Он в два шага подошел к ним и пожал руки.
- Бран Цзе-Мэллори и эйнт Трузензюзекс.
- Тот самый Трузензюзекс?
Инсектоид отвесил еще один из своих медленных грациозных поклонов.
- Вынужден признать себя виновным в предъявленном обвинении.
Флинкс нашел время восхититься способностями инсектоида. Из-за природы физиологии движения транксов бывали крайне скованными. Увидеть, чтобы транкс кланялся так, как Трузензюзекс, доводилось исключительно редко.
Когда Челанксийское Сообщество еще только образовывалось, люди дивились искрящейся голубой и зеленоватой переливчивости цвета тел транксов и обмирали от испускаемого ими естественного аромата. И сокрушенно гадали, какими транксы находят их самих - тусклых, вонючих, мягких. А транксы увидели гибкость в паре с твердостью, с которыми ни один транкс никак не мог и надеяться соперничать. Вскоре гастролирующие танцевальные группы с гуманоидных планет вошли в число самых популярных видов на сценах транксийских колоний и метрополий.
Но, по меньшей мере, от грудной клетки и до макушки Трузензюзекс производил впечатление сделанного из резины.
Малайка закончил обмениваться рукопожатиями с обоими, а затем преподнес Флинксу еще один небольшой сюрприз. Вытянув голову, коммерсант коснулся носом антенны инсектоида. Так человек мог ближе всего подойти к исполнению традиционного приветствия транксов путем переплетения антенн. Но, впрочем, напомнил он себе, человек, ведший дела со столь многими расами, обязан знать все жесты ради обыкновенной вежливости… и коммерции.
- Садитесь! Садитесь! - проревел он тоном, который, несомненно, считал мягким. - Какого вы мнения о моей маленькой мвензангу, а? Спутнице, - добавил он, видя озадаченность на их лицах, и дернул головой в том направлении, куда удалилась девушка.
Цзе-Мэллори ничего не сказал, хватило огонька, вспыхнувшего в его глазах. Трузензюзекс пошел дальше:
- Если я правильно понимаю текущие человеческие ценности, то рискнул был сказать, что такие пропорции мраморных тел по отношению к ширине тазовой области рассматриваются как необыкновенно эстетичные.
- О звезды! - заржал Малайка. - Вы, сэр, бесспорно, ученый. Какова сила наблюдательности! Что я могу дать вам выпить?
- Мне - светлое пиво, если у вас есть хорошего года.
- Пхе! Есть, положитесь на мое слово, сэр, вы найдете его приятным на вкус, если вы тот самый Цзе-Мэллори, о котором я слышал. А вам, сэр?
- У вас случайно не найдется абрикосового бренди?
- Ого! Не только ученый, но и гурман! Думаю, мы сможем вас удовлетворить, дорогой философ. Но для этого понадобится вылазка в погреба. Я не часто принимаю таких знающих толк гостей.
Тень, провожавшая их от лифта, все еще маячила, словно призрак, в глубине помещения.
- Позаботься об этом, Вульф.
Страж незаметно поклонился и ушел, волоча ноги, прихватив с собой нечто, витавшее в воздухе. Флинкс, более чувствительный, чем другие, почувствовал облегчение, избавившись от его присутствия.
Теперь сердечный голос хозяина в первый раз несколько утратил свой добродушно-шутливый тон.
- Что же привело вас сюда, в Драллар? И притом так, втихую. - Он переводил быстрый взгляд с одного невозмутимого лица на другое, медленно оглаживая свою длинную ассирийскую бороду. - Как ни сильно это льстит моему самолюбию, я не могу поверить, что такой въезд украдкой в наш прекрасный город вы совершили только ради удовольствия составить мне компанию.
Он выжидательно нагнулся вперед на манер, предполагавший, что он умел нюхом чуять деньги, по меньшей мере не хуже Мамаши Мастифф.
