- Я дам вам мешок зерна и отпущу. Делайте, что хотите. Да, что хотите. Я хочу проучить вас, а не уничтожить. Уничтожение - не самое важное и умное дело, хотя и простое. Так что отказывайтесь и идите своим путем. Но учтите - вам не покинуть планеты. Здесь всего два корабля. Вам не поднять местных жителей - ни людей, ни леров на восстание. Они убьют вас как еретиков, если вы станете рассказывать свои басни. Ведь они выживают здесь только благодаря нашей помощи. Без нас они давно бы питались корнями и жили в пещерах. Теперь о вас. Ты прекрасно знаешь, что скоро произойдет, Лизендир. Сейчас вы любовники, но когда настанет время ее, она либо уйдет, либо возненавидит тебя. Так что вы затратите свои жизни впустую. Можете уходить. Я щедрый. Даже дам вам мешок зерна на дорогу. Идите в Лелиас и живите там, как животные.
Хан ощутил холодок отчаяния, Хата нарисовал удивительно точную картину. У них был выбор, и в то же время его не было.
Лизендир сказала:
- Все это звучит прекрасно. Жестоко, но вполне приемлемо. Однако у меня есть несколько вопросов.
- Ты получишь ответы.
Хан почувствовал торжество в голосе Хаты. Он ожидал его, но Лизендир! Что она собирается узнать у этого монстра? И тем не менее он отчетливо слышал в ее голосе интерес и любопытство. Он внимательно посмотрел на нее, но не смог прочесть ничего на ее лице. Он ощутил, как холод пробежал по его телу. Не собирается ли она предать его? Все, что связывало их в прошлом, - их отношения - все вдруг перестало иметь значение. Он взглянул на нее. Лицо, которое он так хорошо знал, стало чужим. В нем уже не было участия, нежности, не было обещания… Оно стало лицом статуи, пустым, хотя и живым, даже выразительным. Хан не увидел в нем любви. Это было лицо женщины чужой расы, поступки которой он был понять не в силах.
Разговор продолжался, и Хан все время смотрел на Лизендир, стараясь понять, что кроется за этими теперь чужими чертами. Ее лицо ничто не открывало ему. Оно было каменным, далеким, абстрактным. Она смотрела на стол, на музыкантов, на слуг, на Хату и Эвинга. Эти двое сейчас вкрадчиво, но упорно убеждали ее в необходимости перейти на их сторону. Хотя Эзинг совершенно определенно знал, что подчинен Хате, здесь он играл сейчас более важную роль. Видимо, был более компетентен в некоторых вопросах. Хан не мог следить за их беседой, так как она велась на древнем языке и касалась вопросов теологии. Хан плохо знал языки, а в теологии леров не разбирался вообще. Лизендир же, казалось, этот вопрос совершенно не интересовал.
Аргументы Хаты и Эвинга были исчерпаны, но результат разговора остался неясен для Хана.
Хата махнул рукой музыкантам, и тут же некоторые из них поднялись, отключили свои инструменты и ушли. Остальные продолжали играть, как бы не заметив ухода товарищей. Из боковых дверей холла появились другие музыканты, с новыми, еще более странными инструментами. На сей раз это были духовые инструменты самого разнообразного вида. Вновь прибывшие музыканты были похожи на тех, кто еще оставался, и в то же время чем-то отличались от них. Они сели на освободившееся место и тут же включились в игру. Хан прислушался к музыке, но у него тут же заболела голова от тщетных попыток почувствовать мелодию чужой музыки. Хан тут же бросил эти попытки, поняв их бесполезность.
Эвинг обратил внимание на попытки постичь новое для него искусство.
- Это непростая музыка, - сказал он, наклонившись к Хану. - Она основывается не на мелодии и поэтому совершенно не воспринимается человеком. Странно, но даже сами музыканты не могут запомнить ее. Им приходится играть по нотам.
Хан вежливо кивнул. Хата снова потребовал к себе внимания. Он говорил крайне доверительно.
