатую к уже мертвому телу.
Оттолкнув Рафта, царь бросился к Юранн и встал перед ней на колени. Его протянутая рука замерла над покрытым вуалью лицом. Но он так и не дотронулся до этой тонкой паутинки.
- Юранн? - позвал он. - Юранн?
Но она лежала неподвижно, и алый цвет расплывался на сером все шире и шире.
Пальцы Дарума обхватили торчащую из ее груди рукоятку кинжала и гладили ее, словно это была сама Юранн, - и царь склонился еще ниже над распростертым телом, пытаясь услышать биение сердца. Пальцы еще сильнее сжали кинжал.
Он с силой вырвал его из ее груди - по лезвию стекали алые капли крови. В следующее мгновение Дарум, ловко, не по-человечески изогнувшись, поднялся на ноги и посмотрел прямо в лицо Рафту. Губы его вытянулись, а темные глаза безумно сверкали. Он поднял кинжал - стекающие капли оставляли на ковре неровные алые линии.
Рафт стоял неподвижно, лихорадочно соображая, что ему делать. Царь был уже совсем близко, а оружия у Рафта не было. Только схватившись с Дарумом, Рафт мог избежать удара кинжалом, но он твердо знал, кто из них сильнее. От вздрагивающего тела исходила невероятная сила, а безумие лишь усиливало эту мощь.
- Спас мне жизнь? - прошипел Дарум. - Нет, ты встал между нами и обратил против нее это оружие. А теперь скажи мне: зачем мне жить? - В дикой, кошачьей ярости лицо его судорожно исказилось. - Ты - обезьяна! - прорычал Дарум - и прыгнул.
И в то же мгновение из-за спины Рафта метнулась тонкая сияющая стрелка света и погасла, едва коснувшись царской шеи. Тело Дарума изогнулось. Он попытался сделать еще один шаг вперед, не выпуская из рук кинжала, готовясь пронзить Рафта.
Неожиданно силы покинули его, и обмякшее тело медленно и плавно, словно ниспадающий шелк, сползло на подушки. Пальцы разжались - и отпустили кинжал, и сразу после этого его рука поднялась к горлу и вытащила торчащую из него шпагу. Из раны, а потом изо рта хлынула кровь.
- Ванн, - прохрипел царь. - Ванн, мы с тобой не раз сражались в честном поединке, но так - никогда.
- Я служил тебе, Дарум, - тяжело ответил Ванн, - но прежде всего я служу Паитити. Юранн же не была достойна любви.
- Она была так красива, - прошептал царь. - Она не могла - не могла погибнуть вместе с Паитити, не убив прежде меня. Она всегда ненавидела меня. И… и…
Дарум захлебывался собственной кровью. Но неожиданно появившаяся в руках сила помогла ему привстать и подползти к Юранн. Его пальцы нежно гладили мертвую руку. Под ее ладонью лежала арфа - он дотронулся до струн, и в недвижимом воздухе прозвучали ноты печали и одиночества.
- Я бы уничтожил Паитити, - проговорил Дарум, - я бы уничтожил весь мир - ради нее одной. Только бы ей было хорошо. Она была такая красивая.
Его голова упала на ее нежное тело. Тигровые глаза закрылись. В последний миг его ладонь нашла руку Юранн - и их пальцы переплелись.
И слилась их кровь. Алый поток становился все медленнее и медленнее… И наконец остановился.
Ванн стоял неподвижно, опустив плечи.
- А теперь идите, у вас еще есть время, - сказал он. - Я сделал это, чтобы спасти Паитити. Только сейчас я уже не знаю: в то ли горло я вонзил свое оружие.
- Ванн… - начала Джанисса.
- Уведи их, Джанисса. Уведи этих пришельцев от царя - и пусть они остановят Паррора, если это в их силах.
- Паррор, - шепотом повторил Крэддок и коснулся руки Рафта. - Нам надо спешить.
- Да, - безучастно согласился Рафт.
Он повернулся и медленно вышел из комнаты. Лицо его было серым, и на нем еще не успели высохнуть капельки пота.
О мертвом царе он не проронил ни слова.
- Нужно взять устройство, - сказал он. - С весом мы справимся - оно не тяжелое. Раздобыть бы только какие-нибудь ремни.
Они разыскали вполне прочные шелковые ленты, с помощью которых Рафт закрепил устройство у себя на спине. Сделанное из легких сплавов, оно было совсем не таким тяжелым, как могло показаться. Лишний вес мог бы стать непреодолимым препятствием - чтобы опередить Паррора, им нужно было идти очень быстро.
Замок засыпал, когда они выходили из него. Снаружи их встретил чистый прохладный свет яркого дня.
- Нам нужно было взять с собой оружие, - вспомнил Крэддок.