Малайка уступал ростом Цзе-Мэллори, но почти вдвое превосходил его по ширине и обладал сложением отставного борца. На смуглом лице, носившем чекан королей древней Мономотапы и Зимбабве, сверкали потрясающе белые зубы. Из рукавов небрежно подпоясанного полушелкового халата без швов высовывались массивные волосатые руки. И ноги под стать им, столь же крепкие на вид, как мотийское железное дерево, выпирали из плиссированных складок на коленях. Короткие узловатые пальцы на вывернутых наружу ступнях обладали большим сходством с кишевшими на таких растениях древесными паразитами. По крайней мере, на одной ноге. Другая, знал Флинкс, кончалась у колена. Подзаправленные кредитами, хирурги-протезисты сделали все возможное и невозможное, чтобы левая стопа соответствовала своему естественному эквиваленту справа. Соответствие было не совсем идеальным.
Настоящую, как узнал Флинкс на одной из вечеринок Малайки от болтливой молодой женщины, коммерсант потерял еще в юности. Он занимался добычей мехов на планете мелкого солнца из созвездия дракона, когда на его отряд напал ледовый ящер. Попавшись довольно глупо, вдалеке от своего оружия, они беспомощно смотрели, как хищник инстинктивно выбрал самого слабого члена их отряда, юную бухгалтершу. Вмешался только один Малайка. Не имея подходящего оружия, он заставил зверя задохнуться очень простым приемом - вогнал тому в глотку свою левую ногу. Никто бы не ожидал от прагматичного коммерсанта такого смелого поступка. К несчастью, к тому времени, когда его смогли доставить в достаточно оснащенный госпиталь, конечность не поддавалась никакому лечению.
- Мы не намерены вас обманывать и не ожидаем, что это удалось бы, друг Малайка. Нам действительно удалось напасть на след того, что, как у нас имеются веские причины думать, вы сочтете ценным. Для нас однако это означает намного больше, чем жалкие несколько сотен миллионов кредитов.
Флинкс сглотнул.
- Но, - продолжал Цзе-Мэллори, - наши личные ресурсы ограничены и поэтому мы вынуждены, хоть и с неохотой, искать сторонний источник помощи. С открытым кредитом и закрытым ртом.
- И поэтому вы направили стопы ко мне. Ну и ну! Кажется, я все-таки польщен. Я был бы нечестен, если бы сказал, что мне это не льстит. Тем не менее вы, разумеется, должны доказать, что то, на что требуется моя финансовая поддержка, принесет мне прибыль… в твердых кредитах, а не в чем-то неосязаемо философском… прошу прощения, друзья. Расскажите мне побольше об этой штуке, что стоит намного больше, чем всего лишь несколько миллионов кредитов.
- Мы ожидали от вас именно такой реакции. Любая другая, честно говоря, вызвала бы у нас подозрения. Это - одна из причин того, почему мы чувствуем, что можем быть откровенными с такой личностью, как вы.
- Меня очень утешает сознание, что вы рассматриваете меня как столь явно предсказуемого, - сухо сказал Малайка. - Продолжайте же.
- Мы могли бы обратиться в правительственную организацию. Самые лучшие из них, несмотря на официальные заявления церкви, чересчур часто коррумпированы.
Мы могли бы обратиться и в крупную филантропическую организацию" А они чересчур подвержены шоку. В конечном итоге мы решили, что лучше всего обратиться туда, где обещание большой прибыли гарантирует инкогнито нашего предприятия.
- А если предположить, что я соглашусь вложить феда в это предприятие, какие у вас гарантии, что я тут же не убью вас, если оно окажется успешным, и не вернусь с предметом поиска и двумя отмененными чеками?
- Очень простые. Во-первых, как это ни странно может показаться, мы знаем, что вы в своих делах - человек надежный и разумно честный. Это оказалось наилучшим аргументом в вашу пользу и окажется еще не раз, несмотря на тот кровожадный образ, который ваши публицисты любят рисовать доверчивой публике. Во-вторых, мы не знаем, что мы ищем, но узнаем, когда найдем. И есть вероятность, что мы вообще ничего не найдем. Или, еще хуже, что-то будет найдено, но останется для нас не нужным из-за своей непостижимости.