- Я не обещаю, что у нас вы будете иметь неограниченную свободу действий. Здесь это - удел немногих, самых высокопоставленных. Чем ниже слой общества, тем меньше свобода выбора. Ты, Хан, вообще не принадлежишь ни к какому классу нашего общества, и, следовательно, у тебя вообще не будет выбора. Так что тебе остается только присоединиться к нам или возвращаться в Лелиас. У Лизендир выбор есть, но только номинальный. На самом деле он тоже ограничен.
Хан отвернулся от Хаты, размышляя, и тут заметил, что Эвинг внимательно слушает музыку, как бы прослеживая мелодичные линии. Хан посмотрел на музыкантов. Те были полностью поглощены игрой. Он снова вернулся к своей проблеме: идти с Хатой или возвращаться в Лелиас. Тщательно обдумал оба варианта. Лелиас был, конечно, предпочтительнее: ведь там, по крайней мере, свобода, хотя бы внешняя, нет Воинов. Но - свобода бессмысленная. Ведь ему грозило остаться там навсегда. Идти к Воинам страшновато, но зато он окажется поблизости от корабля. И, кто знает…
- Я решил, Хата, - сказал он. - Иду с тобой, хотя это и не доставляет мне особой радости.
Лизендир проговорила без всякого выражения:
- И я тоже.
В ее голосе Хан не уловил и тени надежды.
Музыка продолжала звучать. Звуки были полны гармонии, обертонов. Они как-то странно тревожили, возбуждали Хана, будили неясные подозрения.
Лизендир спросила:
- Интересно, почему ты пытался захватить нас на Челседоне? Почему не послал отряд?
- Во-первых, там я был один. Требовался шпион высшего класса, как я. Я там был наблюдателем и, если нужно, должен был направлять общественное мнение в нужную сторону. Помнишь Ефрема? Мы захватили его, дали мешок денег и отпустили, чтобы он распространял слухи о нас по всей вселенной.
- Но вы же убили его, он так и не смог рассказать всю правду! - воскликнул Хан.
Хата задумчиво ответил:
- Мы здесь ни при чем. Ты удивил меня этой новостью, если это правда.
- А как же? Я сам видел труп.
Тут Хан почувствовал, что Лизендир толкнула его под столом, приказывая молчать. Он так и сделал. Он намеревался сообщить, что в это же время на Сибрайте был Эвинг, но Лизендир по каким-то причинам не желала этого. Эвинг ничего не заметил. Он слушал музыку.
Хата обратил внимание на паузу, но не понял ее смысла. Он продолжил:
- Я был один. Вы очень удивили меня. Я решил, что вы либо совершенно глупы, либо очень хитры, поэтому решил захватить вас, так как склонялся к тому, что вы шпионы высокого класса, ключевые фигуры. Но дальнейшие события убедили в противном. Вы - всего лишь игроки в руках какого-то могущественного игрока. Силы этого игрока я пока не знаю и поэтому должен предпринять дальнейшие расследования. Наблюдая за вами, мне кажется, я приблизился к решению проблемы. Пожалуй, могу получить от вас ответы.
Лизендир произнесла:
- Но этих ответов мы сами не знаем. Однако раз уж решили присоединиться к вам, то если что-нибудь узнаем, поделимся с вами. А сейчас скажи, чем вы заменили обычную клановую систему леров? Этот вопрос волнует меня с тех пор, как мы сели на эту ужасную планету.
- Интересный вопрос, Лизендир, и я отвечу на него. У нас несколько систем. Обычная, клановая с четырьмя основными членами не удовлетворяла нас. Она была слишком реакционна. Новые поколения не восприняли идей Сандзирми. Поэтому мы разработали новую систему, но сначала попробовали парную, принятую у людей.
- Но вы должны знать, что это приведет к субрасовым ветвям.
- Да, и обнаружили это очень быстро, гораздо быстрее, чем ожидали. Этот факт до сих пор не получил объяснения. Потом мы приняли систему триад. Леры, которые живут парами, были отнесены к низшему классу. Они не Воины и живут так, как люди, которые находятся в самом низу общественной лестницы. Леры высшего класса распределяются по трое более или менее случайным образом.
- Понятно, - сказала Лизендир. И выдохнула: - Хмад!