- Теперь уже слишком поздно, - ответил Рафт. - Джанисса, веди нас - ты ведь знаешь тайную тропу, которая ведет к Пламени?
- Да, думаю, что смогу найти ее. Мысль Паррора была достаточно ясной. Но это долгий путь.
Однако дорога оказалась короче, чем они предполагали. Через замок Паррора они не пошли, а срезали угол и прошли вдоль подножия скалы, которая закрывала собою вход в Паитити. Шли они быстро и часа через четыре оказались почти на месте. Им пришлось остановиться - Джанисса искала потайной вход.
- Эти развалины, - сказала она, - остались здесь от Первого Рода. Где-то совсем рядом должна быть сдвоенная колонна - Паррор думал о ней, когда я читала его мысли.
Рафт молча указал пальцем. Джанисса радостно вскрикнула, подбежала к тому месту на скале, куда показал Рафт, и, ощупывая гладкую поверхность, принялась искать потайной затвор.
Каменная плита бесшумно и плавно отошла в сторону, открыв овальный проход.
Рафт повернулся и посмотрел назад - туда, откуда они пришли.
- Паррора не видно, - сказал он. - Возможно, он опередил нас. А может быть, и нет. Скоро узнаем.
Вслед за Джаниссой и Крэддоком он вошел внутрь, и потайная дверь позади него закрылась.
Но они не оказались в темноте. Со стен, с потолка и с пола - отовсюду сочился бледный холодный свет. Тоннель, петляя, круто поднимался вверх. От неожиданно наступившей тишины у Рафта застучало в висках.
- Идемте же, - сказал он, поправляя ремни на спине.
Тоннель не был длинным - прорезая скалу, он напрямую вел к пещере Пламени. Но прежде им предстояло пройти еще одну пещеру.
На их пути вновь оказалась овальная дверь. На этот раз Джанисса без труда открыла ее, но внутрь не пошла. Рафт заметил, что ее стройная фигура застыла на пороге, и почти сразу же Джанисса отпрянула назад. Отодвинув Крэддока, Рафт приблизился к девушке.
- Что случилось? - спросил он.
Джанисса молчала.
- Первый Род, - затаив дыхание, проговорил Крэддок. Первый Род, - повторил он.
Это была та самая пещера, через которую Рафт однажды уже проходил. Сталактиты, свисающие гигантскими каплями с потолка, вздымающиеся из-под земли, словно фантастический лес, сталагмиты - все было ядовито-зловещего фиолетового цвета. Высоко над головою, почти отвесно уходя куда-то вниз, словно бросая вызов земному притяжению, зависла почти прозрачная труба невидимой дороги. Сейчас ее можно было заметить - по ней ползали полчища существ, точно пытаясь проникнуть внутрь стеклянной преграды.
Чудовища!
Рафт уже видел их, но тогда в тусклом свете их очертания были смутными, неотчетливыми. Теперь же от вида этих существ у него пересохло в горле, и ему казалось, что вот-вот его стошнит.
Вся огромная, залитая фиолетовым светом пещера кишела тварями - выродившимися, ужасающими существами, с перепончатыми, как у летучих мышей, крыльями и звериными мордами. Это были потомки Первого Рода - той могущественной цивилизации, которая воздвигла величественные замки Паитити.
Падшие потомки - падшие на самое дно примитивного, кошмарного существования.
Мощное излучение, которому подверглась вся жизнь в Паитити, когда Пламя опустилось, - это излучение превратило их в исчадия ада. Почти все они были похожи друг на друга. У одних были огромные перепончатые крылья, другие били крыловидными отростками и с трудом волочили свои жирные, лоснящиеся тела между сталагмитами. Некоторые были совсем крошечными, другие - огромными; у многих были когтистые, как у гигантских птиц, лапы.
И через весь этот кошмар пролегала прямая, как стрела, и отсвечивающая молочным светом тропа - она вела к овальной двери на дальней стене пещеры.
- Нам - туда? - спросил Крэддок.
Рафт взглянул на Джаниссу. Смертельно бледная, она все же справилась с собой, глубоко вздохнула и - шагнула из спасительного тоннеля в фиолетовое сияние пещеры.
- Надо бежать, - сказал Рафт. - Добежим до той двери, и все будет в порядке.
Подгоняемые страхом, они бросились вперед по тропе. Со всех сторон их обступали извивающиеся, ползущие, кошмарные твари. Сама мысль о том, что эти черные когти могли к ним прикоснуться, повергала в ужас.
Неожиданно вся эта отвратительная живая масса зашевелилась еще быстрее, точно в ней проснулся интерес к трем бегущим людям. Боковым зрением Рафт успел заметить, как существа потянулись к ним, но они уже пробежали больше половины - и у них был реальный шанс добраться до двери, прежде чем чудовища окружили бы их и приступили к более близкому знакомству.
