Створки дверей раздвинулись. Каково же было его удивление, когда навстречу ему выкатился робот-уборщик! Больше в номере никого не было; в комнате царил такой безупречный порядок, словно здесь никто никогда и не жил.
– Куда же она подевалась?.. – простонал он, не в силах сдержать разочарование и досаду.
– Сформулируйте, пожалуйста, ваш вопрос, сэр, – с готовностью отозвался робот.
Этан рванулся к нему.
– Командор Куин, которая занимала этот номер, – где она?
– Предыдущий жилец выбыл в одиннадцать ноль-ноль, сэр. Предыдущий жилец не оставил информации о своем дальнейшем местонахождении.
В одиннадцать ноль-ноль? Значит, она ушла буквально через несколько минут после того, как он сам гордо покинул этот отель.
– О Боже-Отче!
– Сэр, – вежливо прочирикал робот, – сформулируйте, пожалуйста, ваш вопрос.
– Я не с тобой разговариваю! – рявкнул Этан.
Робот почтительно наклонил корпус.
– Желаете узнать что-либо еще, сэр?
– А? Нет-нет…
С тихим урчанием робот покатил по коридору.
Два уровня вниз… Три коридора… Постовая кабинка по-прежнему закрыта. Они еще не вернулись.
Этан тяжело опустился на тротуар рядом с фонтаном и стал ждать. Если Pay, выстрелив в него, поставил себя против закона, значит, закон теперь защищает Этана. Да что там! После того как он рассорился с Куин, служба безопасности – его единственная надежда.
– Доктор Эркхарт?
Чья-то рука опустилась ему на плечо. Этан, подскочив как ужаленный, обернулся.
– Кто вы? – сдавленным шепотом спросил он.
Светловолосый молодой человек сделал шаг назад, не отводя от Этана пристального взгляда. Он был среднего роста, стройный и гибкий, одет на незнакомый планетный манер – в вязаную безрукавку и свободные брюки, заправленные у щиколоток в высокие удобные ботинки из какой-то сверхмягкой кожи.
– Простите. Если вы доктор Этан Эркхарт с планеты Эйтос, то именно вас я и разыскиваю.
– Зачем?..
– Я очень надеюсь, что вы сможете мне помочь. Прошу вас, сэр, не уходите! – Он умоляюще протянул руки, видя, что Этан отступает все дальше и дальше. – Вы меня не знаете, но мне очень нужен Эйтос. Меня зовут Терренс Си.
Глава 8
На какое-то мгновение Этан остолбенел.
– Что вам нужно от Эйтоса? – придя в себя, выпалил он.
– Убежище, сэр, – сказал молодой человек. – Я действительно беженец. – Напряжение делало его улыбку странной и неестественной. Этан продолжал отступать, но молодой человек шел за ним. – В списке пассажиров почтового корабля вы помимо всего прочего значитесь еще и как чрезвычайный и полномочный посол по особым поручениям. Вы ведь можете предоставить мне политическое убежище, правда?
– Я… я… – Этан замялся. – Совет Населения выдвинул это предложение в последнюю минуту, потому что никто не знал, с чем я здесь могу столкнуться. Но на самом деле я никакой не посол, я врач.
Молодой человек неотрывно смотрел на Этана; Этан ответил таким же пристальным взглядом. Он уже успел отметить, что юноша находится на грани нервного и физического истощения. Симптомы были налицо: впалые щеки, нездоровая бледность, покрасневшие белки глаз и предательская дрожь в пальцах. Вдруг ужасная догадка посетила Этана.
– Послушайте… вы случайно не хотите, чтобы я защитил вас от Миллисора?
Си кивнул.
– О, в таком случае боюсь, что вы просто не понимаете ситуацию. Я здесь один. На станции у меня нет ни офиса, ни представительства – ничего. То есть, как бы вам объяснить, в настоящих посольствах имеется служба безопасности, охрана, контрразведка…
Си скривил губы:
– Разве для человека, который организовал исчезновение Окиты, все это так уж важно?
От испуга Этан застыл с открытым ртом, утратив дар речи.