Это слово прозвучало как оскорбление, но ни Эвинг, ни Хата не отреагировали на него. А для Хана оно вообще не имело никакого смысла.
Хата добавил:
- Такие триады существуют, пока их члены не погибают. Вот я сейчас остался один, так как члены моей триады убиты.
- Ну, хватит. Я должна привыкнуть к новому порядку, раз уж мне придется жить в этом мире.
- Хорошо, завтра вы увидите еще больше.
- Почему завтра? - обеспокоенно спросил Хан.
- Ничего здесь нет таинственного. Просто уже поздно. Я летел сюда весь день и устал. Мне нужно восстановить силы. Лизендир, как вы желаете провести ночь, вместе или отдельно?
- Вместе, - быстро, без колебаний, ответила она.
- Пусть так.
Эвинг сделал знак музыкантам.
Те остановились мгновенно. Вперед вышел мажордом и замер в почтительном ожидании. Эвинг и Хата поднялись с кресел и ушли, Хан и Лизендир молча последовали за мажордомом через длинные коридоры, обширные холлы, темные лестницы. Снова они оказались в комнате, где отдыхали до ужина.
Только теперь здесь было тепло и уютно. За ними с глухим щелчком захлопнулась дверь. Они оказались заперты.
Когда Хан освоился в комнате, он понял, что устал, и начал раздеваться. Лизендир погасила лампы и принялась растирать свое тело ароматным маслом. Через высокое зарешеченное окно в комнату смотрела одинокая звезда. Хотя глаза Хана быстро привыкли к темноте, он не заметил, как Лизендир скользнула к нему в постель и прижалась всем телом.
Он наполовину отвернулся от нее и спросил:
- Ты действительно думаешь, что мы поступили правильно? Или просто хочешь вернуться к своим? Но я никогда не смогу считать их своими.
Она ничего не ответила, снова обняла. О, он хорошо помнил эти вкрадчивые зовущие движения. Было невыносимо чувствовать ее тело так близко, ощущать аромат кожи, волос… Она стала шептать на ухо Хану что-то ласковое, нежное. Он стал разбирать ее слова.
- Слушай меня внимательно. Теперь нам не поговорить с тобой иначе, только так. Так что не отвлекайся. Я уверена, что мы с тобой все время будем под наблюдением.
Ритм, музыка ее слов пробуждали у Хана необузданное желание, но смысл ее речей пронизывал его, как ледяные иглы холодного тумана. Мягкий нежный голос продолжал произносить жестокие слова тоном любовных признаний, и Хан был вынужден слушать их, хотя они вносили в его душу смятение.
- Не подозревай меня в расовой привязанности. Я люблю тебя больше, чем любого из этих обезьян, хотя они одной со мной крови. Однако выхода у нас нет. Нам нужно идти к ним. Ты поступил правильно. Лелиас - всего лишь призрачная свобода, грязь… Теперь скажу о нас, чтобы ты все понял. Считай, что смысл наших отношений - в двух словах: любовь и секс. Знай, я отдала тебе тело не из чувства слабости или похоти. Чушь! Я достаточно тренирована и вполне могла сдержать себя… - голос ее был нежным, но слова…
Хану казалось, будто они жгли его, кололи, как кинжалы. Он застонал.
- Я понимаю тебя. Мое тело влечет неудержимо.
Ты не можешь совладать с собой. Звук моего голоса околдовывает тебя. Но ты должен выдержать и выслушать. Я подозревала этого Хату с самого начала, но колебалась, и в этом была моя ошибка. Мне нужно было действовать. Ты понимаешь, почему мы придерживаемся клановой системы общества. Отказаться от нее - значит открыть дверь непредсказуемому хаосу. Хаосу мутации. Помни, мы были созданы искусственно. Это животное Хата одержим одной мыслью: уничтожить и людей, и леров. Мы обязаны остановить его, но для этого нужно сблизиться с йим и Воинами. И еще. Хата не знает, что Эвинг покидал эту планету. Держи это при себе. Хата пока доверяет Эвингу, а мы оба давно открыли, что Эвинг - не лер, он просто похож на него. Может, это косметика. Видел, как он слушал музыку? А имя? Ни одно наше имя не оканчивается на две согласных. Могу только предположить, что ждет нас в стране Воинов. Но прошу тебя: если мы когда-нибудь вернемся в цивилизованный мир, ты должен помочь мне войти в клан. Хорошо?