Но Рафт недооценил крылатых тварей. Что-то сильно ударило его сзади - и он упал на колени. Он попытался встать на ноги. Джанисса, обернувшись и увидев, что произошло, тихо вскрикнула и побежала назад, ему на помощь. Что-то безобразное, усеянное рогами и покрытое чешуей - такими рисовали демонов средневековья - прыгнуло на Джаниссу и крепко схватило ее.
Рафт с проклятиями бросился вперед, к Джаниссе, не обращая внимания на существо, которое сидело на его собственной спине. Он изо всех сил ударил кулаком в морду чудовища удар откинул монстра назад, и раздался тонкий, пронзительный вопль.
Это был сигнал. Со всех сторон, медленно и тяжело переваливаясь, к ним устремились демоны Паитити. Рафт оказался погребенным под грудой смердящих туш и задыхался от ярости и подступавшей тошноты. Его кулаки обрушивали удар за ударом в мягкую бесформенную массу - а вопли существ тем временем перерастали в невыносимый визг.
Тошнотворный запах душил Рафта, а прикосновение этих тварей вызывало отвращение. Гадкие, мертвые существа, пробужденные неведомой силой к жизни, а вернее, к ужасающему подобию жизни, - такими они были. Отвратительные лики демонов.
Крэддок поднял с земли упавший сталактит и, орудуя им словно копьем, поспешил на помощь Рафту, рубя и отбрасывая насевших на того тварей. На какое-то мгновение давившая на Рафта тяжесть ослабла, и он, пошатываясь, встал и начал искать глазами Джаниссу.
Наконец он увидел ее, окруженную плотным кольцом чудовищ.
Прежде чем броситься ей на выручку, он сообразил, что надо последовать примеру Крэддока и разыскать остроконечный сталактит. Эти существа, в результате естественного симбиоза и вырождения, были физически слабыми, но явно превосходили численностью - и Рафт понял, что только одного их веса хватит, чтобы раздавить его. Воинственно вскрикнув, он кинулся вперед, разя чудовищ своим нехитрым оружием.
Рафт чувствовал, как рвется их плоть. Визг стал еще громче. Отвратительная живая масса чудовищ накатывала на него, как волна. В них была какая-то трусливая, крысиная злоба. Сбитый с ног, Рафт упал на спину и отчаянно пытался перевернуться, чтобы не раздавить драгоценный груз, который был у него за спиной. Но на этот раз Рафту не повезло.
Он услышал, как устройство треснуло под ним, раздавленное о камень.
Чувство безнадежности и, одновременно с ним, слепой ярости охватило Рафта. Ему показалось, что он тонет в этом море зловонной плоти - и все-таки он не сдавался. Остатки раздавленного устройства были сметены с его спины. Яростные, разящие взмахи острого сталактита в конце концов образовали вокруг него свободное пространство.
Он остановился и с трудом перевел дыхание. Изодранная одежда висела на нем лохмотьями, но схватка была не напрасной - он увидел, что они почти у двери. Валявшиеся под ногами обрывки шелковых лент, разбитые кристаллы и изогнутые куски металла напомнили Рафту о том, что устройства, которое могло спасти Паитити, больше нет.
Целой осталась лишь одна деталь - небольшой, около фута длиною, цилиндр из блестящего сплава. Это был предохранитель, ограничивающий энергетическую мощность устройства. Рафт схватил его и сунул себе за пояс.
- Брайан! - раздался крик Крэддока. - Иди сюда!
Рафт поднял свое копье и бросился к Крэддоку. Чудовища уже знали, какую угрозу таит в себе острое каменное копье, и в смятении подались назад. Джанисса с Крэддоком стояли рядом, спиной к спине. Девушка была безоружна, но от охватившей ее ярости выглядела свирепо - пальцы ее изогнулись так, словно это были когти кошки, которую не на шутку раздразнили.
- Дверь! - прокричал Рафт. - Джанисса, открой дверь!
Он прорубил в этом жутком месиве проход для нее - проход, который отсвечивал алым светом. Самыми опасными были летающие твари. Уже в который раз копье в последний миг пронзало их, когда они бросались на него сверху, из фиолетового полумрака пещеры. Рафт молчаливо и мрачно продолжал драться, уже не отдавая себе отчета в том, где он и что делает, видя перед собою лишь безобразные дьявольские лики и алые потоки крови, которые хлестали из тел чудовищ, когда он настигал их. И еще - он слышал непрерывный пронзительный визг.
- Брайан! - закричала Джанисса. - Дверь!