– Их очень много, – продолжал Си, – Миллисор может бросить против меня все ресурсы Цетаганды, а я один, совсем один. Я единственный, кто остался. Единственный, кто выжил. И дело не в том, чтобы просто убить меня, дело в том, чтобы сделать это как можно скорее. – Его красивые руки снова протянулись в мольбе. – Я был уверен, что ускользнул от них и еще сумею нанести ответный удар. Ах, если бы только взять Миллисора, этого бесстрашного "охотника на вампиров"! – Он с силой сжал кулаки. – Умоляю вас, сэр, предоставьте мне убежище!
Этан нервно откашлялся.
– А… что, собственно, вы подразумеваете под "охотником на вампиров"?
– Это у Миллисора такое представление о самом себе. – Си пожал плечами. – Для него все его преступления – это подвиги во имя Цетаганды. Кто-то ведь должен выполнять грязную работу. Он считает себя героем, но все-таки ненавидит меня и боится, потому что я вижу его насквозь. Как будто его тайны значительнее или гаже чьих бы то ни было. А мне плевать и на его тайны, и на его подлую мерзкую душонку!
Этан ощутил нечто вроде приступа морской болезни, мгновенно осознав, что его снова втягивают в какую-то непонятную игру. Решив действовать без околичностей, он спросил:
– Кто вы?
Молодой человек внезапно отпрянул.
– Убежище. Сначала убежище, а потом я все вам расскажу.
– В самом деле?
Подозрительность на лице Си сменилась выражением полного отчаяния.
– Понимаю. Я для вас такой же, как и для них. Лабораторный монстр, гомункулус из реторты. Хорошо, пусть так… Но в любом случае, перед тем как погибнуть, я отомщу капитану Pay. В этом я поклялся Джейнайн!
Успев уловить во всей этой речи нечто доступное пониманию, Этан сказал со всем достоинством, на которое был сейчас способен:
– Если под "ретортой" вы подразумеваете маточный репликатор, то да будет вам известно, что я и сам появился на свет таким же образом, и не считаю этот способ воспроизводства хуже любого другого. Напротив – даже лучше. Поэтому я благодарен вам хотя бы за то, что вы не можете оскорбить моего происхождения и дела моей жизни.
Конфуз, отразившийся на лице Си, был сродни легкому смущению, которое испытывал Этан.
Юноша как будто хотел что-то сказать, но потом лишь покачал головой и повернулся, чтобы уйти.
Нужда – пронеслось в мозгу у Этана – это маточный репликатор изобретательности…
– Погодите! – крикнул он. – Я предоставляю вам убежище на Эйтосе.
С таким же успехом он мог бы пообещать этому пареньку отпущение всех грехов. Однако Си обернулся, и в его голубых глазах опять загорелась надежда.
– При одном условии, – продолжил Этан. – Вы должны будете сообщить мне, каким образом у вас оказались яйцеклеточные культуры, которые Совет Населения купил у Лаборатории Бхарапутры.
Теперь настала очередь Терренса застыть с открытым ртом.
– А разве Эйтос их не получил?
– Нет.
Обаятельный блондин охнул, словно его со всего маху ударили в живот.
– Миллисор! Они наверняка у него! – и забормотал: – Хотя нет… как же… он бы не смог скрыть…
Этан тихонько кашлянул.
– Ну, если только у вашего полковника Миллисора нет привычки зверски пытать первого встречного – я говорю о себе – в течение семи часов лишь для того, чтобы приятно провести время, то полагаю, что они все-таки не у него.
Странная штука, подумал Этан, даже отрадно иногда бывает встретить человека, сбитого с толку не меньше твоего. Си повернулся к своему новому покровителю и вскинул руки, выражая полнейшее недоумение.
– Но, доктор Эркхарт… Если они не у вас, не у меня, и не у Миллисора – то тогда где же они?