- Хорошо! Любые другие соображения и подозрения появились бы у меня! Мне становится все любопытней и любопытней. Снизойдите к уму бедного невежественного торговца, разъясните мне. Почему ко мне, пор фавор?
Трузензюзекс проигнорировал каламбур и по-транксийски пожал плечами.
- Кто-то же нужен. Как уже упоминалось, ваша репутация в бизнесе, известном своими законами джунглей, заставила моего брата по кораблю избрать вас.
- Еще одно откровение, - подумал Флинкс.
- А сам Мотылек близок к нашей цели… лишь в относительном смысле, так что вам было бы мало толку и много расходов пытаться найти ее самостоятельно. К тому же еще одно покинувшее Мотылек судно ничего не будет значить при здешнем постоянном потоке межзвездных перелетов. Здесь наш курс не вызовет подозрений, тогда как в каком-либо месте ином он мог бы навести кого-то на нежелательные размышления. А торговцы часто летают, описывая странные кривые, чтобы сбить со следа конкурентов.
В этот момент принесли напитки. Разговор по взаимному согласию отложили, пока собеседники потягивали освежающее. Флинкс попробовал имбирный эль из кувшина Цзе-Мэллори и нашел его приятным, хотя слабоватым. Малайка одним глотком осушил по меньшей мере половину содержимого своей огромной кружки и вытер пену с губ рукавом безупречно чистого халата, оставив на нем несмываемое пятно. Зная стоимость этой ткани на рынке, Флинкс не мог не содрогнуться.
- Еще раз извините за мою тупость, сэры, но я хотел бы, чтобы мне разжевали, что же это за штука такая, для чего требуется сбивать со следа конкурентов.
Он обернулся и посмотрел прямо в лицо Цзе-Мэллори.
- И хотя вы явно больше не связаны с Церковью в своем официальном качестве, как социолог, мне, признаться, любопытно узнать, почему вы не обратились в поисках помощи к ней.
- Мои отношения с Объединенной Церковью, Малайка, уже много лет не отличались особой теснотой. Расстался я с ней достаточно дружески, но в определенных кругах в моем уходе возникла некоторая степень неизбежной горечи, которая… осложнила бы, скажем так, дело, если бы я в это время открыл им то, что знаю. А для получения их помощи это стало бы необходимым.
- Гм. Ну, это достаточно откровенно. Не будем бередить раны. Может быть, нам следует перейти к…
Он вдруг смолк и посмотрел направо. Цзе-Мэллори и Трузензюзекс направили свои взоры туда же.
Флинкс, сразу почувствовав себя неуютно, переменил позу. Он сумел услышать столь многое, оставаясь совершенно незаметным, хотя внешне был и на виду - искусство, которому он научился у некоего терпеливого и очень вороватого старика. С добавлением его собственных странных талантов оно не раз оказывало ему важные услуги. Однако эти трое были куда наблюдательней попадавшихся на рынке. Он ясно видел, что ему придется выйти. Почему бы не сделать этого добровольно?
- Э, сэры… Мне не помешает немного… Если вы, достопочтимый хозяин, укажете, в каком направлении буфетная, я попытаюсь мгновенно и безболезненно исчезнуть.
Малайка оглушительно расхохотался:
- Похвальная догадливость, юноша. Поэтому вместо того, чтобы отсылать тебя домой… Возможно, мне пришлось бы гадать, а где же он может быть… Ты пойдешь обратно по коридору, вторая дверь направо. Там найдешь достаточно продуктов, чтобы даже ты оказался на несколько минут занятым по горло!