Рафт с удивлением увидел, что дверь была уже открыта. На пороге маячила фигура Крэддока с развевающейся седой шевелюрой - валлиец, спотыкаясь, выбежал из пещеры, за ним в спасительный проход бросились Рафт и Джанисса.
Рафт в последний раз взмахнул своим оружием, отбиваясь от чудовищ, - и они оба, словно их подхватил вихрь, вырвались из пещеры.
Джанисса вытянула руку, и овальная дверь встала на свое место, закрыв выход из пещеры.
Визг смолк, и наступила тишина.
- Они сломали наше устройство, - безнадежно сказал Рафт.
ГЛАВА XIV
Рафт делает выбор
Крэддок тяжело дышал. Его глаза были усталыми и измученными.
- У тебя остался предохранитель, - проговорил он. - Может быть, этого и хватит. Если у Паррора такое же устройство, как у нас, возможно, еще не все потеряно.
- Наверняка такое же, как у нас, - ведь Паррор не дурак, - сказал Рафт. - И все же лучше остановить его прежде, чем он разбудит Пламя. - Рафт на мгновение смолк и усмехнулся. Вполне возможно, что Паррор не впереди, а позади нас. Если бы он проходил ту пещеру, они наверняка сломали бы и его штуковину.
- Если только он не знал другой дороги, - мрачно вставила Джанисса.
С кошачьим изяществом она пыталась приладить на себе разодранную в клочья одежду. Совсем как кошка, подумал Рафт, наблюдая за ней.
Внезапно воздух задрожал, и обжигающая дрожь вихрем пронеслась но их телам, точно подстегивая живую плоть - и стихла. Низкий гул растаял в наступившей тишине.
Джанисса, мертвенно-бледная, обернулась к Рафту. Руки ее беспомощно повисли.
- Пламя! - проговорила она. - Оно просыпается!
Рафт с проклятиями бросился вперед, остальные - следом. Проиграть именно сейчас, когда победа уже так близко, - это было бы слишком обидно. Тоннель казался бесконечным.
И все же он кончился, но прежде еще дважды их настигали гулкие раскаты и предостерегающая дрожь. И с каждым разом эта сила нарастала, словно пробуждаясь к жизни.
Джанисса ощупывала дверь, отыскивая замок. Наконец панель сдвинулась с места и отошла.
Они оказались на небольшом выступе скалы, склон которой терялся где-то внизу - где?
Было темно, слишком темно, чтобы различить что-нибудь. Казалось, что они стоят на краю бесконечной пустоты.
И все же они видели свет - он сочился так слабо, точно был лишь напоминанием о самом себе, а источник был глубоко внизу. С головокружительной высоты, облокотившись на перила, Рафт пристально вглядывался в этот бездонный мир, в открывшуюся под ногами бездну, в глубине которой теплилась единственная искра.
Нет, Рафт чувствовал не головокружение - это был страх.
Обычный, простой, безотчетный страх. Рафт знал это чувство.
Однажды, на Мадагаскаре, ему пришлось войти в хижину, где спали часовые. Один звук, одно неверное движение - и копья вонзились бы в его тело. Он знал тогда, что спящие обязательно проснутся. Он чувствовал и осязал это каждой клеточкой своего тела.
Так было и сейчас. Там, далеко внизу, откуда сочился свет, находилось нечто, исполненное необыкновенной жизненной энергии, и Рафту казалось, что он стоит на раскрытой ладони этого нечто.
Вспомнилось ему и другое. Джунгли. Вернее, та жизнь, которая наполняет их. Влажные от испарений, плодоносящие леса Амазонки, ее ревущие потоки, яростная зелень тропиков - вся эта неукротимая, необузданная жизнь. А там, внизу, неистовствовала слепая, голодная, чудовищная сила, сердце непостижимой далекой туманности, повергающее в прах и пробуждающее к жизни, и имя ей - Курупури!
- Пламя спит, - еле слышно вымолвила Джанисса.
Но неясный свет в глубине разгорался все ярче. Низкий, почти неуловимый звук рос и набирал силу, пока не превратился в сокрушающий грохот - рев рождающегося в муках божества.
И оттуда, из пучины, которая вела к сердцу мира, из бездны - вставало Пламя.
Оно росло и поднималось - шпиль, башня, сверкающий нестерпимым огнем колосс. Суть всего живого. Рафт чувствовал, как все его существо тянется к этому пылающему источнику.
И туда же унесся его дух. Душа закачалась над самой бездной.
Оглушающий грохот ударил в стены. Яркое, сверкающее Пламя взвивалось все выше, оно билось в ярости, безумствовало в наслаждении, в исступленном восторге жизни.
Внизу, под уступом, Рафт различил странное очертание. Даже два очертания - силуэт человека и контуры до странности знакомого устройства.
Паррор! И прибор, который он сконструировал по записям Первого Рода.