Только теперь до Этана дошло, почему Элли Куин так бесило ожидание. Он и сам уже был сыт по горло всей этой неразберихой. Если так пойдет и дальше, то даже миролюбивый доктор Эркхарт может созреть для решительных действий. Он одарил молодого человека дружеской улыбкой. Си чем-то походил на Яноса, только чуть ниже и постройнее. И еще их роднит какой-то особый оттенок кожи. У Си, правда, не было того капризного выражения, которое портило лицо Яноса в моменты злости и скуки.
– Возможно, – сказал Этан, – если просуммировать всю информацию, нам удастся найти ответ.
Си посмотрел на него снизу вверх – он был на несколько сантиметров ниже – и спросил:
– А вы действительно глава разведки планеты Эйтос?
– В некотором роде, – пробормотал главный и единственный агент Эйтоса на все случаи жизни.
Си кивнул.
– В таком случае я на все согласен, сэр. – Он облегченно вздохнул. – Мне только понадобится некоторое количество очищенного тирамина. Последние свои запасы я израсходовал на Миллисора три дня назад.
Тирамин – аминокислотный предшественник целого ряда естественных метаболитов мозга, но Этану еще не доводилось слышать, чтобы он мог действовать в качестве "наркотика правды".
– Простите, я не совсем понимаю… – начал супершпион Эркхарт.
– Для моей телепатии, – нетерпеливо ответил Си.
Пол закачался у Этана под ногами и медленно куда-то поплыл.
– Все эти гипотезы были опровергнуты сотни лет назад, – услышал он собственный голос – Такого явления, как телепатия, просто не существует!
Терренс Си прикоснулся ко лбу жестом человека, которого мучает головная боль.
– Теперь существует, – просто сказал он.
Этан замер, ослепленный восходом новой, небывалой эры.
– Послушайте, – наконец выдавил он, – мы с вами стоим сейчас посреди этого проклятого бульвара, в самой просматриваемой точке во всей галактике. Пока из ближайшей лифтовой шахты не выскочил гем-полковник Миллисор, не лучше ли нам удалиться в другое, более безопасное место и поговорить там?
– Что? А, да, разумеется, сэр У вас есть поблизости безопасная крыша?
– Хм. А у вас?
Молодой человек пожал плечами:
– Да, наверное, пока работает моя легенда.
"Безопасная крыша", как уже понял Этан, – это общий шпионский термин для любого укрытия. Си привел его в дешевую гостиницу, где жили транзитники, работающие на станции. Здесь обитали клерки, экономки, носильщики и прочий люд низшего эшелона сферы услуг. О функциях многих из них Этан мог только догадываться – как, например, о специальности двух женщин в кричащих нарядах и отвратительном цетагандийском макияже, которые вдруг начали приставать к ним, а когда они торопливо прошли мимо, разразились потоком громкой невразумительной брани.
Пристанище Си в точности напоминало экономический номер, оставленный Этаном: такое же простое и тесное. Этан с тревогой подумал, не читает ли Си его мысли прямо сейчас? Вероятно, все-таки нет, иначе бы этот экс-цетагандиец уже понял, что не с тем связался.
– Если я правильно понял, – осторожно начал Этан, – ваши способности проявляются как бы скачкообразно?
– Да, – ответил Си. – Если бы мое бегство произошло так, как я его планировал, я никогда не стал бы применять их снова. Но теперь, надо полагать, ваше правительство в обмен на защиту потребует от меня ответных услуг…
– Я… я даже не знаю, – честно признался Этан. – Но если вы действительно обладаете подобным даром, было бы попросту глупо его не использовать. Я даже сейчас вижу, как его можно применить.
– В самом деле? Уже сейчас видите? – с горечью пробормотал Си.
– Ну да! В педиатрии, например. Младенец, который еще не умеет говорить, не может объяснить врачу, где у него болит или что он чувствует. Вы могли бы оказать неоценимую помощь в диагностике! Или несчастные жертвы аварий, парализованные, лишенные возможности общения… О Боже-Отче! Да вы могли бы стать для них настоящим спасителем.
Терренс Си тяжело опустился на стул. Зрачки его то удивленно расширялись, то подозрительно сужались.