Он кивнул.
- Я помогу тебе вернуться к людям. Ну, а сейчас для нас наступает трудное и опасное время. Мы должны делать все, чтобы выжить. Ты должен действовать так, словно меня нет. Тем более, что скоро придет срок, когда я стану способной к деторождению. Ты должен уже сегодня отвергнуть меня. Должен!
Он буквально онемел. Сколько же времени она опутывала его сетью своих слов? Хан выглянул в окно. Там светила все та же звезда. Значит, не более нескольких минут. Но он запомнил все ее указания. Сопротивляться было трудно, но постепенно он овладел своими эмоциями, отбросил прочь плотские желания и оттолкнул Лизендир.
- Нет!
- Но эта ночь последняя для нас!
- Нет, я не могу быть игрушкой для тебя.
Она отодвинулась от него, но в слабом свете, льющемся из окна, он заметил, что она подмигивает ему. В полумраке он различил ее нежное плечо. Она оттолкнула его на край постели.
- Как хочешь, но я буду спать здесь. Мне холодно. Подвинься.
Хан долго не мог уснуть. Вскоре дыхание Лизендир стало ровным и глубоким. С момента отбытия с Челседона у него не было возможности поразмыслить. Время требовало действий, и он действовал. Требовало решений, и он принимал решения, - самые оптимальные при соответствующих обстоятельствах. И вот теперь решение приняла Лизендир. Спать было невозможно. Его возбужденный мозг обдумывал, что может ожидать их впереди.
Утром их разбудил все тот же мажордом. Он проводил их в большой холл, где они обедали накануне. Там их встретил довольный Хата. Он говорил с ними весьма дружески, особенно с Лизендир, которой даже предложил место за столом. Хан пристально наблюдал за ним и постепенно пришел к выводу, что в эту ночь за ними следили. Прекрасно, значит, они смогли обмануть Хату. Но вдруг он заподозрил, что Лизендир дурачит его. Да нет, невозможно. Она не способна на коварство. Если бы она хотела расстаться с ним, она могла бы сделать это тысячу раз тысячью способами. Теперь, если и дальше удастся дурачить Хату, если ему и Лизендир удастся приблизиться к кораблю… Если, если…
Хан старался не вступать в застольную беседу. Он притворился хмурым, злым. Хата обращал на него мало внимания. Видимо, он полностью поверил в разрыв между Ханом и Лизендир, и это его вполне устраивало. Хата разговаривал с Лизендир и искусно старался вытянуть у нее сведения о Союзе, о лерах, их оружии, средствах обороны и нападения. Однако она умело избегала таких тем, как рыба спасается из сети, проскальзывая сквозь ячейки. Хан слушал их разговор и в который раз после их первого знакомства восхищался девушкой, видя ее в новом для себя свете. Она успешно противостояла в хитрости самому Хатингару, главе экспедиционного корпуса Воинов, умному, осторожному, опытному.
Когда с завтраком покончили, Хата нетерпеливо махнул рукой. Тут же появились девять Воинов. Все они были моложе и Хана, и Лизендир. Хан сразу понял, что это фанатики, готовые выполнить любой приказ Хаты. Они были снабжены разнообразным оружием. Некоторые типы оружия Хан узнал, другие были ему не известны.
- Естественно, - заговорил Хата, - для разумных существ очевидное не нуждается в объяснении. Это все равно, что растолковывать хороший анекдот. От этого он только теряет свою прелесть. Я вовсе не желаю испытывать неприятности оттого, что кому-то из вас захочется проявить ненужную храбрость. Итак, Хан, ты поможешь управлять кораблем. Я уже немного умею делать это, так что смогу контролировать, правильно ли ты поступаешь. Уверен, что ты способен подстроить аварию, но все равно хотя бы один из нас, десятерых, останется в живых и прикончит тебя и Лизендир.
- Мне все ясно. Я сделаю все, что ты желаешь.