Флинкс развернулся, поднимаясь с пола из своей позы лотоса, и отбыл в указанном направлении. Он чувствовал на себе их взгляды и мысли, пока не скрылся из вида. Веселость Малайки его не одурачила. Возможно, он и так уже слышал больше, чем было полезным для здоровья. Его сильно интересовали ответы на множество вопросов, которые Малайка сейчас, несомненно, задавал своим гостям, и он развлекался мыслями обнаружить хорошее место для подслушивания у тонкой части стены. Однако в коридоре вновь появилась мертвая голова и расположилась у входа на веранду. Голубые глаза скользнули по нему разок, как будто второго взгляда он и не заслуживал. Флинкс было разозлился, а затем вздохнул. Ему пришлось бы удовольствоваться тем, что он мог уловить без визуального контакта. Можно с таким же успехом насладиться иной возможностью, пока та у него есть. И он пошел дальше.
Буфетная была - сплошная фантастика. Он чуть было не забыл о приведших его сюда необычных обстоятельствах, покуда они с мини-дракончиком пожирали глазами припасенную роскошь. Он не успел зайти дальше колебаний между земным шампанским и сосновой мятой с Баррабаса, когда в его ум забрела короткая серия крайне странных мыслей. Он повернулся и заметил, что дверь в комнату справа от него слегка приоткрыта. Из-за нее-то и выходили дразнящие субвокализации. Он ни на минуту не сомневался, что этой двери полагалось быть надежно запертой. Осторожно, бросив быстрый взгляд на вход в кухню, он подошел к двери и приоткрыл ее еще на дюйм.
Комната по соседству с кухней оказалась узкой, но длинной. Она, вероятно, вытянулась на всю длину радиуса башни. В назначении ее, во всяком случае, сомневаться не приходилось. Она служила баром. Он приготовился было войти с намерением отыскать еще более вкусные напитки с обострившимся любопытством, но быстро остановился.
Комната была уже занята.
У противоположной стены, крепко прижавшись ухом, согнулась фигура. По другую сторону головы он различил контуры вентиляционной решетки или чего-то, схожего с ней. Лицо было повернуто от него и поэтому скрыто. Увиденные им там металл и дерево были тонкими и легкими. Голоса из соседней комнаты слышались четко и ясно даже с того места, где он стоял.
Он как можно медленней и осторожней отодвинул дверь. Фигура, совершенно поглощенная происходящим по другую сторону стены разговором, не заметила его тихого приближения. Теперь стало видно, что сама решетка намного больше, чем требовалось для целей вентиляции. Она выглядела незакрепленной и, вероятно, поворачивалась на петлях. Через нее могли удалять из другой комнаты мусор, а потом уносить его к ближайшим мусоропроводам. Он держал в одной руке большой кусок пряного байского сыра и ножку фазана в зубах. Его свободная рука рванулась было к спрятанному в сапоге стилету, затем остановилась. Мысли фигуры не обладали холодностью и смертельно четкой логичностью профессионального шпиона или убийцы. Совсем наоборот. Глухие убийцы редко встречались, а этот по-прежнему не замечал его присутствия.
Он быстро принял решение и, отведя ногу назад, нанес удар по выпирающей части согнувшейся фигуры. Та издала единственный пронзительный звук и пролетела за решетку в комнату за ней. Через какую-то долю секунды он с сожалением отбросил фазана и сыр и покатился следом за ней, поднимаясь на ноги по другую сторону. Удивленные лица Малайки, Цзе-Мэллори и Трузензюзекса уже пораженно глядели на эту сцену. Фигура стояла напротив него, потирая пострадавшую часть тела и осыпая его непрерывным потоком брани. Уклоняясь от метнувшихся к его гортани пальцев, он заметил, что фигура очень сильно походила на женскую. Это соответствовало его мыслям. Он неохотно принял защитную стойку, расставив ноги, слегка согнув колени и вытянув руки вперед. Пип нервно затрепетал у него на плече, расправляя перепончатые крылья и готовясь взлететь.
Женщина сделала было еще одно движение, словно опять собираясь напасть, но застыла, услышав рев Малайки:
- Ата!
Она повернулась лицом к нему.
Рослый коммерсант подошел и встал между ними. Его взгляд переходил с одного на другого и наконец твердо остановился на Флинксе.
- Ну, киджана! Я предлагаю кое-что растолковать, и побыстрее!