– Обычно ко мне относятся как к воплощенному злу. Еще ни один человек, узнавший мою тайну, не предлагал мне ничего, кроме шпионажа.
– А… те, кто предлагал, тоже занимались шпионажем?
– Да, по большей части…
– Тогда ничего удивительного. Им просто самим хотелось вас заполучить.
Си как-то странно взглянул на него и неуверенно улыбнулся.
– Надеюсь, что вы правы, сэр.
Он расположился поудобнее, напряжение исчезло, но взгляд голубых глаз, устремленных на Этана, оставался по-прежнему настороженным.
– Вы отдаете себе отчет, что я не человек, доктор Эркхарт? Я искусственная генетическая конструкция, составленная из различных компонентов, снабженная особым сенсорным органом, которого не имеет ни один из ныне живущих людей. У меня нет ни отца, ни матери. Я был создан искусственно. Я сделан. Вас это не пугает?
– Ну, э-э-э… Откуда же те, кто сделал вас, брали все эти гены? От других людей, не так ли? – спросил Этан.
– О, разумеется! Тщательный селекционный отбор, расовая чистота до мозга костей. – Он сильно закусил губу, словно желая причинить себе боль.
– Хорошо, – сказал Этан. – Поверьте, я кое-что понимаю в генетике. Если не учитывать тот телепатический дар, о котором вы говорили, то вся ваша ненормальность сводится к редкостной взаимной гармонии ваших хромосом. Но из этого вовсе не следует, что вы не человек.
– А разве можно доказать, что я человек?
– Конечно. Вы обладаете свободой воли – это очевидно, иначе вы не смогли бы пойти против своих создателей. Следовательно, вы не автомат, но дитя Бога-Отца, отвечающее перед ним за собственные поступки, – как по катехизису отбарабанил Этан.
Если бы у него вдруг выросли крылья и он воспарил бы на них к потолку, Си, наверное, изумился бы значительно меньше. Похоже, никто никогда не излагал ему этих прописных истин.
– Так кто же я для вас, если не монстр? – Си рывком подался к нему.
Этан задумчиво потер подбородок:
– Все мы – дети одного Отца, даже если у нас и нет родителей. Ты мой брат, конечно.
– Конечно? – эхом повторил Си и вдруг согнулся, сжавшись в напряженный комок. Слезы просочились сквозь его плотно сомкнутые веки. Он потер лицо о колено, стирая блестящие дорожки с покрасневших щек. – Проклятие! – прошептал он. – Я уникальное создание, я суперагент. Как ты посмел заставить меня плакать? Если я узнаю, что ты солгал мне, я убью тебя! – внезапно ожесточившись, добавил он.
– Послушай, ты сейчас очень устал, – как можно мягче произнес Этан.
Вспышка гнева лишила Си последних остатков самообладания, и теперь он вновь старался взять себя в руки, размеренно дыша по системе йогов. Этан порылся в карманах и протянул ему носовой платок.
– Конечно, – продолжал он, – если смотреть на мир глазами Миллисора – а тебе, наверное, частенько приходилось это делать, то можно вообще сойти с ума.
– Да, это точно, – сдавленно всхлипнув, отозвался Си. – Мне приходилось постоянно входить в его сознание с тех самых пор, – он снова приложил ладонь ко лбу, – как эта штука развилась в полную силу. Тогда мне было тринадцать лет.
– О Боже! – воскликнул Этан с искренним сочувствием. – Ну вот, и результат налицо.
Си вдруг рассмеялся, что помогло ему гораздо лучше, чем дыхательные упражнения.
– Тебе-то откуда знать?
– Ну я, конечно, не знаю, как там работает твоя телепатия, но с методами гем-полковника я знаком слишком хорошо. – Этан задумчиво потер губы и неожиданно спросил: – А сколько тебе лет?
– Девятнадцать.
В ответе Си не прозвучало вызова, столь характерного для взрослеющего человека. Он просто констатировал факт – так, словно ему и в голову не приходило, что возраст может что-либо значить. Этан вздохнул.
– Знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты рассказал мне о себе чуть побольше. Ну, скажем, как своему иммиграционному агенту.