Они покинули холл и пошли по извилистому коридору к тому месту, где стоял корабль. После темноты замка яркий дневной свет подействовал на Хана, как удар.
Было раннее утро северной осени. Солнце висело низко над зазубренными вершинами гор. Воздух был прозрачен, как вода источника, и богат голубыми и фиолетовыми оттенками, небо затянуто облаками, которые на севере казались серо-стальными, угрожающими, а на юге - бледно-голубыми, легкомысленными. Хан осмотрелся. Перед ним открылся ландшафт ошеломляющей красоты: горы с покрытыми снегом вершинами, яркое солнце, медленно плывущие по небу облака… А вот и корабль! Стоит возле каменной гряды. Он тоже красив. Когда они направились к нему, мерзлая земля заскрипела под ногами. Перед тем, как подняться на Палленбер, Хан задержался на трапе и бросил взгляд на горы.
Хата заметил это.
- О, ты оценил их красоту. Эти идиоты из Лелиаса не понимают ее, боятся этих прекрасных гор, думают, что там живут демоны.
Хан мог поверить в это. Кто еще мог жить среди обнаженных вершин, кроме демонов и злых духов? Планета была поистине красива, но это была злая красота, скорее, пробуждающая страх, чем восхищение.
Хата продолжал:
- Мы называем эти горы "Стена Вокруг Мира". Конечно, здесь преувеличение. Они не охватывают всю планету. Но такой горный массив существует только здесь, и ни на какой другой планете. Горы так высоки, что препятствуют циркуляции воздуха. Именно поэтому здесь можно жить. Если бы ветры могли гулять беспрепятственно, на поверхности планеты ничего не осталось бы. Говорят, эти горы еще растут в высоту.
Когда они вошли на корабль и очутились в рубке управления, Хан почувствовал себя увереннее. Воины, окружавшие его, внимательно следили за каждым его движением. Нет, сейчас не время что-либо предпринимать. Лучше выждать. Может возникнуть ситуация, при который у него будет хоть небольшой шанс на успех.
Хан запустил одну за другой все системы корабля, затем повернулся к Хате и сказал:
- Все готово.
- Хорошо. Лети. Направляй корабль прямо.
Он повернулся к Воинам, стоящим в рубке управления, и сказал им что-то. Хан не понял слов, но смысл их был понятен и так:
- Убейте его при малейшем подозрении!
Хан повернулся к панели управления, затем снова взглянул на Хату.
- Подожди! Можно лететь на ручном управлении, а можно с помощью автопилота. Это требует меньших затрат энергии, и пилот отдыхает. Но я не могу включить автопилот, так как у меня нет данных о планете, размерах, массе и многого другого…
- Я не располагаю такой информацией. Мы не пользуемся автопилотом. Когда мы летим куда-либо, просто поднимаемся повыше, чтобы ясно видеть препятствия.
Впервые Хан выглядел смущенным.
- Я могу взлететь вертикально, откалибровать высоту и определить массу и размеры, измерив силу тяжести и угловой диаметр. Потом ты мне скажешь, в каком направлении лететь, и я включу автопилот.
- Поднимись вверх и лети на такой высоте, чтобы горы остались внизу. Между этой страной и страной Воинов других гор нет.
Теперь, казалось, не только смущение овладело им, но он оказался в полном замешательстве. Почему?
- Хорошо.
Хан включил двигатели, и корабль взлетел вертикально вверх. Планета осталась далеко внизу. Она почти вся была в тени. Южная часть была затянута плотным туманом, небо северной части - в рваных облаках. Хан остановил полет и стал выполнять цикл, измерений. Планета оказалась громадной по размерам, даже больше, чем Челседон. Закончив измерения, он сказал Хате, что готов включить автопилот, настроив его на курс, который укажет Хата.
Вскоре все было сделано, корабль лег на курс, и Хан с облегчением откинулся в кресле. Хата наблюдал за ним с изумлением. Видимо, он и понятия не имел, что корабль может управляться таким образом. А они еще летают в космосе, эти идиоты! Какой же энергией пользуются? Однако он не стал раздумывать над этим, так как внизу проплывали горы - Стена Вокруг Мира.