Флинкс постарался говорить по возможности ровным голосом, несмотря на возбуждение.
- Я был в буфетной и случайно заметил, что дверь в соседнюю комнату открыта (неважно, почему он это заметил). Заглянув, я увидел фигуру - эту, пригнувшуюся рядом с решеткой. Комнате наверняка полагалось быть запертой. Я счел, что это не входит в обычный метод вести приватные переговоры, и поэтому решил принудительно вынести этот вопрос - и эту личность - на открытое обсуждение, где воздух почище. Сожалею, если я нарушил ваш фетиш или табу.
- Что?
Он уловил юмор и усмехнулся:
- Думаешь, у меня бзик, а, киджана?
- Такая мысль возникала, сэр.
- Адабу! Нет, ты поступил правильно, Флинкс.
Он обратил свирепый взгляд на девушку. Она слегка съежилась под этим испепеляющим взором, но с лица ее так и не сходило выражение упрямства. Она каким-то образом нашла способ выглядеть правой.
- Черт тебя побери, девчонка, двойное проклятье и сдохшие двигатели! Я же уже говорил тебе об этом!
Он раздраженно покачал головой.
- И опять, ква аджили я адабу, приличия ради, я прощаю эту выходку. Отправляйся в порт и проверь челнок.
- Его опять проверяли только на прошлой неделе, и ничего с ним не…
- Р-р-р! - он поднял ручищу размером с окорок. - Я… настойчиво… предлагаю… тебе…!
Она увернулась от опускающейся руки и стремглав бросилась к выходу, по пути бросив на Флинкса выразительный взгляд: короткий, но достаточно горячий, чтобы расплавить металл. Малайка перевел дух и, казалось, несколько успокоился.
- Много ли из того, что услышала она, услышал и ты?
Флинкс соврал. В данный ситуации он считал это более чем этичным.
- Достаточно.
- Так-так! - коммерсант подумал. - Ну, наверное, это обернется к лучшему. Ты, вероятно, окажешься самым продувным малым на борту, но я бы на твоем месте временно держался подальше от Аты. Боюсь, что твой способ завязывать первое знакомство никогда не заменит рукопожатия!
Он затрясся, смеясь над собственной остротой, и протянул было руку, словно собираясь обнять Флинкса за плечи, и поспешно убрал ее при предупреждающем движении Пипа.
- Она работает на Вас?
Вопрос был риторическим, но Флинкса разбирало любопытство, какое положение занимает эта девушка, раз она способна вызвать такое доверие со стороны Малайки, что тот мог так вот обращаться с ней.
- Ата? О да.
Он посмотрел в том направлении, куда удалилась девушка.
- Ведь не подумаешь, что у такой свирепой мванамке хватит терпения в ее возрасте выучиться на второго пилота звездолета, не так ли? Она уже шесть лет служит у меня в этом качестве.
Флинкс снова принял прежнюю позу на полу. В ответ на вопросительный взгляд Цзе-Мэллори Малайка объяснил:
- Я решил, что наш юный друг будет сопровождать нас в этом путешествии. Я знаю, что делаю, господа. Если дорога окажется долгой и скучной, он обеспечит нам развлечение. Кроме того, он хитер, как бес, и к тому же обладает своеобразными способностями, которые могут оказаться полезными для нас, несмотря на их своеобразие. В прошлом я собирался уделить этому вопросу больше внимания, но так и не нашел времени.
Флинкс с интересом поднял взгляд, но не заметил ничего, помимо, налета поверхностной веселости коммерсанта.
- В любом случае он слишком беден, вернее, не настолько богат, чтобы представлять для нас угрозу. И я считаю его до отвращения честным. Хотя у него в изобилии были возможности украсть что-нибудь в моем доме, он ни разу этого не сделал… Насколько я знаю.
- Его честность никогда не подвергалась сомнению, - . сказал Трузензюзекс. - Я не возражаю против присутствия этого юноши.
- Равно как и я, - добавил Цзе-Мэллори.
- Тогда, социолог, не продолжите ли вы свой рассказ?