Эксперимент проводился на базе естественной мутации шишковидной железы. Си не знал, каким образом бесноватая иммигрантка, увечная, нищая и совершенно ненормальная попала в поле зрения доктора Фэза Джахара. Однако именно этот пронырливый молодой медик вытащил ее из развалюхи на пустыре и поместил в свою университетскую лабораторию. У Джахара был один знакомый, у которого был другой знакомый, а у этого другого знакомого был третий знакомый, который имел доступ к некоему высокому армейскому чину и мог заставить его выслушать себя. Так доктор Джахар приступил к осуществлению своей мечты, благо секретные государственные ассигнования на этот проект выделялись в неограниченных размерах. Сумасшедшая женщина исчезла из архивных номеров, и с тех пор ее никто не видел. Точнее говоря, никто из ее бывших знакомых не пытался наводить о ней справки.
Повествование Си звучало ровно и бесстрастно, словно заученный текст на чужом языке. Этан даже не мог понять, от чего ему больше не по себе: от недавнего срыва юноши или же от того холодного самообладания, с каким он излагал теперь свою историю.
Клеточная культура с геном телепатии была выращена in vitro – двадцать поколений за пять лет. Первые трое подопытных, в чьи хромосомы пытались внедрить этот комплекс, погибли, едва выйдя из маточных репликаторов. Еще четверо умерли в младенчестве или в раннем детстве от рака мозга, а еще трое, помучившись чуть дольше, от других заболеваний.
– Тебе неприятно это слушать? – спросил Си, взглянув на побледневшего Этана.
– Нет, нет… продолжай.
Условия для развития матричных генетических копий – Этан назвал бы их детьми – были изменены, и доктор Джахар предпринял новую попытку. Эль-Экс-10-Терран-Си стал первым, кто выжил. Однако результаты ранних тестов оказались двусмысленными и разочаровывающими. Ассигнования на проект решено было прекратить. И все же Джахар, после стольких человеческих жертв, отказывался сдаваться.
– Я полагаю, – сказал Си, – что Фэза Джахара в каком-то смысле можно назвать моим папочкой. Он верил в меня. Впрочем, нет – он верил в свою идею, воплотившуюся во мне. Когда бюджет лаборатории урезали, он сам работал за нянек и за техников. И Джейнайн он тоже занимался.
– А кто такая Джейнайн? – осторожно спросил Этан.
– Джей-9-Экс-Сета-Джи была моей… сестрой, если угодно, – ответил наконец Си. Он смотрел куда-то в пустоту, мимо Этана. – Хотя общими у нас были лишь немногие гены, но дар телепатии развился у обоих. Я не знаю, отводил ли ей Джахар с самого начала роль прародительницы новой расы суперлюдей, или она была для него просто экспериментальным образцом. Во всяком случае, как только мы подросли, он стал поощрять сексуальные отношения между нами. Но к разведывательной деятельности ее никогда не готовили. А Миллисор всегда смотрел на нее как на будущую свиноматку, облепленную розовыми сосунками-шпиончиками. Он и сам мечтал о ней, и я видел все картины, которые рисовались в его воображении…
Этан испытал облегчение, когда Си умолк, избавив его от пространного описания эротических фантазий гем-полковника Миллисора.
Колесо фортуны доктора Фэза Джахара снова резко повернулось, когда Терренс Си достиг половой зрелости. Полное развитие мозга и изменения в его биохимическом балансе наконец активизировали орган, который до сих пор упорно отказывался проявлять себя. Телепатические способности Си стали очевидны, надежны и повторяемы.
Без ограничений, однако, не обошлось. В состояние восприимчивости телепатический орган приводился лишь введением высокой дозы аминокислотного тирамина, и его чувствительность угасала, как только организм перерабатывал излишки и восстанавливал свой обычный биохимический баланс. Телепатический радиус был ограничен в лучшем случае несколькими сотнями метров. Кроме этого, восприятие блокировалось любым барьером, встававшим на пути сигналов, испускаемых мозгом-мишенью.